Кёнесград

Кёнесград

Майкл Эльман

© Майкл Эльман, 2025

ISBN 978-5-0068-8447-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Кёнесград

Часть 1

Глава 1

В пятницу четвёртого ноября бывшему преподавателю истории партии Семёну Марковичу Иоффе явился призрак – призрак коммунизма. Точнее, это были четыре призрака, а ещё точнее, это был один призрак в четырёх ипостасях. Семён Маркович давно уже жил один в маленькой квартире в старом немецком доме на улице… как вы уже догадались, Карла Маркса. И, как вы уже почти догадались, Семён Маркович жил в Калининграде, точнее Кёнигсберге, или, ещё точнее, в Кёнесграде. С этого момента я буду называть этот город таким именем. Я имею на это право, потому что я ни в коей мере не настаиваю на реальности вышеизложенных событий, а потому и место действия можно считать вымышленным. Как там сказано у классиков, «в губернском городе N». Будем считать, что я всё это выдумал, хотя, честно говоря, лично для меня все эти события абсолютно реальны, и я как—нибудь потом объясню почему. Итак, вернёмся к Семёну Марковичу. Одна комната его маленькой квартиры представляла собой спальню и гостиную, в ней стоял старый диван, двухдверный платяной шкаф, стол и трюмо, которое Семён Маркович купил своей жене Софье в день бракосочетания. Софья Августовна в начале девяностых уехала в Израиль и увезла с собой их единственного сына Венечку, Семён Маркович, как верный ленинец, сделать это отказался. Связь с бывшей женой Семён Маркович не поддерживал, хотя она регулярно присылала ему открытки на день рождения с видами Ришон-ле-Циона, Хайфы и других израильских городов. Семён Маркович как-то нашёл страницу своей бывшей жены на «Одноклассниках» и увидел, что она вместе с каким-то бородатым поцом в кипе путешествует по всей Европе. Но никаких чувств это у него не вызвало.

Вторая комната представляла собой библиотеку и рабочий кабинет Семёна Марковича, она была значительно меньше первой и сплошь завалена книгами по классической и современной философии, истории партии и сочинениями классиков марксизма – ленинизма. Одних только собраний сочинения В. И. Ленина разных годов издания там было три. Над её входом висел плакат, лично спасённый Семёном Марковичем от уничтожения:

Под знаменем марксизма-ленинизма, под руководством коммунистической партии – вперед к победе коммунизма!

Призрак начал материализовываться в библиотеке. Семён Маркович занимался редактированием статьи, которую он намеревался послать в местную газету «Кёнесградский рабочий». В статье товарищ Иоффе выражал своё частичное несогласие с программой Коммунистической партии Российской Федерации. Семён Маркович уже был готов отправить статью по электронной почве в редакцию, как внезапно он почти физически ощутил чьё-то присутствие. Семён Маркович оторвался от статьи и поднял голову. В стоящем в углу кресле сидел Он.

Семён Маркович поднял глаза чуть выше (на стене по бокам двери висели портреты Фридриха Энгельса и Карла Маркса), сходство было несомненным. Лицо великого мыслителя проявилось отчётливо, ореол седых волос вокруг головы был полупрозрачен и слегка отсвечивал наподобие нимба, тело ещё не оформилось и представляло собой бесформенный дымчатый сгусток. Призрак обвёл взглядом пространство комнаты и остановил свой взгляд на Семёне Марковиче.

– Я должен вам сказать, уважаемый Семён Маркович, что я не согласен с вашей оценкой современного рабочего движения. За последние сто пятьдесят лет мир сильно изменился, классовая борьба исчерпала себя, пролетариат потерял своё мессианское назначение, наступает новая эпоха – эпоха потрясений всех основ старого мира и глобальных перемен!

