Любовь под прицелом

– Поехали, я тебя подкину, – киваю на машину. – А то замёрзнешь.

Усадив деда, отзваниваюсь в отделение и сообщаю, что нашёл нашего беглеца.

Доехав, передаю его в заботливые руки медперсонала, даю указания по поводу лекарств и хмуро смотрю на Ваньку.

– А ты ссы в себя в следующий раз, понял?

Он виновато кивает.

Вспоминаю о Елене Александровне и набираю её номер. Слушаю долгие гудки. Не дождавшись ответа, перезваниваю ещё раз – и опять никакого результата.

Подождав немного, тяжело вздыхаю и сажусь за руль, потому что мне совершенно не нравится эта тенденция.

К счастью, я знаю радиус, где она может находиться, поэтому направляюсь туда.

Объезжаю дворы в поисках своей очередной головной боли, но никого не нахожу. Почему-то в этот раз интуиция не срабатывает.

Осмотрев практически всё, уже начинаю волноваться. Звоню знакомым и уточняю, не было ли вызовов. Вызовов не было, а проверяющая как сквозь землю провалилась: телефон всё так же молчит, к отделению не приезжала.

Увеличиваю радиус и, выехав на оживлённую дорогу, интуитивно еду в противоположную нужной сторону.

Ещё издалека замечаю чёрную машину с открытым багажником, прижатую к обочине, выставленный по всем правилам знак аварийной остановки и женщину, очень напоминающую мою ненаглядную заразу. Она сидит возле колеса на корточках и что-то колдует.

Притормаживаю и прижимаюсь как можно плотнее к отбойнику.

– Елена Александровна, вы предпочитаете порку ремнём или отрывание головы? – делаю строгий голос и подхожу к ней.

– Кирилл Сергеевич? – удивлённо поднимает она на меня голову и встаёт. – Вы здесь откуда?

– От верблюда, – фыркаю сердито. – Почему трубку не берёте?

– Я не слышала, – растерянно сжимает она в руках крестовой ключ. – У меня спустило колесо. Пациента нашли?

– Нашли, – усмехаюсь и забираю ключ у неё из рук. – Его оказалось найти гораздо проще, чем тебя. Что ты тут успела наколдовать?

Присаживаюсь возле колеса.

– Ничего, я сначала пыталась его накачать, но поняла, что проколола резину, и хотела поставить запасное. А оно не откручивается, – смущённо оправдывается она.

– А позвонить не судьба? – бросаю на неё очередной сердитый взгляд и, приложив усилия, сворачиваю гайки.

Конечно, не откручивается, – мысленно усмехаюсь. – Ты бы ещё своими ручонками у КАМАЗа колесо попыталась поменять.

– Да я думала, что сама справлюсь, – пожимает она плечами.

– Думала она, – вздыхаю и, сняв колесо, несу его в багажник.

Хотя, надо признаться: она смогла установить домкрат. А это уже немалое достижение для женщины.

Достаю запасное колесо и ставлю его на место пострадавшего. Собираю инструменты и убираю их по местам. Закрываю помятый багажник и отряхиваю руки.

– Всё, – вздыхаю. – Поехали обратно.

Возвращаемся в отделение и заходим в мой кабинет. Я сразу ставлю чайник, потому что уже сутки практически ничего не ел. Так, перекусил бутербродом между пациентами, которым меня угостила сердобольная медсестричка.

– Чай будете? – смотрю на Елену Александровну, шмыгающую замёрзшим носом.

Тоже ведь ничего не жрала, считай, кроме печенья.

– Нет, спасибо, я поеду. Акт подпишите.

– А как же ГАИ? – приподнимаю бровь.

– Да фиг с ним с этим багажником, там не сильно, – как-то обречённо отмахивается она, грустно улыбнувшись.

– Елена Александровна, я успел поправить кое-какие документы, – кошусь на бумаги. – Давайте быстренько проверим?

