Одна она

– Во время уборки не заметила ничего странного?

– От простыни в гостиной была оторвана часть.

– Может, что-то пытались скрыть? Кровь или следы любви?

– Возможно. Кстати, со слов смотрительницы, расправленная постель была и на диване в гостиной, и на кровати наверху.

– То есть если с Липатовой был мужчина, то спали они порознь? Странно.

– Выходит так. Или она приезжала с подругой. Да, и еще: к появлению смотрительницы весь мусор уже был сложен в мешок, содержимое она не смотрела, выбросила вместе с порванной простынью. Мой человек уже отправился порыскать на свалке.

– Выложить круглую сумму, чтобы потрещать с подругой? Выглядит маловероятным, – задумчиво произнес Соколов. – Как обнаружили тело?

– Случайно. Компания туристов приехала из Красноярска на двух машинах, один из них, спасатель МЧС, взял с собой в путешествие по Байкалу служебную овчарку, недавно списанную на пенсию. В первый день они катались на лодке, а вчера остались дома и выпустили пса на территорию. Спустя время тот начал лаять и рыть под сосной. Сначала они не придали значения, но, поскольку пес не унимался, сегодня с утра решили посмотреть, в чем причина его интереса, дальше вы знаете. Собаку я закрыл в подсобном помещении, чтобы не путалась под ногами.

Из дальней беседки донеслись возмущенные голоса, все непроизвольно обернулись туда. Туристы хотели сейчас же покинуть «это ужасное место» и требовали от владельца вернуть оплату за следующие сутки, а тот доказывал, что смерть одного из прежних постояльцев – не уважительная причина для досрочного выезда, тем более, что труп скоро уберут, поэтому деньги он не вернет.

Туристы были готовы откочевать, плюнув на все, но их еще предстояло допросить.

– Какие будут версии? – завершая совещание, спросил Соколов.

Отозвался Шоноев:

– Думаю, надо найти, с кем Липатова состояла в отношениях, и крутить ему помидоры. Все указывает на то, что она приехала сюда с мужиком, они поссорились, он ее связал, возможно, чем-то накачал – на руке следы от инъекций, – потом проломил череп, а чтобы скрыть убийство, труп закопал, надеясь, что его не найдут.

– Важное уточнение, – подал голос судмедэксперт, – не проломил, а просверлил.

– Просверлил? – вскинув брови, переспросил Шоноев.

– Похоже на специальную черепную дрель, какую используют патологоанатомы.

– Я уточнял у владельца, таких инструментов в доме не было. Что вполне объяснимо. – Соколов усмехнулся. – Выходит, чувак подготовился заранее и притащил дрель с собой. Если это так, то у него серьезные проблемы с головой. Психдиспансер нам в помощь.

Глава 4

Тверь, ресторан «Старый саквояж». Кристина

На улице темнело, город зажигал огни. Кристина с подругами сидели на летней веранде. Маша рассказывала о том, как тяжело ей пришлось во втором триместре беременности, Вика, соглашаясь, кивала – она и сама пережила все это в двойном размере: у нее родились близнецы. Кристина боялась, что теряет связь с подругами, так как не может поддержать разговоры о мужьях и детях.

Вика зарегистрировалась в «Синхронии» одной из самых первых, ей быстро пришло уведомление, что ее «половинка» живет в Екатеринбурге. Молодой человек по имени Олег вскоре приехал и остался жить в Твери. Больше они с Викой никогда не расставались.

– Это такое сильное чувство, – объясняла она, жестикулируя руками с длинными пальцами и красным лаком на острых ногтях. – Непохожее ни на что до этого. Понимаешь, Крис, я не могу дышать без него.

– Пахнет созависимостью, – отпивая безалкогольный мохито, отозвалась та.

– Ой, ты всегда была такой черствой. Я вообще ради смеха отправила тест. Мы недавно отметили два года, и я реально не могу без Олега дышать. Мне надо всегда знать, где он, у меня начинается ломка, если я не вижу или не слышу его два-три часа. Как будто это реально часть меня. Мы всегда на связи. Мы одно целое. И главное, если раньше в отношениях были какие-то непонятности, любит – не любит, может приехать или не может, будет со мной или нет, то тут сразу все ясно.