Призрак сформировал правую руку и сделал энергичный жест, указывающий на висевшую на стене кабинета политическую карту мира. Семён Маркович покосился на карту, она была украшена его личными пометками, о значении которых он никому не рассказывал. На всякий случай Семён Маркович незаметно ущипнул себя за подбородок – Нет! Это ему не снилось, но всё же…

– Уважаемый Карл Генрихович, – нерешительно обратился Семён Маркович к призраку (отец Карла Маркса, Генрих Маркс, как это было хорошо известно Семёну Марковичу, был председателем трирской корпорации адвокатов и отличался религиозным вольнодумством), – позвольте спросить, а как вам удалось вернуться в наш мир?

– О, это весьма интересный процесс. Я полагаю, что вы атеист?

Семён Маркович скромно кивнул.

– Видите ли, я тоже когда-то был сторонником материалистической философии. Но, как оказалось, реальный мир устроен несколько иначе. Мы все появляемся на свет как аватары мировой души, которая наделяет нас автономностью. Мы возникаем на турбулентной стадии её жизни, за счёт которой она только и развивается, и когда мы возвращаемся, она забирает то, что считает для себя интересным. Но в её собственном бытии все противоположности примирены и там царит покой и неподвижность. Это до некоторой степени соответствует индуистскому термину пракрити, то есть состоянию полноты неосуществлённых возможностей.

– А что случается с теми, кто ей неинтересен? – обеспокоенно вопросил Семён Маркович.

– Давайте обсудим это как-нибудь в другой раз. Нам предстоят более насущные дела, и мне будет нужда ваша помощь.

– А как я смогу вам помочь?

Вождь мирового пролетариата встряхнул головой и поправил бороду. Он уже почти справился с формированием нижней части туловища и пытался поудобнее устроиться в низком мягком кресле Семёна Марковича, которое показалось ему неудобным из-за отсутствия твёрдых подлокотников (очевидно, во времена Маркса подобных кресел не существовало).

– Нам нужно найти в этом городе четырёх моих клонов.

– Кого!?

– Клонов. К сожалению, более тысячи лет назад прямая реинкарнация была запрещена, но мне разрешили создать клонов и делегировать их в Кёнесград.

– Кто разрешил?

Призрак сделал неопределённый жест рукой, указывающий вверх.

– Понятно. – На самом деле Семён Маркович ничего не понял и задал ещё один глупый вопрос.

– А почему вы решили отправить их в наш город?

– Ну, это же очевидно, Кёнесград идеально подходит для создания нового центра мирового революционного движения. Сейчас ещё рано говорить о революционном преобразовании всего мира, для начала мы должны предпринять ряд мер для спасения гибнущей европейской цивилизации.

– А почему вы считаете, что она погибнет?

– Цивилизации гибнут, когда они теряют, я не побоюсь это сказать, небесную точку опоры, то есть представление о своём предназначении. Или, проще говоря, своё видение будущего.

Семён Маркович в глубине души надеялся, что европейская цивилизация сама сумеет справиться со своими проблемами, но спорить с основателем мирового коммунизма не решился, и вместо этого он задал ещё один вопрос.

– В городе почти полмиллиона жителей, как я смогу отыскать в нём ваших клонов?

– Для начала вам надо найти главного из них, его имя Карлен Марксарян, внешне он похож на меня, но по легенде он армянин. Он выведет вас на остальных.

– А что случилось, почему вы сами не можете с ним связаться?

– Вот в этом вам и предстоит разобраться. А мне пора, я не могу так долго находиться в вашем мире. Недели через две я к вам опять наведаюсь примерно в это же время.

– А если я не смогу его найти?

– Вы сможете, – произнёс призрак и начал растворяться в воздухе.

Семёну Марковичу пришлось довольствоваться данным ему ответом.

