Чужая сила. Раскол

Сергей Лесин

Чужая сила. Раскол

Глава 1

Где-то на окраине разведанных систем.

Тишина. Густая, всепоглощающая, будто сам вакуум затаил дыхание. Холодная, безжизненная пустота нарушалась лишь мерцанием далёких звёзд – одиноких, равнодушных свидетелей их бегства.

Из недр плавно расширяющегося диска искажённого пространства, словно призрак из забытой легенды, выплывал грозный десантный корабль «Стальной Кулак». Его корпус, испещрённый свежими шрамами – следами осколков и ближних взрывов, – напоминал, как близко к гибели они были. Бортовые огни мигали в такт работе прыжковых двигателей, словно усталое дыхание раненого зверя. Десять прыжков – почти две недели в этом металлическом коконе. Десять раз пространство сжималось и разрывалось вокруг них, оставляя в переборках тревожный гул, а в конечностях – тянущую боль, будто тело налилось свинцом.

– Мы на месте, – произнёс Шурик. Его голос, как всегда, был ровным и металлическим, но в микросекундной задержке перед ответом я уловил нечто новое – будто ИИ тоже устал.

– Ну наконец-то… – вздохнул я, ощущая, как тяжесть пути давит на плечи. Глаза слипались, а в висках пульсировала тупая боль. Мы пытались сохранить подобие обычной жизни: Люда разбирала запасы, я чинил то, что ломалось, дети играли в напечатанные на объёмном принтере игрушки. Но изоляция давала о себе знать – в редкие моменты тишины, когда не было срочных дел, мы ловили себя на том, что просто молча смотрим в стену, избегая взглядов друг друга.

Виной всему был роковой обломок – осколок кахарского крейсера, догнавший нас в суматохе нашего бегства из родного дома. Он вывел из строя навигационный комплекс, заблокировав прерывание последовательности, и мы, как безвольные куклы, ждали, куда нас закинет судьба.

Все эти дни Шурик боролся с кораблём, заставляя повреждённые системы работать. Я видел, как его голос (вернее, голос корабля) становился тише, а ответы – короче, будто вся его мощь уходила на то, чтобы удержать нас в целости. Сейчас самый чёрный период позади. Системы оживают. Поломка практически устранена. И этот факт, наконец, даёт не призрачную надежду, а почву под ногами.

Я машинально потёр запястье, чувствуя под пальцами шероховатость браслета. Эти устройства… они уже спасли нам жизнь. Но как объяснить это Люде?

– Запасы на исходе, – продолжил Шурик. – Но на борту есть синтезатор пищи.

– И почему ты молчал до сих пор?

– Картриджи синтезатора тоже почти кончились. С учётом вашего аппетита их хватит максимум на неделю.

Я кивнул, слишком уставший, чтобы возмущаться.

– Где мы сейчас?

– Система ZG53F – последняя исследованная в этом секторе. Глухая серая зона.

– И где тут можно пополнить запасы?

– В двух прыжках отсюда есть незарегистрированная станция. Контрабандистская, судя по тепловым следам она довольно оживлённая. Вероятно, там можно будет приобрести не только провизию, но и образовательные базы для ПВИ – на корабле только базовый набор военных и технических программ.

Я собрал всех в кают-компании. Тусклый свет аварийных ламп отбрасывал длинные тени, а воздух пах металлом и статикой – знакомый, почти уютный запах корабля, ставшего домом.

Люда сидела, обхватив руками колени. Её взгляд скользнул по браслетам, лежащим на столе.

– И что это?

Я взял один из них, почувствовав его странную, живую теплоту.

– Помнишь умную колонку? Это… её старший брат.

– Пап, можно я посмотрю? – Лёша потянулся к браслету, его глаза горели любопытством.

Люда инстинктивно перехватила его руку.

– Подожди, сынок.

Я осторожно взял браслет и медленно повертел его в пальцах.

– Представь учебник, который понимает, когда ребёнок устал. Воображаемого учителя, который знает, как объяснить сложное простыми словами. Это не замена нам, Люд. Это помощник. Инструмент.

– И что именно они могут? – спросила Люда, всё ещё с опаской разглядывая устройство.

– Помимо очевидного – связи между собой и с кораблём, поиска пути в незнакомых местах, диагностики состояния здоровья… – я перечислил, загибая пальцы. – Лёша уже сейчас сможет изучать основы астрономии по голографическим картам, а Дима – осваивать языки в игровой форме. Это не просто игрушки, а настоящие инструменты выживания.

