Моя нелюбимая девочка

– Более чем, – дразнит меня.

– Ну тогда мне нужны все подробности!

Классика, проверенная временем: поездка на Кок— Тобе, любование закатом, ужин и вишенка на тортике – поцелуй в машине. Все— таки правильная Сабина женщина и свидание у нее правильное.

– Ах, как миииило, – подперев щеки кулачками, мечтательно вздыхаю.

– И вот он дождался, пока я зайду домой, и только потом уехал, – заканчивает она. А я ей говорила, что так в книгах пишут и в кино показывают: если девушка интересна мужчине, он будет стоять под ее окнами хоть час.

– И ты даже на чай его не пригласила! – сокрушаюсь.

– Зачем?

– Как зачем? Для продолжения знакомства в горизонтальной плоскости! – расплываюсь в коварной улыбке.

– Дурная! – щеки зарделись еще сильнее. – Мы не торопимся. Он очень осторожен, считается с моими чувствами. А я…я пока не готова снова спать с мужчиной.

– Ффф, спать! Не спать, а make love, – с придыханием дразню ее я. – Сечешь разницу? Заниматься любовью…как звучит, а?

– Знаешь, – склоняет голову набок и прищуривается, – а ведь с тобой что— то не так. Вот чует мое сердце! Ты во сколько вчера домой заявилась?

– В два, – смачно зевнув, поднимаю руки вверх и потягиваюсь. Топ ползет выше, обнажая плоский живот и кусочек шрама, аккуратный пупок и мой длинный розоватый шрам.

– В два. Прекрасно. Хорошо хоть жива— здорова, – бурчит я. – И что можно было до двух снимать в этом баре?

– Мммм, – поджав губы, смотрю на нее игриво, – я там кое— кого встретила.

– Таак, – ерзает на стуле, устраиваясь поудобней.

– Помнишь, я рассказывала про мужчину, который спас меня в Дубае? Вот его я и встретила.

И я пересказываю ей события вчерашнее ночи о съемках в баре, подсыпанных наркотиках, почти поруганную честь, драку и чудесное спасение девицы.

– Господи, Ирада. Только ты могла найти такие приключения на пятую точку! – восклицаю и порицаю одновременно.

– Саба, ты бы видела этого рыцаря, – чуть не хнычу. – Он такой…такой мужиииик! Красивый, мускулистый, а дерется как! И меня знаешь так схватил крепко, что у меня чуть в зобу дыхание сперло.

– Чтооо? – хохочет Сабина.

– Это из басни Крылова, – с укоризной смотрю на сестру.

– И кто он?

– Какой— то очень крутой финансист. А имя у него все— таки мужественное – Аслан.

– Ну да – лев.

– Лев и есть, – мечтательно вздыхаю и показываю ей свои руки. – У меня от него мурашки по коже.

– Ирада, осторожно! – хмурит брови Сабина. – Не наступи на те же грабли, что и я. У меня после первого знакомства с Таиром тоже так было. Бабочки в животе, мурашки по коже, затуманенный разум. Не мужчина, а принц на белом коне. И к чему это привело? Я влюбилась без памяти, а он нет. Итог ты знаешь.

– Знаю— знаю, – взлохмачиваю кудряшки и кусаю губы. – Но не могу выбросить его из головы. Я ведь даже его прогуглила. Знаешь, сколько ему?

– Сколько?

– 39.

– Что? 39? Ирада, тебе 26!

– И что? Я же не замуж за него собираюсь. И вообще, мы, наверное, больше не увидимся. Укатит в свой Дубай, поминай, как звали.

– Я знаю, что ты кого угодно можешь достать из— под земли.

– Неет, я не собираюсь за ним следить. С ума сошла? – отмахиваюсь.

– Пообещай мне!

– Обещаю…А вдруг судьба еще раз нас сведет, а? В каком— то детективе я прочитала: одно убийство – ищи преступления, два убийства – ищи связь, а три – это уже серия.

