Никому из них нет дела

Меня пугает эта картина жизни. Ипотека, семья, дети. Не то чтобы я не хочу детей. Я их хочу. Но картина пугает. Я уже говорил про собачью будку. Я не хочу покупать собачью будку. Я не хочу платить ипотеку тридцать лет. Но что делать? Есть ощущение, что собачья будка ожидает каждого россиянина. Со средней зарплатой заработать несколько миллионов – просто нереально. Вот я живу в Москве. Имею зарплату чуть больше ста тысяч рублей. За квартиру плачу почти шестьдесят. Надо покупать продукты. На работе ходить в столовку. Проезд. Какая-то мелочь. Вечные покупки книг. Так, откуда взяться миллионам? Что мне сделать, чтобы они появились? Спать два часа в сутки, а остальное время пахать? Почему нужно настолько изнашивать себя, чтобы просто купить квартиру? Это же не роскошь. Но превратилось в роскошь. Я хочу купить квартиру. Просто будку. Без отделки. Без межкомнатных перегородок. Без сантехники и мебели. Но это роскошь. Так вот, откуда взяться деньгам, когда батон стоит почти девяносто рублей? Зайти в магазин иногда стрёмно. Оставишь минимум тысячу-полторы. А то и две. Хотя, на деле – ничего не купил. Так, откуда взяться деньгам, если в столице сто сорокамиллионной страны ты получаешь сто двадцать тысяч рублей, и шестьдесят – отдаёшь сумасшедшей хозяйке, забившей все шкафы своими трусами? Почему ты не зарабатываешь триста или пятьсот? Ты учился в южнокавказской республике. Имеешь высшее техническое образование. Его признают в России, СНГ, ЕС, и ещё несколько десятков стран. Но ты никакой не востребованный специалист. Всем насрать на твоё образование. Поэтому у обычного россиянина с зарплатой чуть больше ста тысяч рублей не получится баловать московских девочек. Ну, куда тебе их баловать, если хлеб в магазине почти девяносто рублей? В глазах многих уже разбалованных ты автоматически становишься лохом. Ты не можешь купить машину. Квартиры у тебя нет. И вообще, ты занимаешься какими-то странными вещами. Лучше бы не чертежи чертил, а инвестициями занялся. Сейчас это актуально. Почему ты не следишь за трендами? Но не все такие. Где-то там живут и очень понимающие девушки. И твоё лоховское положение они от души понимают, и сочувствуют. Они такие же лохи. Лохушки. Им не везёт. Их никто не балует. Но они очень красивые. Почему их не балуют? Они думающие люди. Размышляющие. Рефлексирующие. Но если женщине простительно не иметь доходной профессии, приличных штанов и красивых туфлей, то мужчине не простительно. Мир мужчину воспринимает, как добытчика. Мир меняется. Женщины становятся равными с мужчинами. Это не меняет сегодняшней ситуации. Их воспринимают по-другому. Если честно, то и не нужно женщине доходной профессии. Не знаю, что вы думаете, но я готов обеспечивать женщину всем необходимым. Главное, чтобы в доме имелся горячий. И всё было чисто. Мне многого не надо. Мне не нужна служанка. Я делаю всё сам. Нет, я, конечно, люблю, когда за мной ухаживают. Но делаю всё сам. Я рассуждал про одиночество. Иногда мне кажется, что я не смогу жить с кем-то. Меня бесит чьё-то присутствие с утра. Когда кто-то возле плиты что-то готовит. Или занял ванную. Я хочу готовить сам. Чтобы мне никто не мешал. Чтобы квартира принадлежала только мне. Может быть, я эгоист. Хотя, мне всё-таки не хватает женского присутствия. Чтобы женщина наводила в доме атмосферу уюта. Они умеют это делать. Как они это делают? И, кстати, у меня когда-то была возможность разбогатеть. Я собирался заняться бизнесом. Мы думали про бизнес вместе с Андрюхой. Это было четыре года назад. И у меня, и у него была дерьмовая ситуация с работой. Я не мог найти нормальную работу. Я вечно натыкался на всякую ерунду. Андрюха тогда нигде не работал. Или работал? Я не помню, где он работал. По-моему, он занимался строительством вместе с отцом. Сначала мы с ним поехали на склад. Кто-то нам сказал, что на складе нехило платят. Пять штук в день. Мы поехали. Это было на окраине нашего