Фатализм без фанатизма есть судьба – 3

И Соня, погрузившись на совсем не большое время в обдумывание этого его предложения, в итоге, пожалуй, согласна с ним.

– Буду на вас смотреть ненаглядно, когда вы будете что-то по существу вопроса говорить и спрашивать. – А вот это, такое художественное оформление Соней своего взгляда на Витька, ему ни к чему. Витёк будет сбиваться, горя щеками от осознания того, что на него так пристально и зависяще от него смотрят, и может быть про себя сильно радуются за то, что как мне повезло, что у меня есть Витёк, милый мой защитник от всех невзгод, и он сейчас немедля разберётся с этим надутым индюком метрдотелем.

Вот что про себя Витёк говорил в ответ на эти слова Сони, он принялся сбиваться на самые фантастические и удивительные мысли, которые только будут мешать осуществлению им задуманного. Где он должен представлять из себя одну ярость и грубость поглощённого ревностью человека, а тут его сердце до предела размягчают такими неведомыми им до этого момента вариантами жизни, что он может и задуматься над бессмысленностью своего здесь появления.

Но инерция большая сила и Витёк не может вот так сразу остановится, тем более Соня так разоделась, и они хотя бы для самих себя должны посетить это, наполненное романтикой место.

– Только сильно не заглядывайтесь. – Усмехается Витёк. – А то сами знаете, что бывает, если долго и пристально смотреть в одну точку.

– И что бывает? – буквально сразу задаётся очень искренне этим вопросом Соня с таким напором, как будто ей важно знать ответ на этот вопрос. И не чисто из любопытства, а она видимо действительно настроилась не сводить своего пристального взгляда с Витька, и ей крайне необходимо знать о побочном эффекте такого своего заглядения на Витька, о котором он сейчас её предупредил.

А Витёк со своей стороны не сразу сообразил о том, что Соня не все его шутливости в данном контексте воспринимает, да и настроился он уже идти вперёд, что и приводит его к тому, что он не слишком задумавшись о последствиях своего ответа, продолжает как бы шутить.

– Станете одним целым с этой точкой приложения своего ума. – Вот такое говорит Витёк, и начинает вперёд выдвигаться.

А Соня, что-то там про себя сообразила и может даже вообразила, и только после этого последовала за ним. Ну а так как она гораздо более приметливей и сообразительней Витька, то она сразу ему заметила на первое же с первого его шага упущение.

– Ну если мы так будем идти, то мы сразу себя выдадим. – Говорит в спину Витьку Соня, останавливая его и оборачивая в сторону своей принципиальной позиции на заход внутрь этого ресторанчика.

– А что не так? – ещё и задаётся вопросом до чего же непонятливый Витёк, глядя на Соню с целеустремлённым взглядом на себя, с подбоченными руками.

И разве этому дальше своего носа не видящему человеку что-то объяснишь на словах, его нужно брать под ручки и вести таким образом к финишу. И Соня даже отчасти становится на сторону бывшей Витька, которой приходилось возиться со столь не разумным и нескладным человеком. – Понятно теперь, почему она его бросила. – А вот это уже было кощунственно так размышлять за спиной Витька, то есть про себя. – Она устала всё на себе тащить за него. И по сути, она его не бросала. Он сам потерялся, стоило только ей предоставить ему самостоятельность действий. – Беря в свои руки Витька, в чём-то всё-таки себе противоречит Соня. Хотя быть может у неё сил по более чем у бывшей Витька, с ним уже натаскавшейся, и Соне хочется для себя доказать, что она способна самый неподъёмный груз вынести на своих плечах. А вот такой человек как Витёк, переполненный различными стереотипами и самодовольством в купе с самонадеянностью, и представляет собой самый неподъёмный груз для женского ума и организма. Ведь он себя сам никогда не поднимет на уровень здравомыслящего человека без участия в этом процессе женского ума. Вот такая в Соне присутствует философия и инстинктивная мудрость жизни.

