Марсианский архив

Кэт посмотрела на координаты в своём сканере. На «ловушку».

На улыбающиеся лица на фотографии, которые давно стали прахом.

И поняла, что выбора у неё нет. Контакт уже состоялся. Пятьдесят лет назад.

Теперь пришло время оплачивать счёт за любопытство.

Глава 3

Общее собрание было спектаклем абсурда.

Они сидели за круглым столом в конференц-зале. Двенадцать человек. Кэт – тринадцатая. Воздух был стерильным, пахнущим озоном и слабым запахом пластика от перегретых проекторов.

Марина Соколова зачитала отчёт. Цифры были безупречны. Добыча образцов – по плану. Системы жизнеобеспечения – на 100,3% эффективности. Планы на следующую марсианскую сол – геологический анализ пород в секторе «Дедал», профилактика системы регенерации воды. Всё по графику. Слишком по графику. Она говорила ровным, монотонным голосом диктора, зачитывающего сводку погоды.

Когда она закончила, воцарилась тишина. Ни вопросов, ни обсуждений. Они просто смотрели на Кэт, ожидая её слова. Их взгляды были стеклянными.

– Коллеги, – начала Кэт, стараясь звучать нейтрально, – Центр отмечает некоторую… ригидность ваших циклов. Слишком точное совпадение действий всех членов экипажа. Можете это пояснить?

Первым отреагировал Виктор Шумилин. Его улыбка была копией улыбки Марины – тренированной, пустой.

– Дисциплина, товарищ Волкова. Высокая слаженность коллектива. Мы долго тренировались на Земле. Здесь, в экстремальных условиях, она проявилась в полной мере.

– Вы синхронно пережёвываете пищу по тридцать два раза, – сказала Кэт, не меняя тона. – Это тоже часть дисциплины?

На лицах не дрогнул ни один мускул. Только у Алекса, сидевшего в конце стола, свело скулу.

– Эффективное пищеварение важно в условиях длительной миссии, – ответила Лиза Чижова, геолог. Её голос был плоским, как стена. – Мы оптимизировали процесс для максимального усвоения питательных веществ при минимальных энергозатратах.

– А рисунки на стенах? Схемы советских ракет?

– Визуальные напоминания о важности надёжности и инженерной дисциплины, – сказал Виктор. – Классика инженерной мысли. Она вне времени.

Это был диалог глухих. Они не лгали. Они искренне верили в эту чушь, потому что их вера была частью скрипта, вшитого в их сознание. Они стали аватарами чужих принципов.

Кэт перевела взгляд на Алекса.

– А вы, Алекс? Вы тоже оптимизировали пищеварение?

Все двенадцать голов повернулись к нему синхронно. Давление в комнате возросло, стало физическим. Алекс поднял глаза. В них плескался страх, но и вызов.

– Я… я предпочитаю творческий подход, – выдавил он. – Иногда отклоняюсь от графика. Чтобы проверить… гибкость систем. И свою собственную.

– Дисциплина превыше индивидуальных экспериментов, – немедленно парировала Марина. Её улыбка стала жестче, глаза холоднее. – Это может поставить под угрозу выполнение миссии.

– Какая миссия? – резко спросила Кэт, повышая голос. – Ваша официальная миссия – геологические изыскания и тестирование систем жизнеобеспечения для будущей колонии. При чём тут дисциплина образца 1971 года?

Вопрос повис в воздухе, тяжёлый и острый. На секунду показалось, что маска дрогнет. В глазах у них замелькало что-то чужое, металлическое, цифровое. Помеха в трансляции. Пустота, ищущая ответ в своей базе данных.

Потом Виктор встал. Механически, как по команде, которую слышал только он.

– Совещание окончено. По графику – физические тренировки в модуле «Геркулес». Товарищ Волкова, вы свободны. Ваш терминал в каюте готов к работе. Все необходимые данные загружены.

Он не спрашивал. Он констатировал. Остальные встали так же синхронно и, не глядя друг на друга, направились к выходу. Алекс бросил на Кэт последний взгляд – полный отчаяния и предупреждения – и растворился в коридоре.

Кэт осталась одна в тихом, просторном зале. Её имплант вибрировал. Сообщение от Семёнова. Она приняла аудио.

– Ну? – его голос был лишён эмоций, как у робота.

– Подтверждаю аномалию. Коллективное поведенческое расстройство с элементами присвоения чужой идентичности. Источник – внешний, предположительно геологический, связан с местом работы «Скитальца». Нужна экспедиция для взятия проб и локализации.

– Отказано, – отрезал Семёнов. – Ты там не для научных открытий, Волкова. Твоя задача – стабилизировать экипаж. Фармакология. Сеансы принудительной психокоррекции. Я вышлю тебе протоколы. На это у тебя сорок восемь часов.

– Илья, это не лечится таблетками! Они не больны! Они заражены чужим паттерном! Нужно найти источник и отключить его!

– Тогда вырежи этот паттерн из их голов! – в его голосе впервые прорвалась ярость, сдавленная, как в котле. – Земля начинает задавать вопросы! Почему колонисты такие молчаливые? Почему у них нет конфликтов? Рейтинги падают! Инвесторы хотят крови, понимаешь? Крови или зрелища! Или ты возвращаешь мне моих идеальных, улыбчивых колонистов, или я активирую «Протокол 7» и пришлю новую команду чистильщиков. Тех, кто сделает работу менее… щепетильно. Они зачистят базу, выставят всё под технический сбой, и мы запустим «Ариэль-2» с новым, более стойким экипажем. Ты поняла?