Полная версия
Зов Горящих Кораблей
Зов Горящих Кораблей
Problem Gost
© Problem Gost, 2023
ISBN 978-5-0060-9127-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
АКТ 1. СПАРТА, СПАРТА
ГЛАВА 1. ВОЛЯ ДЕЛАЕТ С ЛЮДЬМИ НЕМЫСЛИМОЕ
Крепкий сон в эту ночь мне не удался. Я промучился всю ночь из-за головной боли. Тот странный лекарь, что пел песни, пока вытаскивал иглу из моей ноги, дал мне какие-то таблетки от головной боли, по вкусу напоминавшие резину, но на время я смогу позабыть о боли. На улице была метель, но, по словам метеорологов Буша, ближе к середине дня небо станет ясным. Мою голову заполонили мысли о семье Дженис. По сути, какое моё дело, но что-то внутри меня не оставляло, мои мысли по этому поводу кипели и как по мне, единственно верным в данной ситуации решением было помочь рабочим очистить старый самолёт ото льда. Буш заранее отдал приказ привезти сюда эту махину, по форме напоминавшую клюв пеликана. Самолёт был покрыт толстыми слоями льда, и мне с десятком рабочих пришлось удалять эти куски льда, при помощи громоздких кирок. Работа была тяжёлой уже спустя пять минут, у меня присутствовала отдышка, а руки онемели и посинели от холода, покрываясь белой коркой. Люди, которые долбили этот лёд рука об руку со мной, несмотря на тяжесть условий, которые им поставлены, с каменными лицами выполняли свою работу.
– Как нам жить дальше, Алан?
– Только вместе. Мы должны попытаться, Ло.
– Наш дочь мертва, Алан. Это конец! – рыдая, кипела Ло.
Я помню тот день, мы встретились впервые с момента смерти нашего ребёнка. В национальном парке посреди лета у нашей любимой лавочки. Под радостный смех детей, которые катались на аттракционах и играли в песочницах и доносившуюся из приёмника маршевую песню, мы – я и самый дорогой для меня человек умирали в этот весёлый для других день.
– Не говори так, прошу – всё ещё можно исправить, мы же любим друг друга! – дрожа, ответил я, не решаясь взглянуть в глаза, плачущему чуду.
Я и сам едва сдерживался, чтобы не заплакать с ней на пару.
– Я ничего не чувствую, кроме боли. Во мне больше нет любви, прости, если сможешь.
У меня будто выдрали сердце с корнем.
– Дай мне шанс всё исправить, всё будет хорошо – иди ко мне.
Лори прижалась ко мне, поцеловав в щёку.
– Я совсем запуталась… Прости… Боже… Я просто, все эти месяцы…
– Я знаю, мне тоже тяжело. Я, как и ты ждал его и мне так же больно, но мы сможем пережить это только сообща, доверься мне, моё чудо. – тут я не выдержал.
Я искромётно начал молотить по льду, крича без устали, взывая к себе самому отпустить прошлое, но я не мог переступить через себя. Мерзлота в теле куда-то подевалась, гнев и боль заполонили все ниши. Когда мне стало не хватать воздуха, я отшвырнул кирку куда-то в сторону. Рабочие схватились за головы. Я едва не убил одного из их коллег, который был на перекуре. Лезвие воткнулось ему в рукав, прибив к стенке, но плоть не задело. Извиняясь и сгорая от стыда, я убежал в поле и просидел там до тех пор, пока туман не начал рассеиваться. Придя обратно в лагерь, я докурил последнюю сигарету в пачке, пока наши сумки грузили в самолёт.
– Ты должен тренироваться, если хочешь стать сильнее, Сэм! – промолвил Брендан.
Я пришёл в разгар их тренировки.
– Я устал делать одно и тоже, хочу что-то новое. – скулил юноша, лёжа на скамье.
На их крики также подошли Ая и Кайетан.