Глава 2

На следующее утро Семён Маркович проснулся с чувством легкой тревоги. Сама по себе задача – найти в Кенесграде человека, о котором ему почти ничего не было известно, его не сильно беспокоила. Но он никак не мог понять, почему он поверил призраку? А вдруг это вовсе не Карл Маркс, а какой-то мошенник или группа мошенников, собирающихся ловко его использовать. Семёну Марковичу не раз приходилось слышать о хитрых и коварных телефонных жуликах, безжалостно обкрадывающих одиноких пенсионеров. А вдруг они изобрели новый способ телекоммуникации, да мало ли до чего могла дойти современная технология! Семён Маркович встал, оделся и подошёл к креслу, на котором появился призрак. Ничего подозрительного ни на нём, ни вокруг него он не обнаружил. И тогда Семён Маркович обратил свой взор к висящему почти прямо над креслом портрету Карла Маркса. И вдруг он отчётливо увидел, что Карл Маркс ему подмигнул. Как бы говоря – смелее, товарищ Иоффе, я вас вижу, действуйте!

В существование говорящих призраков Семён Маркович хотя и с трудом, но всё же был способен поверить. В конце концов его тётушка Эмма Борисовна, которая воспитывала его с восьмилетнего возраста, не раз и не два являлась ему во сне и пыталась помочь ему советами. Так почему же не позволить событиям развиваться как бы самим по себе. Ведь всегда можно остановиться, если вдруг ситуация станет слишком подозрительной, или же всё на проверку окажется чистым мистицизмом.

Да, задача ему предстояла нелёгкая и, честно говоря, как бы это сказать, несколько метафизическая. Поразмыслив немного, Семён Маркович решил направиться позавтракать в «Поварёшку», расположенную недалеко от его дома, на углу улицы Красной и проспекта Мира, поскольку в субботу утром туда, как правило, заходил его старый приятель Фёдор Коков, бывший участковый милиционер, имевший немалый опыт оперативной и розыскной работы (правда, рассказывать об этом он не очень любил). С Коковым Семён Маркович познакомился лет десять назад в санатории. Санаторий располагался на набережной, в небольшом городке в часе езды от Кёнесграда. Как-то вечером они вместе прогулялись по променаду вдоль моря, разговорились и продолжили совместные прогулки в течение всего пребывания в санатории. Их политические взгляды в основном совпадали (Коков вовсе не был сторонником научного коммунизма, но ему очень не нравились новые порядки).

Итак, Семён Маркович надел летний плащ (берет он надевать не стал, небо было безоблачно и воздух к середине дня, согласно прогнозу, обещал прогреться до двенадцати градусов, что для начала ноября было совсем неплохо), спустился вниз по скрипучей деревянной лестнице и вышел из подъезда. Жил он на втором этаже, как я уже говорил, в старом немецком доме на перекрёстке улиц Шиллера и… Карла Маркса, прямо над магазином косметики «Розовая чайка». Ходьбы до «Поварёшки» было минут десять. Семён Маркович прошёл по Карла Маркса до перекрёстка и уже собрался повернуть налево на улицу Красную, как вдруг почувствовал, что какая-то сила пытается заставить его двигаться в обратном направлении. Семён Маркович остановился и осторожно повернулся. Строительные леса, закрывавшие часть сквера на противоположной стороне улицы, были убраны, и памятник Карлу Марксу, который в середине лета убрали для ремонта, вновь стоял на своём обычном месте. Семён Маркович перешёл улицу и, распугав стайку сидевших у подножия голубей, приблизился к памятнику. Бюст великого мыслителя стоял на высоком гранитном постаменте, в середине которого был выгравирован серп и молот, а чуть выше на всю ширину постамента было вырезано имя вождя – К А Р Л М А Р К С.

Семён Маркович поднял голову и взглянул в лицо вождя революции. Каменный лик вождя выражал могучую волю, непреклонную решимость и непоколебимую веру в победу мирового пролетариата.

Семён Маркович простоял возле памятника ещё несколько минут, но ничего необычного не происходило. В сквере появилась молодая женщина с детской коляской, она села на близстоящую скамейку и с любопытством посмотрела на Семёна Марковича. Семён Маркович повернулся осторожно перешёл улицу (светофора на углу Красной и Карла Маркса не было) и продолжил своё путешествие в «Поварёшку».