провинциального города. В самой заднице Калуги. Какая-то пром-зона. Нас это не смутило. Мы пришли к огромному зданию. Там стоял шлагбаум и будка охранника. В будке было пусто. Мы прошли через шлагбаум. Через несколько секунд кто-то сзади нас крикнул: «А ну куда, суки!». Это был охранник. Мы сказали, что пришли по поводу работы. Он ответил: «Тогда идите». Мы пошли. Нашли вход в этот склад. Дверка была ободранной. На полу в тамбуре лежал грязный линолеум. Дальше была дверка. За ней сидел ещё один охранник. Мы говорим: «А где тут по поводу работы узнать можно?». Он презрительно оглядел нас. Больше всего меня. И сказал: «Читайте, блядь, что написано на двери!». Мы с Андрюхой вернулись в тамбур и прочли. На ободранной двери печатными буквами была приклеена на скотч бумажка: РАБОТНИКИ НА СКЛАД НЕ ТРЕБУЮТСЯ! ВАКАНСИЙ НЕТ! Андрюха пожал плечами: пошли, не нужны им люди. Я взбудоражился: а какого хера этот старпёр так с нами общается? Мог бы и нормально объяснить. Андрюха сказал: ну, видимо, часто приходят. Мы ушли. Тогда-то я ему сказал про свой бизнес. Я говорю: нам нужен бизнес. Он такой: какой такой бизнес? Что мы будем продавать? Я объяснил ему. Пора нам стать настоящими кавказцами. Мы будем продавать арбузы и фрукты. Он согласился. Андрюха сказал: а ты знаешь где продавать? Я предложил ему наш местный оптовый рынок. На следующий день мы пошли туда. На нас пялили местные мужики. Всем им было за сорок пять или пятьдесят. Молодых людей я не разглядел. Мы нашли точку. Спросили у мужиков, где тут администрация. Они дали нам номер телефона. Я позвонил. Ответил грубоватый мужчина. Спросил, что нам нужно и какого хуя мы решили взять точку. Я сказал, что это наше общее решение. Мы хотим заняться бизнесом. Он ответил, что нужно сделать депозит. Некий вклад. Пять тысяч долларов. И такую сумму нужно заносить каждый месяц. Все платят. И мы тоже должны платить. Если хотим продавать арбузы. Он сказал, что это не много. В месяц местные продавцы делают минимум тридцать, а то и сорок тысяч долларов. И мы столько будем делать. Но сначала – вклад. Я сказал, что мы подумаем. Мы так и не подумали. Мы просто забыли. И забили. Через некоторое время Андрюха подписал контракт с Минобороной. Он до сих пор служит. Уже четыре года. А я? Я сижу в Москве, и слушаю руководилу. Он опять недоволен.

Так вот, дорогая моя. Я бы рад побаловать тебя, но где мне взять деньги? Это не я жадный. Это жизнь жадная. Почему бы ей не дать мне побольше денег? Тогда бы я побаловал тебя. Я бы вообще купил тебе всё, что захочешь. А что бы ты хотела? Лучше молчи. У меня ведь нет денег. Половину своей зарплаты я отдаю за квартиру. А другой половины не хватит на твои развлечения. Чем интересуются сегодня девушки? Короче, забейте о чём я говорил. Я сегодня поехал в центр. Вообще, я должен бы рассказать о том, как мы погуляли на прошлой неделе с Андрюхой. Но я расскажу о том, как я погулял на этих выходных. Сегодня суббота. Уже воскресенье. Я планировал сидеть дома. Гулять тоже планировал. Потом подумал: посижу-ка дома, позанимаюсь делами. Нет, не получилось. Написал мой товарищ. Саша. Он сказал: «Я еду в город, ты во сколько будешь?». А ведь я не планировал ехать в город. Я думал, что сначала немного отмажусь, а под конец напишу, что не смогу. В итоге, стукнуло восемь часов. Меня резко что-то меняет. Надо ехать в город. Гулять. Но зачем ехать? Девять вечера. Там нечего делать. Мозг говорит: надо ехать. Я думаю: раз надо, значит, надо. Иду в душ. Собираться. Моюсь. Потом вспоминаю, что нужно побрить лицо. Господи, ещё же брить лицо. Может, не надо брить? Но с не побритым лицом я выгляжу, как мигрант. Всё-таки надо. Я беру одноразовый станок и иду бриться. Перед этим я сходил в душ. И вот я побрил лицо. Думаю: пора ехать. А я же ещё не готов. Иду собираться. Собираюсь. Надо высушить голову. Приодеться. Вызвать такси. Как же всё это долго. В итоге, проходит ещё полчаса. Или сорок минут. Короче. Было