Нутрициология 2.0: Без диет и запретов

Олег Гринвуд

Нутрициология 2.0: Без диет и запретов

Глава 1. Что такое нутрициология 2.0?

От биохимии до повседневного выбора: как современная наука переосмысливает питание

Представьте себе кухню – не как место строгого контроля калорий, взвешиваний и запретов, а как лабораторию живой связи между человеком и миром. Здесь не ищут «идеальный рацион», а наблюдают, как помидор, выращенный под летним солнцем, взаимодействует с микрофлорой кишечника, как утренний кофе влияет не только на бодрость, но и на экспрессию генов, связанных с детоксикацией, как семейный ужин смеётся над любыми табличками БЖУ и при этом – или именно поэтому – укрепляет иммунитет и снижает уровень хронического стресса. Эта кухня – метафора новой парадигмы. Её название – нутрициология 2.0.

Нутрициология – от лат. nutritio (питание) и греч. logos (учение) – изначально возникла как попытка выйти за рамки традиционной диетологии, дополнить её биохимическим и физиологическим фундаментом. Классическая нутрициология фокусировалась на макро- и микронутриентах: сколько белка нужно для синтеза ферментов, как витамин D регулирует кальциевый обмен, почему дефицит железа вызывает утомляемость. Это был важный, но всё же линейный подход: «внёс – получил эффект». Он работал в условиях явных дефицитов (цинга, пеллагра, рахит), но начинал спотыкаться перед такими вызовами, как метаболический синдром, аутоиммунные расстройства, хроническая усталость или пищевая непереносимость без чётких лабораторных маркеров.

Нутрициология 2.0 – это эволюция. Это не просто расширение старой модели, а её переосмысление в свете трёх ключевых сдвигов в науке и культуре:

1. Системный взгляд – тело больше не рассматривается как набор органов, а как динамическая сеть: кишечник влияет на мозг (ось «кишечник–мозг»), микробиом модулирует иммунитет, а стресс изменяет усвоение питательных веществ. Пища – не «топливо», а информационный сигнал, который запускает каскады эпигенетических, нейроэндокринных и иммунных реакций.

2. Индивидуализация без фетишизации – сегодня мы знаем, что реакция на один и тот же продукт (например, овсянку или помидоры) может радикально различаться у двух здоровых людей. Это зависит от генетики, микробиома, истории болезней, образа жизни, даже времени суток и фазы менструального цикла. Но нутрициология 2.0 не требует от вас секвенирования генома и сдачи 50 анализов. Она учит читать себя – через наблюдение, через телесную осознанность, через уважительный диалог с собственной физиологией.

3. Этика и устойчивость – питание больше не изолировано от социального и экологического контекста. Вопрос «что есть?» неотделим от «как это выращено?», «кто это собирал?», «сколько отходов остаётся после ужина?». Здоровье индивида и здоровье планеты – не конкурирующие цели, а две стороны одной системы. Нутрициология 2.0 признаёт, что этика – не «лишняя нагрузка», а биологический ресурс: чувство справедливости, благодарности, связи с местом снижает уровень кортизола и укрепляет вегетативный баланс.

Чем же она отличается от смежных дисциплин? Давайте проведём чёткие, но не жёсткие границы.

Диетология – прикладная наука о составлении рационов для профилактики и лечения заболеваний. Её сила – в стандартизации: есть чёткие протоколы при сахарном диабете, подагре, болезни Крона. Но в её традиционной форме доминирует патогенетический подход: «заболевание → нарушение обмена → коррекция через ограничение/добавление». Диетология часто ставит диагноз до человека – и тогда пациент становится носителем болезни, а не целостной личностью. Нутрициология 2.0 не отменяет диетологические рекомендации – она встраивает их в более широкую картину. Например, при инсулинорезистентности она не просто скажет «снижайте углеводы», а спросит: какие углеводы? В какое время? С какими жирами и волокнами? Как спит человек? Каков уровень его хронического стресса? Какие бактерии живут у него в кишечнике? Ответы изменят рекомендацию.