Фёдора Кокова в «Поварёшке» ещё не было. Семён Маркович взглянул на часы (было без четверти десять), решив, что Коков вскоре подойдёт, он заказал себе омлет с помидорами и сыром, чашку кофе с малиновым кейком, и разместился на свободном столике в углу у окна, через которое открывался вид на цветочный рынок и кирху королевы Луизы.

В кирхе Семёну Марковичу не раз приходилось бывать. В ней размещался областной театр кукол, и Семён Маркович когда-то приходил туда вместе с сыном, впрочем, с годами он вспоминал об этом всё реже.

Коков появился в поварёшке, когда СМ (для краткости теперь я буду называть его так) покончил с омлетом и приступил к кофе.

– Привет, давненько мы не виделись. – Коков похлопал СМ по плечу. – Я заприметил тебя ещё на улице. Ну рассказывай, как дела?

– Да, нормально, всё как обычно.

Коков из-под больших очков в массивной чёрной оправе внимательно посмотрел на СМ. Фёдор Коков был на полголовы выше СМ. Он был очень худ, лицо его, также худое и вытянутое, украшал длинный тонкий нос с горбинкой. Глаза, узкие, проницательные, светились какой-то затаённой хитрецой и лукавством. Зачастую он подшучивал над СМ, но безобидно. Будучи человеком крайне консервативным, Коков ограничил свой взгляд на мир экраном телевизора, книг он не читал, интернетом не пользовался. Впрочем, этого ему вполне хватало. Коков был полностью информирован о всех значимых событиях в международной политике и о всём происходящем внутри страны. С мнением СМ Коков считался, ценя образованность и эрудицию СМ. Тем не менее переубедить Кокова хоть в чём-то было трудно, даже если он явно был неправ. Обычно они завтракали вместе и отправлялись гулять в центральный городской парк, который начинался прямо за кирхой королевы Луизы. И на этот раз они не изменили сложившейся традиции.

Они вошли в парк через центральный вход. Коков ещё по дороге затеял дискуссию о мировом финансовом кризисе и необходимости полного отказа от доллара.

– Мы должны ввести новую валюту, новый золотой рубль, лучше даже назвать его руболярд или долоруб. Он будет совершенно стабилен и независим от всех остальных валют. Американский доллар под тяжестью государственного долга Соединённых штатов непременно рухнет и потянет за собой весь запад. И тогда все страны начнут присоединяться к нам как к островку стабильности…

СМ был явно не в настроении обсуждать эту тему и, чтобы отвлечь Кокова, подвёл его к выставке картин уличных художников, разместивших свои творения вдоль центральной аллеи парка. Добрая половина картин изображала кирху королевы Луизы в разных ракурсах, на половине остальных были запечатлены исторические здания города и морские пейзажи. Коков равнодушно прошёлся мимо всей экспозиции и остановился только возле небольшой картины, на которой была нарисована красивая молодая женщина в изящном голубом платье. На заднем плане картины был виден просторный сельский дом, группа детей и ещё одна женщина в белом платье и голубом чепце.

– Это королева Луиза? – спросил он художника.

Художник, средних лет бородатый мужик в спортивной куртке, окинув взглядом Кокова, почувствовал, что перед ним вовсе не покупатель, и неохотно произнёс:

– Да, это королева.

– А сзади кто?

– Её дети и фрейлина Амалия.

– Амалия Юлиана фон Денгоф. дочь генерал-аншефа прусской армии, – уточнил Коков.

– Совершенно верно, – подтвердил художник. – Когда-то этот парк назывался Луизенваль. Он был летней резиденцией королевской четы. Королевский дом, к сожалению, не сохранился, но на его месте установлена открытая беседка, посвященная королеве Луизе. Вы можете пройти вон по той аллее и осмотреть её.

– Спасибо, мы так и сделаем, – ответил СМ.

Они свернули на боковую аллею и подошли к ротонде. Коков указал на выступ в центре ротонды.

– Тут когда-то стоял бюст Луизы.

А откуда у тебя столь глубокие знания истории прусского королевского двора? – заинтересовался СМ.

