Проказница для олигарха

– Сегодня! Когда просил удержать азиатов!

– Я сказал – посмотрим, – качаю головой. – А не обещал.

– Ты уже лет шесть смотришь! Сколько можно девке голову морочить?!

Кто голову морочит, мне и сестре, впридачу, так это сам Рыжий. Он еще, когда мы с Настей встречались, уже сватал мне Светлану. Настырный был. Пришлось тогда резко отчитать. На какое-то время перестал донимать. А после ухода Насти снова активизировался. И до сих пор никак не успокоится.

Светлана – девушка классная. Красивая, ухоженная, знает себе цену. И сама бы не против узаконить наши отношения. Но вот, что-то не вижу я в этих отношениях будущего. Ну, не тянет меня заводить семью. Да, и в памяти все время Настя всплывала. А сейчас, так и, вообще, вживую объявилась.

– Я что-то не знаю? – вдруг резко посерьезнел Леха. – Димон, у тебя, че, баба появилась? Ты смотри, Светку в обиду давать не собираюсь. Поматросил и бросил – не про нее.

– Знаю, что не про нее. Успокойся.

– Так появилась баба? Или нет? – напирает Рыжий. – О ком думаешь?

– Хочешь, честно? – вдыхаю я.

– Давай.

Леха по виду, аж настраивается на эту «правду». Весь подобрался.

– Думаю о пятилетней дерзкой пигалице, что сегодня утром специально под машину мне бросилась. Оттого, кстати, и опоздал. Мелкая не просто бросилась. Отвлекла, пока соучастники мне машину «чистили». А затем чертом безрогим обозвала. И язык показала. А еще угрожала.

Рыжий долгое время размышляет, потом выдает:

– Пятилетняя? ТЕБЕ?

Киваю.

– Угрожала, показывала язык, обзывала?

Снова киваю.

– Знаешь, я бы сам о такой думал, – хмыкает Леха. – Рассказывай, кто она? Вырастет – сам женюсь.

Будь ты на двадцать лет моложе, и будь Варя моя дочь, хрен бы за такого отморозка отдал бы ее. Но вслух ничего не произношу. Так как задумываюсь… А сколько Варе лет на самом деле. И когда она родилась? И…

Или это просто бредовые мысли?

– Ты мне лучше скажи, – обращаюсь к Рыжему. – Чего сейчас современные дети любят? Шоколадки там, жвачки?

– А мне почем знать? Своих детей нет. И тебе зачем?

– У тебя же племяш есть. Ты, когда тетку ездишь навещать, после часто рассказываешь, что он там носится, как носорог, бивнем в зад уколотый.

Задумавшись, Леха сообщает:

– Ну, паршивец давал мне какой-то холодный чай беспонтовый с мармеладками попробовать. Туфта, в общем. И он в какую-то тягучую и ликую хрень играет. А насчет сладостей, так он килограммами все сжирает. Гудрон в фантик от Аленки заверни, его съест.

Поблагодарив Рыжего, и больше ничего не объяснив, скидываю на него всю сегодняшнюю рутину и сваливаю из офиса. На его «спасибо», прилетевшее в спину, не обращаю внимание.

Затарившись в ближайшем гипермаркете тележкой сладостей, приезжаю в унылый дворик, где обретает малолетняя ОПГ.

Дверь в квартиру Варвары Петровны оказывается открыта. Со стороны кухни идет пар и жар, стоит запах готовящихся блюд.

Только затаскиваю пакеты в прихожую, как оказываюсь замеченным Варей. Та, важно вышагивая, с умильно серьезным выражением на лице, подходит вплотную. Выставив руку в останавливающем жесте, приказывает…

Мне, приказывает!

– Ни ногой за полог! Пока не заслужишь довелия, не плойдешь!

Но тут ее сносят другие дети, рванувшиеся к моим пакетам. В первом ряду этого воинственно-голодного клина любитель конфеток.

– Чую вкусняшки! МОЕ!

Глава 5

Дмитрий

Успеваю поднять пакеты к потолку.

Шайка беспризорников, галдя, чуть не вырывает их из моих рук. Да, и меня чуть не сбивает.

– Дай! Дай-а-й! – кричит самый настырный. Он же – любитель спрятать конфетку. – Дай, а то кусать тебя начну! И глысть твои кости!

– Да, вы не дети, – констатирую. – Вы пираньи сладкожрущие.

– Дяденька, пожалуйста, дайте нам вкусняшек, – состроив умилительно просящую рожицу и раскрыв пошире глазки, девочка постарше складывает ладошки в молебном жесте.

Как тут устоишь?

– Я не пиланья! Я пожилатель мила! – возмущается конфетолюб.