Нутригеномика – изучает, как питательные вещества влияют на экспрессию генов, и как генетические вариации определяют индивидуальную реакцию на пищу (например, мутация MTHFR и метаболизм фолиевой кислоты). Это мощный инструмент, но он имеет ограничения. Во-первых, геном – не приговор: эпигенетика показывает, что образ жизни, включая питание, может «включать» и «выключать» гены на протяжении жизни. Во-вторых, генетические тесты часто дают вероятностные, а не детерминистские выводы. Нутрициология 2.0 использует знания нутригеномики как один из фильтров, но не как единственный источник истины. Она предпочитает начинать не с ДНК-анализа, а с простого вопроса: «Что вы чувствуете после еды?» – потому что фенотип (то, что выражено) всегда сильнее генотипа (потенциала).

Функциональная медицина – целостный подход, направленный на выявление и коррекцию корневых причин дисфункции, а не только симптомов. Она тесно пересекается с нутрициологией 2.0: обе работают с цепочками «воздействие → реакция → адаптация → истощение». Однако функциональная медицина – это медицинская парадигма, требующая врачебного образования и диагностических инструментов (глубокие анализы, интерпретация биомаркеров). Нутрициология 2.0 – это образ жизни и профилактическая культура, доступная каждому, независимо от наличия диагноза. Она не ставит диагнозов, но помогает создать среду, в которой организм может самовосстанавливаться. Можно сказать, что функциональная медицина – это «лечение систем», а нутрициология 2.0 – «поддержка систем».

Вот наглядная аналогия:

– Диетология – как инструкция к автомобилю: «Заливайте бензин АИ-95, проверяйте масло каждые 10 000 км».

– Нутригеномика – как диагностика чип-тюнинга: «Ваш двигатель имеет особенность – лучше реагирует на присадки с цинком».

– Функциональная медицина – как комплексный ремонт в сервисе: «Мы нашли, почему глохнет на холостом – засорён топливный фильтр и изношен датчик кислорода».

– Нутрициология 2.0 – как обучение вождению с пониманием физики, погоды, дорожной обстановки и состояния самого водителя: «Сегодня дождь – сбавьте скорость. Вы устали – сделайте остановку. Дорога в гору – включите пониженную передачу. И да – иногда просто остановитесь, чтобы полюбоваться видом. Машина не самоцель – она служит, чтобы вы доехали туда, куда хотите».

Почему «2.0» – и почему сейчас?

Потому что старая модель дала сбой. Мы живём в эпоху парадокса изобилия: полки ломятся от «здоровой» еды, приложений для подсчёта калорий больше, чем когда-либо, а уровень метаболических нарушений, тревожности и пищевых расстройств растёт. Люди устали от диет-каруселей, от чувства вины за кусок торта, от ощущения, что их тело – «проблема, требующая решения».

Нутрициология 2.0 предлагает иное:

– Отказ от бинарности. Нет «хороших» и «плохих» продуктов – есть контекст. Мед может быть лекарством при воспалении горла и биологическим стрессом при инсулинорезистентности.

– Фокус на ресурсах, а не на дефицитах. Вместо «вы недобираете омега-3» – «вот как добавить льняное масло в привычную кашу, чтобы оно не окислилось и принесло пользу».

– Пища как ритуал, а не рутину. Приготовление – не обязанность, а возможность замедлиться, почувствовать запахи, прикоснуться к текстурам, включить чувства. Это нейропластичность в действии: осознанное потребление еды снижает импульсивность и улучшает насыщение.

– Научная скромность. Мы признаём: наука о питании – молодая, динамичная, противоречивая. Сегодняшнее «доказано» может быть уточнено завтра. Поэтому вместо догм – принципы: наблюдай, пробуй, адаптируй.

В заключение этой главы – простое, но революционное утверждение:

Вы – не объект воздействия диеты. Вы – субъект своего питания.

Нутрициология 2.0 не даёт готовых ответов. Она даёт инструменты для вопросов:

– Почему после обеда я чувствую тяжесть – это еда, режим, стресс?

– Что происходит, когда я ем сезонные овощи три недели подряд?

– Как изменяется моё настроение, если я добавляю в рацион ферментированные продукты?

– Что я теряю, когда выбираю «удобную», но безликую еду?

Эти вопросы – не путь к новому набору правил. Это путь к свободе. Потому что когда вы понимаете, как работает ваше тело – а не то, каким оно должно быть, – вы перестаёте бороться с собой. Вы начинаете сотрудничать.

И тогда питание перестаёт быть темой для тревоги – и становится частью жизни. Полноценной, вкусной, осмысленной.