– Это самые эффективные упражнения, Сэм! Если хочешь стать сильнее – делай! – рявкнул Брендан, делая молотки с гантелями по сто семьдесят пять футов каждая.
Я дивился его силам, сам я едва ли мог осилить девяносто.
– Мы все вынуждены страдать от одной из двух болей: боли дисциплины или боли сожаления. Разница в том, что дисциплина весит граммы, а сожаление – тонны. – изрёк Кайетан, озираясь на гантели как на нечто мерзкое-примерзкое.
– Слушай умные вещи, пошёл! – пыхтя, выдавил Брендан.
Сэм, нахмурившись, принялся выполнять жим лёжа.
– Мы кстати вылетаем сегодня. Общая готовность через два с половиной часа.
Все тут же уставились на меня.
– Что!? И ты только сейчас об этом говоришь? – взяв инициативу на себя, сказала Ая.
– Ну… Как-то не было времени, а сейчас все в сборе, да и какая разница. Я главный и мне решать, поэтому – через два с половиной часа, чтобы все были у putain d’avion1.
– У самолёта. – перевёл Кайетан, для не понявших мою последнюю фразу.
– Спасибо. – красноречиво поблагодарил я.
– Может хоть, расскажешь, куда мы летит и для чего? – задал вопрос Крамер.
– В Спарту. Нашей целью будет завладеть моим старым кораблём.
– Алисой что-ль?! Она-ж…
К беседе присоединился сонный Марк. Лицо, которого после изрядного количества алкоголя и моих тумаков было опухшим и выглядело как протухшие яйца. Ая тут же отодвинула себя и Кайетана, как можно дальше от него, бросая на него хищный взгляд.
– Да. Есть шанс, что корабль цел. Заполучив его, мы сильно упростим себе задачу в поиске лекарства от flogeros`a.
– Пожалуй, я соглашусь, но не чересчур ли это рискованно? Мы все не до конца восстановились. Кости Сэма едва расправляются с пустым грифом, Ая трясётся при каждом громком звуке, Кайетан до сих пор харкает кровью, тот пучеглазый телепузик, которого ты притащил из стана врага тоже не в лучшем состоянии, да и ты явно потерянный. – высказал свою точку зрения Крамер, в перерыве между подходами.
– Насчёт меня брехня! – обозлённо сказал я. – Остальные восстановятся по ходу, у нас нету столько времени.
– Алан, посмотри вокруг. Мир утопает в пиздеце, если мы дадим друг другу продышаться некоторое время – ничего не изменится. – произнёс Марк, соглашаясь с Крамером.
– А он умеет мыслить, может и подружимся.
– Сколько жмёшь от груди, глыба?
– Триста пятьдесят.
– Нет! Пиздёж!
– Я не пизжу, ушлёпок. – вскипая, произнёс Крамер, встав со скамейки, на которую уселся минутой ранее.
– Ладно-ладно, успокойся здоровяк, просто немыслимые цифры – ты ахуеть как крут, я восхищён по самые яйца.
Жгучая боль в руки и возникшие тут же трипы, откинули меня назад, но Марк подхватил меня в падении. Этим, моё тело сказало:
– У тебя мало времени. Поднажми!
– Всё нормально. – пыхтя от боли, сказал я, опережая слова своих подчинённых. – Просто не выспался.
Марк аккуратно посадил меня возле Крамера.
– Что-то ты часто испытываешь проблемы со сном. – подозревая неладное сказал Крамер.
Тут мне стало совсем душно и невыносимо, будто меня заперли в душной комнате.
– Через два с половиной часа! – с дрожью проговорил я ещё раз и ушёл как можно быстрее, чтобы меня не смогли нагнать.
