Не нужно много говорить за Одесу. С одним «с» это не ошибка. Так говорит всё коренное население, и если из уважения к нему так и писать, ничего страшного. Это вам не пишется Манчестер, а произносится Ливерпуль. Отдохнуть могут любые закордонные города от потуг на юмор сродни одесскому (переходим на академическое правописание). Одесса сама за себя скажет. Несколько зарисовок с одного из древних фантастических конвентов 1988 года. Поскольку проходил кон в районе Большой Фонтан, естественным названием мероприятия стало «Большой ФАНТан». Фонтан, тем более в Одессе, тоже может быть фантастическим.

Театр начинается с вешалки, а одесский кон прямо от выхода из аэропорта, где мирно беседовали два таксиста. Назовём их образно, например, Изя и Яша. Их железные кони стояли рядом и даже не пыхтели. Водилы настолько были увлечены разговором, что как будто и не услышали прямого вопроса:

– Добрый день! Сколько до Большого Фонтана?

Не обращая на меня внимания, извозчики продолжали трёп. Правда, посреди неспешных фраз проскочило следующее:

– Изя, ты слышал? Оно хочет узнать, сколько ехать, сколько расстояния или сколько денег?

– Яша, об чём ты так сложно? Это меркантильное существо могут интересовать только деньги. И если бы это был Малый Фонтан, то три рубля было бы достаточно. Малый – он и есть Малый.

– Ты прав, Изя, как никогда. А Большой – это Большой. Без пятёрки никак не добраться. Большое – оно всегда на расстоянии. Пять, только пять.

Беседуя как бы между собой, они по-прежнему не смотрели в мою сторону, и я не выдержал.

– Я, конечно, в Одессе первый раз, но у вас нет Среднего Фонтана?

Поворот. Обе пары глаз изумлённо воззрились на приезжего лоха.

– Изя! Ты слышал? Он говорит, что в Одессе первый раз!!!

В общем, отвезли на Большой за три. По пути говорили о бренности большого и малого, поминали раков, которые сегодня по три, а вчера по пять. Мои предки тоже не совсем Ивановы. Рыбак рыбака…

Вечером небольшой толпой ходили по Одессе. Лёва Вершинин, одессит и профессиональный историк, рассказывал буквально о каждом доме и переулке совершенно неведомые непосвящённым повести. Такого гида не видывала ни одна туристическая компания. Раскрыв рты, мы внимали. Однако в силу молодости, приподнятого настроения и специфического чувства юмора наша ватага совершила непростительную в Одессе ошибку. К случайным прохожим мы приставали с одним и тем же вопросом: «Простите, вы Гопмана не видели?». Наш друг Вова Гопман ещё не прибыл из Москвы, и спрашивать о нём у незнакомых ни в чём не повинных прохожих нам казалось ужасно остроумным. До поры до времени, развязка наступила очень быстро. Буквально на втором квартале занимательной экскурсии Гопмана нам нашли. Правда, не Владимира Львовича, а Соломона Моисеевича, и на добрый полтинник старше, но это таки был Гопман! Пришлось присесть в одном из местных двориков (никак не отказаться, человека от дел оторвали) и выслушать несколько историй времён оккупации. Но так до конца и не поняли, периода какой мировой. Пригубив домашнего винца и распрощавшись со старцем, путешествие продолжили, но юморить больше не пытались. Нашли где похихикать – в Одессе. Быстро огребли щелбанчик.

В программе семинара среди прочих знаменитостей мелькнул Александр Абдулов, числящийся по фантастическому ведомству за прекрасные работы в «Чародеях» и «Обыкновенном чуде». Заряжал воду Алан Чумак, но быстро ретировался под ехидные вопросы и реплики натасканного на реализме жизни и чудесах литературной фантастики зала.