Глава 2. Тело не враг, а союзник

Питание без стыда и вины. Интуитивное питание как научная практика: гормональные сигналы (лептин, грелин, инсулин), интероцепция и восстановление доверия к себе

Если бы ваше тело умело говорить, что бы оно сказало после очередной диеты «на 10 дней» с обещанием «очистить организм и сбросить всё лишнее»? Возможно, оно бы не закричало. Скорее – вздохнуло бы. Устало, с лёгкой грустью. Потому что оно помнит: помнит голод 2003 года, когда вы ели только яйца и капусту; помнит тревогу 2011-го, когда каждый ужин начинался с взвешивания порции на кухонных весах; помнит раздражение 2019-го, когда вы ругали себя за «слабость» после кусочка праздничного торта. Ваше тело – не предатель. Оно не подводит вас. Оно адаптируется. И часто – слишком хорошо.

Нутрициология 2.0 начинается с одного радикального жеста: прекращения войны. Войны с аппетитом, с талией, с собственной историей. Вместо этого – перемирие. А затем – сотрудничество. Потому что тело не враг. Оно – ваш самый преданный союзник, даже когда вы забываете об этом.

Когда голод стал грехом

Современная культура превратила естественные физиологические сигналы в нечто подозрительное. Голод – признак «слабой воли». Наевшись досыта – «недостаток самоконтроля». Желание сладкого – «наркотическая зависимость». Мы перестали различать физиологический голод («мне нужно топливо») и эмоциональный голод («мне нужно утешение»), а потом обвинили себя за оба.

Но голод – не ошибка. Это сложнейший нейрогормональный диалог, отлаженный эволюцией за миллионы лет. Он – не враг самодисциплины, а часть внутренней системы безопасности. Чтобы понять это, заглянем внутрь.

Гормональный оркестр: кто дирижирует аппетитом?

Ваше чувство голода и насыщения – не каприз, а результат тонкого баланса трёх ключевых гормонов. Представьте их как участников оркестра, где каждый играет свою партию, а дирижирует – гипоталамус в мозге.

Грелин – «гормон голода»

Вырабатывается в основном в желудке перед едой. Его уровень растёт, когда желудок пуст, и посылает сигнал в мозг: «Пора пополнить запасы!» Грелин не просто «включает» аппетит – он усиливает мотивацию к поиску пищи, повышает чувствительность к запахам еды, даже активирует дофаминовую систему вознаграждения.

Парадокс: при длительном голодании (например, в строгих диетах) грелин не исчезает – он переходит в хронический режим. Это не «жадность», а эволюционная защита от вымирания. Организм боится повторного голода – и начинает накапливать. Поэтому после «очищающего» трёхдневного голодания многие съедают вдвое больше: тело не мстит – оно спасает вас.

Лептин – «гормон насыщения»

Производится жировой тканью – чем её больше, тем выше уровень лептина. Он сигнализирует гипоталамусу: «Запасы полны, можно снизить аппетит и повысить расход энергии». Звучит идеально. Но в условиях хронического переедания, воспаления или стресса развивается лептинорезистентность – мозг перестаёт «слышать» сигнал, как если бы громкоговоритель захрипел. Человеку кажется, что он «всегда голоден», хотя жировые запасы – избыточны. Это не моральный провал. Это биологическая перегрузка системы.

Инсулин – «хранитель запасов»

В первую очередь регулирует уровень глюкозы в крови, но глубоко вовлечён и в регуляцию аппетита. После еды, особенно богатой быстрыми углеводами, инсулин резко повышается – и временно подавляет действие лептина, создавая «окно голода» через 1,5–2 часа после приёма пищи («почему я снова хочу есть, хотя только пообедал?»). При инсулинорезистентности этот цикл ускоряется: скачки глюкозы → резкие спады → тревожное чувство голода → новая порция углеводов. Это не «неумение держать себя в руках». Это нарушение гормонального ритма.

Важно: эти гормоны не работают изолированно. На них влияет сон (недосып = ↓ лептин, ↑ грелин), стресс (кортизол = ↑ аппетит, особенно к сладкому/жирному), воспаление, микробиом, даже световой день. Аппетит – не вопрос «силы воли». Это системный показатель внутреннего состояния.