Люда потянулась к устройству, её пальцы дрогнули, едва коснувшись холодного металла.

– А если… если это изменит их? Сделает другими? – голос её сорвался.

Я осторожно взял её руку в свои.

– Посмотри на них.

Мы обернулись к детям. В Лёшиных глазах горел знакомый огонёк любопытства, Дима по-прежнему сосредоточенно морщил лоб.

– Они останутся нашими сыновьями. Но у них появится шанс. Не просто выживать здесь, внутри этой железной коробки… а по-настоящему жить. Учиться, расти. Как мы и хотели.

– Мам, пожалуйста! – Лёша снова протянул руку к браслету, на этот раз почти касаясь его.

Люда замерла, глядя то на сына, то на меня. Я видел, как в её взгляде страх постепенно уступал место любопытству.

– И… это действительно безопасно?

– Шурик провёл все тесты, – кивнул я. – И административные права останутся у нас. Мы сможем контролировать, что и когда они узнают. Да и большинство интересных баз всё равно придётся докупать – на станции или в других системах.

Она глубоко вздохнула, затем неожиданно улыбнулась – той самой улыбкой, которая когда-то покорила меня.

– Ладно… Но только если я тоже научусь этим управлять! И сама выберу, какие базы нам покупать. – В её голосе снова зазвучали знакомые нотки решимости.

– Конечно, – рассмеялся я, ощущая, как камень падает с души. – Думаю, тебе понравятся базы по генной инженерии и кулинарии.

– Кулинарии? – Она подняла бровь. – Значит, наконец-то смогу приготовить что-то съедобное из этих твоих синтетических пайков?

Мы рассмеялись вместе, и в этот момент что-то снова стало по-настоящему нашим – не просто выживанием, а жизнью. Даже здесь, на краю известного космоса.

Браслет с лёгким щелчком обхватил запястье Лёши, мгновенно подстроившись под диаметр его тонкой детской руки. Мальчик ахнул, когда над кожей вспыхнули голубоватые линии, складывающиеся в узор.

– Не больно? – Люда резко наклонилась к сыну.

– Тёпленько! – засмеялся Лёша. – И щекотно!

Тень улыбки мелькнула на её лице, но в глазах ещё оставалась осторожность. Мы стояли на пороге чего-то нового – и это что-то могло изменить всё.

– На станции возьмём базу по астрономии, – прошептал я ей на ухо. – Чтобы они знали, куда мы летим.

Она кивнула, и в её взгляде появилось что-то новое – не страх, а предвкушение. Возможно, впервые за эти недели она действительно поверила, что у нас есть будущее.

Глава 2

Родная планета расы кахар.

Планета дышала жизнью.

С первого взгляда её можно было принять за земной двойник – та же голубизна неба, те же переливы солнечного света в облаках. Но стоило присмотреться, и различия бросались в глаза.

Города кахар не рвались ввысь, как земные мегаполисы. Вместо этого они расползались по поверхности, словно гигантские пчелиные соты – шестигранные сооружения с зелёными светящимися линиями по граням. На вершинах строений торчали шипы-разрядники, жадно впитывающие атмосферное электричество. Но настоящие жилые массивы уходили глубоко под землю, в лабиринты туннелей и залов, где царил мягкий изумрудный свет.

Только промышленные зоны нарушали этот порядок – массивные, угловатые, с тяжёлыми энергощитами, защищавшими от случайных разрядов.

Воздух гудел от движения. Грузовые платформы скользили между зданиями, пассажирские капсулы стремительно проносились по магнитным магистралям. В небе то и дело вспыхивали огни взлётных трасс – одни корабли уходили к звёздам, другие возвращались домой.

Дети резвились на игровых площадках, их зелёная кожа блестела под солнцем. В спортивных комплексах шли тренировки – кахары ценили силу и дисциплину. На лицах прохожих читалось оживление, даже гордость. Их мир процветал.

Зал Совета. Доклады наместников.

Верховный вождь Крон сидел в кресле из чёрного полированного камня, его длинные пальцы перебирали голографические отчёты. Сегодня он был в хорошем настроении.

– Наместник Протол, – кивнул он в сторону вождя Северо-Западного сектора. – Ваш отчёт.