уже девять. Саня пишет: «Ты скоро?». Я ответил: «Уже еду». Саня знает, что я тот ещё врун. Я написал, что еду, но я только одеваюсь. Когда я напишу, что подъезжаю, то буду только садиться в такси. Откуда у меня взялась такая вредная привычка? Я и сам не знаю. Сане надо было сказать заранее прежде, чем ехать в центр. Но он не сказал. И что же? Пусть ждёт. Друзья должны ждать тебя, иначе, это не друзья. Он дождётся. Я знаю. Подъезжает серый «митсубиси», и я сажусь. Переднее кресло отодвинуто вперёд. Специально, чтобы пассажир сел сзади. Это правильно. Я и сам не люблю садиться спереди. Сядешь вперёд. Рядом человек сидит. Не знакомый тебе. Неловкость какая-то появляется. Я сажусь сзади. Так неловкости не будет. Вот мы уже едем. Внутри приятное чувство. Иногда хорошо сменить обстановку. Выйти из зоны компьютера, и оказаться на улице. Там тоже есть много чего интересного. Вот, например, это такси. Оно едет. Я смотрю в окно. Интересно? Таксист не разговаривает. Вообще, в последнее время, все таксисты, везущие меня домой, не разговорчивы. Даже не знаю почему. Просто не говорят ничего. Может, мне надо начать. А я молчу. Мне лучше послушать аудиокнигу. Или подкаст. Это интереснее. Так ты слушаешь того человека, которого осознанно выбрал. А не случайно попавшегося. Проехали речку. Мост пролетел, остался позади. Калуга маленький город. Это, честно говоря, какая-то задница. Провинция. Жопа, одним словом. До Москвы ехать три часа на электричке. А мы провинция. Мы же не в Сибири. И не на Севере. Или Юге. Мы в Центральной части России. А такое ощущение, что здесь вообще людей не существует. Я даже понятия не имею, как объяснить. Просто провинция. Москвичи думают, что Калуга – это Подмосковье. Какое нахер Подмосковье? Ничего подобного. Это отдельный регион. Калужский. Кто-то, помню, рассказывал, что Пушкин приезжал в Калугу, и шёл по улице. Уронил шляпу, и не стал её поднимать. Потом в своих произведениях писал, что Калуга – это грязь. Не знаю, правда ли это. Похоже на неправду. Хотя, всякое возможно. Может, Александр Сергеевич тоже не нашёл ничего интересного в этой тусклой провинции. Может быть. Таксист довёз до точки. Вообще, стоит ли рассказывать, что было вчера вечером? Это же уже было. Прошло. Ладно, я скажу вкратце. Я приехал. Саня сидел на лавочке и пил виски. Он сильно замёрз. Выглядел, как измученный сорокалетний алкаш. Он казался жалким и нищим. Мы поплели куда-то в сторону бара. Встретили там бывших одноклассников. Я их не видел шесть лет. Но они изменились. Один избавился от прыщей, привёл прическу в порядок. Другой тоже стал взрослее. Оба в школе были настоящие додики. Мне хотелось вспомнить выпускной. Спросить, видели ли они кого-то из наших после выпускного? Затем я вспомнил, что было на выпускном. Одному из них стало жутко не по себе. Он срал два часа в туалете. Потом его увезли домой. Кого-то стошнило прямо на праздничный стол. Были те, кто всё время куда-то отлучался. Оказалось, что они трахались в будке за верандой. Я в тот вечер в последний раз взял в рот сигарету. Я курил от души. Знал, что больше курить не придётся. Ад закончился. Но как же я ошибался тогда. Сигареты я и сейчас не курю, они противны мне. Ад после школы – только начался. Это не отменяет того, что я стал счастливее. Намного приятнее себя чувствовать. Начал понимать и думать. Мы зашли в этот говно-бар, в котором тусовались бывшие одноклассники. Там сидели типичные представители тридцатилетних. Их было куча. Даже встать негде. Не то, что сесть. Такое часто бывает в калужских барах. Все калужские бары отстойное дерьмо. Одни и те же лица. Алкаши, дебилы, шалавы и старпёры. Кто ещё будет ходить в наши бары? Контингент только такой. И почему я вечно удивляюсь? Одна поэтесса как-то сказала: «Какое общество – такая и культура. Мы стоим друг друга». Да, она права. Куча людей, которые вливают в себя яд. Вся эта картина вызывает лишь омерзение. Зачем я сюда приехал?