Интероцепция: искусство слышать себя

Если гормоны – это язык тела, то интероцепция – это способность его понимать. Это осознанное восприятие внутренних сигналов: голода, насыщения, усталости, напряжения, холода, жажды.

Исследования показывают: у людей с хроническими нарушениями пищевого поведения (от компульсивного переедания до анорексии) часто наблюдается сниженная интероцептивная точность – они хуже определяют, насколько голодны, насколько сыты, даже как бьётся их сердце. Почему? Потому что многолетнее игнорирование сигналов («ещё один кусок – и я провалюсь», «если поем сейчас – не похудею») приводит к тому, что мозг перестаёт доверять этим данным. Он «отключает» внутренний радар.

Но хорошая новость: интероцепция – нейропластичный навык. Его можно восстановить. Как?

Шкала голода по 10-балльной системе:

1 – изнеможение, дрожь, головокружение;

3 – ощутимый голод, «желудок урчит»;

5 – нейтральное состояние, «можно и поесть, и подождать»;

7 – лёгкое насыщение, «хватит на сейчас»;

9 – дискомфорт, тяжесть.

Цель – учиться есть при 3–4 и останавливаться при 6–7. Не до «отказа», а до спокойствия.

– Пауза перед едой: 30 секунд. Закрыть глаза. Спросить: «Что я чувствую сейчас?» Не «Что надо?», не «Что запрещено?», а именно – что в теле?

– Еда без экрана: когда мы смотрим сериал, едим за рулём или в спешке, мозг не успевает зарегистрировать сигналы насыщения. Первые 5 минут – только еда. Вкус, текстура, температура. Это не медитация. Это калибровка.

Интуитивное питание – не «ешь, когда хочется». Это научная практика восстановления диалога с собственной физиологией. Оно не отрицает знаний о нутриентах – оно ставит их на службу внутреннему опыту.

Психология без стыда: как перестать быть «плохим»

Стыд – самый токсичный элемент в отношениях с едой. Он не мотивирует. Он парализует. Он запускает цикл:

ограничение → срыв → стыд → новое, ещё более жёсткое ограничение → новый срыв…

Но стыд не врождённый. Он обучаем. Мы усваиваем его из рекламы («стройное тело = достоинство»), из семейных ужинов («не оставляй тарелку – в Африке дети голодают», но при этом «не наедайся – девочкам нельзя»), из медиа («новый суперпродукт спасёт вас от старения» – а если вы его не едите, значит…).

Нутрициология 2.0 заменяет стыд на любопытство.

Вместо: «Я снова съел всё – я безнадёжен»

– спросите: «Что произошло в тот момент? Был ли я голоден физически? Что я чувствовал до, вовремя, после?»

Вместо: «Этот продукт вредный – я его не заслуживаю»

– спросите: «Что он даёт мне? Вкус? Комфорт? Социальную связь? Есть ли способы получить это же – с меньшей физиологической ценой?»

Практика: восстановление доверия – по шагам

1. Отмените «пищевые суды».

На неделю запретите себе слова: вредный, запретный, срыв, слабость, надо, нельзя. Замените их на: удобный/неудобный, поддерживающий/нагружающий, насыщающий/лёгкий. Язык формирует восприятие.

2. Ешьте регулярно – даже если «не хочется».

Да, вы не ослышались. При хроническом ограничении организм перестаёт посылать чёткие сигналы голода – это защита. Регулярные приёмы пищи (каждые 3–4 часа) «перезагружают» систему, учат мозг: еда приходит. Я в безопасности.

3. Включите «запретное» – осознанно.

Возьмите продукт, который вызывает у вас вину (шоколад, булочка, чипсы). Положите одну порцию на тарелку. Ешьте медленно. Сначала понюхайте. Потом – маленький кусочек. Какой вкус? Как меняется с каждым укусом? Когда наступает насыщение вкусом? Часто уже через 2–3 укуса «волшебство» исчезает. Это не магия – это сенсорное насыщение. И оно работает сильнее, чем запрет.

4. Поблагодарите тело – вслух.

Каждый вечер скажите (мысленно или вслух): «Спасибо, что дышал сегодня. Спасибо, что переварил обед. Спасибо, что дал мне силы дойти до работы/поиграть с ребёнком/прочитать эту книгу». Это не позитивное мышление. Это нейробиологическая переоценка – вы меняете отношение не через волю, а через повторяющийся опыт признательности.