Все помнили ее историю с «любит-не-любит», Вика долгое время встречалась со своим теперь уже бывшим Стасом, который все никак не мог решить, быть с ней или без нее. Чтобы Вика вновь не начала вспоминать Стаса и то, каким он был абьюзером, манипулятором или человеком с избегающим типом привязанности, Маша решила поддержать тему с «половинками».

– Да, меня именно это привлекло в Леше! – подтвердила Маша. Она впервые выбралась от мужа, с которым познакомилась через «Синхронию», и маленькой дочки на встречу с подругами. – Никто не выносит мозг, нам не нужна была романтика, цветочки эти, разговорчики, флирт, мы с Лешей встретились – и все. Сразу же нам обоим все стало ясно и понятно, мы время не теряли, после первой встречи поехали к нему, на следующее утро он сделал мне предложение. И вот, никаких вопросов, «Синхрония» реально работает. Попробуй, Крис!

– Нет никакого «избегающего типа привязанности», – вдруг сказала Вика как будто самой себе. – Просто человек не любит тебя – и все, вы не пара, а когда встречаешь «мэтча», все просто, Крис. Все должно быть легко.

Кристина разглядывала готическое здание на другой стороне улицы, по дороге мчались машины, фонари вспыхивали и вокруг них собирались незримые мотыльки. Под одним из фонарных столбов Кристина увидела мужчину. О, она слишком хорошо его знала. Невысокий, крепкий, в летах. На нем неизменные плащ и шляпа. Мужчина стоял с развернутой газетой. Кто вообще сейчас читает газеты? Он тоже ее заметил. Кажется, что он всегда был где-то рядом, следил за ней. Кристина очнулась только после того, как поняла, что за столом воцарилась тишина, подруги с любопытством глядели на нее.

– Слышишь, Крис, – Вика дотронулась до ее плеча. – «Синхрония»!

– Так вот вы к чему! – всплеснула руками подруга. – Что-то пока не привлекает меня «Синхрония». Судя по вам – это путь в один конец, а я еще хочу мир посмотреть, путешествовать.

– Вот с мужем и будешь путешествовать, – сказала Маша. – Не исключаю, он даже окажется иностранцем, я слышала, что и такое бывает. Но редко. Все же наша ДНК ближе тем, кто рядом. Может, даже на соседней улице живет твоя половинка, просто вы не встретились пока.

– Смотри, довыбираешься, – вставила Вика, отпивая шампанское из высокого бокала. – Останешься одна, так и будешь жить с кошками. Вечно таскаешь с улицы. Я слышала, что одна женщина умерла дома, а у нее никого не было, так кошки ей лицо обглодали.

– Мне это не грозит, – ответила Кристина. – У меня же есть вы! Заметите, что я пропала, если не будете так увлечены своими мужьями. Как обычно.

– Прости, – пропела Вика, – я не хотела тебя обидеть! Конечно, заметим и не дадим Алиске тебя съесть!

Глава 5

Иркутск. Следователь Соколов, квартира Липатовых

Доминантой комнаты, безусловно, являлся огромный книжный шкаф, занимающий большую часть пространства, в котором также уместились письменный стол с компьютером, офисное кресло на колесиках, кровать-полуторка с тумбочкой у изголовья и шкаф-пенал для одежды. Напротив кровати на однотонных персикового оттенка обоях чернел прямоугольный экран телевизора. Полки над столом заполняли вставленные в рамки многочисленные дипломы и грамоты, свидетельствующие, что их обладательница добилась немалых успехов в филологии. То, что владелицу комнаты большего всего в жизни интересовала именно эта тема, подтверждала и подборка заполнивших шкаф книг, слова в названии которых сложно выговаривались: «лингводидактика», «синергетическая антропология», «лингвоаксиология», «аксиологическое измерение дискурсивных практик» и тому подобное.

На прикроватной тумбочке стояло фото, сделанное где-то на море. В центре кадра смеющаяся Ева обнимала за шею черноволосого коренастого парня. Тот скорчил гримасу, как Джим Керри в фильме «Тупой и еще тупее», рядом улыбались родители. Судя по тому, что Ева выглядела гораздо моложе, как и ее отец, снимку было уже много лет. Сколько Соколов ниприсматривался, сходства между Евой и парнем на фото не нашел. Но ведь не обязательно сестра и брат похожи друг на друга. Или это не брат? Он вынул фото из рамки и убрал в карман.