Что же касается Витька, то ему даже очень понравился такой к себе ручной подход Сони. А вот критически думать о себе в том плане, что ты, Витёк, всё-таки не свободолюбивая и подневольная личность, раз себя чувствуешь комфортно тогда, когда находишься у кого-то на ручной привязи, то это всё совсем лишне и не нужно Витьку, раз это всё равно ничего не изменит. И он как шёл под ручку с Соней, так и зашёл с ней в холл ресторанного заведения. Где всё не так, как он представлял, стоя у крыльца на входе, и здесь вокруг стойки метрдотеля не толпился народ в ожидании на свой счёт решения метрдотеля, а проход к нему был более чем свободен. Что открывало обзор и просторы наблюдения для метрдотеля в сторону прибывающих в ресторан гостей. По чьему виду тот мог сразу вычислить симулянтов и обманщиков.

И Витёк при виде метрдотеля, только с виду такого занятого и чего-то там у себя на стойке высматривающего, а так-то он за каждым их шагом ведёт наблюдение, чуть было с первого шага себя не выдал, споткнувшись. И как предусмотрительно было сделано со стороны Сони, что она очень крепко его взяла в свои руки, не дав ему соскользнуть не только со своих ботинок, но и с решения посетить этот ресторан. А то бы он без этого с её стороны ручного контроля растянулся бы на полу и само собой с вывихом в ногах. Что потребовало бы вмешательства экстренных служб, увезших бы его в больничную палату, и тем самым спася его от такого необдуманного шага, посетить этот ресторан и понести в нём для себя финансовые убытки.

А тут за него очень крепко взялись и никуда вы, голубчик, от своей судьбы не денетесь.

Что моментально было оценено метрдотелем, с первого на них взгляда увидев не просто крепкую пару, чьи отношения построены на серьёзных и принципиальных основах – женской воли и целеустремлённости к счастью, – а эта пара уже спаяна железной волей её хозяйки, и осталось только одно, оформить эти отношения.

Так что ожидания Витька в сторону предвзятой неуступчивости метрдотеля полностью не оправдались, и они без дополнительных вопросов и сложностей были пропущены и даже доведены до своего места в ресторане. Где они заняли свои места за столиком, и… На Витька видимо запредельно подействовала местная райская и чуточку как в мечтах обстановка, где всё так и способствует отдыху для души и сердца, что он, смотря на всё это в фокусе своего негатива и предвзятости, принялся нервничать и крутить по сторонам головой.

А вот спрашивать Соне о том, что вас, Витёк, так вывело из себя, то это неразумное решение. Разве вы, Соня, не понимаете, как мне плохо и у меня всё в голове темнеет и кружиться от самых ревностных мыслей. И видеть и найти я сейчас хочу то, что не хочу век видеть. Но я должен это увидеть, и…Я не знаю, что буду делать и дальше с этим жить. Но одно я знаю точно, я смогу дальше жить только тогда, когда этот момент своего исступления при взгляде в бездну переживу. И вы, Соня, мне тут не мешайте. Хотя… – Витёк одёрнул свою руку от руки Сони, к которой он было потянулся за поиском поддержки. И причиной этого стала его рефлексия на вот же она, его бывшей нахождение.

Но этого, как сейчас самим даже Витьком выясняется, мало. Он должен знать и найти того, кто заставил (и это точно, и не обсуждается) её так счастливо и великолепно выглядеть, и с таким красноречивым ожиданием смотреть строго перед собой, никуда в стороны и назад не оглядываясь так, как будто она была уверена в том, что ожидаемый ею человек её никогда не подведёт, в отличие от вас, Витёк. От кого я вечно ждала и получала одни только разочарования. И это самое главное, что нас с вами, Витёк, расстало.

А Витёк, не моргающим взглядом на всё это демонстрируемое своей бывшей глядя, и всё это видя и понимая, из внутреннего противоречия и антагонизма не может всего этого принять. А вот как ей доказать обратное и вообще, как подойти к этому вопросу, он не только не знает, а у него специфические взгляды на эту проблему в своём лице. Он непременно хочет знать и видеть ту падлу и скотину, кто по мнению его бывшей, более удобное и подходящее для неё в качестве пары лицо.