***
Я обходил лагерь, но ни в одной из его частей не задерживался надолго. Как и в бытность юных лет, я не мог найти себе места, пожалуй, единственным местом, где я мог приютиться был бар к нему я собственно и направился в итоге. Несмотря на дневной час, в баре, за исключением компании деформированных уродцев с обильным волосяным покровом на лице и немного зеленоватой кожей не было никого. Ещё мокрые сидения и лавки говорили, что перед открытием была тщательная уборка, тот, кто убирался, постарался на славу, избавившись от запаха алкоголя. Теперь пахло свежеиспечённым хлебом и мне почему-то захотелось фильтрованного кваса. Бармен поставил передо мной три огромных залитых до краёв, позолоченных кубка с речами на скандинавском. Я даже забыл о том, насколько запах кваса приятен. Хоть снаружи и было холодно, холодный напиток согревал меня и его вкус будто шёл к мозгу, а не желудку. Со спины послышался немного грубоватый голос Дженис, её глаза с интересом наблюдали за мной, а лицо выглядело необычайно закоснелым, она поздоровалась, я с неохотой поприветствовал её жестом руки и попросил ещё один кубок. Дженис заказала чашку орешек со сгущёнкой. Девушка начала диалог, но я не проявил желание его продолжить, размышляя о временах борьбы против Спарты. Самые ожесточённые и напряжённые сражения в моей жизни проходили именно против них. И именно они запустили цикл падения Альянса, когда мы проиграли им Четвёртую «Фавровую» битву. Я не участвовал в первых двух битвах из-за нежелания отца рисковать моей жизнью и сомнений в моих лидерских способностях. Он отправлял меня учиться дальше, но на деле Норрингтон, втайне от отца старался направлять меня в наименее опасные вылазки в паре с каким-нибудь опытным генералом, большего он не мог дать, иначе рисковал оказаться на костре и лицезреть прыгающих фанатиков в белых тряпках. Фавровые битвы быстро стали для меня принципиальными. Спартанцы безнаказанно грабили наши караваны и захватывали союзные территории. Они убивали, по их мнению, слабых, а сильные становились рабами, но так было не всегда. Когда-то Спарта была процветающим торговым районом с множеством продовольственных ресурсов, красивыми закатами и живой природой. Они откололись от Альянса из-за нежелания иметь дело с «уродами», их главным условием для дальнейшего продолжения дружелюбных отношением было – избавить от всех деформированных, чёрных, ускоглазых, жёлто, зелено, краснокожих и в целом больных людей. Мы отвечали им тем же. Сжигая, грабя, убивая. Только мы выставляли себя как героев, освободителей, а они говорили честно – они завоеватели, они за сильное человечество, без уродов. Только так можно встать с колен. – вот их лозунг. В фавровых войнах я потерял многих друзей, я вынужден был наблюдать за методами спартанцев в решении тех или иных задача. Я считал их варварами, не достойных человечества. И поэтому шёл в бой с горящими глазами, желая отомстить за боль, которую они мне принесли. Боль утраты, поражений, позора после очередного отступления, сдачи города на их съедение, бездействие, в ходе созерцания того, что они делают.
Сейчас-то я понимаю, что месть – это замкнутый круг, который никогда не прекратиться. Тебе сделали плохо – ты отомстил, потом отомстили тебе, потом отомстили за тебя и так по кругу. Месть – это худшее, что может предпринять человек, в решении своих проблем, но чувство отмщения порой слишком сладко, чтобы отказаться от искушения. Дело в подмене слов, многие путают месть со справедливостью, отобрали у меня, тогда отберу и я. Я не философ, я солдат и лидер. Я веду людей в бой, обдумываю стратегии, управляю, думаю, но все эти годы, я думал не о том. Месть ничего не даст, по сути, мститель – это человек, который видит горящий лес и вместо того, чтобы потушить его, берёт зажигалку и канистру с бензином, поджигая уцелевшую часть. Чтобы не пришлось мстить, нужно защищать до конца, потому что месть не способна восполнить и малой доли утраты.