Протол выпрямился, его жёлтые глаза холодно сверкнули.

– Экспансия на моём направлении приостановлена. Не хватает ресурсов.

В зале пробежал лёгкий ропот. Крон не дрогнул, но его пальцы слегка сжали подлокотники.

– Однако, – продолжил Протол, – новый сектор развивается успешно. Добывающие комплексы уже работают, производственные линии запущены. Строятся орбитальные форпосты, планетарные щиты, оборонительные сети. Некоторые миры пригодны для колонизации.

Он сделал паузу, его голос стал жёстче.

– Но границы ненадёжны. Пираты. Контрабандисты. Был даже контакт с неизвестным малым флотом – примитивным, но наглым. Наши силы растянуты. Дальнейшее продвижение… затруднительно.

Крон медленно кивнул. Голос его был спокоен, но в нём вибрировала сталь.

– Подобные доклады я слышал и от других. Возможно, пришло время не расширяться, а закрепиться.

Он повернулся к следующему советнику.

– Наместник Норлич. А у вас какие новости для ликующего народа?

Норлич, высокий и жилистый, со шрамом через левый глаз, хрипло ответил:

– Флот адмирала Борука отступил из той солнечной системы. Сейчас перегруппировывается, модернизируется. На остальных фронтах – стабильно.

Губы Крона сжались в тонкую, бледную линию.

– Это не просто «досадное недоразумение». Эта система ключевая. И для стратегии, и для сдерживания Конфедерации.

Он окинул совет ледяным, замедляющимся взглядом, давая каждому прочувствовать вес своих слов.

– Я уже принял меры. Надеюсь, все понимают, что отступление – временное.

Тишина в зале стала густой, как смола.

Глава 3

Планета Земля. Один из укреплённых узлов кахар.

Тишина была обманчива. Она не была мирной – она была выжженной, тягучей, как смола после пожара. Воздух в низких бетонных коридорах базы, которую кахары когда-то взяли за пару часов, теперь постоянно пах гарью, озоном от плазменных разрядов и чем-то едким – продуктами горения человеческого горючего и их же взрывчатки.

Приказ сверху пришёл ещё тогда, когда небо над планетой опустело. «Ожидать возвращения флота. Удерживать ключевые позиции. Подавлять сопротивление». На деле это означало медленное удушье в бетонных гробницах собственных же крепостей.

Кахары, эти хладнокровные завоеватели, недооценили главное: способность аборигена не просто выживать, а учиться. Молниеносно и безжалостно. Их тактика «пассивного подавления» – аккуратные вылазки патрулей и контролируемые удары по очагам сопротивления – разбилась о хаотичную, изворотливую партизанскую войну.

Патрули и те самые «пассивно атакующие» звенья теперь редко возвращались в полном составе. Люди научились воевать грязно и эффективно. По бронированным колоннам работали аналоги кахарских носителей дронов – «гнёзда», сваренные из каркасов обычных грузовиков. Из их кузовов в самый неподходящий момент высыпался рой примитивных, но смертоносных дронов. Они не пробивали броню – они ослепляли, оглушали, запутывали. И в этом хаосе из-под земли, из канализационных люков, из окон давно брошенных домов летели выстрелы из гранатомётов и тяжёлых снайперских винтовок.

Плановая тактика отхода и перегруппировки превратилась в кошмар. Дороги, только что объявленные чистыми, внезапно оказывались наглухо заминированы. Кахары несли чудовищные потери. Их безупречная военная машина, лишённая тыла, начала гнить изнутри. Многие отряды, исчерпав ресурсы, попросту завалили входы в свои бункеры и перешли в полную, отчаянную оборону, экономя каждый джоуль энергии и каждый патрон.

В этой мясорубке свою роль сыграл и Дикий. Оказавшись среди захватчиков, он первое время старался быть полезным: консультировал, объяснял психологию своих бывших сородичей, а однажды даже лично выманил группу солдат на открытое место, подставив под уничтожающий огонь плазменных пушек. Ему казалось, что он выбрал сторону силы, сторону победителей. Некоторых кахар, вроде младшего офицера Зурка, это даже забавляло. Тот как-то даже пытался научить Дикого своей игре в кости – сложной, с инопланетными символами, к которой у землянина не было ни способностей, ни интереса.