И этот козёл, явно подозревая, но пока что не находя с чьей стороны его здесь ждёт опасность (он даже не утрудился поинтересоваться о прошлом своей избранницы, бывшей Витька, у кого, при её то красоте, не может не быть прошлого, и притом опасного и угрожающего всему для неё настоящему), но интуитивно её чувствуя, решил поосторожничать и сразу не нарываться на эту опасность для себя, и затаившись в том же туалете, с этой наблюдательной стороны выяснить для себя того, кто мог бы хотя бы потенциально угрожать ему и всему тому, что он на сегодня наметил в сторону бывшей для Витька, а для него настоящей.

И у Витька, на основании вот такой своей мнительности и паранойи одновременно, возникает мысль о посещении туалета. И само собой не по прямому и естественному его использованию, а с целью обнаружить спрятавшегося там он неминуемой и неизбежной с ним встречи этого козла, на которого его променяла его пока это не доказано и он воочию не убедился, то не совсем бывшая.

– Я сейчас. – Ставит Соню перед фактом своего ухода Витёк, подрываясь с места, и окольными путями от столика со своей бывшей, что б она сразу не обрадовалась, его увидев – фу, облегчённо выдохнет бывшая, – теперь могу вздохнуть спокойно, самое страшное уже случилось, и мне не нужно догадываться, с какой стороны ждать неприятности и скандал; до чего же Витёк предсказуем – и начала соображать, как не допустить до себя и до скандала с собой Витька. Где она обратится к метрдотелю через первого же официанта и укажет им откуда исходит угроза для сегодняшнего спокойствия в ресторане.

– Вон видите того взъерошенного типа. – Укажет на Витька пальцем его бывшая. – Так это он тот самый возмутитель будущего вашего спокойствия.

И Витька без объяснения причин скрутят в бараний рог и выставят вон из ресторана под радостное аплодирование его бывшей и этого её нового прихлебателя всех её желаний, такого всего из себя рафинированного типа, да ещё к тому же лысого. А вот здесь Витёк имел перед ним физические и лично демонстрируемые преимущества – на его голове присутствовала густая поросль волос, без единой между прочим залысины. Впрочем, это как оказывается не преимущество, а его мужской недостаток, указывающий на наличие меньше среднего тестостерона, и его малой подготовленности к жизни с такой стервой, как его бывшая, которой особую радость доставляет вырывание из твоей головы волос, или по крайней мере их поседение через ежедневные нервотрёпки. А это лысый тип заранее об этом позаботился через свою генетику, которая на корню выпиливает из его головы волосы.

– Хорош, что ни говори. – А Витёк умеет отдать должное тому, что этого заслуживает, хоть этим лицом будет его кровный враг.

Вот только всех лысых записывать в дружки своей бывшей не стоит, а его придётся искать по интуитивным ощущениям (это никак не принюхиваться, если что). С чем и направляется более чем решительно в туалет Витёк.

 В общем, у Витька для нахождения самого для себя невыносимого и видеть его век не видеть, и знать не знать человека, о котором он понятия никакого не имел, кроме того, что его бывшая его ему всем предпочла и, бл*ь, возжелала, было не так уж и мало. Одного того, что этот тип был полная противоположность ему, было достаточно для того, чтобы Витьку составить его психологический портрет и найти гада.

– Лизоблюд, тряпка и дамский угодник! – аж губы дрожат и руки в кулаки Витька сжимаются от бессильной злобы и непонимания того, как таких  невозможных людей земля носит. И что самое непонятное для Витька, так это принятие этих подхалимов и подлецов за людей достойных женским полом. Кто ничего из такого за ними не видит и не замечает, а вот стоит ему точно такое что-нибудь устроить, так ему будет немедленно и настоятельно замечено той же его бывшей, на недопустимость такого поведения. Вы, Витек, своим издевательским над самой основой порядочности поведением, ставите меня в крайне неловкое и обессмысливающее наши отношения положение. Люди начинают считать, что я не разбираюсь в людях и в особенности в связях, а это их и меня угнетает.

На что Витек сказал бы ей отборными выражениями, послав в далёкие дали этих благожелателей, да вот только нет в этом никакого смысла.