– О, это старая история. Лет десять назад в парке появился призрак. Женщина в белом платье, называвшая себя фрейлиной королевы, в тёмное время суток приставала к прохожим и на ломанном русском языке просила показать могилу её возлюбленного, русского офицера Александра Ивановича Флерова. Во время наполеоновских войн неподалёку отсюда был военный госпиталь, и умерших от ран офицеров русской армии хоронили на третьем Альтштадтском кладбище, теперь это часть парка. Дело кончилось тем, что что для охраны парка в ночное время выделили два наряда милиции. Я был в составе одного из них. Женщину задержали, никаких документов у неё обнаружено не было, точное место рождения и настоящее имя установить не удалось. Её признали умалишённой и поместили в областную психлечебницу №1. Там её обследовал известный немецкий профессор – психотерапевт. Какой-то редкий случай потери памяти и раздвоения личности. Что удивительно, так это то, что она была прекрасно осведомлена о всех подробностях жизни двора королевы Луизы и её супруга Фридриха Вильгельма III. Профессор был так впечатлён этим, что забрал её в свою немецкую клинику для дальнейших наблюдений и обследования. На этом всё и закончилось.

СМ проникся этой историей и взвешивал про себя, стоит ли делится с Коковым тем, что случилось с ним прошлой ночью, или нет. В итоге он решил, что лучше пока от этого воздержаться.

– Фёдор, мне надо найти одного человека, ты сможешь мне помочь?

– Конечно, нет проблем. Мне нужно знать имя, дату и место рождения.

– Я знаю только имя. Его зовут Карлен Марксарян, вероятно, он армянин. И это всё, что я о нём знаю.

– Не густо, но попробуем.

Коков достал из внутреннего кармана куртки специальный кошелёк, в котором он хранил свой мобильник, и извлёк его оттуда. Это был старенький «Samsung 5». Коков поймал скептический взгляд СМ.

– Это мой старый надёжный аппарат, установить моё местоположение по нему невозможно.

Они дошли до ближайшей скамьи. Коков присел на неё и позвонил.

– Надо подождать минут десять, твоего Карлена Марксаряна проверят по всем российским базам данных.

Они спустились вниз по мощёной каменной лестнице и подошли к мостику через небольшой ручей, текущий в ложбине вдоль парка.

Телефон Кокова зазвонил, Коков выслушал ответ, внимательно посмотрел на СМ и удивлённо произнёс:

– Нет данных… Кто он такой, и зачем ты его ищешь?

– Я не могу тебе этого сказать.

– Ладно. Ты говоришь, он армянин?

– Я думаю, да.

Коков на минуту задумался.

– Поехали!

– Куда?

– Увидишь.

Они развернулись и вернулись ко входу в парк.

Коков жил в частном доме на улице Чапаева, в двадцати минутах ходьбы от центрального парка. Бывать в его доме СМ не приходилось, со слов Кокова СМ знал, что в доме также живёт его сестра с многочисленным семейством. И на этот раз в дом они не зашли. Перед домом стоял видавший виды автомобиль ВАЗ, «семёрка» тёмно-синего цвета в экспортном исполнении, когда-то именовавшийся в народе «Лада-дипломат».

– Это мой драндулет, – гордо произнёс Коков, – садись, не боись, он в полном порядке.

Автомобиль со второй попытки завёлся, и они поехали. Через несколько минут они выбрались из узких переулков и оказались на проспекте Мира. Коков направил машину к центру города. Движение было свободным, машина, к удивлению СМ, бежала легко, да и трясло её на мощёной булыжником мостовой проспекта гораздо меньше, чем можно было ожидать. День был прекрасным, настроение у СМ улучшилось, и он начал получать удовольствие от поездки. Они миновали зоопарк, городской стадион и областной театр с расположенным напротив него памятником Шиллеру.