– Я сейчас не очень улавливаю суть, – встряхнув головой, переспрашивает.

– Я о том, что случайности неслучайны.

– Ой, Ирада! Не играла бы ты с огнем. Очень болючие от него ожоги. И шрамы страшные.

***

Хотела устроить себе воскресный день— тюлень, но кнопка захотела погулять и мы втроем вышли в центр искать приключений и развлечений. В итоге к вечеру умаялись так, что в пять я еле стояла на ногах. Мой вечер мог бы пойти по хорошему сценарию: горячая ванна с пеной и при свечах, пицца, которую мы решили заказать, потому что Сабе было лень готовить, а мне тем более, и какая-нибудь французская романтическая комедия. Но внезапно позвонила Камилла и я пропала.

– Ирада, мой ангел, спасай меня! – взвыла подруга и бывшая сокурсница. Мы учились на одной кафедре, только я на факультете PR и связей с общественность, а она на журфаке. Мы подружились на одном институтском мероприятии и общаемся до сих пор. Более того, я очень благодарная Камилле за то, что однажды она меня поддержала. Ну и она знает, что я настолько безбашенная, что соглашусь на любой кипиш, кроме голодовки.

– Что на этот раз? – плюхнувшись на кровать, оттягиваю кудрявую прядь и принимаюсь накручивать ее на палец.

– У нас все плохо. Вчера мы отсняли классный материал, я специально сегодня приехала в офис отсмотреть. Это пушка!

Господи, ну что за одержимый работой человек. Нет бы отдыхать в законный выходной.

– Ага, надеюсь я там не толстая?

– Ты красотка. И мужик этот, который тебя спас,– огонь!

Я— то знаю, что он огонь. А вот ты…Стоп! Что это? Ревность?

– Так хорошо сняли, но он категорически против, чтобы мы выдавали это в эфир. Я уже ему сейчас звонила и умоляла: и так, и эдак, и обещала, что мы лицо ему закроем и голос изменим. Он ни в какую.

Резко сажусь на кровати, не веря своим ушам.

– Ты с ним разговаривала? Откуда у тебя его номер?

Даже у меня нет его номера!

– Ирад, ну ты как вчера родилась. Я на телеке работаю, могу человека за пять минут найти.

– Но это нереально! – сомневаюсь я.

– Хорошо, я искала его номер с утра. И один коллега из Астаны мне его нашел. Ты знала, что этот Аслан – финансист?

– Узнала из “Гугла”. Я же тебе еще вчера сказала, что в Дубае он вытащил меня из воды. Поэтому и узнал в баре.

– И вот поэтому мне и нужна твоя помощь. Я ему даром не сдалась, а мне позарез нужны эти кадры. Пожалуйста, Ирадочка, выручи меня! Поговори с ним, – умоляет подруга.

– Блин. Ками, ну что я ему скажу? – восклицаю я. – Он меня вчера чуть не прибил.

– Ну не прибил же. И вообще знаешь, что он сделал? – сделав голос ниже и загадочней, спрашивает она. Знает, зараза, как меня заинтриговать.

– Что?

– Мы же с тобой раньше уехали, а он еще оставался с ребятами из “Жургеновки”. И прикинь, он им бабки скинул за физический ущерб.

– Что? Они меня пытались изнасиловать, а он им бабки дарит?

– Ну там у одного теперь вся щека синяя, – мнется она.

– И это вообще— то вы должны были ему дать денег.

– Но дал тот, кто бил. А второму тоже скинул, но поменьше.

– Это что за “аттракцион неслыханной щедрости”, как говорил мой папа?

– Так он с них расписку взял, что они претензий не имеют. Умный дяденька. Короче, пожалуйста, попроси его в знак вашей дружбы дать разрешение на использование кадров, – и вот мы добрались до сути вопроса.

– Нет! Ками, я тебя люблю, но лучше нам с ним не встречаться. Либо он меня убьет, либо я доведу его до инфаркта. Ему и так много лет уже.