Ну так вот! Витек ещё раз про себя повторяюсь, для своего внутреннего убеждения и уверенности в силах и воли найти этого ненавидимого всей душой типа, для кого мужская солидарность пустой звук и ему важней свой организм и брюхо, ради насыщения которых он готов на всё, зная психотип этого подонка – что нравится мне, ему… она, моя не бывшая, есть всего лишь исключение, а так-то всё нравящееся мне вызывает у него отторжение, и всё остальное в таком же роде – может легко его отыскать в этой массе народа. Нужно только быть более внимательным к окружающим. Плюс и огромный плюс в этом поисковой деле для Витька то, что он был крепко убеждён в том, что этот лицемерный подонок, чем-то взявший его бывшую, был лысым.

– Ни одной лысины мимо себя не пропущу. – С вот такой настойчивостью Витек устремился взглядом перед собой, начав смущать и сбивать с толку встречных людей, не облагороженных пышной шевелюрой, с жидкими волосами с пролысинами, а когда и полноценной лысиной. И одно их спасало от раздражения и зубного скрежета Витька, вылившегося в его злобный взгляд и слова в спину, их не сильная основательность внешнего вида. Где Витек не хотел за этим заморышем или за тем дрыщем признавать того человека, кто несмотря на вот такой свой затрапезный и никчёмный вид, смог быть более чем он убедительней для его бывшей. И признать этого дрыща за того самого человека, ради которого бывшая растоптала вместе с ним их отношения, это билет в один конец и уму непостижимая для Витька реальность. И он даст шанс своей бывшей не так смущать его ум и сознание, не нападая на первую же попавшую на своём пути лысину.

И только так Витёк решил, так вот же оно! То есть он! А если буквально, то вот он (!), такого рода и представления лысый тип, кто по всем параметрам и по всем характеристикам подходит под самый ненавидимый Витьком мужской психотип. На это мужское лицо все мимо проходящие дамы заглядываются, явно его считая за достойное для иметь с ним дело лицо, а сам он в себе источает ладно бы брутальность и грубую мужскую силу, и беспрекословную волю подчинить себе ваше женское самолюбие и капризы, под которыми ими скрывается и представляется их так называемая независимость и самодостаточность, а этот карикатурный по мнению Витька тип пошёл другим, очень скользким путём, придав себе выразительности и лоску не в качалке, а посещая специализированные на обмане женской природы заведения стилистической, настоянной на барбершопе, модной направленности.

И до такой приторной степени он себя размазал в ту самую пригожесть и годность, которая сильнее всего бьёт по женскому самолюбию и сердечному ритму, что Витьку аж до боли в скулах смотреть на него противно. А если ещё допустить до себя мысль о том, что этот петух крашенный и бриолином прилизанный, имеет успех у его бывшей, и не только в физическом плане, но и в умственном, то Витька прямо всего корёжит от таких представлений этой дуры, своей бывшей поделом. И только то, что он человек сильно злопамятливый, а это не даёт вот так просто отпустить и оставить в покое человека с кем связывало тебя твоё прошлое, не отпускает Витька, оставляя его рядом со своими воспоминаниями и с бывшей, которой он должен прийти на помощь и объяснить ей всю ошибочность её нового выбора.

– Я этого барбера в бараний рог скручу. – Процедил сквозь зубы Витёк, что есть силы сжав кулаки при виде не только лысого затылка этого барбера (а это совсем не противоречие, что Витька противник при своей лысине на бриолинен и частый гость барбершопов, а он там свою лысину делает лощёной всеми этими маслами, предварительно её добривая), чьи ужимки и подмигивания в сторону встречных дам аж импульсируют сердечный ритм Витька, кому до потрясения невозможно сложно смотреть на то, как эти встречные дамы благосклонно принимают подмигивания этого скользкого не только в своей лысине типа.

– Я его прямо в туалете умою под краном, смыв с него этот налёт самолюбия. – А вот это уже был конкретный план со стороны Витька, принявшегося себя вести не сильно привлекая внимание и незаметно для этого барбера в первую очередь. И когда Витёк, следующий за ним попятам, зашёл вслед за ним в помещение туалета, то он не стал бросаться на него сразу с кулаками, или же подходить со спины, чтобы схватив того за шею, сразу его сунуть под кран умывальника, а Витёк направился к одной из кабинок, чтобы там закрывшись, провести рекогносцировку данной местности, и всё-таки убедиться в том, что он не сильно поспешил со своими выводами насчёт вины этого типа.