Просмотрел полки в столе, порылся в прикроватной тумбочке, шкафу-пенале, но ничего представляющего интереса для дела – записных книжек, дневника, каких-то писем, открыток, фотографий с друзьями – не нашел. Компьютер оказался запаролен. Соколов изъял жесткий диск, чтобы отдать спецам. Хотя скрытая информация не так важна сегодня, ведь соцсети расскажут о человеке больше, чем кто-либо из родных и знакомых.

Отпустив понятых и криминалиста, следователь зашел на кухню – типовую кухню, типовой панельной девятиэтажки, возведенной лет двадцать назад. Владимир Липатов, мужчина пятидесяти семи лет, высокий брюнет с залысинами и впалыми небритыми щеками, по-прежнему сидел за столом, сцепив ладони и, не двигаясь, смотрел в одну точку перед собой.

– Понимаю ваше состояние, но мне нужно задать несколько вопросов, – Соколов взял свободный стул и расположился напротив.

Не меняя направления взгляда, Липатов кивнул.

– Ваша дочь говорила, куда и с кем она едет?

Мужчина посмотрел на следователя так, что у того по спине пробежал холодок, и наконец прервал молчание, поначалу произнося каждое слово через силу:

– Сказала, что на научный семинар где-то на базе отдыха в Листвянке. Ева хотела заниматься наукой, как и я и ее мать. Только мы с женой, царство ей небесное, биологи, а у Евы с детства способности к языкам, окончила филологический, затем аспирантуру, защитила кандидатскую, осталась на кафедре. Работала над проблемами полипарадигмальных исследований языков и культур. Впрочем, вам это вряд ли интересно. Я к тому, что она часто ездила на такие мероприятия, и я не заподозрил ничего плохого.

– У Евы был мужчина?

– Нет.

– Кто этот молодой человек? – Соколов положил перед Липатовым снимок из комнаты Евы.

– Мой сын. Павел на год младше Евы. Дочка родилась в Москве, когда мы еще там жили, а сын уже здесь, после переезда. Отслужив в армии, он так и остался на Севере, уже шесть лет только перезваниваемся.

– Может, она с кем-то встречалась раньше?

– Был один. Еще когда училась в аспирантуре, но они давно расстались. После этого дочка сказала, что разочаровалась в современных мужчинах, с головой ушла в науку. Общалась в основном с Лерой – университетской подружкой. Оторва еще та. Не понимаю, что у них общего. Я говорил с Евой, доказывал, что по одному негодяю нельзя судить обо всех, но она не слушала. Я надеялся на внуков, от моего когда дождешься… В смысле от сына моего, дочка – это другое. А теперь…теперь… – мужчина добела сжал кулаки.

Соколов почувствовал, что продолжать допрос не имеет смысла.

– У вас есть номер Леры?

Липатов достал телефон и показал экран с номером, который следователь быстро набрал и сохранил у себя.

Заходя в лифт, Соколов задел плечом шагнувшего ему навстречу благообразного сухопарого мужчину в черной рубашке и идеально выглаженных брюках, на вид того же возраста, что и Липатов. Пакет в руках незнакомца порвался, и на пол полетели апельсины с яблоками и мясные нарезки из магазина. Соколов присел, помогая все собрать и наблюдая за незнакомцем. Тот сдержанно поблагодарил и, взяв в руки гостинцы, направился к квартире ученого. «Наверно, коллега пришел поддержать», – решил Соколов. Только до этого он никогда не встречал биологов с таким прожигающим взглядом. Впрочем, до этого он вообще не встречал биологов.

Глава 6

Тверь, ресторан «Старый саквояж». Кристина

Официантка принесла заказы, Кристина набросилась на своего тунца под сливочным соусом из сыра бри, так как за целый день ничего не съела. Она лукавила насчет того, почему до сих пор не сдала ДНК-тест. Дело даже не в том, что ей нужно было найти свою вторую половину, она любила пробовать новое, и, конечно, интересный опыт пережить очень хотелось. Но однажды, когда «Синхрония» только появилась, в пять утра она услышала стук в дверь. В их доме она знала всех, ни у кого из соседей не было привычки заходить так рано, а домофон молчал. Кто бы это мог быть?