–Всего 39! – смеется подружка. – Ну пожалуйста, я умоляю тебя. Проси что хочешь, я все сделаю. Просто позвони ему и скажи, что очень надо. Я клянусь, что лицо ему закрою так, что родная мать не узнает.

Сильно впиваюсь зубами в нижнюю губу и нервно вожу ими туда— сюда, понимая, что во мне сейчас борются две силы: ангел и демон. Ангел твердит, что это не моя проблема и нам нужно держаться подальше от Аслана. В то же время демон пытается перетянуть меня на темную сторону и шепчет сладко: “Позвони. Ты же хочешь услышать его голос еще раз. Всего один разочек”.

– Хорошо, кидай номер в вотсап, – заколдовано произношу в трубку.

– Ты прелесть. Я твоя должница. Минуту.

Камилла отключается, а через десять секунд на телефон приходит контакт Аслана. Гипнотизирую красивые цифры глазами и дрожащим пальцем нажимаю на кнопку “Добавить”.

– Это ничего не значит, – твержу вслух, пытаясь убедить саму себя, что это просто телефон человека, который мало ли, но когда-нибудь может мне пригодиться. – Окей, Гугл. Ну давай попробуем.

Нажав на зеленый значок, прикладываю мобильный к уху и слушаю мучительно— долгие монотонные гудки. Когда надежда, что он возьмет трубку, тает, как и мое терпение, гудок резко обрывается и я слышу его низкий сексуальный голос:

– Да?

Нервно сглатываю – была ни была.

– Аслан, здравствуйте! – говорю тихо.

– Здравствуйте, – строго отвечает он.

– Это Ирада. Помните меня?

Боже, ну что за глупый вопрос? Ну конечно, он помнит. Он же из— за меня вчера подрался. В трубке раздается тяжелый вздох – ох не к добру он, ох не к добру.

– Что на этот раз Ирада?

Глава 8. Не фиалка

Ирада

– Что на этот раз, Ирада?

Мое имя, произнесенное его хриплым сильным голосом, даже звучит иначе. Мелодично, необычно и красиво. Должна ответить ему, но замираю, слушая размеренное дыхание на другом конце провода.

– Я жду, – пока терпеливо произносит Аслан.

– Я, – прочищаю горло, – я по просьбе подруги звоню. Понимаете, это правда очень важно. Наше общество должно понять, что нельзя закрывать глаза на проблему насилия над женщинами, будь то в барах или за закрытыми дверьми.

Ирада, остановись! Тебя понесло не туда.

– Если уж на то пошло, я тоже против насилия. Но от меня ты что конкретно хочешь? – усмехнувшись в трубку, спрашивает мужчина.

– Поговорить, – запинаюсь. – То есть объяснить, почему вы должны быть в этой программе. И если вы дадите мне пять минут я вам все объясню.

Он молчит, а я нервничаю, будто от ответа жизнь моя зависит.

– Ирада, у меня сейчас нет ни времени, ни желания этим заниматься, – лениво говорит он.

– Всего пять минут. Вы можете даже время засечь.

– Честно скажу, мне сейчас не очень удобно, – соглашается он после непродолжительной паузы. – Я еду на встречу с другом, а ночью у меня самолет в Астану.

Ну ладно, я хотя бы попыталась. Скажу Камилле, что ничего не получилось.

– Хорошо, я понимаю. Еще раз спасибо, – тихо благодарю я.

–Пожалуйста.

– До свидания.

– До свидания.

Вот и все, вот и поговорили. Бросаю телефон на кровать, а потом и сама падаю рядом, громко при этом взревев от стыда, что пришлось уговаривать его и давить на совесть. И хорошо, что он отказался. Мои последние нервные клеточки и так на грани вымирания, а если бы мы проговорили на пять минут дольше, я бы и без них осталась. Забудь, Ирада. Просто забудь. Мы две параллельные, которые никогда не пересекутся. И зачем ты ему позвонила, дурочка?