И как предполагал Витёк насчёт подлости и вероломной сущности этого типа, то он не только убедился в этом, а он стал свидетелем ещё большей обманчивой сущности этого гада, Барбера (так его решил идентифицировать Витёк).

Этот Барбер, как немедленно выяснилось приложившему ухо к щели в двери кабинки Витьком, пришёл сюда не по прямому предназначению (это был первый его обман), а для того, что поговорить по телефону за спиной его, Витька, бывшей, в общем, вести личные для себя переговоры с тем некто, о чьём наличии не должна была знать бывшая Витька (это был второй обман). И это было самим Барбером подчёркнуто в своём ведении беседы и разговора с этой некто.

– Это я. – До чего сладко-приторным голосом себя вот так обозначает этот Барбер, что Витьку даже плохо стало от такой перенасыщенности в воздухе глюкозы. – И как его ещё сахарным диабетом не сморило? – шлёт про себя проклятия на голову этого сладостного типа Витёк, на ходу придумывая для него различные, но одного характерного качества эпитеты под этого его я.

А вот его собеседница, бл*ь. так не считает, и она не только не бросает трубку, чтобы запить горькой водой его мантры сладкоречия, а она его слушает внимательно и потворствует всем его разговорам с собой. Что, правда, она ему сказала и ответила, этого Витёк не знает, но может из ответа ей Барбера предположить. А говорит Барбер о том, как он по ней соскучился и до сих пор скучает, и если бы не эта проклятая болезнь, то он бы находился не в своей постели, а в её. Что видимо вызывает не сильно смущённое повизгивание со стороны собеседницы Барбера, с лёгкой иронией ему заметившей о его несколько преувеличенной самонадеянности, которая ею списывается на не здоровое состояние Барбера.

– Но как только я выздоровею, я вам докажу, что я человек слова. – А вот здесь Барбер на удивление Витька проявляет упорство и напористость.

– Посмотрим. – Что-то такое видимо отвечает собеседница Барбера, и он после своего соглашательства со своей собеседницей насчёт её пожеланий ему всего хорошего и здоровья, заканчивает разговор, и с громко выраженной претензией к этому миру: «А теперь меня ждут великие дела!», которые себе позволяли только великие полководцы, ну и некоторые их прихвостни, твёрдым шагом покидает пределы этого помещения, оставляя за собой шлейф запредельной амбициозности и запаха напыщенности. На дух не переносимой Витьком, сидящим на унитазе и чего-то понять никак не могущим, что это ещё за такие дела. И если это такие дела, что они на прямую связаны с его бывшей, и это ещё при наличии у этого Барбера ещё кого-то за её спиной, что даёт ему, Витьку, шанс на контригру, то он немедленно должен что-то сделать.

– А вот предупреждать бывшую о таком вероломстве Барбера не стоит. – Очень разумно и удивительно для своего положения рассудил Витёк. – Она мне ни за что не поверит. И даже слова мне не даст сказать, как только меня заметит. – А вот эти его мысли его ведут обратно в общий зал и к своему столику так, чтобы его бывшая не смогла его заметить, а что насчёт Барбера, то…Вот чёрт! – чуть ли не на месте вбивается в пол Витёк от потрясения, как его рефлекторная реакция на увиденное за столом с его бывшей. Где в её собеседниках наличествует не тот лысый Барбер, а в противоположность ему человек с пышной до такой степени шевелюрой, что он сзади длинные концы заплёл в косички. Что, впрочем, не сильно его отличает от Барбера в плане их идеологического содержания – прежде всего я любимый, а всё остальное потом.

Но не этот вопрос стоит на первом плане для Витька. А сбило его со всякого разумного толка и настроения такое на раз преображение Барбера, надевшего на себя так ловко и незаметно парик.

– И зачем он ему? – ничего не может понять Витёк из происходящего с этим Барбером, у кого может быть только есть неизжитые комплексы насчёт своей лысины, вот он и пользуется париком, а вот насчёт того, что сейчас там находится другой человек, то об этом Витёк как-то не подумал, будучи зациклен и сконцентрирован на разгадке загадки этого парика. А когда на чём-то вот так концентрируешь своё внимание, то всего остального не замечаешь, как того же, как вернулся за свой стол в потемнении мыслей и лицом, и всё молча, глядя в одну точку за спиной Сони (не нужно говорить, куда он смотрел).