– Все-все! – опускаю аккуратно пакеты. – Успокойся уже, милый пожелатель. Только скажи, какие именно пожелания?

– Л-л-л-лы! – в ответ мелкий пытается рычать. При этом он уже ушел двумя руками и головой в пакет со сладостями. – Не пожелатель, а пожилатель! ПОЖИЛАТЕЛЬ МИ…

И затыкается, как только справляется с упаковкой шоколадки и засовывает ее себе в рот. И почти сразу та исчезает в нем.

– …ла-а, – наконец, оканчивает начатое слово. Уже как-то расслабленно и удовлетворено.

Тянется за новой вкусняшкой, но не тут то было.

Варя, приняв ну очень сердитый вид, не сводя с меня взгляда и громко стуча ногами по полу, подходит к пацану. И хвать того за ухо.

– Ааа! Че делаешь?!

Девочка, все так же смотря прямо мне в глаза, оттаскивает мальчишку за ухо в сторону от пакета.

И наставляет, как неразумного:

– Валвала Петловна, кушать готовит! А ты сладкое ешь! Нельзя! Сладкое после еды!

– Мне можно! – почти плача, выговаривает пацан. И тянет руки к пакету. – У меня аппетит никогда не плопадает. Он вечный!

– ЗА СТОЛ! – из кухни раздается громогласный зов.

– ЕДА!!! – любитель спрятать конфетки первым подрывается и скрывается в комнате.

Другие дети также убегают. Остается Варя. Она одну руку уперла в бок, вторую протягивает мне. В ней какой-то список размашистым почерком и пара бланков. Похоже, аптечные рецепты.

– Купишь жалопонижающее!

Уверено так командует.

Вот что значит, сразу не выпорол.

Когда мелкая убегала, после того, как совершила инсценировку, боялась меня. Драпала, только пятки мелькали. А раз догнал и не исполнил экзекуцию, с применением того же ремня, – можно не бояться и строить «слабака» как хочешь.

Хех, купишь жалопонижающее.

– Это тебе, что ли, нужно жало понизить? Сильно в попе зудит, не дает сидеть на месте?

Что-то сегодня я в ударе. С тупым юмором на «ты».

Надо было азиатам на встрече пару перлов выдать. Глядишь, они на еще большие уступки пошли.

– Влач пло жало не говолил, – с суровым видом малышка качает головой. – Вот эти лекарства надо!

И снова тянет мне листочки.

Беру их и спрашиваю:

– Мама твоя очнулась? Что врач про нее сказал?

Да, это список препаратов и два рецепта.

– Сказал, что моя мама самая класивая и лучшая! И я тоже вся в маму, самая-самая. Мм!

Снова показывает мне язык.

– Ой, а вы уже пришли?! – в дверях на кухню появляется Варвара Петровна. – А я и не заметила. Заготовилась. Вы породите, чего в дверях стоите?! Я и поесть приготовила. Много. На полк хватит.

Тут обращает внимание на листочки в моих руках и на Варю.

– Варенька, ты уже попросила хорошего дядю купить лекарства для мамы?

Ага, «попросила».

– Что врач сказал про Настю? – спрашиваю женщину.

Добиться внятных ответов от малолетнего цербера в платье, чувствую, не получится.

Вон, глаза горят, смотрят исподлобья, ноздри пышут жаром…

– Сказал, что запустила бедняжка себя. Не лечилась путем, – вздыхает женщина. – Еще бы! Вон, где лежала. Там как ни лечись, все одно. Влажно же, прохладно, пыльно…

Варвара Павловна указывает в сторону каморки в подъезде, из которой я Настю вынес.

– И? Что-то серьезное? – заставлю тетку перейти к сути.

– Поправимо, – отмахивает та. – Выходим. Вы лекарства купите, я, вон, банки с брусникой, клюквой и малиной уже достала. Наведу позже бедняжке.

У меня, конечно, еще куча вопросов. Почему Настя оказалась здесь и в таком состоянии? Откуда у нее дочь? Откуда другие дети? Что они там вообще делали? И еще гора «как», «зачем» и «почему».

Но понимаю, Насте стоит начать принимать выписанные антибиотики и другие препараты, как можно раньше. А расспросить успею. Что-то малыши расскажут и женщина. Подробнее позже расспрошу саму Настю. Никуда она от меня не денется.

Спешу покинуть квартиру Варвары Петровны. Пробегаю по ближайшей парочке аптек. По списку все покупаю. Возвращаюсь к дому быстро. Выйти из машины не успеваю. Поступает входящий вызов.

Звонит Светлана.

– Привет, котик! – звучит тут же, как принимаю вызов. – Это правда?!