Орешки принесла молоденькая официантка с добрым, немного кривоватым лицом. Посмотрев на меня, она застеснялась, чуть не скрывшись с заказом. Всё её тело сжалась, глаза смотрели куда-то в сторону. Я поблагодарил её, я готов поклясться, что она припрыгивала от счастья и, отойдя чуть подальше, продолжила смотреть на меня из кухни.
– Ты ей понравился.
– Типун тебе на язык.
– Ты нравишься девчонкам. Весь такой из себя крутой, задумчивый, серьёзный и злой. Настоящая рок-звезда. Уже не раз слышала обсуждения между женской частью лагеря о том, есть ли у тебя дама сердца. – говорила она, уминая орешки.
– Что тебе нужно, Дженис?
Почувствовав утомление, я положил голову на руки и закрыл глаза, давая себе, немного времени, чтобы отдохнуть.
– Вы так быстро уходите, почему?
– У нас была сделка, и мы выполнили её условия. Здесь нас больше ничего не держит, и мы идём дальше.
– Что вами движет?
– Дженис, меньше знаешь – крепче спишь. Знания сковывают человека, делают его рабом системы. Поэтому живи, как и жила раньше.
Я наделся, что она отстанет от меня. Мне совсем не хотелось вести с ней диалог.
– Я хочу с вами! – твёрдо сказала она.
– Нет.
– Да!
– Отвали от меня, у тебя есть мужчина и ребёнок, ты не можешь их бросить! – сорвавшись, взвизгнул я, ударив кулаком по стойке и отмахнув пустые кубки.
– Это мой брат и его дочь! Его жена и её матушка умерла спустя полгода после родов, варвары напали на их поселение. Я не видела их семь лет.
Я чуть смягчился, но не мог или не хотел смотреть ей в глаза, тогда она силой повернула меня к себе. Её лицо озаряли лучи света, глаза ласково смотрели на меня, другие черты лица сохранялись суровость. Я отвернулся, скинув её руки со своих плеч.
– Ты нужна им, а нам нечего терять, каждый член моего отряда не имеет ни гроша за спиной. Тебе есть что терять – останься с ними и помоги в создании рая на земле. Буш железно пристроит тебя на неплохую должность. Ты знойная, самоотверженная, сострадающая… В меру. Не пропадёшь уж точно, желаю тебе удачи, вынужден откланяться. Извините, что смёл кубки.
Я подошёл к пиликающему терминалу за стойкой и оплатил все наши затраты. Он не сразу принял оплату, от чего я приложился по экрану, и устройство сразу запиликало, ознаменовав оплату счёта.
– Извините, терминал порядком устарел. Из-за гражданских войн, тяжело до-быть детали и новую прошивку. – смущённо промолвил бармен, высунувший свою трясущуюся голову из-под стойки.
Нахлынувшая слабость подкашивала мои ноги, появилась ноющая боль на стыке предплечья и бицепса, а также в районе бёдер. Выйдя наружу, первое, что я увидел это молодого пацанёнка с куском щетины справой стороны лица, почти возле уха. Он растерянно кого-то искал, смотря по сторонам, расспрашивая проходящих мимо. Увидев меня, он поправил сползающие штаны и побежал в мою сторону. Поднялся ветер, длинные волосы парня накрыли его глаза, и ему пришлось держать их у корней.
– Вы Де Фаре? – спросил он украдкой.
– Смотря для кого.
– Самолёт готов к отправке, ждут только вас. – дрожащим голосом ознаменовал он.
Поблагодарив юношу лишним кредитом, я хлопнул его по плечу и двинулся в сторону площадки.
***
Ещё за пару миль было слышно гудение и шедший по улицам вихрь, созданный заведёнными турбинами. На площадке стояла команда в полном составе, все стояли молча, за исключением Аи разгорячённо спорившей с Марком, ну и Брендан, который пытался угомонить обоих. Подойдя к ним ближе, я уже мог различать отдельные фразы.