Когда «слушать тело» – не так просто

Нутрициология 2.0 честна: не у всех есть привилегия «просто слушать себя». Люди с хроническими заболеваниями (сахарный диабет, болезнь Крона), с историей расстройств пищевого поведения, с сильной лептин- или инсулинорезистентностью нуждаются в поддержке специалиста. Интуитивное питание – не терапия, а основа для неё. Оно не отменяет медицинские рекомендации – оно делает их более устойчивыми, потому что вы перестаёте бороться против себя и начинаете сотрудничать с собой.

В завершение – метафора.

Представьте, что вы приручили дикую птицу. Вы не будете кричать на неё, если она вспорхнёт от страха. Не будете держать её в клетке, «чтобы не улетела». Вы будете сидеть тихо. Класть еду рядом. Ждать. Дни, недели – может, месяцы. Пока однажды она не подойдёт сама. Не потому, что вы «победили», а потому что поверила.

Ваше тело – эта птица. Оно уже давно рядом. Оно ждёт, когда вы перестанете его пугать. Когда вы скажете: «Я здесь. Я с тобой. Мы – команда».

Тогда голод перестанет быть угрозой.

Тогда насыщение станет не концом, а моментом покоя.

Тогда еда – снова будет просто едой.

А вы – снова будете собой. Целым. Достойным. Доверяющим.

Глава 3. Энергия ≠ калории

Почему 2000 ккал у двух людей – это не одно и то же. Роль микробиома, метаболической гибкости, термогенеза и циркадных ритмов в усвоении и расходе энергии

Представьте двух людей: Анну и Бориса. Оба – 35 лет, рост 170 см, вес 68 кг. Оба – ведут умеренно активный образ жизни. И обоим, согласно стандартным онлайн-калькуляторам, требуется 2000 ккал в день для поддержания веса.

Анна ест 2000 ккал – и её вес стабилен уже три года.

Борис ест 2000 ккал – и за полгода набирает 5 кг, несмотря на тренировки.

Кто «нарушает правила»? Кто «плохо считает»? Кто «не умеет держать себя в руках»?

Ответ нутрициологии 2.0 прост и революционен одновременно: никто.

Потому что уравнение «калории в минус калории из = изменение веса» – устаревшая модель, достойная школьного учебника 1920-х. Оно не ложное, но – как карта региона, нарисованная до появления спутников: упрощённое, статичное, игнорирующее рельеф, течения, сезонные изменения.

Энергия – не бухгалтерия. Это биология.

Калория – мера тепла, а не жизни

Слово калория (calorie) происходит от латинского calor – «тепло». Изначально это физическая единица: количество энергии, необходимое для нагревания 1 грамма воды на 1°C. В конце XIX века химик Уилбур Аттерберг предложил метод сжигания пищи в калориметрической бомбе, чтобы измерить её «теплотворную способность» – и так родились таблицы БЖУ.

Но тело – не бомба. Оно не сжигает еду. Оно трансформирует её. И эта трансформация – не механический процесс, а сложнейшая, регулируемая, адаптивная биосистема, где:

– одна и та же молекула глюкозы может пойти на синтез гликогена, жира или быть использована мозгом прямо сейчас – в зависимости от контекста;

– кусок авокадо и кусок мармелада с одинаковой калорийностью вызовут совершенно разные гормональные, микробные и нейронные реакции;

– одна и та же еда, съеденная в 8 утра и в 10 вечера, будет усвоена по-разному – из-за суточных ритмов.

Калория – это потенциал. А то, как этот потенциал реализуется, зависит от множества переменных. Давайте рассмотрим ключевые.

1. Микробиом: ваш внутренний «переводчик» энергии

В кишечнике живёт около 38 триллионов микроорганизмов – почти столько же, сколько клеток в вашем теле. Они не пассажиры. Они – активные участники метаболизма.

Извлечение энергии: Некоторые бактерии (например, Bacteroidetes) эффективно расщепляют сложные углеводы и клетчатку, извлекая из них короткоцепочечные жирные кислоты (КЖК), такие как бутират. Бутират – не просто «топливо» для клеток кишечника: он снижает воспаление, укрепляет барьерную функцию кишечника и даже подавляет аппетит. Другие бактерии (например, Firmicutes) более «жадные» – они извлекают больше калорий из одного и того же куска хлеба. Люди с высоким соотношением Firmicutes/Bacteroidetes действительно могут набирать вес на том же рационе, что и другие.