Короткий сигнал о входящем прерывает мое самобичевание. Нехотя тянусь за телефоном, захожу в мессенджер и чуть не роняю его, когда вижу в первой строке его имя. Открываю и вижу, что он прислал мне геолокацию и подписал ее: “Я здесь на два часа. Другой возможности не будет”.

Второй раз мне объяснять не нужно. Срываюсь с места и распахнув двери шкафе, начинаю хаотично двигать вешалки в поисках нормального наряда. Чтоб не как вчера – вырви глаз. И не как тогда в “Дубай Молле” – девочка— припевочка в цветастом сарафане. Нужно что— то простое и стильное. Пробежавшись пальцами по плечикам, достаю трикотажную “двоечку”: серый топ без рукавов, немного оголяющий живот, и прямую облегающую юбку ниже колен. Дополню образ кожаной косухой и черными ботильонами. Собираюсь быстро, насколько это возможно: делаю легкий макияж, наношу любимые духи, волосы…а и так сойдет.

В прихожей сталкиваюсь с удивленной Сабиной.

– Ты куда такая красивая? – интересуется сестра.

– Камилла предложила посидеть, – сажусь на мягкий пуф и достаю обувь из комода.

– Опять? Вы же вчера встречались?

– Вот и хотим обсудить вчерашнее, – застегиваю молнию на ботинках

– Ты же жаловалась, что устала? – прищурившись, склоняет голову на бок.

– У меня открылось второе дыхание. Пока— пока, – подпрыгиваю, целую сестру в щеку и пока она еще что— нибудь не спросила, вылетаю из квартиры.

***

– Вас ожидают? – спросил красивая стройная девушка в черном платье, встречающая гостей ресторана. Воскресным вечером здесь не так много людей, да счет здесь всегда выше среднего. Не масс— маркет. Впрочем, не удивлена, что Аслан сидит здесь. Деньги и статус есть, так почему бы не шиковать.

– Да, – заявляю сначала уверенно, а потом незаметно для хостес тушуюсь, потому что не знаю, ждет ли он меня. – Аслан.

Девушка поднимает брови и дежурно улыбается мне. За несколько секунд она успела рассмотреть меня, чтобы “сделать себе мнение”. И судя по взгляду, подумала она что— то не очень хорошее.

– Я вас провожу, – сладким до тошноты голоском говорит она и разворачивается. Как пава плывет, бедрами виляет, ноги свои от ушей изящно переставляет, во мне комплекс неполноценности взращивает. Зато у меня волосы круче.

– Подождите здесь, – остановившись у VIP— кабинки, приказывает она, а сама, постучав два раза, входит.

В коридоре полумрак, на бордовых стенах висят стильные бра, тихо играет музыка. Чувствую, как спина уже мокрая от жары, поэтому быстро снимаю куртку и перекидываю ее на левый локоть. Тут же поправляю длинный ремешок маленькой сумки, набираю в легкие побольше воздуха и долго выдыхаю. Девушка выходит в холл через полминуты и с таким же видом, как до этого, сообщает:

– Можете пройти.

– Спасибо.

Не дождавшись от нее “пожалуйста”, переступаю порог и попадаю в закрытый мир богатых мужчин, которые свободно устроившись на диванах, курят кальян. В нос тут же ударяет его дурманящий аромат, а атмосфера вокруг начинает напрягать: слишком интимно, темно и закрыто.

– Здравствуйте, Аслан, – киваю, поймав на себе его заинтересованный взгляд. Поза расслабленная, ноги широко расставлены. На нем серые брюки и черный пуловер, рукава которого он закатал. Все в нем выверено, строго и мужественно.

– Какая хорошая девочка пришла, – вижу, как его друг – смуглый, бородатый и неприятный – тоже изучает меня, отчего становится не по себе.

– Эта девочка ко мне, Кука (полное имя Куаныш), – отрезает Аслан и берет со стола шланг от кальяна.