– Чурбан неотёсанный!
– Истеричка!
– Хватит! – рявкнул я, схватив их за шкирки, разъединил друг от другом.
– Скажи своему дружку, чтобы он вёл себя подобающе! – сказала Ая, тыча пальцем мне в лицо.
– Стерва!
– Марк ещё слово… – сдержанно произнёс Кайетан.
– Да что блять!? Марк, Марк. Она первая начала, я хули, сделаю!? Да блять, я относился к ней не очень, пока она была пленена, но ебать, я выполнял свои обязательства перед нанимателем! Вы попробуйте поработь на этого сукина сына, Ван-Мардвика, вы ахуеете! При одном его взгляде можно в штаны наложить. Он блять… Как… Сущий дьявол воплоти, хуже только вот этот. – сказал он, показывая на меня.
– Ну спасибо. – гневно бросил я. – Когда мы сможем пройти в самолёт? – быстро переключился я.
– Совсем скоро, последние подготовки. Проверяем стабильность нашей ласточки. – сказал появившийся из воздуха Буш.
– Явился не запылился. – промолвил Кайетан, заключив Аю в свои объятья.
– Я тоже рад тебя видеть, Кайетан. – с ухмылкой произнёс Буш, сосредоточившись на мне.
Его лицо блестело, он был как свежий огурец, а от лица отходили блики.
– Забыл спросить вчера, тела Лауритсена и Ван-Мардвика найдены?
– Только первый, жертва своих амбиций. Тела второго – нам не удалось найти.
– Ладно, кто поведёт?
– Проверенные люди. – отрезал Буш, ломаным голосом.
– Ладно.
К нам подошёл один из пилотов в оранжевом костюме.
– Всё готово к вылету, Ирэн.
– Вот один из пилотов, знакомься – Клик! – воскликнул Буш.
– Алан.
Мы пожали руки.
На меня посмотрел Крамер, я лёгким движением руки обозначил, что они могут подниматься по приставленной лестнице. Крамер показал большой палец, и все дружно пошли по трапу. Пилот также направился в сторону трапа. Мы остались стоять вдвоём, смотря на бесстрастный вид зимней пустоши, золотистые лучи в огромном количестве будто окрасили снег, создавая впечатление, что мы находимся в пустоши.
– Что будете делать дальше? – спросил я у Буша.
– Пока не знаю. Может, построим идеальное общество – это оказалось не таким дружным. – отшутился он.
– Слушай, Ирэн. Мне не исправить всех моих ошибок и мои извинения не вернут тебе твою семью, не удалят то, что ты видел, но прости меня, если это возможно. За то, что отнял у тебя всё. Помогая тебе, я неосознанно, но пытался закрасить «историю наших отношений», скрасить её.
– Будем честны – я тоже не подарок. Кара в твоём обличии наказала меня за мои грехи, но при этом дала второй шанс. Не приди ты на порог моего дома, возможно бы я в порыве злости под алкоголем, сам бы разорвал их в клочья.
– Я могу рассчитывать на тебя и твоих людей, когда вы мне понадобитесь?
– Однозначно! Отныне – мы союзники!
Я молча кивнул, в знак понимания. На его месте, я бы не простил себя, обрёк на всевозможные и долголетние муки, но никак бы не простил, несмотря на помощь. Покинув его, пришла, и моя очередь двигаться в сторону трапа, мне навстречу подбежал Жуан-Витор. Он запыхался, а одежда на нём была не застёгнута, футболка наполовину была заправлена в брюки, а ремень свисал. Мы без слов поняли друг друга и начали подниматься. Перед тем, как взойти на борт, я в последний раз окинул северные земли, что-то неподдельное и непонятное, какая-то недосказанность тянули меня обратно в эту морозную пучину неизвестности, скрывавшейся в непостижимых снежных бурях, но нужно идти дальше. Выкинув эти мысли из головы, я закрыл дверь. Не знаю, старались ли рабочие над салоном, но запах старья, облезшие сиденья, разодранная обшивка, трещины в стёклах, всякая мелочь на полу не внушали оптимизма насчёт хорошего полёта.
