Развод с императором драконов

Сад молчал. Но в этой тишине было что-то глухое, напряженное, как будто он ждал, что я заговорю с ним всерьез.

Я отвернулась с легким вздохом. Не сегодня. У меня были другие планы. Ворота.

Пока шла к ним, мыслями вернулась к рынку, а именно к лавке травницы. Это была невысокая худая старушка – сутулая, с руками, испещренными мелкими порезами и следами от колючек. Мы заговорили с ней у стола с сушеными цветами, которые она укладывала в чистые мешочки. Я зачем-то спросила, не нужна ли ей помощь – и все пошло само собой.

– Да где же она не нужна? – усмехнулась тогда женщина. – Но покупателю не положено трудиться, лучше монеты отсчитывай – вон список трав какой длинный у тебя! Лекарка, что ли?

– Почти, – сказала я. – На целителя училась и знаю многое. Вот только работать не пришлось.

– Ну конечно, лекарка, – добродушно улыбнулась она. – С руками-то такими нежными и тонкими только целительницы и бывают. Коль обучена, грех сидеть без дела. Целителей даже в городе не хватает, а деревни… Там дети умирают от простуды, а взрослых хоронят, не зная, что можно было вытащить. Чего уж – повитуха да три отвара на всех.

Я тогда только кивнула, но слова ее засели в памяти. Запали в сердце, как горячий камень в снег.

Теперь, стоя у облезлых створок ворот, я поняла – да, я хочу этого. Хочу помогать людям. Если я смогу облегчить чью-то боль или спасти хоть одну жизнь – это будет иметь смысл.

Я подошла ближе, и ворота возвысились передо мной кованым изваянием древности. Когда-то, должно быть, они были внушительными и надежными. Теперь же – печальное зрелище: изогнутые от времени прутья, язвы ржавчины, расшатанные крепления, облезлые петли, из которых при каждом дуновении ветра доносился жалобный скрип.

Пальцы невольно сжались. Вот он, мой первый враг – не чужой солдат или придворный змей, а ворота в собственный дом.

Я коснулась металла ладонью. Холод пробежался по коже как предупреждение. Магия откликнулась сразу – сдержанная, слабая, будто тоже сомневалась в себе. Я вдохнула глубже и подняла вторую руку, вспоминая базовые формулы. Память подсказывала слова, когда-то наизусть вызубренные в старой библиотеке академии. Я не произносила их вслух – они жили внутри меня, звучали в крови.

Поток зародился в районе сердца. Я ощущала, как он стремится по телу, направляется венами и выходит из пальцев – тепло, напряжение, тонкое дрожание, будто тяну серебряную нить из самой себя.

Но что-то пошло не так.

Металл зашипел. Под моей ладонью он потемнел, и прямо на глазах по нему стали ползти пятна ржавчины – не исчезать, как я ожидала, а множиться.

Ветвиться, как язвы.

Тонкие прутья застонали, один с легким скрежетом треснул у основания, словно сдался.

– Нет… – прошептала я, отшатываясь. Паника кольнула в грудь. – Нет-нет-нет!

Магия не слушалась. Мои пальцы горели, как будто я сунула их в пламя. Сердце колотилось в висках, а в голове пульсировала мысль: «Я все порчу. Даже это».

Я сделала шаг назад. Закрыла глаза. Заставила себя замереть и какое-то время стоять в тишине, слыша только свое дыхание.

Нужно было вспомнить основы.

Не силу дави, а форму направляй. Не дави, веди. Магия не любит паники. Магия – как ручей, ей нужен путь.

Я вернулась к воротам и сосредоточилась вновь. Внутри себя выстроила схему – простую, без изысков.

Крепость. Плавность. Целостность.

Я направила поток иначе – мягче, но настойчивее. Не толчок – течение.

Металл стал оживать под моими ладонями. Ржавчина отступила, как будто ее стирала невидимая кисть. Треснувшие прутья срослись, затянулись свежей, гладкой поверхностью. Петли утолщились, выпрямились, засияли темным блеском. Все происходило медленно, почти неощутимо, но верно.

Словно сама магия поняла, что я не враг, а помощник.

Я держалась до последнего. Пока все не закончилось.

Мир качнулся. Ноги подкосились. Я едва не упала, схватившись за край ворот. Тело дрожало, а в пальцах жгло так, будто я опалила их огнем. Ладони были липкими от пота, но в них еще звенело – магия отзывалась эхом.

Я подняла голову и замерла, перестав дышать.

На перекладине новехоньких ворот сидел черный ворон. Невыносимо черный, как ночное небо без луны. Его правая лапа была помечена широкой дужкой серебристого металла. Птица смотрела прямо на меня. Не как зверь. Как существо, которое понимает.

Я не могла отвести глаз. Птица не шелохнулась, только медленно наклонила голову, как будто всматривалась в меня так же пристально, как я в нее. В ее черных, холодных глазах-бусинах не было ни страха, ни интереса. Лишь молчаливая, чужая осознанность. Как будто кто-то смотрел через нее.

Мой затылок защипало, будто в волосах пробежал маленький разряд молнии.

И в этот момент тишину рассек смех – звонкий, детский, слишком живой для этого тяжелого, мрачного двора. Это выскочили из замка дети Тиллы – девочка с каштановыми волосами в две косы и мальчик в заляпанной рубахе. Они смеялись, догоняли друг друга, направляясь прямо к воротам, где я стояла, прижавшись к железу.

Ворон шевельнулся, расправил крылья. И, словно тень, взмыл в воздух.

Он не каркнул. Не метнулся в сторону, как обычные птицы. Нет. Он поднялся плавно, точно знал, куда летит. Прямо в небо, исчезая среди серых облаков.

Детские голоса быстро отдалились, а затем вовсе стихли в недрах замка. Я же долго еще смотрела вверх.

Что это было?

Ничего. Просто птица – они летают, где хотят, ведь так? Может, он заплутал, сбился с пути. Просто сел отдохнуть.

И выбрал мои ворота.

Я прикрыла глаза. Под веками вспыхнули образы – железо, ожившее в моих руках, ржавчина, уходящая прочь, жжение в пальцах и ворон.

Нет. Это совершенно точно не было «просто».

Глава 5

Прошло две недели с того дня, как я обновила ворота. Наступил ноябрь, и первые налеты изморози ложились по утрам на камни внутреннего двора. Где-то в щелях скрипели сквозняки, в каминах потрескивали поленья, а я все еще помнила, в каком ужасном состоянии я провела несколько суток после использования магии. Я чувствовала себя так, будто с меня содрали кожу.

Я не помнила, как добралась в тот раз до своей спальни. Помню только хруст камня под подошвами, рев ветра в ушах и ту странную ломоту в костях, как будто каждая кость в моем теле треснула. А потом – темнота. Тягучая и пустая.

Очнулась я уже в постели, под несколькими шерстяными одеялами, с сухостью во рту и пустотой в мыслях. Магия… Я не прикасалась к ней годами. Не тянулась, не ощущала, не позволяла себе быть частью потока. А когда открыла шлюзы – тело оказалось не готово.

Как старая река, которую запрудили, и когда плотину прорвало – поток унес все. Я думала, будет иначе. Я думала, вспомню – и все вернется. Но вместо этого меня едва не выжгло изнутри.

Я попыталась приподняться, но голова закружилась, и я откинулась обратно. Через несколько минут дверь скрипнула – я узнала легкий шаг и запах сушеной лаванды.

Ания.

– Госпожа, вы проснулись! – В голосе дрожала радость. – Слава Свету! Я уж думала…

Она поставила на прикроватный столик глиняную чашу. Пар от отвара – пряный, чуть горький – щекотал нос.

– Пейте. Только осторожно. Это чтобы силы вернулись… Вы три дня не приходили в себя и ничего не ели.

Я с трудом поднялась, взяла чашу, обхватив ее пальцами, и посмотрела на женщину. Та стояла с упрямо сведенными бровями и следила за каждым моим движением.

– Прости, Ания. Столько забот я вам добавила, – прошептала я.

Она вспыхнула и скрестила руки на груди.

– Перестаньте. Вы – не обуза. Вы – хозяйка Лаэнтора. Без вас этот замок продолжал бы рассыпаться в песок. А теперь… теперь он дышит. Слышите? Он живет, потому что вы в нем.

Я молча отпила отвар. Горечь разлилась по языку, но в груди стало теплее.

– Вы – наша госпожа, – добавила она тише, прежде чем уйти. – Не смейте ни за что извиняться.

Я не ответила. Только кивнула и вновь откинулась на подушки.

Целебное снадобье наполняло меня теплом, как будто медленно залатывало трещины в теле. Силы начали возвращаться, как и обрывки воспоминаний. Черный ворон, рассекший небо. Письмо, которое истлело, оставив запах гари. Браслет, расплавившийся, будто был сделан не из золота, а из воска.

Это не совпадения. Я чувствовала, что все связано друг с другом и, возможно, за всем этим стоит один человек. Рэйдар? Или его советник Велерий? А может, вообще кто-то третий, о ком я даже не подозревала.

Отвар сработал быстро.

Я села на постели, прислушалась к себе – ломота в мышцах еще оставалась, но мысли прояснились. Магия все еще отзывалась в костях, но уже не с болью, а с легким, предвкушающим зудом, как у раны, что заживает.

Сбросив одеяла, я спустила ноги на шкуры, застилавшие холодный каменный пол. Тепло от очага не доходило сюда, и кожу тут же обнял стылый воздух. Одевшись в теплое платье и шерстяные чулки, я подошла к окну и распахнула створки.

В лицо тут же ударил порыв ледяного ветра – острый, как лезвие, пахнущий свежестью, дымом и хвоей. Где-то вдалеке лаяли псы. Лес стоял в тумане, и замок словно отгородился от мира – мрачный, древний, но теперь снова живой.

Первое, что я сделала в тот день, – занялась обустройством места, в котором планировала тренироваться в магии и целительстве, читать книги по этим тематикам и обучаться.

Я выделила одну из больших комнат замка под свою мастерскую. Она находилась на третьем этаже восточного крыла, рядом с бывшей библиотекой. Высокие окна смотрели на рассвет – изначально они были заколочены деревянными щитами, но я сразу же попросила Мартена их снять.

Светлое помещение с широкими окнами, через которые мягко проникал осенний свет – долгие годы здесь не было ничего, кроме пыли. Тилла помогла мне тщательно очистить полы, убрать весь старый хлам, собрать паутину и отмыть стены.

В угол мы поставили деревянный стол и мягкое кресло, а всю заднюю стену заняли стеллажами. На первом разместились книги, коробки со свитками моих записей со времен академии и с десяток старых фолиантов – все, что осталось от библиотеки Лаэнтора.

На втором расставили баночки с рублеными травами и лекарственными снадобьями, бутыли с настойками и все касающееся приготовления зелий. Рядом развесили на крючки сушеные пучки полыни, чабреца, зверобоя, душицы – запах их тонко щекотал ноздри, наполняя комнату особенной энергетикой.

Инструменты, котел, чаши и ступки заняли свое место на полках узкого углового шкафа.

Вся эта «учебная» зона отделялась от остального пространства специальной перегородкой, а в центре комнаты я устроила свободное от мебели место для практики в заклинаниях.

Первым зельем, которое я сварила в мастерской, было восстанавливающее. Я уже неплохо себя чувствовала после починки ворот, но слабость все еще ощущалась в теле, и мне хотелось поскорее от нее избавиться.

Для него я взяла сушеные лепестки лунного мака, стебли шалфея, немного истолченной коры тальмирского дерева и каплю крови из пальца – свою. Без нее зелье было бы просто настоем.

Когда я поднесла нож к коже, не дрогнула. Магия требует платы – это я помнила отчетливо.

Капля упала в котел. Отвар тут же потемнел и задымился. Я перемешала деревянной ложкой, и воздух наполнился густым, терпким ароматом – смесью самых разных запахов: старых книг, леса после дождя и чего-то едва уловимо металлического.

Восстанавливающее зелье. Чистое, как ледяная гладь озера в полночь.

Второе зелье было не менее важное.

Я выбрала целебный сбор: сушеный клевер, измельченный корень мирры, пару капель настойки янтаря и золу серебристого мха. Зола дала горечь, клевер – мягкую сладость. Когда зелье закипело, оно переливалось золотом, будто в котле варился сам солнечный свет.

Я знала, как сварить такие зелья. Знала – значит, не все выветрилось из моей памяти. Значит, могу вспомнить и остальное.

Разлив оба зелья по специальным маленьким бутылочкам, в которые помещалась всего одна доза, я сразу же выпила залпом восстанавливающее. Зажмурилась, с трудом проглотив, и повела плечами от прокатившей по телу дрожи.

Это было весьма… горько, почти обжигающе.

Я надолго запомнила этот вкус.

Далее жизнь в замке потекла в ускоренном режиме.

Мастера приезжали почти каждый день – плотники, каменщики, кузнецы и печники. Все они – люди надежные, опытные. Всех их подобрал смотритель, а в нем я ни капли не сомневалась. Мартен организовывал работу с железной хваткой: доставлял материалы, договаривался о сроках и ценах, не позволяя ни одному из работников завысить плату.

Крыша – вот первое, что нужно было починить. Ветер и снег прошлых зим годами проникали сквозь поврежденные черепицы, проливались каплями на пыльный пол и оставляли пятна на стенах. Мастера сменяли друг друга, поднимались на шаткую лестницу, меняли прогнившие балки, укладывали новые доски и обновляли кровлю черной черепицей, что блестела под холодным, негреющим солнцем, как раскаленная смола.

В обновленных каминах зажгли огонь. Они еще не грели в полную мощь, но уже были готовы справиться с холодом в комнатах и залах замка.

Хлев тоже ждал своей очереди – полы были разбиты, стойла шатались. Плотники укрепили балки, заделали щели, чтобы животные не мерзли. Теперь куры и козы смогут спокойно пережить зиму.

Двери в замке – особенно те, что выходили во двор – давно нуждались в утеплении. Старые деревянные створки дрожали от каждого порыва ветра. Мы укрепили их дополнительными железными пластинами, проложили в щели войлок и повесили плотные гобелены, которые Ания сшила сама.

Оплата мастерам оказалась самой большой статьей расходов. Денег оставалось мало – примерно четверть от того, что прислал Рэйдар, и я отчетливо понимала, что это все – мой последний запас.

Мартен часто говорил:

– Надо беречь каждую монету, госпожа. Зима будет суровой, и нам придется экономить.

Я это понимала. К счастью, все необходимые покупки уже были сделаны, а ремонт подходил к концу. Оставался только склад.

После починки его крыши Тилла и Ания потратили несколько дней на уборку, расстановку стеллажей, разделение запасов по категориям. Они устроили настоящий переполох, когда наткнулись на старые платья – пестрые, выцветшие, всякие там с оборками и кружевами, которые явно давно не надевались.

– Посмотри на это! – засмеялась Тилла, держа в руках платье с порванным рукавом. – Можно в театр идти, а можно просто пыль да паутину кормить!

– Ах, эта паутина… – фыркнула Ания, взмахивая метлой и ругаясь на каждую ее ниточку. – Кажется, она поселилась здесь с момента основания замка!

Позже к замку подъехала повозка из соседней деревни. Мартен встретил возницу и помог разгрузить зерно и тюки сена. Среди всего этого добра была и купленная у фермеров живность: две молочные козы, которые осторожно оглядывались по сторонам и недовольно блеяли, да куча кур с утками, кудахчущих и крякающих, норовивших разбежаться и разлететься по всему двору.

Поглазеть на них выскочили дети, что совсем не ускорило процесс заселения новых жильцов в обновленный хлев. Зато добавило шума, суеты и веселого смеха.

Одна из коз вдруг боднула Мартена в бок, и он от неожиданности крякнул, совсем как селезень. Затем почесал затылок и хмыкнул:

– Вот так встречают новых хозяев! Зима будет теплой с таким приемом.

Я стояла в стороне, наблюдая за этим шумным процессом. Теплые голоса, звук распахивающихся дверей и шелест сена… Все это возвращало жизнь в старые стены. Замок оживал вместе со мной, будто он тоже прошел через испытания и теперь готов был встретить новый рассвет.

Позже, когда суета улеглась и жильцы осели в своих комнатах, я снова решила подышать свежим воздухом и вышла на задний двор. Прохлада вечера щекотала кожу, смешиваясь с запахами земли и трав, пропитанных осевшей после тумана влагой. Ржавчина на разрушенном фонтане блестела под закатными лучами солнца, а легкий шелест последних неопавших листьев шептал что-то ветру, словно делясь старыми тайнами.

В одиночестве пробыла я недолго – из замка вышел Мартен. Он отправился что-то доделывать в хлеву, а после присоединился ко мне.

– Вы бы в тепло возвращались, госпожа Элира, – начал он, тяжело дыша после работы. – Сосем не дело сейчас заболеть.

Я улыбнулась и плотнее закуталась в шерстяной плед, накинутый на плечи.

– На свежем воздухе легче думается, Мартен.

– Забили вы свою головушку проблемами… Не надо, отпустите их. Давайте я вам лучше легенду расскажу.

Заинтересованно вздернув брови, я кивнула.

– Вспоминал я тут давеча, как бабка моя истории всякие рассказывала перед сном. О старых родах и царях, о завоеваниях и чудовищах. Быль и небыль сплетались в ее словах воедино, и сложно было определить, где что. О Тал’аренах – ваших предках и основателях этого замка, у нее тоже сказки имелись.

Я затаила дыхание, слушая, как его голос сливался с вечерним спокойствием.

– Говорят, – продолжал он, – что Тал’арены были потомками могущественного мага, который в далекие времена заключил сделку с драконом. Не просто с любым, а с самим Первым Драконом Небес, что пришел с огнем на людские земли и основал здесь империю. Этот маг предложил себя в служение, свои знания и мудрость в обмен на свободу плененных и раненых. Дракон мало знал о человеческой магии, и предложение старого колдуна оказалось ему более чем интересно. Сделка состоялась.

Мартен замолчал, и я недоуменно спросила:

– Это все? Вся легенда?

– Нет, просто… то, что дальше, напрямую касается вас.

– Так продолжай же скорее!

– Маг так долго служил завоевателям, что его магия изменилась. Она напиталась чуждым огнем и силой. Сам того не ведая, он получил от своего повелителя дар – способность влиять на магию драконов. Усиливать ее. Или сводить на нет.

Я ошарашенно приоткрыла рот.

– То есть… Погоди, как это «сводить на нет»?

Мартен развел руками:

– Возможно, это выдумка, госпожа. Я не знаю, сколько в этих словах правды. Но должен сказать вам еще кое о чем: в легенде есть предупреждение. Дар этот не без цены. Говорят, что если кто-то из рода Тал’арен потеряет связь с истоками своей магии – корнями и духом предков, то сила эта обернется против него самого. Словно огонь, что сжигает изнутри.

Я вдохнула глубже и растерла виски пальцами.

– Да это скорее проклятие, а не дар.

Мартен устремил задумчивый взгляд на замок и пригладил бороду.

– Любой дар – своего рода проклятие, госпожа.

Нас окутала тишина. Я смотрела на разрушенный фонтан, на его покрытые мхом и трещинами камни, и вспоминала о Рэйдаре. О том, что он говорил.

«Ты не умножаешь мою силу, Элира. Не даешь мне наследника. Магия ошиблась – ты не моя истинная».

Теперь многое встало на свои места…

Магия не ошибалась. По крайней мере, не та, что отвечала за истинность, ведь метку я не подделывала. Она и сейчас горела на моем плече, несмотря на разорванный союз.

Всему виной совсем другие чары. Родовые. Те, о которых я так мало знала, которыми не умела управлять.

Я – последняя из Тал’аренов. Что, если Сила, дремлющая во мне, восприняла Рэйдара врагом? Ведь он император драконов – самый могущественный из всех ныне живущих. Чем не прототип того, Первого, пришедшего на земли людей с огнем и мечом?

Перед глазами снова пронеслись эпизоды недавнего прошлого, и сердце мое застучало быстрее.

Письмо, вспыхнувшее и обратившееся пеплом, едва я его распечатала.

Браслет, превратившийся в лужицу мутного золота.

Что, если между ними не было связи?

Что, если уничтожила их я сама? Не осознавая.

Магия защищала меня от чего-то или зачищала все оставшиеся следы Рэйдара в моей жизни.

Голова готова была взорваться от мыслей и вопросов! Глубоко вздохнув, я постаралась успокоиться.

– Есть еще кое-что, о чем я должен вам сказать, – снова заговорил Мартен, с прищуром глядя на западную башню. – Вы же знали, что в Лаэнторе есть подземелья?

Я моргнула, выныривая из омута мыслей, и перевела взгляд на смотрителя.

– Что?

– Подземелья, – повторил он. – Как и в любом старом замке.

Конечно же я не знала! Вернее, не успела еще подумать в эту сторону – без того хватало проблем и задач.

– Замечательно, – вздохнула. – Подземелья. Надеюсь, они не подтоплены?

Мартен замотал головой.

– Нет-нет, в этом плане там все прекрасно. Добротная кладка, каменные плиты, нигде ничего не осыпается, не мокнет.

– Ну, хоть где-то…

– Меня кое-что другое насторожило, – быстро перебил он меня.

Видимо, чтобы раньше времени не радовалась.

– Так, продолжай. – Я собралась с духом и приготовилась к плохим новостям.

– Я спускался туда всего несколько раз, дабы осмотреть, что да как. Коридор длинный, несколько комнат, похожих на темницы… Но есть и двери, которые невозможно открыть. У них нет замочных скважин… ни ручек, ни петель.

Он нахмурился. Все это наверняка казалось ему необъяснимым и тревожным. Мне, собственно, тоже.

– Я пытался открыть их, – продолжил смотритель, – но они запечатаны. Камень вокруг словно пропитан металлом с какими-то вкраплениями, и двери сами по себе выглядят тяжелыми, выкованными из какого-то особенного, чуть зеленоватого металла.

– И без единого замка?

– Без единого.

Я почувствовала, как холодок пробежал по спине. Подземелья… и такие двери. Что же там скрывается? Магия, тайны или нечто более зловещее?

– Проверю их позже, – тихо сказала я, стараясь не выдать охватившую меня тревогу. – Завтра с утра.

Спускаться в подвалы ночью совершенно не хотелось.

Мартен кивнул.

– Это дело важное. Я с вами пойду, если потребуется.

Я стояла рядом с разрушенным фонтаном, слушая, как ветер заигрывает с сухими листьями. Над замком уже начала сгущаться тьма. В этом старом каменном бастионе было больше тайн, чем я могла предположить.

Тишина вокруг казалась гнетущей, и в сердце постепенно разгоралось чувство, что вместе с замком пробуждались и его тайны – темные, холодные, быть может, опасные.

И тут в это безмолвие ворвался резкий звук – приближающийся цокот копыт со стороны дороги. Мы с Мартеном обернулись почти одновременно. К воротам мчался всадник, мелкие камни, комья влажной земли и брызги из луж разлетались позади него во все стороны. Это был Гедрик. Даже с такого расстояния я видела его побледневшее, искаженное ужасом лицо.

Спешившись, он оставил коня снаружи, а сам ворвался во двор, едва переводя дыхание.

– Они напали! – выкрикнул он. – Виверны! На все деревни по западной границе! Пожары, жертвы… Боги, там творится ад!

Слова Гедрика ударили меня ледяной волной. Мир вокруг будто затих, даже ветер, что чуть трепал голые ветви деревьев, замер.

Виверны – враги драконов и тех, кто стоял с ними плечом к плечу. Они давно не смели пересекать границы, не решались угрожать землям империи. Значит, что-то изменилось.

Я стояла, не в силах пошевелиться. У меня пересохло во рту.

Перед глазами вспыхнули образы: дым над лесом, крики, пепел, кружившийся в воздухе, словно снег… Отец, сражавшийся до последнего – и не вернувшийся. Сгоревшие дома. Пепелища, где раньше были живые селения.

Мне едва исполнилось семь, когда виверны забрали жизнь последнего родного человека и сделали меня сиротой. Страх, зарытый в самые кости, шевельнулся снова, как будто и не спал все эти годы.

– Сколько? – выдавила я. – Сколько деревень?

– Пока знаем о трех. Но… – Гедрик сглотнул. – Возможно, это только начало.

Мартен глухо выругался, сжав кулаки. Гедрик продолжал что-то говорить, но я не слышала – мысли уже неслись вперед.

Нападение виверн… Это значит – страх, смерти, бегство выживших под укрытие близстоящих замков. Люди будут терять все. И в зиму.

В зиму, когда каждое полено на счету, когда даже день на холоде может убить.

Рэйдар, конечно, среагирует очень быстро. Его армия наверняка уже активировалась. Они отобьют врагов, вытеснят их обратно за хребет. Но… когда это случится – уже будут погибшие. И те, кто выжил, останутся ни с чем. Разоренные, раненые, без крова.

Им некуда будет идти. Не к кому.

Императорский Совет решит эту проблему, но далеко не сразу.

Я посмотрела в сторону горизонта, где дорога исчезала за поворотом. Обхватила себя за плечи и поежилась от прокатившей по телу дрожи. Провела рукой по лицу, будто стирая ледяной страх, и выдохнула.

– Мартен?

– Да, госпожа? Вы не бойтесь, до Лаэнтора чернокрылые твари не доберутся, не успеют – имперские воины погонят прочь.

– Надо подготовить комнаты, – тихо сказала я, пропустив его слова мимо ушей. – Вдруг кто-то придет… Раненые. Лишенные дома.

Мартен кивнул без слов. Он тоже все понял. Этот замок – древний, основательный, переживший сотни зим и десятки войн – может стать убежищем не только для нас.