Оказалось, приехала мама. В последнее время та редко выезжала из дома в пригороде. Чтобы вытащить ее в гости, Кристине приходилось долго уговаривать мать обещаниями пройтись по магазинам и выпить кофе в самых фешенебельных местах. Они были внешне похожи, как сестры, – у той такие же тонкие светлые волосы, которые теперь мама стригла под пикси, а в молодости плела косы, ухаживала за длинными, как у Кристины сейчас, волосами. Правда, убирала их в высокую прическу по моде тех лет, а не ходила с распущенными. Они всегда были очень близки, и Кристина обо всем могла поговорить с ней: созванивались почти ежедневно и долго болтали. То, что мама ни свет ни заря приехала без предупреждения, мало того, что удивило девушку, – немного напугало.

Кристина спросила, что случилось, и мать, сев на незаправленную постель, начала гладить Алиску и причитать, что дочь плохо чешет кошку, опять у той появились колтуны. Кошка соглашалась и довольно мурлыкала. А Кристина всерьез обеспокоилась здоровьем матери – приехать в пять утра, чтобы сообщить дочери, что та нерадивая хозяйка сибирской кошки, это, конечно, более чем странно. Кристина заправила капсулой кофеварку, вернулась в спальню, запахивая полы своего халата, продолжила наводящие вопросы, мол, может быть, что-то с папой?

– Нет, дочка, он спит, все хорошо, – наконец сказала мать. – Я просто приехала, чтобы серьезно с тобой поговорить.

Тогда, в рассветных лучах солнца, мама взяла с дочери торжественную клятву, что она не будет никуда отправлять ДНК-данные и не станет регистрироваться на сайте для знакомств «Синхрония». Кристину удивила подобная просьба, но она знала свою эмоциональную мать, которая всегда что-то надумывает, принимает близко к сердцу, придает значение ничего не значащим вещам.

– Что, по телевизору сказали, будто это вызывает рак? Или еще какие теории заговора придумали? – немного успокоившись, спросила дочь.

– Поклянись, что никогда не отправишь туда ничего! – потребовала мама и разрыдалась.

– Ой, дело серьезное, – дочь бросилась к ней и начала успокаивать, – тогда конечно.

Кристина боялась таких проявлений, она крепко обняла маму, почему-то заплакала сама, пообещала, что не будет регистрироваться.

– Но почему, мама? – только и спросила она.

– Все это от лукавого, все эти искусственные интеллекты, ДНК, у меня дурное предчувствие, – уже позже, допивая кофе с щедрой порцией сливок, выпалила мать. – Мне приснилось, что тебя кто-то нашел через этот тест и воспользовался тобой, сделал тебе больно. Я так не хочу, чтобы кто-то делал тебе больно, девочка моя. Мы и так тебя один раз чуть не потеряли, – мать вновь расплакалась.

Кристина знала эту историю. Когда она была маленькой, очень серьезно заболела скарлатиной. Ее пришлось отвезти в больницу прямо под Новый год. Прогноз был плохой, высокая температура не спадала двое суток. Родители думали, что уже потеряли дочь, и спасло девочку лишь чудо. Крестный помог с деньгами, нашел лучших врачей и вызвал их в праздники – с его связями многое решалось одним звонком. После того случая семья и переехала в Тверь, родители продали всю недвижимость в столице и решили оставить работу, посвятить все время дочери и ее воспитанию.

Конечно, если бы не то обещание на рассвете, Кристина, как и Вика, была бы в первых рядах пользователей «Синхронии», но мамины предчувствия не раз сбывались, и – нет так нет – Кристина решила, что это не для нее. Она держала слово.

Глава 7

Иркутск, двор ЖК «Атлант». Следователь Соколов

Лера крикнула сыну, чтобы он прекратил отнимать грузовичок у соседа по песочнице и шел на освободившиеся качели. Но мальчик уходить без тяжелой техники не намеревался и пустил в ход против ее владельца пластмассовую лопатку.

– Да уберите своего драчуна, пока он моего инвалидом не сделал! – заголосила полная мамаша, потеющая на эллипсоиде.

Лера огрызнулась и за руку повела упирающегося ревущего мальчугана на качели.

Оставшись на скамейке в одиночестве, Соколов принялся созерцать новую элитную семиэтажку в классическом стиле – с подземным паркингом и закрытой территорией, куда входили детская площадка, зона воркаута, небольшой ландшафтный парк с сухим фонтаном.

– Отдыхаю, только когда спит, – пожаловалась вернувшаяся Лера. Она закинула ногу на ногу. – Вы о Еве хотели поговорить? Отец ее мне недавно звонил, искал. Я тоже не смогла с ней связаться. Что-то случилось?