Жили в общежитии, распределились по комнатам согласно фракциям, коих в те времена было две: мы – орлы и передовые мыслители, и молодогвардейцы – приспешники официального издательства «Молодая гвардия», выдающего на-гора множество серой и безликой литературной рутины. Припав чутким ухом к одной из вражеских дверей, Боря Завгородний не успел закончить фразу: «Неужели спят?», как голос Феликса Дымова из-за двери мгновенно разрушил эти мирные догадки: «Враг не дремлет!». Лёва Вершинин, в те годы школьный учитель истории, собрал своих пионеров и устроил нам кошмарное, но весёлое пробуждение на следующее утро. Вы никогда не просыпались под марширующий по коридору общаги с бодрой песней под звуки горна и барабанов пионерский отряд? Значит, вам неведомо, что такое глас труб иерихонских. Еще через денёк мы устроили не менее весёлое пробуждение молодогвардейцам. Не поленились, долго творили фантчастушки. Все не упомнить, но один из куплетов врезался в память. Вражины как раз собирались устроить ещё один семинар (чисто свой, вражеский) под названием «Борисфен», где-то на Днепре. И на колкие упрёки в однобокости приглашённых участников совершили героический поступок – пригласили двух наших представителей, Ираклия Вахтангишвили из Тбилиси и Володю Гопмана. Однако быстро спохватились и Гопману приглашение отменили. Без объяснения причин. Да чего там объяснять – язык и перо у Вовы бойкие, быстро вывел бы весь «Борисфен» на чистую воду. Испугались ребята. Вот мы и орали у их дверей:

– В «Борисфен» нас пригласили,

Но тропа затоптана.

Есть грузин Вахтангишвили,

Нет еврея Гопмана!

Это был первый куплетик, который в конце эпохального произведения мы повторили, но с кардинальными правками:

– В «Борисфен» нас пригласили,

Но тропа затоптана.

Есть еврей Вахтангишвили,

Нет грузина Гопмана!

В ответ гробовое молчание. Враг делал вид, что всё-таки дремлет. Но это мелочи, друзья. Хороший был кон. Одесса действительно жемчужина у моря. И останется ей всегда, несмотря на любые политические катаклизмы.

СНЕГОВ И ГАНСОВСКИЙ

Два столпа отечественной фантастики – Сергей Снегов и Север Гансовский познакомились на «Большом ФАНТане». Этот эпизод встречи двух великолепных писателей хотелось бы выделить пусть в короткую, но отдельную тему. В полутёмной комнате общаги они говорили целую ночь, а сидящие рядом на койках и скрипучих стульях фэны застыли в благоговейном молчании. И разговор был вовсе не о фантастике и не о литературных изысках, нет. Каким-то неуловимым чутьём, как в зеркале, они мгновенно увидели друг в друге схожие судьбы узников сталинских лагерей. Каждый оттрубил больше десятка лет от звонка до звонка. И лагеря оказались рядом – соседи! Всего пара сотен вёрст, рукой подать по меркам ГУЛага. А теперь представьте себе, как люди, чьими произведениями мы зачитывались взахлёб, спокойно и буднично вспоминают расстрелы и голод, ночь, когда воры резали сук и прочие подробности обычной по тем временам лагерной жизни. Сказать, что мы были потрясены – значит, ничего не сказать. Это были две глыбы, два огромных человечища. Два талантливых и мудрых старика. Так и запомнились они вместе. Во всяком случае, тем, кто видел и слышал их в эту ночь. С тех пор при любых неприятностях вспомнишь этот пронзительный кадр, этот кусок жизни, и… нет, не то чтобы легче. Спокойней, что ли. Трудно передать. Светлая вам память, Сергей Александрович и Север Феликсович…

С ОДЕССКОГО ФАНТана БЕЖАЛИ ДВА УРКАНА

Каждому хочется малость погреться -

Будь ты хоть хомо, хоть тля…

(В. Высоцкий)

А чтобы хорошо погреться, иногда нужно хорошо прогнуться. Ещё один весьма показательный эпизод с одесского «Большого ФАНТана». Так и хочется продолжить в рифму: «С одесского кичмана бежали два уркана…». «Уркана» действительно было два, но бежали они не с кичмана, а из столовой, расположенной через дорогу от общежития. Именно к нему очень быстро, наперегонки, бежали начинающий писатель Елик Огнёв и горячий грузинский председатель КЛФ Гераклий Амиранишвили (имена и фамилии несколько изменены, ребята хорошие, а по молодости чего не бывает). Нет, за ними не гнались вертухаи из лагерной охраны, но каждому очень хотелось прийти к финишу первым. Секрет забега был прост – в одной из комнат общаги ждал свою пайку важный человек Виталий Пищенко, в ту пору редактор журнала «Сибирские огни» и главный начальник в обласканном ЦК ВЛКСМ (надо ли расшифровывать абрревиатуру?) ВТО МПФ. А вот тут, чтобы лишний раз не возвращаться к словарику фэндома, стоит расшифровать, а то несведущие причислят Пищенко к светлому лику Всесоюзного Театрального Общества. Была такая фантастическая писательская епархия, как Всесоюзное Творческое Объединение Молодых Писателей-Фантастов. И эта далеко не всегда талантливая молодежь (некоторым под сорок и за сорок) получала от власти карт-бланш на издание своих опусов. Были лучше, были хуже, но общий уровень весьма средний, чтобы не сказать резче. Но о вкусах не спорят, а при условии тогдашнего голода на фантастику пипл, как говорится, хавал.