– Кирилл Сергеевич, – вздыхает она, – при всём моём уважении, “быстренько” не получится. Давайте, вам придёт официальное письмо, и вы предоставите свои исправления? Я понимаю, что у вас будут проблемы с премией, но возможно, это в будущем поможет вам внимательнее относиться к документации.

– Елена Александровна, – хмурюсь. – Проблемы с премией у меня и так будут. Я не свою жопу прикрываю. У меня хотя бы зарплата хорошая. А вот у среднего и младшего персонала без премии как-то совсем грустно будет. Задержись, а? Я тебя накормлю, напою. Если захочешь – спать уложу.

– Не надо меня кормить-поить, – усмехается проверяющая. – Извините, я не могу остаться, у меня правда дела. Подпишите акт.

Сжав зубы, беру ручку, но рука замирает над листом. Поднимаю взгляд на несговорчивую вредину.

– Если ты не переделаешь акт, я вызову гаишников, скажу, что ты уехала с места аварии, и тебя лишат прав. – щурюсь, а Елена Александровна даже задыхается от возмущения.

10. Невезучая

– Вы понимаете, что у меня назначен прием в больнице? – повышаю голос, и он срывается от эмоций.

Мне и хочется помочь, с одной стороны, но сегодня я записана в репродуктивный банк, где мне расскажут про донорство спермы, его стоимость и назначат обследования.

Я решила рассмотреть этот вариант, когда переехала в Москву, потому что часики тикают и сорок, которые меня так пугали когда-то, уже не за горами. Если мне не светит крепкого плеча рядом, то придется решать насущные вопросы самостоятельно.

– К психиатру записалась? – бурчит себе под нос Кирилл Сергеевич, но я всё равно слышу, что он говорит.

– Вы охренели? – замираю.

А, с другой стороны, – шел бы он нахрен, шантажист сраный! Весь такой зайчик, а чуть что не по его – сразу хамло просыпается.

– Что, угадал? – бросает на меня хмурый взгляд мужчина и размашисто расписывается в акте. – Могу без очереди провести, если надо.

– Идите вы в жопу! – выдыхаю и вырываю у него из рук лист. – Вести себя нормально научитесь!

– Да что ты говоришь? – щурится он. – Надо было тебя на дороге оставить, чтобы колесо до вечера меняла.

– За колесо спасибо, – усмехаюсь. – Но и я вам навстречу с аварией пошла.

– Я не просил.

– Я тоже не просила, – сообщаю язвительно. – Так что, если совести нет – вызывайте гаишников. Других же способов остановить меня все равно нет.

Выхожу из кабинета, как можно громче хлопнув дверью.

Нервничаю. А вдруг и правда у меня будут проблемы, если я уеду? Теоретически – могут быть, наверное. И в то же время… и в то же время… я не могу поверить, что Кирилл Сергеевич поступит так подло и вызовет ГАИ. Совсем не знаю, откуда такая уверенность.

Быстро иду по коридору. Тут и там мелькают сотрудники, как обычно суетящиеся в бесконечном потоке пациентов. Стараюсь не смотреть по сторонам. Хватит думать о других – пора бы уже подумать о себе.

Я только и делала, что была удобной и входила в положение. К чему это привело?

Распахиваю дверь травматологического отделения и выхожу на улицу. Сейчас тут влажно и холодный ветер. Подскальзываюсь на лестнице и, чертыхаясь сквозь зубы, направляюсь к “Ладе”.

Если бы я догадалась сфотографировать наши машины сразу после аварии, то можно было бы вообще ни о чём не переживать. Но сейчас меня гложет червячок сомнения.

С другой стороны, если этот человек сейчас сделает мне подлянку с лишением прав, то я лишь сильнее уверую в то, что с мужчинами лучше дел вообще не иметь, и решение родить от донора – самое верное. Пусть это будет мне знаком.