Здание театра было увешано афишами, известная столичная труппа начинала гастроли в Кёнесграде. Репертуар труппы СМ разглядеть не успел. На перекрёстке перед центральной площадью с ними поравнялся белый мерседес. Сидящая за рулём дама средних лет начала с любопытством рассматривать ретромобиль и двух сидящих в нём импозантных мужчин. Зажегся зелёный. Коков тронулся с места на третьей скорости, оторвался от мерседеса и помахал даме ручкой. СМ хмыкнул, он не ожидал от Кокова такой прыти.

– Куда мы едем? – спросил СМ Кокова.

– В армянскую церковь, это возле парка Макса Ашманна. У меня там есть один человек, я думаю, он сможет нам помочь.

Через четверть часа они припарковались перед арочным входом на церковную территорию. Церковь и прилегающие к ней строения были искусно облицованы резным розовым туфом. СМ прежде здесь бывать не приходилось, и он принялся рассматривать здание церкви, а Коков направился в расположенный тут же армянский культурный центр.

Коков появился минут через двадцать. СМ успел побывать внутри церкви и ждал его у входа.

– Ну, рассказывай.

Коков покосился на видеокамеру, установленную над входом.

– Пойдём погуляем в парке.

Они обошли церковь и подошли к небольшому озеру, за которым начинался парк, прошли по дорожке, усыпанной опавшими листьями, и расположились на пустующей скамейке у самой воды.

– Ну что, удалось что-то узнать?

Коков ответил вопросом на вопрос.

– Скажи мне, а зачем тебе нужен этот человек?

– Я не могу сейчас тебе это сказать, как-нибудь потом.

– Почему?

– Боюсь, что не буду правильно понят.

Ладно, как хочешь. Коков достал из внутреннего кармана конверт, извлёк из него сложенный вчетверо лист бумаги, развернул и протянул его СМ. Семён Маркович взял лист и начал внимательно рассматривать отпечатанную на принтере фотографию. На фото был изображён пожилой мужчина в шляпе с трубкой, похожий на Карла Маркса.

– Это он? – спросил Коков.

– Думаю, что да. А откуда это у тебя?

– Сейчас везде видеокамеры, и в армянском культурном центре тоже. Все записи хранятся несколько лет. В своё время я помог одному из местных армянских бизнесменов найти угнанный автомобиль. Автомобиль привезли и поставили на то место, где взяли, прямо у ворот культурного центра, и там это помнят.

Коков взял у СМ фото, аккуратно уложил его в конверт и спрятал конверт в карман.

– Должен тебе сообщить, дорогой СМ (в голосе Кокова прозвучала ирония), что этот твой Карлен Марксарян довольно-таки странный тип.

– Возможно, но в чём ты видишь странности?

– Он пытался проповедовать. Говорил о конце света и о том, что армянам грозит полное исчезновение с лица земли. К тому же он пытался собирать пожертвования на строительство нового храма, благодаря которому мир будет спасён.

– Хорошо, ты узнал, где его найти?

– И да, и нет. Последний раз его видели полгода назад. В то время он снимал квартиру в Балтрайоне.

– Ты знаешь адрес?

– Примерно, мне описали дом. Там ветеринарная аптека и кафе «Бегемот».

– Поехали!

– Погоди, Семён, ты уверен что хочешь его найти? По-моему, он просто аферист и мошенник. Мне не раз приходилось иметь дело с такими людьми.

– Я так не думаю.

Коков внимательно посмотрел на СМ.

– Я ещё утром почувствовал, что ты не в своей тарелке. Ты что, пожертвовал деньги на строительство храма?

– Я не настолько глуп и наивен, – обиделся СМ, – да и откуда у меня деньги?

– Ну ладно, я пошутил.

Глава 3

В Балтрайоне СМ доводилось бывать не часто. Но, по правде сказать, лет так десять назад у СМ появилась подруга, которая жила в этом районе, недалеко от развлекательного центра «Киноленд». СМ как-то решил подыскать себе новый пиджак и галстук и зашёл в небольшой бутик, расположенный поблизости от Института социально-гуманитарных технологий и коммуникации, где он в то время читал лекции.

Продавец, маленькая стройная брюнетка с мужской стрижкой, стала ему помогать.