Однако вернёмся к эпохальному забегу. Виталик, как сказано выше, ждал пайку. То ли он не очень хорошо себя с бодуна чувствовал, то ли в поте лица отрабатывал манеру поведения «большой начальник», но Гераклий и Елик бегом несли ему полный комплекс: первое, второе и, само собой, компот. Елику очень хотелось печататься (а кому не хочется?), а Гераклий готовился к переезду в Киев, и мнилось ему в мечтах место представителя ВТО МПФ на Украине. С возможностью казнить-миловать-печатать юную украинскую писательскую поросль. Практически наместник владыки, паша при султане Виталии. Забегая вперед, надо сказать, что оба – и Елик, и Гераклий, получили желаемое. Кто-то скажет, что исключительно в силу собственных талантов. Может, и так, не буду спорить. Другое обидно – так и не выяснилось, кто стал победителем забега, уж очень они опередили толпу, медленно бредущую из столовой после плотного завтрака. Виталик, надо думать, тоже голодным не остался. Есть определенная уверенность, что проиграл тот, кто нёс компот. Беда в том, что никто не может вспомнить, кто же из них был тем эквилибристом, что не пролил ни капли при интенсивном беге рысцой, переходящей в галоп. Почему-то вспоминается прямо противоположный данному прогибу эпизод на другом конвенте. Боря Завгородний в пылу какого-то спора привёл Пищенко убийственный аргумент: «Виталя, ну признайся честно, что ты говно. Признайся, легче ведь станет…». Круг стоящих рядом радостно загоготал. Виталя тоже вежливо похихикал, но Борину сентенцию не подтвердил. Боря, наверное, не хотел печататься и не стремился в ВТО. Боряня просто любил фантастику в себе, а не себя в фантастике. Один из организаторов «ФАНТана», ныне уважаемый писатель Лев Вершинин, впоследствии высказался о Пищенко так: «Надежный сибирский мужик, весьма посредственный писатель, но великолепный администратор…». Трудно возразить. Произведения Виталика не произвели такого впечатления, как его административные таланты. Во всяком случае, на фэндом.

А Пищенко в общем парень неплохой. Пресс-атташе был у генерала Лебедя в Приднестровье. Лихой сибирский казак, с наганом ходил, возможно, в боевых действиях участвовал. А подачу блюд расторопными официантами в назначенное место, наверное, все любят. Не каждому дано…

МНОГО ПЕСЕН НАД ВОЛГОЙ ЗВЕНЕЛО

Вниз по матушке по Волге, сюр нотр мер Вольга, по нашей матери Волге…

Ося Бендер утверждал, что так должны и обязательно будут петь иностранные туристы в России. Как в волжскую воду смотрел. И не просто в Волгу времён Ильфа и Петрова, а в будущие волны великой реки, омывающие волгоградскую гостиницу, принявшую на себя главный удар буйных постояльцев «Волгакона– 91», крупного фантастического международного конвента начала 90-х. Немало там было лихих фэнов и фантастов со всех континентов: США, Польша, Ирландия, Болгария, Австралия, Япония и много ещё стран, городов и весей. Наших, конечно, больше. Весёлое было времечко. Официальные мероприятия почему-то не особо запомнились. Открытие-закрытие-совещания-заседания-вручения. Было, но как-то незаметно сплыло. Попытаюсь освежить память и вспомнить то, что забыть никак нельзя. И пели, и пили, и не только.