Человеку нужен покой. Я люблю его устраивать. Мы встречаемся с Катей в её квартире. Она хорошая девушка. Она впускает меня в свой дом. Могла бы не впускать. Мы о чём-то разговариваем. Я размышляю о том, насколько Катя искренна со мной. Порой я с неким изумительным интересом наблюдаю за ней. Как она укуталась в простыню и поджигает зажигалкой свечу. Мы сидим при свечах. Она говорит, что ей это нравится. Интересно, что происходит в этот момент на другом конце света? Может быть, кто-то идёт на работу. Кто-то спит. Кто-то кушает. У кого-то идёт скандал. Кто-то кого-то убивает. Почему я сижу при свечах, а кого-то убивают? На кухне слышен шорох. Катя говорит: там кто-то есть. Я говорю: там никого нет. Она верит в паранормальное. Я не верю. Там никого нет. Было у меня такое, что однажды я спал. Во сне я видел свою комнату. Посреди комнаты стоял седой мужчина. Я проснулся. Мужчина до сих пор стоял. А я был в каком-то полусонном состоянии. Я не мог пошевелиться. Что-то произнести. Поэтому я просто замычал. В этот момент башка мужчины повернулась на меня. Я жутко обосрался. Через секунду, или несколько секунд, мужчина исчез. Я освободился от парализованного состояния. Встал. Прошёлся по комнате. Я не мог поверить. Я видел его. Он стоял тут. Рядом с телевизором. И смотрел на меня. Где он сейчас? Залез в интернет. Там писали: это все чушь собачья, у вас просто было постсонное состояние. Когда вы вроде бы проснулись, но мозг ещё не проснулся. Ну да, я так и думал. Мужика тут не могло быть. Откуда ему взяться? Дверь я перед сном всегда проверяю. Хотя, как-то раз у меня гостили друзья. Мы немного засиделись, было уже поздно. Они остались у меня, и на следующий день должны были ехать в регион. Я сказал: «Если ночью будут стучаться в дверь – не открывайте, это бомжи». Они тогда обосрались не меньше, чем я во сне. Бомжи? Как? Такое нормально в Москве? Я немного затянул легенду о бомжах, потом сказал: шутка это, нет никаких бомжей. И вот. Ночью перед сном я всегда проверяю дверь. Заперта ли? Вдруг моя шутка обернется мне боком. Так часто бывает. Шутишь, шутишь. А потом это случается с тобой. Хотя, если бомжи окажутся в нашем подъезде, то я уверен, что им там понравится. Там очень тепло и комфортно. Теплее, чем в моей квартире. Там буквально жара. Можно спать в одних трусах. Настолько там душно. На кухне снова шорох. Катя повторяет: там кто-то есть. Нет, Катя, там никого нет. Мы для призраков неинтересны. Мы слишком скучные. Почему я на юге Москвы, а Катя в регионе? Выглядываешь в окно. Найти хочешь. Что? Даже не знаю. Найти ответ. Или подтверждение. Иногда человеку нужно какое-то подтверждение. Что всё он делает правильно. И путь его верный. Но подтверждений неоткуда взять. Их можно взять только от себя. Повторить себе: да, верно. Или так: нет, неверно. Я не знаю. Я бы подумал про судьбу персонажа какашки. Какова его дальнейшая судьба? Может быть, у него всё-таки появятся такие же друзья какашки? И почему я на юге Москвы? Я слышу, как едут поезда. Тащатся вагоны метро. Рядом с моим домом находится депо. Они едут медленно, длинной вереницей. Иногда я наблюдаю за ними. Поезда очень красивые. Современные. Отечественного производства. Моё любимое занятие – читать книгу в метро. Раньше я не понимал этого. Но это очень удобно. Ты едешь тридцать-сорок минут. Это свободное время. Я облокачиваюсь рядом с сидушками. И читаю. Иногда я встречаю таких же читак, как я. Это хорошо. За три-четыре дня я могу прочесть книгу. С утра читается лучше всего. Когда мозг не забит каким-то дерьмом. Когда ты встал в семь утра. Сейчас девять тридцать. Ты едешь. Читаешь. За всё время ты ни разу не брал телефон в руки. Даже уведомления не