Истоки Нашей Реальности

– Я уже проверял принцессу подобной машиной несколько раз и ничего не выявил, – усомнился Саша. – ЗНР состоит из эфира, а он нематериален. Так как ваш аппарат собирается увидеть то, что априори увидеть невозможно ни одним способом?

Эмилия улыбнулась ему из вежливости и смяла руки.

– Мы не исключаем, что сам эфир найти не удастся, но если он оказывает пагубное влияние на организм Ее Высочества, то мы это увидим. Беспокоиться не о чем.

– Получается, этот самый эфир не вытащить? – встревожилась Лавиния.

– Для начала мы бы хотели проверить кое-что.

Один из ученых в медицинской маске стащил со стола скальпель. Анджеллина непроизвольно шагнула назад. Эмилия поспешила развеять ее страхи:

– В прямом эфире вы продемонстрировали способность к регенерации. Мы хотим нанести вам небольшую рану, пока вы будете в капсуле, чтобы на экране увидеть реакцию вашего организма и процесс восстановления. С вашего позволения, конечно же.

Анджеллина оглянулась на Сашу в поисках одобрения. Он почти незаметно кивнул в сторону аппарата.

– Хорошо, я согласна.

– Прекрасно. – Эмилия щелкнула пальцами, и ученые бросились к компьютерам.

– Это больно? – Лавиния приблизилась к аппарату и недоверчиво осмотрела его.

– Не переживайте. Она ничего не почувствует, кроме слабого укола в палец.

Это мало успокаивало королеву. Сама мысль, что дочь приходится обследовать в чужой стране, которой к тому же и принадлежало ЗНР, не давала ей покоя, а Делиуар, несмотря на все богатства и влияние на мировой арене, отставал в развитии от своего соседа. Не поручись за этот центр сам Дирк и не будь Саша близок с Анджеллиной, она бы ни за что не вверила ее в чужие руки.

Эмилия помогла принцессе лечь в аппарат. Над головой возникла голографическая голубая сетка, образовавшая купол в виде сот.

– Расслабьтесь, – услышала она голос одного из ученых за компьютером. Саша пристально наблюдал за его работой, стоя рядом, и считывал информацию с экрана монитора, на котором высветилась схема, сильно напоминавшая смесь снимков МРТ и ПЭТ всего тела в реальном времени. – Закройте глаза. Сделайте глубокий вдох. Лежите неподвижно.

Анджеллина постаралась сделать так, как велели. Действительно, убеждала себя она, беспокоиться не о чем. Рядом люди, которые ни за что не позволят с ней что-нибудь сделать.

Режущая боль пронзила палец. Анджеллина почувствовала, как из него течет кровь.

Молчание нагнетало.

– Ну что там?

Боль в пальце сменилась щекотливым ощущением.

– Что-нибудь видно? Я уже чувствую, как заживает.

– Волшебное зрелище, – подчеркнул Дирк за ее спиной, лишь разжигая любопытство принцессы.

– Это что-то странное, – не удержалась Эмилия. – Никогда не видела такого.

– Господи, – вздохнула Лавиния.

Анджеллина уже готовилась присесть и развернуться, – компьютер находился за ее спиной, – как вдруг к ней подошел Саша со странным, нераспознаваемым выражением лица.

– Да что случилось? Вы можете нормально объяснить?

Голубая сетка исчезла.

– Вставайте. – Саша протянул ей руку. Анджеллина схватилась за нее, встала и бесцеремонно растолкала всех перед экраном компьютера, приговаривая:

– Покажите мне наконец!

Эмилия включила запись процесса регенерации. Сначала Анджеллину слегка напугала черно-белая схема ее тела с зелеными и красными пятнами на некоторых участках. Затем смутило внезапное появление странного желтого пятна на месте мозга. Тонкие, почти незаметные желтые линии, разрастаясь, стремились от головного мозга прямо к месту раны, скапливаясь в ней. Ближе к концу записи все линии и большое желтое пятно на месте мозга померкли.

– Это все происходило во мне… прямо сейчас?

– Как только мы нанесли вам рану, появилось это пятно. – Эмилия отмотала к моменту его возникновения. – Очень похоже на…

– Огромную раковую опухоль, – договорил Саша. – Но это лишь сравнение. Что бы это ни было, оно охватывает весь мозг, сливается со здоровыми тканями, а затем, предположительно по сосудам, переправляется к месту ранения, ускоряя регенерацию клеток.