– Я не претендую, брат, – смеется он и встает. – Пойду проветрюсь.

Покидая ВИП— кабинку его друг, поравнявшись со мной, косится и ухмыляется, но через пару секунд выходит и плотно закрывает за собой дверь. Я остаюсь один на один со своими демонами и главным из них, что сидит напротив и прожигает меня пристальным взглядом, словно кожу с меня сдирает.

– Так в чем срочность, Ирада? –спрашивает, обхватывая мундштук губами.

– Я…– нервно сглатываю и как завороженная слежу за тем, как он делает плавную глубокую затяжку. В колбе кальяна тихо булькает вода, а у меня так громко стучит сердце, что кажется сейчас взорвется от напряжения.

Его красноречивый взгляд ждет от меня объяснений, а я словно язык проглотила. Аслан убирает мундштук, сворачивает губы трубочкой и выпускает кольцо из дыма, которое плавно движется в мою сторону. Дьявол во плоти. Прекрасный дьявол.

– Я хотела попросить об одолжении, – мнусь я, сильно сжимая пальцы.

– Ты же говорила, что не любишь быть должной, – прищурившись, он делает еще одну затяжку.

– Я помню, что и так должна вам денег и готова прямо сейчас все вернуть. Но я прошу не за себя. Для общего дела.

Проделав очередной трюк с дымом и кольцом, Аслан смотрит мне в глаза, отчего я медленно умираю.

– Так— то мне все равно на других. И деньги твои мне не нужны, – уверенно говорит он.

– А что нужно? – стук сердца раздается в ушах, меня то знобит, то бросает в жар и внезапно, совершенно неожиданно чуть ниже живота воспламеняется маленькая искорка.

– Садись, – указывает взглядом на диван напротив. – Ну давай, удиви меня.

Медленно опускаюсь на него, немного ерзаю, устравиваясь поудобней. Сумочку и куртку кладу рядом.

– Выпьешь что— нибудь? – неожиданно спрашивает Аслан, а меня уже ведет не туда от запаха дыма, фруктов и низкого голоса мужчины.

– Я не пью. У меня непереносимость алкоголя. Пару лет назад выпила бокал вина и потом пела без остановки, – на этих словах я прикусываю язык и отвожу взгляд в сторону.

Господи, стыдно— то как. Просто когда я волнуюсь, то начинаю болтать невпопад.

– Я вообще— то имел в виду чай, кофе или воду.

– Воду, – облизываю губы, поднимаю глаза и врезаюсь в его пристальный, задумчивый взгляд.

Выпустив очередную порцию белых дымных колечек, он откладывает в сторону мундштук, берет стеклянную бутылку и наливает ее в высокий стакан. Протягиваю руку, беру его и делаю несколько мелких глотков. На Аслана не смотрю, а вот его взгляд на себе ощущаю.

– И какие песни поешь, когда выпьешь?

– Разные. “Ирину Кайратовну”* в основном почему— то, – ну кто меня заставляет выставлять себя перед ним идиоткой. Почему нельзя было просто промолчать? – Но я вообще— то не пью.

– ”Ирина Кайратовна”, значит? – вскидывает брови. – Странный выбор.

– Почему?

– Ты же девочка, а там в песнях – мат на мате, – усмехается.

– Ну я же не нежная фиалка. У меня даже от ваших матов уши в трубочку не сворачиваются.

– Подловила, – хмыкнул так, что у меня в горле пересохло и я выпила еще немного воды.

– А может перейдем к делу? – поставив стакан на стол, предлагаю ему.

– Ну давай. Ты сказала пять минут. Вперед.

– Я хотела попросить за ребят с телека. Они сняли отличный материал и вы там получились очень даже, – выставляю ладони вперед. – Это не мои слова. Просто проблема же очень серьезная и надо показать людям, что нельзя быть равнодушными, потому что сегодня ты промолчишь и позволишь изнасиловать девушку в отключке, а завтра это могут сделать с тобой, твоей подругой, сестрой и так далее. Поэтому, пожалуйста, разрешите им использовать эти кадры в программе. Они вам лицо заблюрят.