проверял. Обычно, я делаю это на работе. Первые три часа я даю своему мозгу отдохнуть от всякой херни. С чистым сознанием я даю ему энергию в виде книги. Выйдя на улицу, я иду пешком. Примерно, пятнадцать минут. Это тоже очень хорошо. В день я прохожу десять тысяч шагов. Надо много ходить. На работе ты сидишь восемь часов. Тебе нужна активность. Зарядка. После офиса – спорт. Или хотя бы домашний спорт. Хоть что-то. А прогулка пешком от метро и до работы – хорошее дополнение. Восемь часов сидишь. В метро я стою. Но каждый заходящий сразу же зверским взглядом оглядывает места: где свободно? Где мне сесть? Почему все сидят? Если он не находит места, то топчется в другой вагон. Там стоит такая же толпа народу. Ищущая место, приземлить свою задницу. Дорогие офисные клерки, пожалейте себя. Вы сидели восемь часов. Почему не можете постоять двадцать минут? У вас не онемеют ноги. Не развалятся кости. Кассиры в магазинах стоят по двенадцать часов. И им нормально. Мы стоим по двадцать минут в метро – и уже умираем. Самое главное, что они придут домой, и расскажут своим жёнам и мужьям: «Я устал! Я всю дорогу в метро стоял!». Их утешат: «О, Боже? Ты не умерла?». Они ответят: «Ещё как! Я очень устала!». Может быть, люди устают из-за того, что сидят восемь часов и нихера не делают? Встаньте, разомнитесь. Сделайте, блядь, что-то. Дайте костям отдохнуть. Им ещё завтра сидеть восемь часов. А потом в среду, четверг и пятницу. Дайте им отдохнуть. Постойте двадцать минут в метро.

Почему мухи налетают на говно? Вы думали об этом? Во-первых, они считают говно вкусным. Им нравится его жрать. Своё говно они не будут жрать. Они любят крупно позвоночных. То есть, людей. И ещё кошек. А, во-вторых. Или это уже не важно? А вообще, я о другом. Польский поэт и философ как-то сказал: «Всё-таки в дерьме что-то есть, миллионы мух не могут ошибаться». Мне кажется, что он явно разбирался в сортах дерьма. Иначе откуда такие истины? Если честно, то я думаю, вот, что. Все считают, что миллионы мух не могут ошибаться. Но они могут. Каждая муха ест какашки. И они ошибаются. Если в обществе миллион человек придерживаются одних взглядов, то они тоже могут ошибаться. В книге писателя Германа Садулаева было как-то, что его герой занимался бизнесом. Он продавал ёршики в крупных масштабах. Он объяснял это попыткой изменить этот мир. Он говорил: «Нахер одноразовые пластиковые ёршики. Я закупаю металлические. Из Китая. Я помогаю людям. Я продаю им металлические ёршики, чтобы они убирали своё говно. Но они не покупают мои ёршики». Я подумал: почему бы мне не заняться подобным бизнесом? Человек по природе привык разбрасываться добром. Он привык использовать всё в разы больше, чем того требует бытовая жизнь. Это было бы отличным лозунгом для туалетной бумаги. Вы только представьте, сколько деревьев приходится вырубать ради туалетной бумаги. Я использую два рулона за два-три дня. То есть, в неделю, если округлить, у меня уходит 4 рулона. В месяц шестнадцать. В год – почти двести рулонов. Только на одного меня. Немного? Это только кажется. Не все ходят срать так же, как я. Кто-то ходит по два раза в день. Использует больше рулонов. Я не беру это в расчёт. Но, если считать двести рулонов на одного человека в год, то на один миллион человек в год требуется 200 миллионов рулонов. Двести, блядь, миллионов. Знаете, сколько требуется для одного миллиарда человек? Всё правильно, вы умеете считать. Двести миллиардов рулонов в год. Вырубка одного дерева позволяет произвести 5000 рулонов. Если миллион человек использует 200 миллионов рулонов, то для их потребностей нужно вырубить 40 тысяч деревьев в год. Для миллиарда человек нужен целый лес. 40 миллионов