Выезжаю со стоянки и, огибая здание травмы, замечаю, как на крыльцо выходит Кирилл Сергеевич и, прикуривая, провожает меня пристальным взглядом. Наверное, впервые за всю жизнь мне хочется показать какой-нибудь неприличный жест ему в окно, но вместо этого я делаю каменное лицо и проезжаю мимо.

На выезде останавливаюсь возле шлагбаума и жду, когда мне его откроют, но охранник не торопится пропускать меня. Сигналю – бестолку.

– Заснул он там, что ли? – выхожу из машины и стучу в окошко домика.

– Извините, откройте шлагбаум, – наклоняюсь к нему, когда появляется щёлочка.

– Нам передали, что вас нельзя выпускать, – смотрит он на меня так, будто я какая-то рецидивистка.

– В смысле нельзя? – возмущаюсь. – Я проверяющая!

– И что? – повышает в ответ голос охранник.

– Да этот ваш… – пытаюсь вспомнить фамилию травматолога, – этот ваш козёл совсем охренел!

Понимаю, что спорить бесполезно, и возвращаюсь в машину. Сейчас я позвоню главврачу и такое устрою!..

Достаю акт, торчащий из сумки, потому что фамилия травматолога, хоть убей, вылетела у меня из головы. Смотрю на строчку в самом низу и вскидываю брови.

"Добрынский К. С." А вместо подписи – короткое и ёмкое матерное слово из трёх букв.

Нет, пожалуй, мне все же придется вернуться обратно на пять минут.

– Сейчас я устрою тебе уроки этикета, – шиплю сквозь зубы и разворачиваюсь.

Возвращаюсь к отделению и вижу заведующего всё так же курящего на крыльце. Глядя на его довольную рожу, понимаю, что он очень удовлетворён результатом.

Заворачиваю за угол на парковку и едва сдерживаю себя чтобы не въехать со всей дури в зад его внедорожника.

Паркуюсь, хватаю акт и выскакиваю на улицу. Оббегаю свою машину, сжимая лист в руке, и поднимаю взгляд на крыльцо отделения.

Мужчина стоит, скрестив свои ручищи на груди, что подчёркивает накачанные мышцы торса и плеч, визуально делая его ещё шире и выше. А ещё этот гад мерзенько так ухмыляется. “Победил”!

Молча взбегаю по ступенькам и, не говоря ни слова, замахиваюсь и влепляю ему пощёчину смятой бумагой.

Больше мажу, потому что роста не хватает, и внезапно чувствую, как нога проскальзывает вперёд.

Под удивлённым взглядом нахала взмахиваю руками и падаю. Кирилл Сергеевич машинально пытается меня поймать, но не успевает, и я растягиваюсь на скользкой плитке, прикладываясь головой. Кажется, слышу хруст.

Стону.

– Вот ты дура! – рычит мужчина, присаживаясь передо мной на корточки и, аккуратно подпихнув руку мне под шею, помогает сесть.

– А ты придурок, – шиплю, прижимая ладонь к затылку.

– Правильно. Придурок – это тот, который при дураке. – зло усмехается он, быстро оглядев мою голову. – С таким характером тебе страховку не на машину нужно делать, а на жизнь и здоровье.

Смотрим друг на друга с таким напряжением, что кажется, даже воздух вибрирует между нашими телами. Впору драться начать.

Внезапно Кирилл Сергеевич переводит взгляд за мою спину, и его глаза расширяются. Невольно оборачиваюсь следом ровно в тот самый момент, когда раздаётся громкий скрежет. Растерянно смотрю на свою машину, которая скатилась на другую сторону дороги и теперь торчит багажником в дереве.

– Ручник? Нет, не слышали, – усмехается мужчина и встаёт на ноги, а затем поднимает меня под мышки вверх. – Вот ты невезучая.

Вскрикиваю и хватаюсь за перила, потому что щиколотку будто обдаёт огнём. Похоже, вот, что хрустело.