– Что сделают? – поморщившись, переспрашивает он.

– Блюр наложат. Ну это эффект такой. Короче, поставят на ваш фейс размытое облачко.

– Слышал, что журналисты – это люди, которых за дверь выставляют, а они в окно лезут, – серьезно говорит он. – Но твоя подруга пошла еще дальше и прислала тебя. Молодец, что сказать.

– Вы не думайте ничего плохого, – возразила я. – Камилла – прекрасный человек и в трудную минуту меня поддержала.

– Интересно, – придвинувшись к столу, Аслан кладет на него руки и смыкает их в замок. – Ты попала в очередную сумасшедшую историю?

– Я попала в аварию, – нахмурившись, призналась я. – Три года назад мы ехали с родителями по автобану и на встречку вылетел другой водитель. Папа погиб на месте, мама – в больнице.

– Шрам оттуда? – жестко спросил мужчина и я вздрогнула. – Что это было?

Господи, он видел мой шрам? Ну конечно видел, я же была в раздельном купальнике, хотя весь отдых приходила в слитном. Но Афинка сказала, что ночью мою красоту никто не заметит.

– Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение, переломы, ушибы, – признаюсь я. – Я долго лежала после операции. Не могла выезжать к клиентам и немногие остались работать со мной удаленно. А Камилла подкидывала мне халтурку, я писала рекламные тексты для соцсетей.

– У тебя были проблемы с деньгами? – холодным тоном интересуется он.

– Не так чтобы очень , – пожала плечами я. – Мне нужна была реабилитация, потому что я какое— то время не могла ходить, но ее оплатил бывший муж моей сестры. Но я ему уже все вернула, потому что…

– Не любишь быть должной, – закончил за меня Аслан.

– Да. Но в случае с Камиллой, я хочу отплатить добром за добро. Она меня навещала, звонила, подбадривала. Не только Ками, но и другие мои друзья.

– И что всем теперь будешь отдавать добро по кругу? – спросил, прикрыв рот кулаком.

– Если нужно будет, то да, – с жаром выпалила я и поймала его испытующий, цепкий взор.

– Ну хорошо, – сказал он, наконец, после минуты молчания. – Передай, что я не против. Но…

– Спасибо!

– Подожди, я не закончил, – кладет руку на стол. – Но я хочу посмотреть все перед эфиром, чтобы меня не накололи. Я участвую сейчас в важном проекте и мне не до балагана. Поэтому передай своей подружке, что я буду ждать ссылку на программу.

– Конечно— конечно! – счастливо затараторила я. – Спасибо! Вы сделаете большое дело.

Он ничего на это не отвечает и я чувствую, как от него вмиг повеяло холодом, словно с его далекого берега подул сильный ледяной ветер.

– Если это все, то можешь идти, – сказал, как будто подчиненную за кофе отправил.

– Да— да, я пойду, – встаю с дивана, на автомате поправляю и приглаживаю юбку на бедре и забираю свои вещи. – Еще раз спасибо большое.

– Пожалуйста, – отзывается нейтрально, взяв со стола мобильный и уткнувшись в него.

– До свидания! – говорю напоследок у двери.

– Пока! – проговаривает, уже не глядя на меня.

Ну и пожалуйста, ну и ладно. Можно было хотя бы нормально попрощаться. Хотя кто я для него? Никто, просто, как он говорит: “девочка”. А там, на связи у него небось эта Мила, которой он строчит. Я нисколько не ревную. Совсем. Никак. И вообще: совет да любовь вам, кролики!

*"Ирина Кайратовна" – популярная казахстанская группа с такими хитами, как "Чина", "5000", "Не ангиме", "Arriva", "MVP" и прочие. Трэки на русском и казахском языках с использованием ненормативной лексики. Группа сформировалась из участников одноименного скетч— шоу (если будет время, советую посмотреть).