деревьев. Сука, откуда взять столько деревьев? И всё ради того, чтобы вытереть задницу. До чего мы дошли? Мы вырубаем 40 миллионов деревьев в год для миллиарда человек, чтобы они вытерли жопу. Для каждого миллиарда человек нужно вырубить целый лес размером с Швейцарию. Но что делать? Сколько деревьев ещё осталось? Хватит ли их, чтобы каждый человек в этом мире смог вытереть задницу? А что, если деревьев не хватит? Что будет с человечеством? Сколько деревьев имеется в России? И сколько деревьев приходится вырубать для сто сорока пятимиллионной страны? Чтобы каждый россиянин вытер задницу. Чтобы он скомкал туалетку и смыл её в унитаз? В России порядка сотен миллиардов деревьев. Россия обладает самой большой площадью лесов в мире. Но хватит ли деревьев россиянам? Эксперты оценивают, что объём деревьев в размере 640 миллиарда деревьев. При учёте потребления 200 рулонов на человека в год, то потребность составит несколько миллионов деревьев. Несколько миллионов деревьев для задницы. Я буду повторять это. Да, ресурса у России много. Но вы кое-что забыли. Не все деревья коммерчески доступны. Большая часть – это тайга, труднодоступные регионы, заповедники, древние леса, мелкие деревья. Коммерчески доступны лишь определённые категории. Есть ещё другие факторы. Это пожары. Россия в последние годы переживала крупные пожары, и утраты значительной части деревьев. Факторов много. Всё зависит от управления лесами. Темпов восстановления. Климата. Если темпы потерь превысят скорость восстановления и посадок, то у нас возникнут проблемы. Деревьев для туалетной бумаги не хватит. А чем тогда вытирать задницу? Блядь, рукой. Вытирайте руками. Человек в последние годы сильно обнаглел. Он тратит больше, чем создаёт. И это не я говорю. Это мировой факт. Во всех направлениях. Мы создаём меньше, чем потребляем. Лесов, почвы, воды, рыб, полезных ископаемых. Мы тратим больше, чем планета способна восполнить. Именно поэтому мне нужно заняться бизнесом. Производством туалетной бумаги с определёнными подписями. Например: «Каждый рулон – чья-то жизнь. Пользуйся с уважением». Или так: «Для этой туалетной бумаги пришлось вырубить одно дерево». Ещё лучше так: «Деревьев для производства туалетной бумаги сегодня хватает. Хватит ли завтра? Неизвестно. Пользуйся, но не наглей с количеством». Это не окончательные действия. Нужно создать систему. Посчитать сценарии для возможного снижения потребления туалетной бумаги на 20—30%. Ещё лучше – на 40—50%. А что будет, если всё-таки деревьев будет не хватать? Ведь деревья уходят не только на туалетную бумагу. Вырубка деревьев требуется для многих производств. Это газеты, журналы, книги, тетради, упаковка. Строительство материалов. Балки, доски, фанера, и прочие вещи. Вы знаете, что в некоторых странах древесина как основной источник отопления? Зачем далеко ходить, до недавнего времени у моей бабушки в деревне не было газовой печи. Вообще, с печками на юге Грузии большие проблемы. Так вот, она занималась вырубкой деревьев на своём участке, чтобы отопить печь. Чтобы в доме было тепло. К счастью, печку она нахер убрала. Теперь там стоит газовый аппарат. Мы избавились от вырубки деревьев, но, при этом, поставили печь на газе, который тоже засоряет воздух всякой херней. Что из этого лучше? Я даже не знаю. Но деревья важны. Их нельзя вырубать для туалетной бумаги или для печи. Что ещё требует дерева? Много чего. Текстиль, продукты питания. Сиропы, специи, добавки. Химическая промышленность. Практически всё, что мы используем требует вырубки деревьев. Проблема и в вырубке. И в скорости потребления. Мы берём больше, чем леса успевают восстанавливаться. Почему мы такие наглые? Почему такие