– Ой, блииин. – вздыхает Кирилл Сергеевич и подхватывает меня на руки. – Надо было тебя отпустить с богом. Ты бы всё равно убилась по пути.

Невезучая?

Неожиданно для себя всхлипываю.

Сжимаю губы, но грудь сдавливает невидимым обручем, и вырывается очередной всхлип. Злюсь на себя за эту слабость. Не плакала уже сто лет. Не разрешала себе. Когда меня обманул Павел, проревелась, пока собирала его вещи, и больше не давала волю слезам.

Я сильная женщина! Да, у меня сейчас в жизни черная полоса, но все обязательно наладится.

– Эээ… – притормаживает и хмурится мужчина. – Ты прекращай это.

– Что хочу, то и делаю! – выдыхаю и чувствую, как по щекам скатываются первые слёзы. – И вообще это вы виноваты! – добавляю сквозь судорожный вдох.

– Так!.. – рыкает снова Кирилл Сергеевич так грозно, что я невольно замираю. – Ещё слово – и ты сама попрыгаешь на рентген.

– Да и пожалуйста, – начинаю брыкаться, пытаясь слезть, но он лишь сильнее прижимает меня к груди и несет внутрь.

11. Великодушие

Набрыкавшись вдоволь, Стерва Александровна сжимает мою футболку в кулаке и трясётся в безмолвных рыданиях, уткнувшись мне в грудь. И я, несмотря на то, что она устроила мне настоящее шоу, всё равно испытываю чувство вины, потому что с детства родителями мне было заложено, что девочек обижать нельзя.

Я, конечно, втихаря всё равно вдыривал рыжей соседке за то, что она дразнилась и ябедничала на нас с друзьями, но с остальными девчонками во дворе, даже с самыми вредными, всё же держал нейтралитет.

Елена Александровна будто та самая рыжая бестия из детства, только выросшая и научившаяся делать пакости посерьёзнее.

– Тамара Аркадьевна, разрешите без очереди? – усмехаюсь, открывая дверь рентген кабинета.

– Батюшки! – охает она. – А что вы ещё не дома то?

– Да у меня тут свои приколы, – вздыхаю и ловлю на себе пристальный взгляд проверяющей. Не выдерживая, аккуратно давлю ей на затылок, снова уткнув носом в свою грудь.

Зареванная, с покрасневшим носом, лохматая. Даже жалко ее становится. Ну вот правда, что не так с этой женщиной?

Красивая – одни глазищи чего стоят, уверенная в себе, элегантная. Все при ней. И в то же время жесткая и не гибкая. С любым самым твердолобым мужиком договориться проще, чем с ней, честное слово. И вот только сейчас, когда она разревелась, я разглядел обычную девчонку, а не солдата Джейн.

И мне стыдно да. Реально тормоза сорвало от ее высокомерности. Если бы знал, чем это для нее закончится, плюнул бы и признал поражение.

Я даже не припомню чтобы со мной случалось что-то подобное. Да я вообще любимец женщин, уж если на то пошло! Почему с этой затык – загадка.

Сажаю Елену Александровну на стол и аккуратно снимаю с ее ноги сапог. Голеностоп распух и посинел.

– Мда, – вздыхаю. – Как бы не перелом.

Проверяющая судорожно всхлипывает и поднимает лицо к потолку, стараясь сдержать слезы, но они все равно скатываются по ее щекам.

– Кирилл Сергеевич, вы бы отошли, – смотрит на меня Тамара Аркадьевна, настроив аппарат, и вздыхает, когда я отмахиваюсь. – Ну хоть фартуком пах прикройте – вам еще детей рожать. Беременности нет?

– Нет, – усмехаюсь и тянусь за фартуком, хотя последнее она спросила не у меня.

– Нет, – выдыхает Елена Александровна и трясется в молчаливых рыданиях с новыми силами.

– Надо тебе успокоительного вколоть, – вздыхаю, провожая взглядом медсестру. – От бешенства вакцины все равно закончились.