Но теперь всё изменилось. Положение кахар ухудшалось с каждым днём, а его собственная ценность в их глазах таяла на глазах. Его перестали звать на советы, игнорировали его присутствие на базе. Он стал призраком, бесхозным грузом, который терпели, пока хватало своих проблем. И этот факт заставлял его крепко задуматься: ту ли сторону он выбрал? И чем ему обернётся эта ставка, когда чаша терпения его новых «хозяев» переполнится?

Последние сутки его базу в восточном секторе города сотрясали непрерывные взрывы и перестрелки. Дикий сидел в своей каморке, бывшей кладовой, и прислушивался. По накалу боя он понял – это не просто стычка. Это штурм. И кахары проигрывают. Несколько часов назад стрельба внезапно стихла. Эта напряжённая, давящая тишина была страшнее любого гула боя.

БА-БАХ!

Два оглушительных удара, будто гигантские кувалды врезались в стальные двери где-то совсем рядом, в соседнем блоке. Стены содрогнулись, с потолка посыпалась штукатурная пыль. Дикий инстинктивно пригнулся, заложило уши. Не плазма, не их оружие. Что-то мощное, земное. Фугас?

Тишина на полтакта. Потом – короткая, яростная очередь. Не шипящий разряд плазмы, а сухой, рвущий душу треск крупнокалиберных патронов. Тра-та-та-та-та! Ещё одна. Ответный плазменный залп, крик на гортанном языке кахар – не команда, а вопль ужаса. Потом – гробовая тишина.

Сердце Дикого колотилось где-то в горле. Он, не дыша, уставился на свою дверь. Всё кончено. Он знал. Это не случайный налёт. Это штурм. Чистка.

Дверь в его комнату не открылась. Её вышибли с одного удара. Прочная створка, с треском оторвавшись от косяка, повисла на последней петле и распахнулась внутрь. В проёме, в клубах пыли и дыма, стояли две низкие, приземистые фигуры.

Не люди. Роботы. Но не те чудовищные, обтекаемые машины смерти кахар, от брони которых отскакивали снаряды. Это были подобия китайских промышленных гуманоидов – те самые, которые он мельком видел на старых роликах, где они мирно работали на складах. Только теперь вместо пластиковых панелей их покрывала стальная камуфляжная обшивка, а в манипуляторах сжимали короткоствольные, зверского вида автоматы с дульными тормозами-лопастями. АШ-12. «Молот». Оружие для ближнего боя, для зачистки помещений, для превращения всего живого на пути в решето.

Два красно-белых световых пятна – лазерные целеуказатели – дрожали у него на груди, сойдясь в одной точке прямо над сердцем.

Инстинкт выживания сработал быстрее мысли. Руки взметнулись вверх, ладонями вперёд, в универсальном жесте капитуляции. «Не стрелять! Я сдаюсь!»

В промежутке между роботами, в развороченном дверном проёме соседнего командного пункта, он успел мельком увидеть картину, которая врезалась в память навсегда. На полу, в неестественных позах, лежали два зелёных тела в потрёпанной броне. Никакого величия, никакой холодной отваги – только груда плоти и пластика. И чуть дальше, у стены, под прицелами ещё двух таких же роботов и человека в потрёсканной, закопчённой тактической разгрузке, стояли пятеро кахар. Их длинные пальцы были заложены за головы, а в жёлтых, вертикально-зрачковых глазах читалась не ярость, а животный, всепоглощающий страх и унижение. Одному из них – тому самому Зурку? – солдат уже надевал на запястья пластиковые стяжки.

Они берут пленных, пронеслось в голове Дикого с дикой, невероятной надеждой. Они берут пленных!

Его взгляд скользнул с кахар на ближайшего робота, на чёрный, бездушный ободок его объектива. Он попал. Попал ровно туда, куда катился все эти месяцы – в самую гущу разгрома той стороны, которую сам же и выбрал. Только теперь он был по другую сторону прицела.

– Я сдаюсь! – хрипло выдавил он, всё ещё держа руки высоко. – Не стреляйте! Я… я могу быть полезен!

Человек в разгрузке, закончив с пленным, медленно обернулся. Его лицо, покрытое слоем грязи и пота, было непроницаемо. Взгляд, уставший и острый как бритва, оценивающе скользнул по Дикому, по его потрёпанной, но явно не кахарской одежде.