А Соня хоть и сильно встревожена происходящим с её спутником, как всё-таки натура деликатная и это будет не ко времени и ни к месту его спрашивать, не интересуется у Витька о том, что так его разориентировало. Тем более она отчасти знает и догадывается, что могло стать всему этому причиной. Это его бывшая, для выяснения отношений с которой они сюда и прибыли. И как она сейчас только поняла, то это было слишком не хорошее для неё решение согласиться на его предложение не дать мне пропасть и пасть ниже некуда.

И хотя предложение Витька звучало как-то совсем по другому, Соня, умеющая смотреть вглубь и в корень, всё верно поняла. Не учтя только одного. Какие сложности будет для неё нести это сердечное и душевное исступление своего нового знакомого, кто, пожалуй, не ограничится перебором с выпивкой, где ей по окончанию этого забористого вечера ещё и нести это обмякшее в себе, обездушенное тело нового знакомого. О котором она толком ничего и не знает, и тогда ею будет бесполезно и запоздало спрашиваться, куда его вести, если она не знает координаты и адрес его дома. И тут один только вариант остаётся. Отвести его к себе домой. Что б поутру он оказался для себя в страшном смятении и непонимании насчёт себя. – Где, как, и я это, ничего себе здесь лишнего не позволял?! А?

И как уже начала предчувствовать Соня, её новый знакомый уже взялся за осуществление её дальновидных взглядов и предположений насчёт сегодняшнего вечера, принявшись наливать в свой бокал по самый край заказанного крепкого напитка, и всё пить в одну харю, без её приглашения. А зачем, когда у него есть для этого в визуальной видимости напарница, та, ради которой он сюда и пришёл. А вот кто она, то этого Соня, находясь к ней спиной, не может видеть, а видеть так и хочется при виде того, в каком исступлении при её виде находится её новый знакомый.

И тогда Соня не выдерживает, и делает замечание Витьку в плане того, что одному пить только не в компании выглядит убедительно, а вот если он находиться с кем-то ещё, то тут нужно об этом не забывать.

– У меня в горле пересохло. – Очень удивительно оправдывается Витёк, своей словесной хрипотцой придавая основательности и аргументированности своему оправданию. Что, конечно, странно, зная об эффекте действия горячительных напитков, но Соня новичок во всём этом деле и она принимает это оправдание Витька, который к тому же поспешил исправить этот просчёт, налив ей того же что и себе в её бокал. А вот дальше всё идёт по той же схеме, и Витёк ничего и никого рядом с собой не видит, сегодня его взгляд сфокусирован на дальнозоркость, и он в одно горло напивается. А Соне уж придётся как-то самой за ним угнаться, если она этого только захочет.

– Только чуть-чуть. – Приходит к такому решению Соня, пригубив из бокала. И этого для неё было горько-горько так, что Витёк отстранился от своего наблюдения и улыбчиво заметил эту хитрость Сони.

На которую он было хотел ей указать, как его на этом пути вдруг перебивает донёсшийся из-за спины до чего же знакомый голос. – Не я, любимая, а мы. – Вот эти слова доносятся до Витька тем самым сладко-приторным голосом, от которого Витьку вновь становиться тошно и до чего же противно. И Витёк, хоть и удивлён умению Барбера из одного места в другое так быстро перемещаться (не иначе телепортируется), он больше не собирается с ним мириться. Он его окончательно достал, и сейчас Витёк с ним разберётся.

И Витёк, конечно, не для храбрости, а что б придать своему взгляду угрожающего лоску и опасности вида, наливает себе ещё один бокал, затем его залихватски в себя вливает, крепко так ставит бокал на стол, и резко поднявшись из-за стола, с тем же напором и рвением к внешней среде и обстановке выдвигается, а со стороны это видится как он надвигается на соседний с их столом стол. И так неожиданно для занимающих этот столик людей, что когда Витёк с предупредительными словами: «Лишних стульев не бывает», занимает один из свободных стульев, стоящих сбоку от этой парочки за столом, что они сразу и не поняли, как оказались совсем не наедине друг с другом, а рядом с ними, чуть ли не в качестве посредника всех их действий, находится ещё кто-то с таким любознательным и нахрапистым мурлом.