– Не шевелимся, – раздается голос из динамика.

Захожу в кабинет, смотрю снимок и возвращаюсь к проверяющей. Молча беру ее сапог и ее саму на руки.

– Перелом? – шепчет она так тихо, будто боится услышать ответ.

– Нет. Повезло. – заношу ее к себе и, усадив на диван, достаю из тумбочки эластичный бинт.

Присев на корточки, бинтую травмированную щиколотку, поглядывая на притихшую Елену Александровну.

– Полис с собой? – встаю и хмуро смотрю на нее.

– Зачем? – поднимает она на меня глаза, и я замечаю в ее взгляде усталость.

– Больничный открыть, – развожу руками.

– Я не пойду на больничный, – качает Елена Александровна головой и неловко встает, но, попытавшись сделать шаг, тут же шипит от боли и упирается ладонями в диван.

– Послушай, фурия,.. – нахмурив брови, смотрю на ее попытки передвигаться на мысочке, – ты бы связки пожалела. Тебе покой нужен. В идеале: даже кресло-каталка на пару дней. Давай-ка ты в больничке у нас полежишь?

– О, спасибо за великодушие, – усмехается проверяющая и распрямляется, допрыгав до края дивана и изрядно запыхавшись, – но в вашей больничке мне меньше всего хочется оставаться. Я боюсь, что одной ногой тогда не ограничится.

– Ну, могу зафиксировать тебя, как деда, чтобы не убилась, – вздыхаю и, поймав на себе ее яростный взгляд, ухмыляюсь и выхожу из кабинета.

– Вы куда? – доносится мне в спину, но я ничего не отвечаю и быстро иду по коридору на выход.

– Кирилл Сергеевич, у нас там машина посреди дороги стоит, – появляется мне навстречу санитарка. – Разжопилась так, что скорая не проедет случись чего.

– Знаю, спасибо. – киваю ей и выхожу на улицу. – Посыпьте крыльцо – скользко! – кричу вдогонку.

Спустившись, краем глаза замечаю затоптанный мокрый акт и выкидываю его в мусорку, а после направляюсь к машине Елены Александровны. Она так торопилась свести со мной счеты, что выскочила из нее, оставив ключи в замке зажигания и не поставив на ручник. Что за баба?

Сажусь внутрь, отодвигая сидение на максимум и завожу двигатель. Паркую “Ладу” обратно на стоянку и кошусь на сумку на соседнем сидении. Подумав, заглядываю внутрь и закатываю глаза: там настоящий склад из каких-то ненужных вещей. Я думал быстренько выудить паспорт, но осознаю, что меня ждет настоящий квест.

Со вздохом выворачиваю содержимое на сидение. Кручу в руках упаковки из-под обезболивающих и противозачаточных таблеток, кидаю их обратно и, разгребая провода, ручки, леденцы, прокладки и кучу каких-то чеков и бумажек, наконец выуживаю искомое, а все остальное возвращаю в сумку.

Раскрываю паспорт и за обложкой нахожу СНИЛС и полис. Ну, правильно, чтобы если и своровали, так сразу все. Молодец. Зачем усложнять людям жизнь?

Закрыв машину, обхожу ее и бросаю взгляд на багажник, на котором вмятина теперь стала заметна более отчетливо. Со вздохом достаю телефон, фотографирую повреждения и набираю знакомого из автосервиса. Он – первоклассный мастер с золотыми руками. И делает быстро по знакомству.

Договариваюсь с ним, что пропустит без очереди и захожу обратно в приемный покой.

– Оформи больничный, травма голеностопа. – отдаю документы Елены Александровны медсестре и направляюсь обратно в кабинет.

– Стационар? – кричит вдогонку она.

– Амбулаторно.

Наблюдаю, как из-за угла мне навстречу выпрыгивает моя ушибленная проверяющая.

Явно испытывая муки от боли, она упрямо хромает к выходу, держась за стеночку. Бросает на меня убийственный взгляд и старается сделать вид, что так и задумано. Ровняемся.