– Очень на это надеюсь, – тихо, но отчётливо сказал солдат. Голос был хриплым от дыма, но в нём не было ни жалости, ни злости. Только холодный расчёт. – А теперь пошевеливайся. Выходи. Медленно.

Лазерные точки на груди Дикого не дрогнули. Путь к спасению, к новой жизни или просто к отсрочке смерти, оказался очень, очень узким. И лежал он прямо между двумя стволами, нацеленными ему в сердце.

Глава 4

В настройках я ограничил детские браслеты до базового функционала – голографические проекции, медицинский мониторинг и простейшие обучающие программы. Но с каждым днём, разбирая опции, мы осторожно добавляли новые возможности, если они действительно могли принести пользу.

Люда скрипя зубами осваивала интерфейс. Её пальцы неловко скользили по голографическим меню, а губы плотно сжались в тонкую линию.

– Ну и когда они будут учиться по-настоящему?..

Она кивнула на ребят, беззаботно растянувшихся на диване. Лёша сосредоточенно водил пальцем по проекции, собирая виртуальный пазл из созвездий, а Дима, высунув язык, пытался на ощупь управлять голограммой робота-уборщика.

Хотя бы не в игры играют, – мелькнуло у меня в голове.

– Шурик сказал, что через пару прыжков есть станция, – я аккуратно обнял Люду за плечи, – там закупимся нормальными учебными базами. Но для этого нужны финансы. Я обещаю, что-нибудь придумаю.

Она демонстративно отвернулась, перебирая спасённые с дачи вещи – потрёпанный фотоальбом, детские рисунки, бабушкину скатерть.

– А пока… – я присел перед детьми, – каждому из нас нужно найти своё место в экипаже. Хотите стать настоящим космическим экипажем?

Глаза мальчишек загорелись.

– Пап, можно я буду стрелять из пушек? – Лёша вскочил, изображая пальцами-пистолетиками боевые залпы. – Это же так круууто!

– А я хочу роботами командовать! – Дима тут же скопировал жест брата и с актёрским стоном повалился на пол, «уничтоженный» невидимым выстрелом.

Я потрепал Лёшу по вихрам:

– «Пострелять» звучит весело, пока не понимаешь, что каждый залп может отнять чью-то жизнь.

Мальчик потупился, но тут же оживился:

– Но это же защита! Ты сам говорил – в космосе опасно. И… – он неуверенно посмотрел на брата, – я же буду защищать Диму.

Дима тут же прижался ко мне, его пальцы вцепились в подол моей куртки.

– Мы что-нибудь придумаем, – я обнял обоих, глядя на Люду. – И маме найдём занятие по душе.

Жена ответила скептическим взглядом, но уголки её губ дрогнули.

Шурик разработал для Димы особую программу. Сначала – простейшие боты-уборщики, похожие на забавных пауков. Мальчик заливисто смеялся, когда они, спотыкаясь, собирали разбросанные им же игрушки.

Цель достигнута – положительное подкрепление, – сухо констатировал Шурик, пока я наблюдал, как сын осторожно гладит металлического «питомца».

Для Лёши – симулятор стрельбы по астероидам. Первые попытки заканчивались катастрофой: он зажмуривался и жал на все кнопки сразу. Но когда на третий день он впервые попал в движущуюся цель, его крик «Я СДЕЛАЛ ЭТО!» разнёсся по всему кораблю.

Люда в это время осваивала медицинский модуль. Её браслет проецировал голограмму человеческого тела, а Шурик терпеливо объяснял:

– Зелёным выделены здоровые органы. Красным – повреждённые. Жёлтым…

– Поняла, – она перебила, стиснув зубы. – Как будто в компьютерной игре. Только вместо «жизней» – мои дети.

Ремонт, наконец, был завершён. Значит, время пассивного ожидания закончилось. Пора выдвигаться к той самой станции контрабандистов, о которой я смутно слышал от Шурика. Закупиться топливом, припасами, а главное – информацией. Там, в месте, где не задают лишних вопросов, можно будет разобраться, кто мы теперь и что будем делать дальше в этом чужом мире. Станция должна была стать нашей первой точкой опоры в новой реальности – местом, где можно обменять старые проблемы на новые возможности.

Когда я уже решил, что лучшим вариантом для наших планов будет продать несколько роботов, внезапно раздался голос Шурика.

– Капитан, в систему выходит корабль.

На мониторах замигал тревожный оранжевый контур.