Глава 9. Зачем он так со мной?

Ирада

Я забыла его почти. Ведь это так просто, когда главного раздражителя нет рядом и ты знаешь, что вы точно не пересечетесь; когда никто тебе ничего не обещал и все твои сценарии развития событий – только в твоей голове; когда ты отдаешь себе отчет, что такой, как он никогда не обратит внимания на такую, как ты, ведь вы совершенно разные, как день и ночь, солнце и луна, лед и пламя. Я почти не думала о нем, лишь изредка, самую малость, капельку, надеясь, что у него все хорошо.

В ночь на девятое мая у Сабины поднялась температура и она всю ночь не спала. При этом ни кашля, ни насморка не было – только жар и ломота в теле. Утром на нее больно было смотреть, а ведь мы собирались втроем в Парк 28 гвардейцев— панфиловцев возложить цветы к Вечному огню. Наш дедушка был ветераном и родители, пока он был жив, каждое девятое мая возили нас к нему, а потом в парк. Или наоборот. Сестра хотела показать дочери, как проходит День Победы, но эту миссию взяла на себя я.

В этот день в районе парка ни проехать, ни пройти, а внутри яблоку негде упасть. Крепко держу племянницу за руку и веду к Монументу Славы и Вечному огню. Цветы мы предусмотрительно взяли рядом с домом, потому что здесь цены взвинчены до небес. Я хотела взять красные гвоздики, как в детстве, но Нафиса настояла на красных розах, потому что “они красивенькие”. Держит теперь свой букетик с важным видом, а я пытаюсь ей объяснить важность мероприятия и почему здесь так много людей. Сомневаюсь, что в четыре у нее что— то отложиться, но я хотя бы постараюсь.

Положив розы на уже внушительную гору цветов, мы с Нафисой стоим еще немного у черной плиты и смотрим на Вечный огонь.

– А он всегда горит? – спрашивает кнопка.

– Всегда и зимой, и летом, – улыбаюсь, вспомнив, как тот же вопрос задавала маме и папе.

– И когда дождь и снег?

– Ага.

– А почему, если дождь – это вода?

Как же она все— таки напоминает меня же в детстве.

– Потому что это магия вне Хогвартса*, – шучу я.

– Ааа? – косится на меня снизу вверх и до меня доходит, что малая ничего не знает про Гарри Поттера.

– Понимаешь, – сажусь на корточки рядом с Нафисой, – здесь специальная конструкция, которую придумали, чтобы огонь горел всегда, и в дождь, и в снег. Поэтому его называют вечным.

– Значит, это не волшебство? – дует губки она.

– Нууу, в какой— то степени может быть. Чудо, которое придумали умные люди.

– Тогда ладно, – радуется малышка. – А куда мы теперь пойдем?

– Давай еще погуляем, купим мороженку и потом поедем посмотрим, как там наша мама.

– Да! – довольно соглашается она.

Оставив позади Мемориал, идем по аллее в сторону красочного Вознесенского кафедрального собора. Нафиска отпускает руку и бежит вприпрыжку впереди меня – такая живая, непосредственная и смешная.

Над куполом старинной церкви взмыла серая стая, пролетела мимо крестов и колокольни, после чего устремилась вниз, на залитую майским солнцем плитку. Сколько себя помню, они всегда здесь обитали и клянчили еду у отдыхающих.

– Кичик— апа! Смотри, голуби!

– Нафиса, стой! Не беги так!

Но племяшка меня не слушает, а со всех ног летит к птицам, и не рассчитав скорость, врезается в мужчину, который стоял спиной к ней с телефоном в руках. Подлетаю в последнюю секунду и успеваю схватить ее в паре сантиметров от асфальта. Не хватало еще закончить этот день в больнице с сотрясением.

– Нафиса, ты! Ты! – повышаю на нее голос, сев на корточки перед ней. – Я же просила не бежать. Почему ты не убегаешь и не смотришь под ноги! А если бы ты упала?