– Иди-ка сюда, – быстро подхватываю ее на руки и несу обратно.

– Что вы делаете? – стонет она в отчаянии. – Верните меня обратно.

– Я давал клятву врача. Теперь ты – мой пациент и я не имею права подвергать твое здоровье опасности. Сейчас тебе оформят больничный, отдохнешь немного.

– Я не останусь в больнице, – выдыхает Елена Александровна сердито.

– А дома, ты сказала, у тебя никого нет. – сажаю ее на диван и с усмешкой наблюдаю, как она обиженно отводит взгляд и обхватывает себя за плечи. – На кого же тогда ты возложишь почетную миссию по уходу?

– Я сама справлюсь. – хмуро бросает несговорчивая мадам.

– Нет, так дело не пойдет. Ноге нужен покой, а ты скачешь, как сайгак, – вздыхаю и сажусь рядом с ней на диван, закидываю руки за голову. – Поэтому у нас два варианта: или больница, или…

– Или?.. – настороженно уточняет Елена Александровна.

Тяжело вздыхаю.

– Или поживешь денек у меня, все равно выходной по звезде.

12. Кот

– Вы в своем уме? – усмехается проверяющая и закатывает глаза. – Еще я дома у незнакомого мужика не ночевала. Или это у вас в порядке вещей?

– Ну, не такой уж и незнакомый, – вздыхаю. – Значит, больница? Ну, как хочешь. У нас тут хирургия на втором этаже, у них клопы. Приятного отдыха. – встаю с дивана и достаю телефон, набираю пост. – Мария, больничный для Королёвой Елены Александровны еще не заполнила? Онаа согласна на стационар.

– Я не согласна! – взвизгивает Елена Александровна и, морщась, поднимается на ноги. – Отвезите меня домой, иначе я сбегу и будете искать, как деда вашего!

– Отбой, – усмехаюсь и сбрасываю вызов. Нет в хирургии никаких клопов, конечно, но для большей сговорчивости пришлось приврать. – Елена Александровна, тебя поймать будет гораздо проще.

– Я хочу домой, – упрямо вздергивает она подбородок. – У меня там… кот. Он сдохнет с голоду по вашей вине!

– Не, я не готов быть виновным в смерти кота, – вздыхаю. – Ну, поехали домой.

Подхватываю женщину на руки и вручаю ей ее сапог, выхожу из кабинета и закрываю дверь.

– Все, я ушел, – кричу, проходя мимо приемного и направляюсь к своему внедорожнику.

– Подождите, а как же моя машина? – беспомощно озирается Елена Александровна на свою “Ладу”. – Вы что, ее переставили?

– Нет, сама переставилась, – язвлю. – Подождет тебя здесь, ничего не случится.

– Может, вы меня на ней довезете?

– Ага, деловая, а потом я пешком пойду?

– Я вам такси оплачу.

– Нет. В твоей коробчонке для меня совсем места мало. Я на кочках буду головой биться о потолок.

– Вам можно, – усмехается Елена Александровна и тут же испуганно взвизгивает и смотрит на меня огромными глазами, потому что я ущипнул ее за задницу. – Вы сдурели? Что вы себе позволяете?

– Мне можно, – ухмыляюсь и сажаю ее в машину.

– Вы – бессовестный хам! – не успокаивается она, когда я залезаю за руль.

– О, ты не представляешь, насколько ты права, – смеюсь и завожу двигатель.

– Если вы сейчас отвезете меня к себе, я вызову полицию и скажу, что вы насильно меня удерживаете! – пристально смотрит она мне в глаза.

– Ой, да сдалась ты мне, – усмехаюсь и прикуриваю.

– Фу, – морщит нос Елена Александровна.

– Согласен. А что поделать? – приоткрываю окно и выезжаю с парковки.

Дом проверяющей находится в старом спальном районе города.