безответственные? Никому из них нет дела. С появлением различных технологий, человек использует всё добро, созданное природой. Он берёт это, и губит. Он губит всё. Зачем это нужно? Почему бы не остановиться? Чем заняты наши военные, учёные, политики, медики? Почему никого не беспокоит вопрос потребления туалетной бумаги? Нужно думать про будущее. Про завтра. Про следующий месяц. Нужно использовать меньше бумаги. Нужно помнить обо всём. Но пока у нас есть возможность. Пока деревьев для туалетной бумаги хватает. Можно не беспокоиться о том, чем вытирать задницу. Наши деды воевали за это в Великой Отечественной Войне. Чтобы мы могли жить. Жить с комфортом. Наслаждаться. Быть счастливыми. Пользоваться всем богатством страны. Потреблять огромное количество ресурсов. И не задумываться о том, сколько деревьев требуется для того, чтобы каждый в нашей стране смог вытереть задницу. Если бы Европа, США и другие цивилизованные государства действительно думали про добросердечность, то Африка давно бы имела воду. Индусы не жили бы в лачугах. А европейцы не пёрлись в жопу. Ладно, оставим в покое европейцев. Но разве кому-то есть дела до добросердечности? Все лишь прикрываются демократизацией и доброжелательностью. На деле – преследуют свои цели. Какая цель у Германии? Почему она так щедро раздаёт свои деньги Румынии, Греции, Словакии, Чехии и Черногории? Германии нужны мигранты. Дешёвая рабочая сила. Да, Германии тоже нужна рабочая сила. А что? Немцы должны таскать бетон? Нахера им таскать бетон? Находиться на грязных стройках? Но это не главная выгода Германии. О ней чуть позже. А зачем Румынии Евросоюз? Потому что у румын нет денег. Но я бы им дал денег. Мне нравится их страна. Там везде бетон, помните? Я люблю бетон. Бруталисткую архитектуру. Но у румын нет денег. Кто им даст денег? Германия? Да, она даст. А зачем Евросоюзу Грузия и Армения? Зачем они раздают безвиз южнокавказским республикам? Я об этом уже говорил. Местное население из закавказских республик едет работать в европейские страны. Они там задерживаются. Да и не только в этом дело. В мире занимаются геополитическими играми. Я в политической сфере не разбираюсь. Да и нахер оно мне надо? У меня нет никакого политического образования и желаний ввязываться в это дерьмо. И нет хотя бы связанного с этим направлением образования. Я закончил технический университет. Я по образованию архитектор. Учился в южнокавказской республике Грузия. Мои родители родом из Грузинской ССР. Родился я в Центральной части России. Прожил здесь всю жизнь. У меня российский менталитет. Рассуждаю я обо всём исключительно, как человек имеющий техническое образование и пишущий какие-то тексты. Я говорю о том, что могу ошибаться. Я же не историк. И не политик. Я просто рассуждаю. Как художник. Мы же всё знаем. Мы не дураки. Нас считают дураками. Какая доброжелательность? И добросердечность? Отбросьте к чёрту эти слова. Кому это сейчас важно? Нам нужно использовать меньше туалетной бумаги. Вот это важно. И нужно. Если каждый будет ходить в туалет один раз в день, и экономить туалетную бумагу, то получится снизить её потребление. Это не делается за раз. Начинать с чего-то нужно. С каждого. Не хочется быть жадным говнюком, но приходится. Не хочется быть угрюмым, но жизнь заставляет. Можно долго про это говорить. Это не изменит ничего. Мир будет идти такими темпами, какими идет большинство. Может быть, он и должен идти такими темпами? Может быть, должны существовать в мире те процессы, которые существуют? Может, не способно человечество иметь жизнь с другими составляющими? Может, всё в мире, на самом деле, нормально, и в пределах своего, а я – нагнетаю? Всё возможно. Откуда знать.