Где-то кто-то на каком-то этаже провел международный алкогольный конкурс. Простой и незатейливый – кто больше выпьет. Условия и сам ход конкурса помнятся плохо. В силу сути соревнования, какая уж там память после литра (двух-трёх) выпитой. Победила, кажется, Ирландия. Которая в лице победителя сказала, что если все уже не пьют, то он пошёл на танцы. И таки пошёл и танцевал. В целях установления истины должен сказать, что Миша Якубовский утверждает, якобы история эта произошла не на Волгаконе-91, а на Евроконе-89 в Кракове, и победителем был канадец, который потом пошёл в ночной клуб. Возможно, меня подводит память, что немудрено за давностью лет и количеством выпитого. Хотя сдаётся мне, этот конкурс проводился не один раз и этими конвентами не ограничился. Данное соревнование лежит на поверхности затуманенного алкогольными парами сознания, а пойти потанцевать и пообщаться с женским полом нормальное желание любого подвыпившего мужика. Утром разные ходили легенды, одна из них правдивая – японец зачем-то ехал в лифте, стоя на голове. Поставили, сам? Кто уж теперь знает. Но нашли его (японца) поутру не в своём номере, а в фонтане перед гостиницей. Неработающем. Сухом. Без воды. Искал жидкость с похмелья? Купаться пошёл? Перепутал с Волгой? Кто знает, кто знает… Так и заснул он в фонтане крепким феодальным сном самурая, давно завоевавшего угодья всех соседей. Банзай, император. Спящие в фонтане приветствуют тебя. Но это ещё цветочки. Так, лёгкая икебана.

К примеру, сон Саши Сидоровича из Питера имел куда более глобальные последствия. Есть такая общечеловеческая традиция – принять ванну на сон грядущий. Даже фэны на Волгаконе были ей не чужды. Однако сон сморил принявшего перед этим на грудь тяжкий вес в граммах (скорее килограммах) Сашу раньше, чем он успел рухнуть после омовения на стандартное гостиничное ложе. Прямо в тёплой расслабляющей ванне Сидор мягко отошёл в царство Морфея. Воду, конечно, не выключал. Зачем? Тёпленькая пошла. Каким сверхъестественным образом шкодливая Сашина пятка смогла заткнуть отверстие по ватерлинии, куда должна была стекать лишняя водичка, тоже никому не ведомо. Так уж случилось. Согласно всем законам физики вода потихоньку начала заполнять пол, потолок в низлежащих номерах и далее по ниспадающей. Потоп, тревога по гостинице, многочисленные попытки различных контактёров наладить связь с Сидоровичем. Вербальную, невербальную, телепатическую. Культурно постукивающую в дверь. Матерно ломящуюся в номер. Замок Саша закрыл на все возможные обороты, дверь советская, крепкая, твёрдых пород дерева, литого массива. Ключ, само собой, оставил в замке, запасным не откроешь. Сейф, а не номер. Из самых ярких коридорных образов этого приключения запомнились нервные милиционеры с рацией, гостиничный плотник с колуном, слесарь с разводным ключом и жалобно скулящие под дверью фэны из номера ниже:

– Сидор, открой, …то есть закрой, змей питерский! В стаканы же течёт… Водка разбавлена!!!

При слове «водка» из номера донеслось встревоженное уханье, дающее надежду на то, что пациент скорее жив. Но судя по всему, это был лишь безусловный рефлекс релаксирующего организма. В конце концов человеческий гений и топор победили, номер был вскрыт. В него никого, кроме милиции и представителей администрации, не пустили. А жаль. Достаточно привести лишь последнюю фразу милицейского протокола, уже наутро ставшую главным бестселлером конвента: «Тело из ванны извлечь не удалось». Как происходил данный процесс – тайна за семью милицейскими печатями. В пыточную, однако, Сидора не забрали, народ отстоял. Ну, чего-то заплатил, что-то из общего оргвзноса пошло за ущерб. Вот вам, товарищ Архимед, вводная для новой формулы по поводу тела, погружённого в воду… Закон пятки Сидоровича, ахилессовой пяте и не снилось.

Боря Сидюк из Киева уронил в умывальник одеколон. Тот треснул. Не одеколон, умывальник. Совершенно охреневшая после потопа администрация взыскала стоимость умывальника в тройном размере. Может, потому что одеколон был «Тройной»? Самое обидное в данном случае то, что Боря был абсолютно трезв. Бывает же такое по трезвянке… Фантастика. Этот случай говорит о крепости флакона советского одеколона и о недоработках фаянсовой промышленности.

На том же волжском мероприятии пребывали двое небезызвестных фантастов-соавторов Брайдер и Чадович. Один из них в те бурные годы служил полковником милиции, а фантастику пописывал в свободное от основной работы время. И неважно, кто был полковником, Брайдер или Чадович. Важно, что другой, гражданский соавтор вышел в город за очередной порцией горячительного и на чём-то попался коллегам своего творческого напарника. На чём, никто не помнит, но не очень сильное правонарушение, не разбой и не попытка перепродажи палёной водки. Может, улицу не так переходил, может, водку не так нёс, как положено. Может, употреблял её, родимую, неприкрыто и в общественном месте. Дело явно не убойного отдела. Однако взявшему его за жабры наряду он гордо сообщил, что является известным писателем и пишет в соавторстве с полковником милиции. Из главка, добавил на всякий пожарный. Наряд в лице двух сержантов призадумался. С одной стороны, таких писателей каждый вечер у ларьков пруд пруди, а с другой не мешает проверить информацию, чем чёрт и полковники не шутят. Да вон же он, спит, рядом, в гостинице, отпустите, ребята, я его сам разбужу… Щас, сам. Пойдём вместе, гражданин задержанный, и если сведения ложные, отвечать будете по всей строгости резинового милицейского демократизатора. А теперь представьте себе пробуждение настоящего полковника, который, узрев спросонья соавтора в сержантском окружении, радостно заорал:

– Что, сука, попался?!

С утречка заходили с Вовой Гопманом к Мише Веллеру в номер. Вчерась мы с Вовой хорошо приняли, и от дежурной по этажу (весьма симпатичной шатенки) пришлось уносить Владимира Львовича, перекинув через плечо, благо Володя лишним весом не отличался. Уютно устроившись на моём плече, этот импровизированный попугай капитана Флинта почему-то долго кричал не «Пиастры!», а «Вишенка, вишенка!». Так он называл дежурную, видимо, ассоциируя с сакурой, ведь перед этим долго пытался читать ей японские хокку. Я бы сказал – х…йку. Извиняюсь за резкость, но это как раз выражение одного из героев рассказа Веллера, который так обозвал эти японские вирши. Да и х…йку в данном случае как-то точнее. Миша принял нас хорошо, лекарство было. Критик с писателем – братья навек. Без иронии в данном случае. Действительно друзья. Миша с Вовой чирикали о каких-то своих писательско-издательских вопросах. Я тихо похмелялся, никому не мешая и особо не вникая. Но слова Миши о том, что он не верит, что будет ездить из Эстонии в Россию (он тогда жил в Таллине), оформляя визу, запомнились. Особенно вспоминаются эти слова во время нынешних пророческих вещаний г-на Веллера на телеэкране. Тоже без иронии. Миша талантливый писатель и мудрый человек, а тогда в развал Союза и отделение прибалтийских республик действительно поверить было трудно. Но эта фантастика претворилась в жизнь. К лучшему или нет – не мне судить. Отдельное спасибо за «Волгакон» главному застрельщику и организатору – Боре Завгороднему, общепризнанному фэну № 1 во Всесоюзной классификации. Вторых много. Первый всегда только один. Спасибо, Боряня! О «Волгаконе» осталась добрая память.

ДЖИНСЫ, ДЕНЬГИ И НЕМНОГО КРОВИ

Однажды молодой ставропольский автор Игорь Пидоренко очень спешил. Очень, очень сильно спешил. И немудрено – он наконец-то договорился о том, что рукопись посмотрит сам А.Н. Стругацкий – светоч отечественной и мировой фантастики. И станет ясно, фантаст ли он, Игорь Пидоренко, литератор ли, или так, графоман определённого уровня. Натаныч не ошибётся. Натаныч в любом случае скажет правду, никакой сладкой лжи. Хотя, конечно, сладкая правда ещё лучше. Игорь парень не робкого десятка, всегда спокойно объяснял, где делать ударение в своей фамилии и предлагал с трёх раз угадать, как его дразнили в школе. Ну и то, что не взял псевдоним, уже характеризует его как личность твёрдую, непреклонную и незаурядную. Игорёк опаздывал. И, как молодой архар, перепрыгивал через все препятствия, встречающиеся на пути к метро, вагону, автобусу и прочим средствам передвижения. Где, какой и откуда торчащий железный штырь он на этом пути не заметил – история умалчивает. Он и сам не особо помнит. Просто почувствовал, что бежать и брать препятствия стало тяжелее. И одной из ног (в данном случае всё равно – левой или правой) стало тепло, больно и неуютно.

При ближайшем рассмотрении выяснилось – джинсы разорваны, кожа и мышцы тоже, тяжесть раны представить трудно, двигаться ещё можно. Хоть уже и не так резво. Друзья, наверняка вы приняли бы то же решение, что и Игорь. Какие, к свиньям, врачи, диагностика и скорая помощь, когда Аркадий Натаныч ждёт? Кое-как перетянув рану носовым платочком, Игорь доковылял до многоэтажки на Юго-Западе, где обитал Аркадий Натанович Стругацкий. Почти не закапав молодой авторской кровью лифт, Игорь позвонил, поздоровался, представился, засвидетельствовал своё почтение, прошествовал в кабинет к А.Н.. Трепеща от благоговейного волнения, протянул рукопись.

Аркадий Натанович мельком глянул, стал задавать наводящие вопросы, обычное знакомство с подающим надежды молодым автором. Однако долго скрывать ранение Игорьку не удалось, тем более что предательский платочек уже прилично пропитался красной влагой, которая начинала капать на пол рабочего кабинета Стругацкого. Всё открылось. Игорь был вынужден сказать правду – простите, железка, не заметил, напоролся, никак не мог опоздать, пол сам замою, ототру, не извольте беспокоиться. И кровь свернётся, ничего страшного, гемофилией не страдаю. Виноват, Аркадий Натанович, не велите казнить. Надо ли говорить, что разговор о рукописи был замят, отложен, свёрнут. Нашли медикаменты, рану промыли, перевязали, Игоря напоили чаем и на всякий случай коньячком. Аркадий Натанович считал коньячок вполне лечебной жидкостью. А что, и врачи вроде так считают, отнюдь не возбраняется. Хотя в таких случаях более полезно красное вино, но то ли не нашлось, то ли коньячок показался более эффективным средством. Вы как считаете?

Эта правдивая легенда на этом не заканчивается. Аркадий Натанович категорически, не слушая никаких отказных рыданий, всучил Игорю 200 руб. на новые джинсы. Было время, они так стоили. И наказал отдать деньги с первого гонорара. Джинсы Игорь купил. Ну как же, исторические штаны, на деньги Стругацкого. Всё забываю спросить у Игоря, как быстро он отдал долг, да и взял ли Аркадий Натанович? Вот так, господа литераторы, тоже бывает. Это вам не гусиными перьями чернила разбрызгивать. Иногда на тернистом литературном пути не только пот, но и кровь проливали…

КАРАВАН, ПИНОК И МОСЬКА

В Ленинграде-городе, у Пяти углов,

Получил по морде Саня Соколов.

Пел немузыкально, скандалил.

Ну и, значит, правильно, что дали…

(В. Высоцкий)

Разные бывают ситуации, друзья и коллеги по любви к фантастике. Хотя почему только к фантастике? Бывало, до хрипоты спорили, что есть фантастика, а что нет, где пограничный столб и контрольно-следовая полоса, отделяющая высокую фантастику от буднично-обыденной прозы жизни. Однажды пришли к удивительному единому мнению, что нет фантастики и не фантастики, есть литература и не литература. В конце концов любое художественное произведение в той или иной мере высосано из авторского пальца с той или иной долей вольного фантастического допущения. А уж если начать дискуссию о том, фантастика или не фантастика, например, «Вий», «Шагреневая кожа» или очерки по истории КПСС, лучше сразу застрелиться, чем медленно погибнуть от скуки в пылу столь высоконаучного спора. Но дело, друзья мои, в данном описываемом случае не в этом. Хотя к фантастике событие имеет прямое отношение, так как история произошла на ежегодном фантастическом празднике «Аэлита-90». 1990, для уточнения. В 19 веке фэнов и КЛФ ещё не было, хотя не удивлюсь, если юная поросль считает, что некоторые из наших старичков запросто бродили в юрском периоде, обсуждая «И грянул гром» Брэдбери под трубный рёв доисторических персонажей знаменитого рассказа. Однако ближе к делу, коллеги.

Начнём с того, что в 1990-ом гостей «Аэлиты» выперли из хороших гостиниц Свердловска (ныне Екатеринбург) за город. Официальная версия – слишком нас много, вместо обычных 200-300 буйных фантголов уже минимум 600, и не менее буйных. Верится с трудом. Места бронировались заранее, и найти хоть 1000 мест в уральской столице проблем не составляло. Другое дело, что зарекомендовали мы себя, мягко сказать, не очень спокойными постояльцами. Даже 200 человек неспящего народа, который бродит по номерам и коридорам, истово доказывая преимущество Стругацких или Гаррисона перед всеми авторами, издаваемыми «Молодой гвардией», уже не слёт девственниц-послушниц провинциальной епархии. А если учесть количество выпиваемых при этом горячительных напитков, становится ясно, почему проживать участники конвента «Аэлита-90» были определены за 30 км от Свердловска на турбазу «Хрустальная». На мероприятия возили автобусами. Стоит сказать, что ни один из автобусов не пострадал. Да и неудивительно, с утра возили, когда все ещё спокойные, смирные, заторможенные.

<1 2 3 >

На страницу:

Перейти

2 из 3