Паркуюсь возле многоэтажки и усмехаюсь:

– Да мы с тобой почти соседи!

– Это скорее минус, – фыркает вредина, а я закатываю глаза и выхожу.

Открываю Елене Александровне дверь и протягиваю к ней руки. Она, тяжело вздохнув, покорно подается в мои объятия. Подхватываю ее и прижимаю к себе.

– Какой подъезд? – уточняю, а проверяющая указывает на крайний от нас.

Пару раз подскальзываюсь, пока идем.

– Лучше бы ты на работу дворников своих жаловалась, – бурчу сердито, открывая железную дверь подъезда.

– Я жалуюсь. – тихо отзывается проверяющая.

– Плохо жалуешься. Надо, как на меня.

– Если вы думаете, что мне станет стыдно, то не надейтесь. Это моя работа. А вам надо с документами нормально работать и вовремя их заполнять. А то карточки не заполнены, расход лекарств не сходится.

– Так потому и не сходится. – вздыхаю. – А так все сходится.

– Не все. Спасибо, что количество трупов сходится. – усмехается Елена Александровна.

– Ой, да прекращай. Ну, девочка у меня накосячила, что мне ее, под монастырь надо было подвести? – закатываю глаза.

– Какая девочка? – тут же напрягается проверяющая.

– Никакая, – отмахиваюсь. – Все уже, проехали.

Заходим в лифт и поднимаемся на седьмой этаж. Елена Александровна достает из кармана куртки ключи, но я не отпускаю ее с рук, сам открываю дверь и захожу в квартиру. Снимаю ботинки, осматриваюсь.

Квартира проверяющей небольшая, еще старого образца. Везде косметический свежий ремонт: одинаковые обои в тон, светлая недорогая мебель, акцент на яркие шторы. Сразу возле входа кухня, дальше – достаточно просторная спальня, в которой стоят шкаф, кровать и комод. Сажаю свою пациенту на кровать и выхожу из комнаты, направляясь в сторону ванной. Других комнат больше нет. Однушка.

Мою руки и возвращаюсь обратно. Прохожу по коридору к прихожей и снимаю куртку.

– Спасибо, – кричит Елена Александровна из спальни. – Дверь просто захлопните.

Вздохнув, захожу в комнату. Под удивленным взглядом проверяющей, сажусь рядом с ней на кровать.

– Ну так что, где твой кот? – усмехаюсь, а Елена Александровна, кажется, краснеет. – Наврала?

– Я не собираюсь оставаться ни у вас, ни в больнице. – огрызается она сердито и прячет взгляд.

– Как хочешь, – пожимаю плечами. – Тогда я останусь у тебя.

13. Пожелания

– Э-это как это? – даже заикается женщина от удивления. – Вы с ума сошли?

– Нет, – вздыхаю и падаю спиной на кровать. – Если хочешь, могу вести себя как кот: жрать, спать. Помяукать?

– Сдурели что ли? – шипит Елена Александровна и тыкает меня кулаком в бок. – Что обо мне люди подумают?!

– Что у тебя есть мужик, – усмехаюсь и морщусь от щекотки. – Да еще такой.

– Какой? – фыркает женщина и снова пихает меня в бочину. – Наглый хам? Спасибо, не надо. Уходите уже!

– Не-а. – усмехаюсь и перехватываю ее за руку, дергаю так, чтобы она упала рядом. – Расслабься. В кои-то веки мужик о тебе позаботиться решил, а ты сопротивляешься.

– В смысле “в кои-то веки”? С чего вы взяли, что обо мне никто не заботился? – возмущается Елена Александровна и привстает на локте. – Корону снимите, вы – не единственный мужчина на планете. И не мечта уж точно!

– Да потому что ты – стерва, – усмехаюсь, приподняв голову и глядя на нее весело. – Обычно бабы от одиночества такие бешенные.

С удовольствием замечаю, как в ледяных глазах фурии вспыхивает адское пламя.