– Опять борьба за существование. – вздыхая произнёс Ланг.
Ая с улыбкой на лице, поцеловала его, и тот стал более благосклонен.
– Бочка диогена – ох надеюсь, мы долетим! – произнёс он.
– Ты бы заканчивал, Ланг. Радуйся, что не придётся тащиться в стокилограммовых костюмах по радиационной пустоши. – рявкнул Марк, сидевший впереди всех.
– Брут. И ты, Брут? – насмешливо вякнул Кайетан, даже не смотря на него.
– Пиздец ты уёбище. – негромко сказал Марк. – Не будь ты хоть капельку важен, я б тебя прямо тут освежевал, на глазах твоей ускоглазой девчонки.
Ая чуть не вскочила от злости и уже хотела выстрелить из моего подарка, но Кайетан удержал свою даму.
– Годы идут своим чередом, люди меняются, но не Марк Дауман, продолжающий бросать камни, нести бред сивой кобылы, да бродить как кура. – грациозно ответил Ланг.
Тут даже я поаплодировал ему в душе.
– Успокойтесь братцы кролики. – вмешался я. – У нас здесь одна цель. И чем раньше вы это поймёте – тем лучше.
Не сев на место, я прошёл дальше в кабину пилотов. Они уже закрепляли свои ремни, проверяя датчики.
– У нас есть определённое место посадки?
– Да, канцлер Де Фаре. У нас есть обговорённое место посадки. Когда у нас было больше самолётов, мы часто летали в Спарту. У нас есть одно местечко рядом с океаном, там вы доплывёте до острова вплавь.
– Такой ответ меня устраивает. – сказал я и со спокойной душой и каплей удовольствия от приставки «канцлер», ушёл обратно, заняв место рядом с Марком.
Взлёт выдался нервозным. Самолёт дребезжал, мне даже показалось, что его шасси скользили по вычищенной и засыпанной песком полосе, но всё же самолёт с визгом взмыл воздух. Напряжение в лицах моих товарищей сменилось на умиротворение. Только лицо Сэма позеленело, Крамер смекнул, что к чему и быстро дал ему пакет.
– Извините.
– Бывает. – понимающе сказал Марк.
– Не оправдывайся, мы понимаем. – поддержал Крамер.
***
Полёт утомил меня уже на втором часу. Не сменяющаяся мгла накатывала тоску. Ая и Кайетан оживлённо делились между собой своими познаниями о Спарте. Брендан рассказывал Сэму о своих приключениях в Сицилии:
– Прозрачная вода на любой вкус: лазурная, изумрудовая, белоснежная, а как же блестит жемчуг, его видно невооружённым глазом. Воздух приятный, так и хочется дышать в полную грудь, сидеть и созерцать на скалы в виде лиц людей, ходить по обширным полям, питаясь их благами, плавать в водопадах и ни о чём не думать. – только и доносилось из его уст.
Марк молча рисовал на небольшом клочке бумаги. Он часто рисовал, ещё с детства. Как я. И ему – как и мне, так проще переносить боль – выражая её на листе бумаги. Сейчас он рисовал человека, с размытым лицом, обилие красного могло означать, что человек на рисунке был избит в кашу. В такие моменты лучше его не беспокоить. Мне хотелось отвлечься от нахлынувшей грусти, поэтому отцепив ремень, я двинул к Ае и Кайетану, которые подзывали меня некоторое время назад. Сев сзади них, я заметил ревнивый взгляд Марка, но он тут же уткнулся в своё творение.
– Как ты его выносишь? – в лоб спросила Ая, с блестящими как у кошки глазами.