– Разбираемся. Вы давно с ней подруги?

– В универе сошлись, из нашей группы только мы с ней ходили в научный кружок. Я больше из-за оценок, а ей все это реально интересно было. Она так в науке и осталась, а я как диплом получила, устроилась в косметический салон. И не жалею.

– Она с кем-нибудь встречалась?

– После того как Ева послала своего придурка, бойфрендов рядом с ней не замечала. В монашки она, конечно, не ушла, сидела на сайтах знакомств, знаю, что недавно зарегалась в «Синхронии», сейчас хайповая тема. Правда, от отца шифровалась, он ей запрещал, считал, что в инете одни мошенники. А недели две назад выложила на своей страничке фотку с корзиной шикарных роз, подписала, что это подарок, хотя праздника никакого не было, потом еще запостила, что у каждого есть вторая половинка, теперь она в этом уверена. Я ее тогда спросила, мол, неужели мужика нашла? Она ответила, что это пока тайна. Больше мы с ней на эту тему не разговаривали, да и вообще в последнее время не так часто общались, у каждого своя жизнь, – она кивнула на сына.

Сомнительное подтверждение отношений, подумал следователь. У Соколова было четкое понимание, что соцсети никогда не врут, а вот люди постоянно. И здесь наблюдается парадокс. Существует неумолимый закон: яростная потребность что-то доказать цифровому миру рождается из-за тотального отсутствия этого в реальности. Так что цветы и цитатки о счастье ни о чем не говорят. Например, как не раз замечал Соколов, «счастливые пары» выставляют много совместных фото только в одном случае – перед разрывом. Как будто этими снимками и выложена дорога к расставанию. И если не сделать еще одно слащавое фото, то дорожки не хватит до дверей загса, где будет оформлен развод. Так что сосредоточиться стоит на фактах.

– Придурок – это молодой человек, с которым Ева встречалась в аспирантуре?

– Так вы знаете? Значит, дело в нем! Неужели она его простила и приняла? Он что-то с ней сделал?

Соколов не ответил. Лера нервно полезла в дамскую сумочку, достала банку энергетика, привычным движением вскрыла, сделала несколько глотков.

– Расскажите подробнее об их отношениях.

– Ева – девчонка заметная, парни ею интересовались, но она всех отшивала, ждала своего единственного. Ей такого подавай, чтобы не от мира сего, жил возвышенным, творил, с ее струнами тонкой духовной организации резонировал. Я ее убеждала, что лабуда это все, знаю, о чем говорю, сама встречалась с таким по неопытности. Нужно взрослеть – искать надежного и при деньгах. Но она не слушала и в конце концов вляпалась. Уже в аспирантуре познакомилась с Арчи. Он на литературном тогда учился, на пару лет младше ее. Арчибальд – это творческий псевдоним, ну все его Арчи звали. У него уже был издан поэтический сборник, он считал себя гением словесности, всю современную литературу, кроме своей писанины, называл попсой. Сам ваял «шедевр», какой-то суперинтеллектуальный роман для избранных. Я про него сразу все поняла – нарцисс с козлиным нутром, к тому же нищеброд без перспектив. А Ева повелась – мол, самый умный, своими идеями меняет мир, ее чувствует и понимает. Переехала к нему в общагу. И вот здесь начались реалии жизни. Кушать что-то надо, да и не только, а денег нет, отец Евы, как она ушла, помогать перестал. Арчи обещал, что скоро закончит роман и они забудут, что такое бедность. Но так и не закончил. Запил, стал агрессивным. Она все терпела, пока не узнала, что таких, как она, у него много. И вот этого уже не простила.

– Как настоящее имя этого Арчи и где он сейчас?

– Имени не знаю, судьбой его никчемной не интересовалась. Как-то давно столкнулась с ним в магазине. Видок тот еще. Стал ныть, что скучает по Еве, попросил ее новый номер. Я, конечно, отправила его на три буквы. Мне вообще кажется, что он ее тогда на антидепрессанты подсадил свои.

– Вы видели у нее лекарства?