– Хорошая опухоль? – спросил Дирк.

– Извините, Ваше Высочество, но насчет сосудов я бы не делала такие поспешные выводы, – оспорила его слова Эмилия.

Саша сдержался, чтобы не закатить глаза.

– Если бы это был эфир, да хоть магия, никакой в мире аппарат не смог бы запечатлеть этот процесс, а значит, это что-то физически существующее, что появляется в момент повреждений в теле человека.

– И что же это? – спросила принцесса тонким голоском.

– Я пока не знаю.

– Ваше Высочество, вы говорили, что видите странные сны, – напомнила Эмилия. – Этот вопрос тоже стоит изучить. Я бы советовала провести более тщательное обследование. Одного сеанса недостаточно. Но для этого Ее Высочеству лучше остаться у нас хотя бы на три дня.

Этого Саша и боялся. Он знал, что не сможет провести с ней столько времени: необходимо было вернуться в замок, разобраться с Бундестагом и вновь внедриться в военные замыслы врага. За три дня с Анджеллиной могли сделать все что угодно, да так, что этого никто не заметит.

Лавиния глубоко вздохнула. После увиденного пусть неохотно, но она готовилась согласиться.

– А что, если каждое такое ранение лишь ускоряет процесс ухудшения здоровья? – спросил Саша.

– Ухудшений и иных нарушений мы не видим, – заверил один из ученых.

– Да, но неужели такая регенерация будет всегда? Предел должен быть, и мы еще точно не знаем, как каждая такая вспышка влияет на Анджеллину, поэтому если вы планируете и дальше экспериментировать с ранами, то лучше откажитесь от этой затеи.

Эмилия нацепила хорошо знакомую Саше улыбку – вынужденную и недобрую, отражающую легкое раздражение.

– Да, я согласна с Его Высочеством. – Лавиния приобняла дочь. – Если Анджеллина и останется, то каждое обследование должно заранее обговариваться со мной.

– Конечно, Ваше Величество. Мы все понимаем.

– И сюда бы охрану. – Саша впервые за все утро наградил отца многозначительным взглядом. – Лучшую, которая только есть.

– Мистер Марголис, – обратилась Лавиния к Дирку, – можно вас на пару слов?

Он пожал плечами, и вместе они прошли к выходу.

Анджеллина уставилась в пол. Она понимала, что Саша не может всюду ее сопровождать, но рядом с ним всегда чувствовала себя в большей безопасности, чем с кем бы то ни было. Да и он никогда не дал бы ей заскучать, даже если для этого им пришлось бы поспорить или рассориться. Поэтому временная потеря его компании стала для нее настоящим огорчением.

Саша напряженно смотрел в монитор, ломая голову, как рассказать подруге, что ни одно обследование и лечение, скорее всего, не помогут ей спастись. Он и сам с трудом принимал эту правду и даже представить не мог, как к ней отнесутся Анджеллина и Лавиния. Молчание для него приравнивалось ко лжи. А лгать подруге, еще и так жестоко, он не мог. Больнее было бы лишь наблюдать за тем, как она теряет веру в свое спасение.

«Все еще может измениться». Надежда на лучшее дарила Саше некоторое облегчение и была единственной обоснованной причиной молчать дальше.

– Мисс Кайзер, – обратился он к ней, – быть может, вы слышали о том, что Бундестаг конфисковал у меня тело моей подруги Анко.

Анджеллина уставилась на него с неприкрытым изумлением.

– Да, слышала, – неохотно ответила Эмилия.

– Тогда я хотел бы увидеть, что именно вы сделали с ней.

– При всем уважении, Ваше Высочество, к вам и к вашему отцу, это секретная информация. Доступ только для некоторых сотрудников центра и канцлера.

– Понимаю, что монархи не более чем остатки культуры и влияния большого не имеют, но я создатель Анко. И я имею право знать, в каких именно целях вы используете ее тело. – Саша пожал плечами и повернулся в сторону дверей. – Ну, или я могу попробовать добиться этого другим путем. Видите ли, как раз на днях спектр моих возможностей значительно вырос. Мне не хотелось бы усложнять и тратить время, так что я буду очень благодарен, если вы сэкономите мое время и пустите меня к ней.