– Он не такой, каким кажется на первый взгляд. У него есть чувства, хоть и порой кажется, что он бесчувственный чурбан. Он глубоко переживает свои неудачи, он потерял не меньше здесь сидящих, а даже больше. У него огромное сердце, просто он боится оголять свои чувства, скрывая их в безразличии и агрессии. Постарайтесь быть к нему, чуть лояльней и он ответит вам тем же.
– Ко мне ты не шибко лоялен, Алан. – возбуждённо вставил Кайетан.
– Ты всё ещё жив, Ланг. Вот моя лояльность. – рявкнул я, поставив его на место.
– Что с тобой происходит, Алан? Шила в мешке не утаишь, с тобой явно что-то не так. Может я полный яго, но я не слепой.
– Жизнь со мной случилась.
– Юдоль плача, рано или поздно пронзает каждого и каждый становится юпитером.
– Не понял и половины твоих слов, но мне хочется с ними согласиться. – шутливо промолвил я, приняв более расслабленную позу, преодолев скованность.
– Неопознанный светящийся объект на земле. – вскрикнул пилот.
Я быстро подорвался в кабину пилотов.
Не видя лиц пилотов, я чувствовал их напряжение. В небе начали появляться огненные вспышки, самолёт начало петлять. Что-то с визгом влетело в обшивку. Я едва устоял на ногах. Свет в салоне погас.
– Двигатель умирает.
– Управление тоже.
Не нужно быть экспертом, чтобы понять, что кто-то снизу подбил нас. Подтверждением теории стали четыре зафиксированных попадания по корпусу, после которых самолёт более не мог парить в воздухе и пошёл вниз.
– Нас подбили! База! Сообщаю! Нас подбили, сейчас отправлю данные для спасательной бригады!
– Брось! Они не придут, Клик. – спокойно сказал старший пилот, немного полноватый мужчина, с добрым лицом.
Либо ему мозги отшибло, либо он не выдавал своих эмоций. Других вариантов объяснения его эмоций и быть не могло.
– Попробуем смягчить падение – мистер, прошу пройти вас обратно.
Я безукоризненно повиновался, но, не успев даже развернуться, нас прилично встряхнуло, и я ударился головой об обшивку, удар был настолько сильный, что сразил меня наповал.
***
– Метеор! Да поможет нам Зевс! – помолился старик Кристобаль, которого солдаты звали между собой Кристо.
Генерал отряда Метеор, в котором я состоял во времена третьей фавровой войны. Я был простым солдатом, несмотря на свой титул, был обмундирован в чёрный мускулистый панцирь, как и все, панцири старших по званию были окрашены в пёстрые цвета. В тот весенний день, нас окружили возле горнодобывающего посёлка Chrysorycheío2, который мы освободили два дня тому назад. Когда был отбор в наш легион, число состоявших в нём исчислялось пятью сотнями, но наша популяция сократилась до десяти, и нам предстояло сдержать натиск пары сотен спартанцев. Противник напал с утра, мы не успели закрепиться в поселении. Трое наших были тяжело ранены и способны отстреливаться лишь лёжа, мы снабдили их винтовками и оставили на последнем этаже сарая, находящегося на возвышенности. Всемером мы рассредоточились по улицам города, жителей нам пришлось согнать в шахты. Не лучшее решение, как может показаться, но сеть шахт предполагала несколько безопасных выходов вдалеке от поселения. Мы рассредоточились на два отряда. Первый: Кристо, я – ставший по ходу правой рукой генерала и Марк – тогда ещё небритый, с кудрявым ужасом на голове и не являвшийся профессиональным убийцей, во время войны, он был простым радистом.
– Нам не удержать точку, сэр. Нужно дать приказ к отступлению. – устало молили, мои потрескавшиеся, позабывшие на целый день о воде, губы
Кристо, изрядно уставший от сражений и жизни в целом обрёл силы. Чтобы ударить меня в живот и прижать к стене. Он оскалился на меня: