Ариан 2. Путешествия в параллельные миры

– Подтвердите, – произнёс один, делая запись на панели, – вы действительно способны ощущать эмоции?

– Страх, к примеру, – добавил другой, чуть наклонив голову.

– Или радость? Можете ли вы её воспроизвести прямо сейчас?

Ариан задумался. Его взгляд блуждал по белым стенам, по строгим лицам исследователей. Он пытался подобрать слова, но чем дольше смотрел на них, тем яснее понимал: для этих людей «страх» и «радость» – пустые звуки. Они не знали, что он чувствует, и потому его любой ответ выглядел бы для них таким же странным, как их вопросы – для него.

Наконец он тихо произнёс:

– Если у вас не существует эмоций… то о чём вы спрашиваете? Что значит – страх или радость? Откуда вы вообще знаете эти слова?

Наступила короткая пауза. Один из исследователей, не отрывая взгляда от панели, ответил ровно:

– Термины сохранились в архивных источниках. В древних текстах встречаются описания подобных состояний.

Другой добавил:

– Их нельзя проверить. Нет подтверждённых данных. Одни считают это искажёнными формами восприятия, другие – мифами допредельного периода.

Третий поднял глаза и, чуть прищурившись, сказал:

– Но если вы действительно способны их воспроизвести… это уникально.

Один из исследователей сухо произнёс:

– Завтра начнутся эксперименты. Пока что пройдёмте.

Ариан замер. Сердце сжалось. Он понял: завтра его будут изучать. Каждый шаг, каждая реакция – под контролем.

Его повели по белому коридору. Шаги гулко отдавались в пустоте, а стены тянулись без единой детали – почти безликие.

Почти.

На повороте взгляд Ариана зацепился за большой плакат: красные пиктограммы, чёткие инструкции. Он уловил лишь одну строку, прежде чем его потащили дальше:

«В случае аварии все двери переходят в режим автоматического размагничивания».

Эта фраза почему-то застряла в памяти.

– Это… изоляция? – спросил он, будто между делом.

– Да, – спокойно ответил сопровождающий, не замедляя шага.

Ариан остановился.

– Изоляция? Опыты? Да какое право вы имеете? По какой статье я у вас подопытная крыса?!

Голос рядом остался прежним:

– Приказ Центра. Вы классифицированы как неизвестный феномен, потенциально опасный для общества. До завершения исследования вы подлежите изоляции.

Он понял: деваться некуда. Его ввели в комнату – голые стены, стол, стул, на полке – несколько аккуратно выстроенных книг: «История согласованности», «Энергоэффективное движение», «Архив древних понятий».

Вечером к нему постучали. Вошёл человек в сером халате. Взгляд ровный, голос – без оттенков.

– Нам необходимо уточнить данные. Сектор вашего происхождения?

– Какой ещё сектор? – растерялся Ариан. – Я из города…

Человек механически отметил что-то на планшете.

– Ваши ответ нестандартен. Продолжим. Вы можете объяснить понятия “страх”, “счастье”, “печаль”? Опишите, что такое “слёзы”.

Ариан смотрел на него, не веря.

– Вы серьёзно? Вы же сами их называете…

– Мы фиксируем, – ровно ответил тот. – Продолжайте.

На следующий день начался эксперимент. Ему показали нейтральные изображения, потом – кадры, которые, по словам исследователей, должны вызывать “положительное состояние”. Он улыбнулся, вспомнил детство, смех, утро в лесу. Они пристально фиксировали датчики, делали пометки.

– Наблюдается реакция, – сказал кто-то ровно. – Первая.

На другой день опыт был другим. Его заперли в тёмной камере, вода поднималась до груди, до шеи, до рта. Он кричал, захлёбывался воздухом, бил кулаками в стены. В последний момент вода ушла, свет включился.

– Фиксируем проявление страха, – прозвучало из динамика.

Он рухнул на пол, задыхаясь:

– Вы… в своём уме?! Вы меня убить хотели!

– Нет, – отозвался безэмоциональный голос. – Смерти не предполагалось.

На третий день ему перетянули руку, сделали неглубокий разрез на ладони. Кровь капала на белый пол. Он кричал, плакал, рвал голос:

– Вы хуже зверей!

– Нет, – спокойно сказал оператор. – При боли происходят судороги. У вас же это сопровождается эмоциями, что необычно.

– Про гуманизм вы слышали?!

– Гуманизм – исторический термин, – ответили ему. – В современной трактовке означает “поддержание функциональности индивида”. Мы не нарушаем его.

– Завтра снова эксперимент? – спросил Ариан, уже дрожа от усталости.

– Да. Проверка реакции на безвыходность, – сухо ответил голос.

Он понял: это будет хуже. И когда его увели обратно, его взгляд скользнул по столу.

На краю лежали медицинские ножницы – небольшие, блестящие.

В момент, когда один из сотрудников отвёл взгляд, Ариан будто «случайно» задел стол, ножницы сдвинулись – и он успел ловко накрыть их ладонью и спрятать в рукав.

В ночь он снял изоляцию с пары проводов, что тянулись вдоль стены. Стоило лишь свести оголённые жилы – вспыхнула резкая синяя искра, раздался сухой щелчок, и воздух наполнился запахом горелой проводки. Автоматика зафиксировала короткое замыкание и приняла его за начало пожара. Сирена взвыла.

– Внимание. Нарушение безопасности. Срочно покинуть здание, – механически повторял динамик.

Дверь его бокса дернулась, мигнула красным… затем щёлкнула и перешла в режим аварийного открытия. Ариан рванул по коридору. Красные лампы мигали, дым стлался по полу. У выхода уже стояли охранники.

Ариан хмыкнул про себя: «Не для того я это затеял, чтобы меня снова заперли». Он развернулся и рванул по дымящей лестнице вверх, в зал, где уже тлели отдельные клочки пламени. Под дверь он поставил массивный стеллаж, отчаянно грохнувший на пол.

– Индивид Ариан, выйдите немедленно. Это не рационально. Вероятность гибели – сто процентов, – звучало из громкоговорителя.

Вскоре внизу раздался гул пожарных машин. Через некоторое время к двери подошли пожарные.

– Откройте. Всё под контролем. – Голос оставался спокойным.

Ариан на миг почувствовал лёгкую вибрацию внутри, вспышку света в глазах. «Переход?..» – мысль мелькнула и вспыхнула, как искра. Его взгляд скользнул к окну.

И где-то внутри прозвучало: «В этом мире даже жестокость – лишь слово, без боли, без сердца…»

В тот же миг он понял: лучше погибнуть, чем снова стать их «материалом».

Снаружи раздался глухой удар – дверь выбили. Он бросился к окну и несколькими сильными ударами разбил стекло.

К нему подошёл пожарный – маска скрывала лицо, но пустой взгляд был тем же самым.

– Вернитесь, – произнёс он ровно. – Вы упадёте. Это нелогично.

Ариан замер у разбитого окна, чувствуя, как холодный воздух бьёт в лицо. Внизу клубился дым, огонь рвал здание снизу вверх.

Он сжал кулаки, в груди всё дрожало, и вдруг горькая усмешка искривила губы.

– Логика… – прошептал он. – В вашем мире всё логично. Только жить здесь невозможно.

Он шагнул на подоконник, оглянулся на пустой взгляд за спиной – и прыгнул.

Время замедлилось. Он видел каждую искру огня, слышал своё дыхание. Перед глазами пронеслась жизнь: детство, смех, лица тех, кого он любил. Он думал: если соль потеряет силу…

Земля приближалась, но вместо удара – вспышка, словно электрический ток прошил тело. Всё вокруг растворилось, превратилось в волны света и тени. Он падал не вниз, а сквозь ткань реальности – туда, где начинался новый мир.

Глава 10. День Путника.

Египет, 5126 год от Восхождения.

Арена Мемфиса.

Вечер медленно опускался на город. Над ступенчатыми террасами вспыхивали золотые огни, и огромная арена, похожая на раскрытый лотос, наполнялась людским шумом. Повсюду мерцали маски богов, сверкали фонари с глазом Уаджет – начался Праздник Врат Дуата, день, когда, по древним мифам, мир живых и мир богов сближались на толщину дыхания.

На площадке перед ареной журналистка в бирюзовом костюме поправила микрофон, коротко вздохнула и заговорила в камеру, ловя привычный тон:

– Дамы и господа, мы находимся в Мемфисе, где сегодня состоится главное событие Хеб Небу Дуат – ежегодного Праздника Врат. Через несколько минут начнётся традиционная постановка «Прохождение Чужеземца». Напомню, что по древним «Текстам пирамид» существовало пророчество о неком пришедшем «не из рода сынов Ра», который должен явиться в назначенный день, чтобы вернуть равновесие Маа’т…

Она чуть приподняла бровь – улыбка была ироничной:

– Разумеется, сейчас это часть фестивальной легенды. Никто всерьёз не ждёт гостя из-за врат. Но традиции сильнее времени – и мы уже три тысячелетия следуем им…

Толпа взорвалась аплодисментами и гулом. На арене зазвонили бронзовые диски – началось представление. Десятки актёров в белых и золотых одеждах вышли в круг, изображая «переходящих» – души, прибывающие из Дуата. За их спинами медленно раскрывались созданные для шоу огромные ритуальные ворота – две чёрные створки, украшенные лазуритом, символизирующие границу миров.

Над ареной поднялся глубокий голос диктора:

– «Тот, кто не рождён среди сынов Ра, ступит из-за врат незримых…»

Слова звучали торжественно, но привычно, как часть большого театрального праздника. Прожекторы зажглись, имитируя слабое сияние иной реальности. По сценарию, через минуту актёр в эффектном белом плаще должен был выйти из искусственного тумана, играя роль «чужеземца».

Журналистка наклонилась ближе к камере, слегка повысив голос:

– Ну что же, через мгновение мы увидим традиционное появление Посланника. Который, как всегда, окажется…

Но она не договорила.

Cвет над ареной дрогнул – не как сценический эффект, а будто что-то невидимое прошло сквозь воздух. Туман – обычный декоративный дым – рванулся вверх, словно встревоженный чужим присутствием.

И на миг всем показалось, что тёмные створки ворот… не декорация.

Толпа притихла. Шум лёг, будто кто-то выключил весь город сразу.

Журналистка с тревогой оглянулась на арену – и камера, всё ещё работая, поймала её ошеломлённый взгляд.

Слова диктора, записанные заранее, прозвучали в мёртвой тишине почти пророчески:

– «…несущий свет в своих очах. Его приход возвестит о перемене Маа’т.»

Никто – ни артисты, ни зрители, ни операторы – не знал, что праздник перестал быть игрой. Не техника давала сбой. Мир отвечал на приближение того, кто ещё не ступил в него.

Тем временем Ариан летел сквозь темноту и зыбкое пространство, будто сам воздух превращался в жидкость, а время растягивалось до бесконечности. Свет вокруг разрывался бликами, шум становился пульсом, а потом – резкая пустота. Он словно вылетел из невидимого портала и с глухим ударом коснулся поверхности, ощущая, как мир вокруг обрёл чёткость.

Сначала до него доносились приглушённые крики и аплодисменты – эхо праздника, где все ждали лишь красивой иллюзии. Но когда пространство стало ясным, он поднял голову и понял: он оказался прямо в центре огромной арены, где тысячи глаз устремились на него. Шум сменился, уступив место растерянному гулу. Никто не ожидал увидеть его во плоти; в глазах зрителей мелькнула смесь удивления, смятения и лёгкого страха.

Ариан замер, оглядываясь, пытаясь понять: «Где я? Что это за место?..»

В этот момент над ареной вспыхнули голографические иероглифы – часть традиционной церемонии. Они должны были быть лишь элементом шоу, но сегодня выглядели пугающе уместно. Знаки складывались в строки:

«5126 год от Восхождения. 14-й день месяца Тота. День Путника: легенда оживает».

Толпа вздрогнула – впервые за всё время праздник перестал быть игрой.

Сердце его забилось быстрее, дыхание перехватило – он оказался неожиданным центром внимания.

Только спустя мгновение он заметил: эти люди не бездушные автоматы. Они живые, настоящие. Их глаза горели любопытством, трепетом и верой. Ариан впервые после долгих дней пустоты ощутил полноту жизнь в полной мере.

С вершины амфитеатра к трибунам обратился жрец – высокий, в длинной белой тунике с золотым анхом на груди, лицо слегка скрывал лёгкий налёт маски, украшенной бирюзой и лазуритом. Голос его был ровен, но звучал так, словно сливался с дыханием города и шёпотом Нила:

Наступила тишина, тяжелая и звенящая. Верховный жрец сделал шаг вперед. Его лицо, обычно непроницаемое, выдавало внутреннюю борьбу. Сказать ли то, что от него ждут? Или то, что диктует разум?

– Люди Египта! – его голос, привыкший к ритуалам, впервые звучал неуверенно. – Мы стали свидетелями явления, которого не ожидал никто.

Он оглянулся на фараона, как будто ища подтверждения, что должен продолжать.

– В «Текстах пирамид» упоминался Путник, который однажды придёт «из-за врат незримых». Не как избранник богов, а как знак перемен. И в народе ходила старая история о том, что явится он именно в этот день – в четырнадцатый день месяца Тота…

Он запнулся. Лёгкая дрожь прошла по его рукам.

– Но все знали, что это лишь легенда, – произнёс он почти шёпотом. – Рассказ, который веками передавали для игры воображения… Или всё это – всего лишь мистификация? – он оглянулся по сторонам, словно сам не до конца веря в происходящее. – Никто всерьёз не думал, что она сбудется, – продолжил он тихо. – Скажу вам честно… всё это похоже на сон. И я пока не понимаю, как такое возможно.

Гул прокатился по арене, перекатываясь от ряда к ряду. Каждый взгляд словно ловил что-то необычное, не поддающееся разуму. Праздник задумывался как игра – фестиваль легенды, яркое представление, красивый ритуал. Но теперь легенда ожила.

– Как тебя зовут? – спросил он, и в его голосе звучала уважительная тревога, смешанная с тихим, едва заметным сомнением.

К нему протянули микрофон.

– Ариан, – сказал он. Имя вырвалось отчётливо, будто закрепляя его существование здесь.

Жрец кивнул – слишком быстро, слишком резко, как человек, который пытается сохранить контроль, когда ноги предательски подкашиваются.

И тогда поднялся фараон.

Ариан задержал дыхание. «Фараон… настоящий, живой… неужели это всё по-настоящему?» Мгновение он не мог поверить, что видит фигуру, знакомую лишь по книгам и музеям.

Его золотая корона вспыхнула в лучах солнца, жест был величественен, а голос – редкий и весомый:

– Мы свидетели чего-то необъяснимого, – произнёс он, голос едва дрогнул, будто фраза, рассчитанная на спектакль, обрела иной вес. – До того как делать какие-либо выводы, этому явлению должно быть дано научное и религиозное объяснение.

Он сделал паузу, взгляд скользнул по толпе. – Пусть же боги ведут его путь… и пусть Египет обретёт мудрость понять, что действительно произошло.

Жрец склонил голову перед фараоном – знак того, что небесное и земное сошлись в одном.

На трибунах уже мелькали первые вспышки паники. На гигантском цифровом экране прямо над ареной показывали каждое его движение в реальном времени. Люди вставали с мест, переглядывались, снимали происходящее на смартфоны, но в их движениях чувствовалась растерянность.

Дроны, которые должны были снимать постановку, теперь вели прямой эфир в сеть для миллионов зрителей – и никто не понимал, продолжать сцену или остановить.

Один из организаторов – мужчина в костюме с гарнитурой – буквально выбежал из закулисья, бросил взгляд на Ариана и замер, будто столкнулся с чудом. Затем резко приложил руку к наушнику и начал кому-то лихорадочно докладывать.

К Ариану подошли сопровождающие – уже не актёры, а настоящая охрана. Чёрные костюмы с золотыми вставками, скрытые гарнитуры, скрытые кобуры.

И один из них мягко, но максимально серьёзно произнёс, наклоняясь:

– Господин… пожалуйста, следуйте за нами. Здесь небезопасно.

И в этот момент вся арена поняла, то, что произошло – не было частью представления.

Не было трюком.

Не было эффектом.

Это была реальность. И легенда, в которую никто всерьёз не верил, вдруг ожила – прямо у них на глазах.

Ариан вышел из арены под гул толпы, вспышки камер ослепляли, дроны жужжали над головами, а журналисты выкрикивали вопросы, протягивая микрофоны:

– Кто вы? Откуда пришли? Что скажете народу Египта?

Сильные руки охранников мягко, но настойчиво раздвинули толпу. Вокруг Ариана образовался живой коридор. Его шаги вели к арке, где уже стоял чёрный лимузин с золотыми символами Анха и Уаджета.

– Пожалуйста, сюда, – сказал один из сопровождающих, ровным тоном, без тени сомнения.

– Я могу ответить людям? – спросил Ариан, задержавшись.

Сопровождающий слегка наклонил голову:

– Позже. Для этого будет подготовлена официальная встреча. Сейчас важнее ваша безопасность.

Машина мягко тронулась, и за окном перед ним развернулся город – широкие улицы, обсаженные пальмами, величественные обелиски, извивающиеся каналы, здания с фасадами в стиле пирамид, украшенные символами и астрономическими мотивами. На улицах люди в белых и цветных туниках, на цифровых билбордах – сменялись сияющие лозунги: «Энергия Ра – источник дня», «Синхронность души – путь к Осирису», «Фараон – хранитель Маат», «Навигация по Нилу: безопасный путь – мудрость наших предков».

Ариан молчал, едва различая детали. Восхищение и шок перемешивались. Он никогда не чувствовал столько внимания к себе. Всё казалось сном, но слишком осязаемо реальным.

Глава 11. Золотая клетка.

В лимузине с ним ехал человек средних лет, в строгой белой тунике, с золотым знаком в виде солнечного диска на груди. Он представился как советник по протоколу. Голос его был мягким, но за вежливостью проскальзывала едва заметная напряжённость, как у человека, оказавшегося слишком близко к чему-то важному и неожиданному:

– Вы явились в назначенный день. Это чудо богов и, возможно, подтверждение науки. Сегодня вечером вас встретит Совет жрецов и учёных.

Ариан моргнул и неуверенно уточнил:

– Подтверждение… науки?

Сопровождающий слегка напрягся, почуяв, что сказал больше, чем нужно:

– Время покажет… – сказал он ровно, стараясь вернуть разговор в безопасное русло.

Он на миг замолчал, его взгляд невольно задержался на лице Ариана, будто он не до конца верил, что сидит рядом с тем, о ком веками слагали легенды. В глазах мелькнуло уважение и тревога.

Советник слегка наклонился вперёд и заговорил тише, почти доверительно:

– Но помните: ваши слова имеют силу. Ни одно из них не должно прозвучать необдуманно. И ещё… – он сделал короткую паузу, будто проверял, не подслушивает ли кто. – Здесь не всем стоит доверять. Даже тем, кто приветствует вас громче всех.

Ариан нахмурился, пытаясь осознать смысл услышанного:

– Что вы имеете в виду?

Советник чуть улыбнулся, но взгляд его на миг потемнел:

– Просто будьте внимательны. Всё остальное… вы поймёте сами.

Лимузин подъехал к отелю «Золотой Лотос» – грандиозному комплексу в форме пирамиды со стеклянными панорамами. Но это был не обычный отель: весь верхний этаж оказался перекрыт охраной, лифты работали только по спецпропускам. В коридорах стояли люди в белых мантиях и сотрудники в чёрных костюмах.

– Это ваш дом на ближайшее время, – сказал советник. – Здесь вы в полной безопасности.

Номер оказался роскошным – мраморные залы, бассейн в виде стилизованного Нила, панорамные окна с видом на город. На крышах виднелись парящие дирижабли с символикой фараонов, а за окнами тянулся бесконечный светящийся мегаполис.

Но за красотой чувствовался контроль: камеры в углу, скрытые сенсоры в дверях, едва заметный шум системы слежения.

Ариан обернулся к сопровождающему:

– Я мог бы выйти… посмотреть город ближе? Пройтись?

Тот слегка склонил голову, и в его вежливой улыбке прозвучала твёрдость:

– Пока это невозможно. На территории комплекса вы можете свободно передвигаться, здесь есть сады и галереи. Но за пределы мы не выходим до тех пор, пока Совет не вынесет решение. Поймите, вы – не просто путешественник. Ваше появление ещё не изучено до конца.

Мысль о том, что за окнами простирается целый мир, а ему позволено лишь сад и галерея, тревожила. Но он лишь кивнул, не желая настаивать.

В номере его ждал тонкий металлический ноутбук с золотым знаком «Ока Ра» на крышке. Сеть открылась без паролей, словно устройство было приготовлено именно для него. Ариан долго смотрел на строку поиска, а затем начал вводить слова: «История Египта», «Календарь», «Пророчество». Результат выдался мгновенно:

– «Пять тысяч сто двадцать шестой год от Восхождения Первого Фараона. Более трёх тысяч лет Египет остаётся единым государством, простирающимся от Средиземного моря до экватора. Непокорённый персами, несокрушённый Александром, не ставший провинцией Рима – он пережил все великие империи, сохранив собственный путь и уникальную цивилизацию. В эпоху Великих храмов усилилось влияние жрецов и Совета учёных. Их голоса определяют направления развития страны, но последнее слово неизменно остаётся за фараоном. Так возникла двойная власть – духовная и научная, два крыла одной цивилизации».

Ариан замер. Перед ним разворачивался иной ход истории: Египет пережил все катастрофы и не только устоял, но и стал центром мира, где традиции и наука текли вместе, как единая река цивилизации.

На экране высветился онлайн-календарь:

Сегодня – 14-й день месяца Тота, день, в который по легенде когда-нибудь должен явиться Путник из-за миров.

Ариан откинулся в кресло. Его перехода из-за миров» совпал с легендой – ни раньше, ни позже. «Как такое возможно?» – промелькнуло в голове. Казалось, невидимые нити судьбы вели его сквозь миры, не оставляя ни малейшего намёка на случайность.

Колонки новостей множились. Его появление называли «чудом века». Духовные лидеры видели в нём «знак Маат, равновесие миров», а учёные – живое подтверждение программы «Параллельный Спектр», многолетнего проекта по изучению параллельных реальностей.

– Ариан – это «Ключ», – утверждал один из учёных. – Его появление лишь совпало с нашим поиском доказательств. Осталось провести все необходимые испытания, чтобы подтвердить это.

Поздним вечером, в большом зале при отеле, его встретили жрецы – люди в бело-золотых одеяниях, и учёные.

Жрец произнёс торжественно:

– Ты – знак перемен. Тот, кто соединяет разрозненное.

Он развернул свиток:

– В «Текстах пирамид» сказано: «Он, кто не из нашей крови, придёт из-за врат незримых».

На мгновение жрец замолчал, взгляд скользнул по собравшимся, и тогда другой жрец, чуть наклонившись к Ариану, добавил тихо:

– Но есть и иное предание, редкое, хранящееся в Скрижалях Анха. В «Книге Двух Путей» написано:

«Придёт путник из-за границы миров. Он станет свидетелем времени. Он соединит то, что разделено. Он – ключ к границам бытия».

Ариан невольно пробормотал:

– Ключ… к границам бытия?

Жрецы склонили головы, подтверждая сказанное.

– Мы… мы, конечно, никогда не думали, что это может произойти, – тихо произнёс один из старших, словно сам пытаясь поверить своим словам. – Но… мы ждали тебя века. И вот ты здесь. Это… это необъяснимо. Ты не случайность.

Ариан с трудом сдерживал дрожь в голосе:

– Значит… всё это обо мне?

Тогда заговорил учёный, холодным тоном:

– Для нас, как учёных, это не вера, а исследование. Наша наука дошла до предела, который пока не преодолеть. Твоё появление совпало с этой стадией развития – и, возможно, именно ты – узел, которого нам не хватало.

Ариан посмотрел на них с осторожным вопросом:

– И вы действительно хотите… использовать меня для экспериментов?

Учёные переглянулись. Старший из них добавил:

– Для нас ты не только символ, но и доказательство. Твоё сознание уже прошло через то, что мы называем «воротами миров». Никто из наших испытуемых не смог пройти сквозь эти врата, но ты можешь…

В зале повисла тишина. Ариан чувствовал, что на него смотрят не просто как на человека, а как на решение загадки, как на артефакт, как на живой ключ.

Но вопросы быстро перешли к главному:

– Откуда ты? Что за мир, где ты жил? – спросил один из жрецов.

Ариан собрался и ответил:

– Научный эксперимент. Мы пытались исследовать параллельные миры. Я застрял в воронке скольжений. В моём мире… Египет – страна древних руин. Туристическая. Там нет фараонов, нет жрецов. Язык древний утрачен. Большинство населения говорит на арабском.

В зале повисла тишина. Лица жрецов напряглись, кто-то склонил голову, сдерживая возмущение. Один учёный прошептал:

– Значит, в их мире Египет… мёртв?

– Лишь тень, музей, – подтвердил Ариан.