– Включи маскировку. Он мог нас заметить?

– Пока он не вышел из прыжка, его сканеры слепы. Но… – последовала редкая пауза Шурика, – их двигатели перегреты. Это либо беглецы, либо охотники.

Грузовик «орионского» типа висел в пустоте, как раненый зверь. Выключенные опознавательные маяки, царапины на корпусе. Типичный «мирный» корабль.

– Пап, а это враги?

Я не заметил, как Дима подкрался сзади, вцепившись в мою ногу. Его браслет нервно мигал – «детский режим» с его упрощёнными алгоритмами сканирования выдал максимальный уровень угрозы, окрасив проекцию в пугающий багровый цвет.

– Это… незнакомцы, – я поднял сына на руки, чтобы он видел только моё лицо, а не экраны. – Помнишь, как ты боишься темноты? А потом включаешь фонарик и всё хорошо?

Он кивнул, широко раскрыв глаза.

– Вот и я сейчас включу наш «фонарик». И всё будет хорошо.

Лёша стоял в дверях, бледный, но подбородок его дрожал от попытки казаться храбрым. За ним маячила Люда – в её руках блеснул импровизированный доспех из двух столовых подносов.

– Шурик, – я понизил голос, – переведи управление в мой браслет. И… активируй детский режим. Пусть смотрят мультики.

– Уже сделано. Но предупреждаю – если их сканеры нас засекут и они проявят агрессию…

– Я знаю. Будь готов к ответному огню. И пусть «Сыщик» не отходит от детей.

Когда зазвучала весёлая мелодия из голопроектора, Дима рассмеялся, а Лёша нехотя потянулся к экрану. Только Люда заметила, как мои пальцы сжали штурвал до побеления костяшек.

Корабль-незнакомец замер в космической пустоте, его двигатели остывали после прыжка. Ни дыма, ни серьёзных повреждений – только привычная пауза для перерасчёта координат. Но то, что мы обнаружили внутри, заставило мою кровь стынуть.

– Шурик, глубокая проверка, – приказал я, машинально сжимая и разжимая онемевшие пальцы.

Голограмма передо мной ожила, выбросив поток данных:

Название: «Шатар» (зарегистрирован в системе Лира-5)

Статус: В розыске по 12 системам за контрабанду оружия и биоматериалов.

Экипаж: 25 особей (23 гуманоида, 2 киборга).

Груз:

15 неопознанных контейнеров (вероятно, груз скрывают теневые маяки).

Ящики с маркировкой «Омега-9» (стандартная упаковка, используемая работорговцами).

Люда, стоя за моей спиной, резко вдохнула:

– Это же… клетки.

На экране чётко просматривались силуэты – трое детей, остальные взрослые или подростки. Один из взрослых бился о стенки капсулы…

Люда схватила меня за рукав:

– Что нам делать?

В её глазах я увидел страх. Глухой отзвук этого страха отозвался и во мне – древний, животный инстинкт шипел: «Семью! Спасай только семью!»

Но сквозь этот шум пробивалось что-то иное. Холодная, уверенная сила, разливавшаяся по жилам. Может, это был побочный эффект орионского коктейля, подмешенного мне в кровь. А может – во мне говорил тот, кем я стал после пробуждения в капсуле.

Неважно. Я чётко видел путь. И был полон новой, незнакомой решимости.

– Мы сможем их спасти, – сказал я, глядя Люде прямо в глаза. – Поверь мне.

– Пап, а кто они? – Внезапно Лёша потянул меня за куртку, его голос дрожал. – Это… как в мультике? Когда роботы ловили людей?

Я присел перед сыном, глядя ему прямо в глаза:

– Да. И мы сейчас решим, как им помочь.

Глава 5

Борт грузового корабля контрабандистов "Шатар".

Сканеры корабля, как всегда, молчали. Пустота. Лишь заброшенная, разваливающаяся имперская станция маячила на голограмме навигации, словно памятник чьих-то спесивых амбиций.

Капитан Оранд, массивный орионец с шрамами вместо бровей, медленно сжал и разжал кулак, ощущая под шершавой кожей воображаемый вес кредитов. «Слишком хорошо платят, чтобы задавать вопросы» – эта фраза стала его кредо с тех пор, как Служба Разведки Ориона (СРО) вручила ему контракт. Выбора, впрочем, не было.