Влияние на инсулин: Микробиом регулирует чувствительность к инсулину через метаболиты. Например, липополисахариды (ЛПС) – компоненты клеточной стенки грамотрицательных бактерий – при повышенной проницаемости кишечника («дырявый кишечник») попадают в кровь и вызывают хроническое низкоинтенсивное воспаление → инсулинорезистентность → накопление жира.

Ферментация vs. гниение: Если микробиом здоров, пищевые волокна ферментируются с пользой. Если нарушен – те же волокна могут вызывать брожение, газообразование, дискомфорт. Это не «непереносимость клетчатки» – это сигнал дисбаланса.

Практический вывод: Два человека едят одинаковый салат с киноа и овощами. У одного – рост Akkermansia muciniphila (бактерия, ассоциированная с метаболическим здоровьем), и он чувствует лёгкость, энергию, стабильный уровень сахара. У другого – дисбиоз, и через час – вздутие, усталость, тяга к сладкому. Одна калория – два исхода.

2. Метаболическая гибкость: умение переключать «топливо»

Метаболическая гибкость – способность организма плавно переходить между источниками энергии: от глюкозы (после еды) к жирным кислотам и кетонам (в перерывах между приёмами пищи, ночью, при физической нагрузке).

У гибкого метаболизма:

– уровень глюкозы стабилен в течение дня;

– нет «провалов» энергии через 2 часа после обеда;

– можно спокойно пропустить завтрак – без раздражительности и дрожи в руках;

– тренировки в умеренном темпе (ходьба, плавание) легко выполняются в «жировом режиме».

У жёсткого метаболизма (часто при инсулинорезистентности):

– организм «застревает» на глюкозе, как машина, которая не может переключить передачу;

– любое падение сахара воспринимается как угроза → выброс адреналина, тревога, голод;

– жир не «горит» – он накапливается, потому что инсулин блокирует расщепление жировых запасов;

– даже при дефиците калорий организм экономит энергию, снижая температуру тела, либидо, активность щитовидной железы.

Парадокс диет: Жёсткое ограничение калорий у человека с низкой метаболической гибкостью часто усугубляет проблему. Организм впадает в «режим выживания»: снижает базальный метаболизм на 15–30%, усиливает голод, повышает эффективность усвоения. Результат – плато веса, затем – возврат, часто с «процентами». Это не «замедление обмена» как болезнь – это адаптация к стрессу.

Как развить гибкость? Не голоданием, а ритмичностью: регулярные приёмы пищи с достаточным белком и клетчаткой, умеренные перерывы (12–14 часов ночью), умеренная аэробная нагрузка, снижение хронического стресса.

3. Термогенез: не вся энергия идёт «в дело»

Термогенез – это потеря энергии в виде тепла. И он варьируется от 5% до 30% от общего потребления!

Термический эффект пищи (TEF) – энергия, затраченная на переваривание, всасывание и утилизацию нутриентов.

– Белок: 20–30% калорий тратится на его обработку.

– Углеводы: 5–10%.

– Жиры: 0–3%.

То есть, 100 ккал из куриной грудки «стоят» организму 25 ккал на переваривание. А 100 ккал из сливочного масла – всего 2–3 ккал.

→ Состав рациона влияет на чистую энергетическую прибыль.

Адаптивный термогенез – неосознанное изменение расхода энергии в ответ на избыток или недостаток калорий. Например, при переедании некоторые люди «включают» бурый жир (BAT), который сжигает калории, выделяя тепло (особенно у худощавых, подвижных людей). Другие этого механизма почти не имеют – и набирают вес быстрее. Это генетически и эпигенетически обусловленная вариабельность.

NEAT (Non-Exercise Activity Thermogenesis) – энергия, потраченная на повседневную активность: жестикуляция, хождение по дому, постукивание пальцами. У одних NEAT автоматически растёт при избытке калорий («непоседы»), у других – нет. Разница может достигать 2000 ккал в день – без единой тренировки.

→ Два человека с одинаковым весом и «официальным» уровнем активности могут фактически отличаться на 500–800 ккал/день – только за счёт NEAT и термогенеза.

4. Циркадные ритмы: время – важнее, чем количество