Как хотелось Анджеллине прыснуть со смеху. Саша все же прислушался к ее совету пользоваться статусом Марголисов.

Улыбка быстро сошла с лица Эмилии.

– Ваше Высочество, уверяю вас, ее тело пошло в работу на благо.

– Где оно?

– На минус первом этаже в лаборатории по анализу радиоактивных излучений. Но это все, что я могу сказать.

Дирк и Лавиния вернулись в кабинет.

– Анджеллина, – обратилась к ней мать, – я считаю, что есть смысл остаться на обследования. Мистер Марголис уже отдал приказ, чтобы выделить тебе лучшую охрану.

– О да, – Дирк спрятал телефон в карман, – четыре громилы не только будут охранять твой покой и следить за порядком как возле твоей комнаты, так и на всех этажах и снаружи, но и не дадут тебе умереть от скуки.

– Вещи тебе привезут. И, как я и говорила, – обратилась Лавиния уже к Эмилии, – любой ваш шаг должен обговариваться со мной.

– Разумеется. У меня уже есть некоторые наметки. Можем обсудить прямо сейчас.

– Буду только рада.

Пока королева обговаривала детали обследования, а Дирк отвечал на звонки в лобби, Анджеллине и Саше предложили устроить небольшую экскурсию по первому этажу. Эмилия предоставила им своего немолодого помощника в качестве гида, напоследок шепнув ему что-то на ухо.

После двадцатиминутного обхода кабинетов, большая часть из которых представляла ничем не примечательные лаборатории, заставленные склянками, колбами, интерактивными досками и компьютерами, они наведались в просторную кофейню с выходом в маленький сад и взяли по чашке кофе. Большую часть времени им приходилось молчать: при рядом сидящем гиде можно было сказать вслух не так много, но когда тот скинул на стул халат, отлучился за десертом и угодил в очередь, они решили быстренько обменяться парой слов.

– Как по мне, здесь ничего удивительного, – заметила Анджеллина, перемешивая сахар в чашке. Она сделала несколько глотков. – Красиво, но я бы ни за что не решила, что здесь проводятся какие-то дикие опыты.

– Нам не зря показали только первый этаж. Все самое интересное на других уровнях. – Саша отставил нетронутый кофе и встал. – Пойду помою руки.

Анджеллина проводила его взглядом до самых дверей уборной, когда вернулся их гид.

– А Его Высочество?

– Сейчас вернется.

Но прошло пять минут, десять, пятнадцать, а принца все не было. Гид прошел в уборную, чтобы найти его, а вернулся один с побелевшим от страха лицом. Он бросился щупать карманы халата и застыл в ужасе.

– Что случилось? – поинтересовалась принцесса.

– Кто-то украл мою карту. И принца нет в уборной.

Анджеллина сдвинула брови, расценивая его слова как неприкрытое обвинение друга в краже. Ей не хватало смелости признать, что он действительно мог это сделать.

Еще на входе в кофейню Саша заприметил рядом дверь в уборную, попасть в которую можно было как со стороны лобби, так и со стороны кофейни. Два входа, через которые можно зайти. И выйти тоже.

Он впервые так нагло воспользовался высоким положением: разве станет гид обвинять принца в краже? И разве поднимет охрану, чтобы его найти? Анджеллина права. Он перенес столько унижений, став Марголисом, что имеет полное право хоть иногда пользоваться положением и связями семейства.

Саша незаметно выхватил карту из кармана так удачно оставленного гидом халата, вышел в лобби через уборную и спустился в лифте на минус первый этаж. В отличие от верхних этажей, где каждый уровень был как на ладони и почти все кабинеты огорожены прозрачными либо матовыми стеклами, нижний напоминал пустой забетонированный лабиринт со множеством вшитых в стены железных дверей.

Он нашел нужную лабораторию и приложил карту к сенсорной панели.

Дверь с приятным шипением отошла в стену.

Свет вкрученных в потолок ламп включился моментально, освещая компьютеры вдоль стен, зловещие инструменты, разложенные на металлических столах, и доску у дальней стены с закрепленными на ней частями тела.

Тело Саши обдало холодом, и он невольно качнулся назад.

Она была похожа на прекрасную бабочку, расчлененную и пришпиленную булавками.

Руки и ноги разобрали в местах сгибов локтей, колен и запястий, шею отделили от туловища и повисшей головы, вскрыли и полностью выпотрошили брюхо. Черные шарниры лежали в отдельной коробке рядом. Органов не было ни в коробках, ни на столе.

Украдкой, словно боялся разбудить, он подошел к ней и взглянул ей в лицо снизу вверх. Ее ресницы задрожали от тяжелого дыхания. Подрагивающей рукой он коснулся ее затвердевшей от холода щеки. Выражение лица не изменилось с тех пор, как она испустила дух, только уголки рта были опущены.

– Что они сделали с тобой?

– Ничего, что должно вызывать такой драматизм.

В кабинет зашла Эмилия.

– Вас уже заждались.

– Я хочу забрать ее. – В глазах принца прорезалась жесткость. – А точнее то, что от нее осталось.

– Простите?

– Вы меня слышали, – отчеканил он.

– Боюсь, что это невозможно. Мы еще не закончили исследования. – Она подошла ближе и взглянула на Анко. – Вы уже не вернете ее, не почините. Хотите похоронить? Это рискованно. Сжечь? Она принесет больше пользы в таком виде. Одни ее органы чего стоят. Вы просто гений. Но уверены, что хотите ворошить прошлое?

В глубине души Саша признавал, что Эмилия права. Он устал думать об Анко, устал винить себя за ее гибель и убеждать, что обязан поступить с ее телом по-человечески и предать земле.

Еще давно замечания Бундестага откликались в нем решительным бурным протестом. Он думал, что защищает ее, но наконец осознал, что все это время защищал одного себя и пошатнувшуюся уверенность в том, что не настолько одинок, чтобы быть привязанным к искусственно созданному существу больше, чем к живому.

Анко не человек. Она машина. Рукотворное создание, ради которого он был готов пожертвовать десятками жизней людей – настоящих, из плоти и крови, с любящими семьями и неуемной жаждой выжить. Быть может, это было зря.

Он молча направился к выходу.

* * *

– Я постараюсь навестить вас хоть раз. – Саша подошел к черной машине. – Все равно живу рядом, в противоположной части округи.

– Будьте так любезны.

– И, если не будете ерничать, кто знает, – Саша вскинул брови и загадочно улыбнулся, – может, передам какой-нибудь подарок.

Анджеллина расплылась в благодарной улыбке.

– Спасибо.

– Следить за вами, уверен, будут отличные телохранительницы, но не теряйте голову и будьте внимательны. Как разгребу хотя бы часть дел, вернусь к вам.

– Занимайтесь своими делами, сколько потребуется.

Анджеллина поймала себя на лукавстве: она предлагала ему это из вежливости, на самом деле отчаянно желая, чтобы он поскорее вернулся к ней. После каждой новой встречи даже самое короткое расставание ощущалось острее, чем прежде.

Водитель открыл перед Сашей дверцу авто.

– До свидания, принцесса.

– До встречи.

Саша сел в машину в ожидании, когда Дирк договорит с Эмилией. Наконец, спустя десять минут, когда Анджеллина и Лавиния скрылись за дверями центра, он сел рядом, и машина тронулась.

– Королева пока останется. Дождется охраны. Они прибудут через двадцать минут.

– Оперативно. – Саша отвернулся от него. – Сегодня ты был молчаливым.

Дирк открыл окно и закурил сигару.

– Мне просто хотелось понаблюдать за тобой, так что я не смел отнимать ни секунды, которую ты мог бы занять своими подозрениями и анализами.

– Думаешь, им можно верить?

– Да. По крайней мере они знают, что если их заподозрят в чем-то, то на следующий день уже не найдут. – Дирк выдохнул дым в открытое окно и вновь затянулся. – Надолго тебе нужно отлучиться? Мы сделали еще далеко не все.

– Пару дней. – Саша свел брови на переносице. – А что, еще не со всеми извращенцами меня познакомил?

– Главного приберег напоследок.

– И кто же это?

– Мой отец. Твой дедушка. Гедалия Марголис.

10. «За» и «против»

После посещения центра в душе у Саши остался неприятный осадок.

Он пересек порог замка и поспешно двинулся в сторону своей комнаты. Служанки, последовавшие вслед, предлагали ему перекусить перед началом работы. В животе урчало от голода, но из-за одержимости провести исследование Саша не собирался тратить время на обед, пока голод не станет нестерпимым. Он попросил принести ему еду ближе к шести вечера и спустился в лабораторию.

Моника сидела за стопкой бумаг перед 3D-схемой горгона. Услышав приближающиеся резкие шаги, она обернулась.

– Как успехи, мисс Хьюз? По вашему измученному лицу не скажешь, что вы на пороге открытия.

Моника слабо улыбнулась и встала.

– Уничтожить свое детище сложно не только из психологических соображений.

– В любом случае вам лучше поторопиться. Нет сомнений, что в битве за Берлин горгоны будут. Иначе лично отправитесь сражаться с ними.

Она опустила покорный взгляд, угодливо, но сдержанно улыбнулась и села за стол.

Саша подошел к своему длинному белому столу в углу лаборатории, достал из коробки пробирку и поставил ее в круглый приплюснутый аппарат размером с футбольный мяч. После тонкого писка панель засветилась голубым. На экране компьютера возникло окошко. Саша сел в кресло и принялся постукивать по клавишам прозрачной сенсорной клавиатуры, встроенной в стол. Он отправил запрос в исследовательскую лабораторию для получения образцов отравленных резервуаров.

Спустя час панель на аппарате погасла, и перед Сашей одна за другой открылись вкладки с результатами.

– Так, – вздохнул он.

– Это связано с Анджеллиной? – встала рядом Моника.

Саша ничего не ответил, продолжая читать данные про себя.

– Вы исследовали ее кровь?

– Слюну. Решил начать сначала и с самого простого.

– И какие результаты?

– Сядьте, пожалуйста, на место, пока вас не заставили сделать это силой, – приказал он голосом, преисполненным усталости и негодования.

– Возможно, я смогу помочь.

– Занимайтесь своим делом.

– Всего пять минут.

Саша смерил ее небрежным взглядом, полным недоверия. Несмотря на многие извинения и бесконечное раскаяние в ее глазах, он не мог забыть, что перед ним – создательница горгонов, ставших главной причиной погибели тысяч германских солдат. И Анко.

Порой принц не разбирал, где проложена граница между состраданием и непреклонностью. В душе он оправдывал короля, добровольно взявшего на себя бремя войны на территории его страны, в отдельных районах которой, где еще некогда процветало благополучие, остались только руины, выжженные земли и обезображенные гниющие трупы защитниц страны, которые даже нет возможности забрать. И все ради одного-единственного человека. С другой стороны, он осознавал, что независимо от решения Александра Делинда развязала бы войну и все те же люди погибли бы. Просто жертв было бы на одну больше. Одновременно с тем он видеть не мог ученого, чьим зверским творением и изуродовали мирные города, родные земли и жизни тысяч граждан, что уже не дождутся своих близких. В этом была вопиющая несправедливость, но отказываться от жалости к Александру он не собирался.

Все-таки вера в то, что Моника полностью под его контролем, слабая надежда, что ее знания ему пригодятся, и капля чувства вины перед ней за постоянную грубость позволили ослабить бдительность и довериться ей.

Саша сдался и откатился чуть в сторону, освобождая место для Моники. В его сторону повеяло сладким миндалем и кофе.

– Благодарю… Это раздел генетических заболеваний?

– Да, решил пропустить ее по всем возможным пунктам. Раз сложные машины неспособны дать однозначный ответ, начнем с примитивного анализа. – Он чуть наклонился к экрану и прищурился. – Никаких критических заболеваний, которые могли бы развиться… Синдром дефицита внимания? – вскинул он левую бровь, и уголок губ дрогнул в грустной улыбке. – Я так и думал.

– Ее организм предрасположен к критической нехватке целой группы витаминов.

– Не просто предрасположен. Он уже по ним изнемогает. – Саша закрыл глаза и схватился за переносицу, бубня: – Ерунда какая-то. Это все не то. Разве так бывает? Она видит странные видения, у нее способность к регенерации, периодически на ровном месте ей отказывают конечности, но ни анализ крови, который мы сделали сразу после ее выступления, ни анализ слюны, ни сканирование всего организма не дает ничего, что могло бы объяснить ее состояние. Ничего, за что можно зацепиться, кроме вспышки в ее голове.

– Вспышки?