– Лично не видела, врать не буду, но после того, как она стала с ним встречаться, появились странности. Сидим как-то вдвоем в кафе, я ей о свой работе рассказываю, вдруг вижу, она на меня перестала реагировать, пялится на столик рядом, вроде как слушает кого. Столик пустой. Спрашиваю: ау, подруга, ты призрака, что ли увидела? А она мне: «Видишь, бюро собралось, Никиту убирать будут». Полный пипец.

– Что за Никита? Знакомый?

– Да был у нас на курсе один с таким именем. Но на какой ляд кому-то его убирать? Я и не уточняла, вижу, что человек не в себе. А в другой раз на набережной договорились встретиться. Подхожу, она одна на скамейке сидит и кому-то докладывает: «Документы в надежном месте, товарищ маршал», а на скамейке, кроме нее, никого. Лол. Прям как тот америкосовский президент Бидон, – она прыснула и тут же осеклась.

Внезапно Лера вздрогнула и технично убралабанку с энергетиком за спину. Только застежка на сумочке закрылась, Соколов услышал над ухом угрожающий голос с сильным южным акцентом:

– Слишь, ты кто?

Перед ним стоял кавказец в спортивной майке и шортах, как будто выскочивший из октагона: мускулистый, широкоплечий, с почти налысо бритой головой и бородой до груди.

Соколов потянулся за удостоверением, но Вика опередила.

– Ризванчик, это следователь. У него вопросы по Еве.

– Этой долбанутой? Адвоката звать?

Услышав, что все в порядке, Ризван ввинтил в следователя предостерегающий взгляд, как боец, подавляющий психику противника перед схваткой, и, забрав из песочницы сына, вразвалку направился с ним к турникам.

– Спортсмен? – поинтересовался на всякий случай Соколов, пытаясь вспомнить местных звезд ММА.

– Бизнесмен. Ритуальными услугами занимается, – не без гордости ответила Лера.

Задав еще несколько вопросов, Соколов вновь почувствовал приближающийся приступ, однако после нескольких медленных вдохов-выдохов отпустило. Он поднял врезавшийся в ногу грузовичок и развернул его обратно к песочнице.

– Да, еще. Ева говорила, что собирается выехать за город?

– Первый раз слышу.

– Вы за последнюю неделю Иркутск покидали?

– Да уже месяц безвылазно здесь. У мужа бизнес расширяется, не до отдыха. Так все же, в чем дело?

Соколов выключил диктофон и сделал вид, что не расслышал вопрос.

– Завтра загляните ко мне подписать протокол. Здесь рядом, адрес скину.

Глава 8

Тверь, ресторан «Старый саквояж». Кристина

– Ладно, а если это будет какой-то насильник, например, или убийца? – вскинула брови Кристина. – Вам-то хорошо, а мне с моим везением обязательно попадется насильник. Слышали про Дарину Островскую? – Кристина решила перевести тему.

– Модель, которая покончила с собой? Фэшн-агентство «Имба». Я туда тоже хотела, ну, до того, как родила двоих, – встрепенулась Вика. – Красивая девочка, но ты тут причем?

– Оказывается, ее изнасиловал следователь. Да, студия «Имба» в Ярославле, не читали еще?

– А-а, сплетни, полгода ведь уже истории, – протянула Вика, она работала администратором в местной школе блогинга, про трагедию с Островской знала из разговоров коллег. – Там муть какая-то с их директором и спонсором «Имбы», от фотографа знакомого слышала.

– Нет, сегодня всплыло в закрытом канале, следователь, говорят! Правда ему ничего не предъявили, и он до сих пор на свободе, сами понимаете, своих прикрывают. Дарина покончила с собой из-за этого мужика, только сейчас восстановили данные с телефона, она в предсмертной записке об этом сказала.

– Боже, опять твой любимый тру-крайм-подкаст? – Вика закатила глаза. – Да уж, твоей половиной точно должен быть следователь, чтобы вы с ним в обнимочку под одеялком романтичным вечером, попивая чай, смотрели, как маньяки разделывают юных девственниц, и целовались!

Кристина прыснула, мохито пролился через нос, Маша тоже смеялась, не могла остановиться, и только Вика сохраняла спокойствие, продолжала делать большие глаза и кивать, а когда все успокоились, покрутила пальцем у виска – мол, такой же тебе нужен, ту-ту…

– Вам принести еще что-то из бара? – спросила официантка.

– Нет, она не пьет, – ответила за Кристину Маша.

– Что? Я помню, как мы напились на Новый год. Не пьешь опять? – встряла Вика.