– Ученые из Nano Nano ранили ее прямо в своем новомодном аппарате, чтобы понаблюдать за реакцией мозга. В этот самый момент на экране он изменился в цвете, став желтым, что свидетельствует о нарушении. Но как только регенерация закончилась, все исчезло. Она осталась у них для дополнительных исследований. – Саша ввел компьютер в спящий режим, откинулся на спинку кресла и схватился за голову. Раздражение и ненависть к своей беспомощности росли в его голосе: – Чертовщина какая-то. Моя бабушка создала «ловушку для души» и ЗНР, а я даже найти его в своей подруге не могу. Я перерыл весь ее кабинет в поисках каких-нибудь документов, схем, тайных ходов, подсказок, хоть чего-нибудь, что дало бы мне наводку, как доделать аппарат, который будет видеть излучения ЗНР. Тщетно.

– Стойте, доделать?

– Я начал его еще давно. Делал для себя, потом из-за неточных расчетов и неудачных экспериментов забросил. Теперь у меня появилась мотивация закончить его для Анджеллины.

Выслушав его, Моника села рядом на стул и, поникнув плечами, сложила руки на коленях. Она все порывалась что-то сказать, но поведение принца ей казалось непредсказуемым, и она с минуту продолжила сидеть в молчании, пока все-таки не решилась.

– Вы слишком переоцениваете свои возможности, – начала она неторопливо. – И я вовсе не принижаю ваши способности. Просто… вы не Бог. Аврора ведь не сразу создала ЗНР, на это ушли годы, а вы хотите без схем, руководствуясь одной теорией, найти его в теле другого человека. Согласитесь, есть вещи, которые выше ваших сил. Вы не можете разорваться и помочь всем. Даже себе не можете помочь. Вам нужно выбрать что-то одно.

– В каком смысле?

Она покинула свое место и встала у аппарата для операций и диагностики организма.

– Меня крайне заинтересовало это ваше изобретение. Ознакомившись с принципами его работы и… – Моника потупила виноватый взгляд. – Заглянув в данные последних диагностик вашего организма, я поняла, что еще одну операцию через этот аппарат вы не выдержите.

Саша опустил взгляд и медленно повернулся в ее сторону.

– Сколько длилась реабилитация в последний раз?

– Несколько часов.

– Несколько часов?! – вскрикнула она. – Простите, но как… Еще и после двухмесячного заточения. Как вы на ногах стояли после такого?

– Следующим утром я потерял сознание прямо в Рейхстаге.

– А сколько длилась реабилитация после этого?

– Где-то два дня.

С бешеными глазами она всего несколькими резкими шагами вернулась к своему стулу.

– Вы совсем себя не жалеете. Этот аппарат хорош в экстренных случаях, когда операция нужна незамедлительно, но действует грубо. Вам требуется операция от людей и длительная реабилитация.

– У меня нет времени на это.

– Скоро может наступить момент, когда времени у вас совсем не останется.

Она села на место, перевела дух и заговорила вкрадчиво, но убедительно:

– Саша, вы умираете. И боюсь, вам осталось недолго. Организм не выносит того насилия, которому вы его подвергаете. Иммунитет слабнет, и излучение ЗНР лишь больше прогрессирует. Я изучила ваши запасные искусственные органы. Есть способы сделать их более долговечными, растянуть на года, и тогда вам не придется делать операции так часто.

– Я знаю, что их можно сделать более долговечными, но в данный момент у меня совсем нет времени на новые эксперименты и исследования. К тому же в этом нет никакого смысла, потому что пока я их создам, ЗНР сделает свое дело.

– Возможно, и нет.

– Возможно?

– Рассмотрим все варианты влияния ЗНР. В случае с Александром и Анджеллиной все ясно: первый получил излучения в младенчестве, благодаря чему его организм привык к влиянию ЗНР; Анджеллина буквально впитала в себя все ядро, еще и в подростковом возрасте.

– А я нахожусь где-то посередине.

– Именно. Вы попали под влияние ЗНР, будучи ребенком, что дает шанс на выживание пятьдесят на пятьдесят, если вы будете заботиться о своем здоровье, в том числе и ментальном, сне и питании. Только в этом случае возможна ремиссия. Иначе шансов нет. Ближе… к концу температура вашего тела начнет падать. Появится сильная слабость, начнут отказывать конечности. Но даже в этом случае, полагаю, ремиссия возможна. Во многом она зависит от вашего настроя и психологического состояния. Сейчас ваш организм борется за выживание. Так помогите ему. Никуда от вас не убежит вакцина от мужской болезни.