Дом, где спят чудеса

На секунду Лея вспомнила, как они в первый раз, ещё почти не понимая, что делают, спасали улицы и дома. Тогда всё казалось невероятным приключением, где страшно, но с каким-то внутренним уверенным «у нас получится». Сейчас такого ощущения не было. Было тяжелее. Но и важнее.

– Второе Чудо, – стрелки Мистера Секунды чуть дрогнули, – это Смелость Сердца. Не путать с храбростью без мозгов, – он бросил взгляд на Артёма, – и не путать с хвастовством.

– Эй, я вообще-то сейчас молчу и веду себя прилично, – тихо возмутился Артём. – Это уже прогресс.

– Вот именно, – заметили часы. – Смелость Сердца – не про то, чтобы лезть в опасность ради красивых слов. Это про то, чтобы делать то, что правильно, даже когда страшно, стыдно, непонятно и ужасно хочется спрятаться под одеяло. Она защищает город от забвения сильнее, чем любые стены. Потому что туман особенно любит тех, кто не решается.

Искра слушала, слегка дрожа. Её свет словно отзывался на каждое слово.

– А третье Чудо? – спросила Лея. Внутри всё сжалось, потому что она уже догадалась: третье Чудо – не для этой части их истории.

– Третье… – вздохнул Мистер Секунда. – О нём поговорим потом. Если вы дойдёте. Сейчас важно второе. Туман Забвения особенно силён там, где люди боятся быть собой. Боятся говорить вслух то, что действительно чувствуют. Боятся признаться даже себе, что мечтают. Смелость Сердца – единственное, что может удержать их от полного исчезновения.

Тень поднял голову.

– Но… – тихо произнёс он, – Смелость Сердца спрятана глубоко. Её не достать просто так. И… кто-то должен решиться идти за ней.

Несколько жителей города переглянулись. У кого-то в глазах промелькнуло желание, у кого-то – страх, у многих – усталость.

– Мы пытались, – сказала девочка с лентами в волосах. – Но нам не хватает… того самого. Мы… слишком завязаны на мечтах людей. Мы слабеем, когда они сдаются. А дорога к Смелости Сердца как раз проходит через все самые сильные страхи.

– А вы… – Искра посмотрела на Лею и Артёма, – вы ещё слишком… живые. У вас связь с нашими создателями – с людьми – сильнее. Вы можете пройти там, где мы… растворимся.

Лея перевела взгляд на Артёма. В его глазах плясали сразу две вещи: страх и интерес.

– Подожди, – сказал он. – Ты хочешь сказать, что эта штука – Смелость Сердца – нужна всему городу, но пройти за ней должны… мы вдвоём?

– А я – третьим, – напомнил о себе Мистер Секунда. – Не забывайте о самом точном и обаятельном участнике команды.

– Прекрасно, – пробормотал Артём. – То есть теперь мир окончательно держится на двух школьниках, одном говорящем аксессуаре и паре светотеней.

Лея хотела улыбнуться, но не получилось. В груди стало как-то тесно.

– А если… мы не справимся? – спросила она. Вопрос, который висел в воздухе с самого начала, наконец сорвался с языка. – Если мы испугаемся, ошибёмся, сделаем хуже?

Площадь Сердца ответила тишиной. Но это была не пустая тишина, а та, в которой собирают слова.

– Тогда, возможно, мы исчезнем, – честно сказал Тень. – И Город. И всё, что с ним связано. Но… – он сделал паузу и посмотрел Лее прямо в глаза, – если никто не попробует, мы исчезнем точно.

– Ответственность, – задумчиво произнесли часы. – Очень непопулярное слово, особенно среди людей, которые любят перекладывать её на обстоятельства. Но именно она делает героев героями, а не случайными прохожими.

– Мы не герои, – тихо сказала Лея. Её голос слегка дрогнул. – Мы… просто дети.

– Вот поэтому вы нам и нужны, – ответил Мистер Секунда мягче, чем обычно. – Взрослые слишком часто думают о том, как не ошибиться. Дети… ещё помнят, ради чего вообще стоит рисковать.

Армия мелких искорок, витавших в воздухе, вдруг стала ярче. Кто-то из жителей города сделал шаг вперёд. Потом другой. Третий. Они окружили Лею и Артёма, не тесно, но ощутимо.

– Вы уже спасали нас, – сказала женщина с почти проявившимся лицом. Теперь у неё были глаза – усталые, но живые. – И тогда вам тоже было страшно. Но вы сделали это.

– Мы не имеем права просить, – добавил мальчик-бумажный самолётик. – У вас есть своя жизнь. Свой мир. Свои… контрольные, – слово прозвучало так, будто это название страшного монстра. – Но если вы согласитесь… мы будем рядом столько, сколько хватит сил.

Лея почувствовала, как к горлу снова подступают слёзы. Не от страха, а от того, насколько всё это… настоящее. Она вспомнила родителей, школу, все разговоры про «быть серьёзной» и «думать о будущем». Там ответственность звучала как нечто тяжёлое и скучное: «не опоздай», «не забудь», «получи нормальную профессию». Здесь она звучала иначе. Как выбор: позволить ли миру стать совсем серым или попытаться удержать его цвет.

– Если мы скажем «да»… – осторожно произнесла она, – это значит, что мы… официально… кто?

Искра взвилась выше, словно маленький фейерверк, и её свет разлился по площади.

– Малыми Хранителями, – торжественно объявила она. – Не главными. Не единственными. Но теми, кому Город доверяет свои Чуда сейчас.

– «Малыми» – это мне нравится, – хмыкнул Артём. – Сразу понятно, что от нас не требуют быть супергероями с плащами. Маленькие, но упрямые.

– Малые – не значит неважные, – заметил Тень. – Иногда именно от маленького шага зависит, будет ли у большого мира завтра.

Лея глубоко вдохнула. Она чувствовала, как внутри всё спорит: одна часть хочет закричать «да, конечно!», другая тихо пищит «мне страшно». Но где-то между ними рождалось что-то новое – спокойное, твёрдое ощущение: если она отвернётся сейчас, ей будет хуже, чем если она ошибётся.

– Я согласна, – сказала она. И даже сама удивилась, как спокойно это прозвучало.

Все взгляды обратились к Артёму. Он, конечно, попытался сделать вид, что ему надо «минутку подумать», театрально поджал губы, посмотрел в небо… Но потом просто сказал:

– А я с ней. Куда она – туда и я. Кто-то же должен шутить по дороге.

Искра вспыхнула так ярко, что на секунду стало теплее всем.

Площадь Сердца ответила. Камень в центре мягко засветился изнутри. На его поверхности проявились две маленькие, но очень чёткие световые точки – как отпечатки ладоней, только светящиеся. Лея не сразу поняла, что это такое.

– Подойдите, – попросил Тень. – Это… знак. Город принимает ваше решение. Если вы приложите руки, он свяжет себя с вами. И вас – с собой.

– Это безопасно? – на всякий случай спросил Артём.

– Нет, – честно ответил Мистер Секунда. – Но правильно.

Лея шагнула вперёд первой. Пальцы дрожали, но она не убрала руку. Коснулась светящегося отпечатка ладонью – и почувствовала, как через неё проходит что-то тёплое и мощное. Не боль, не удар – больше похоже на объятие, в котором сразу миллион голосов говорят: «Ты нам нужна».

В голове на секунду мелькнули картины: их скучный город, серые дома, мама с усталыми глазами у компьютера, папа с фразой «будь реалисткой», одноклассники, повторяющие «мечты – это несерьёзно». И поверх этого – улицы Города Чудес, Искра, Тень, дом-чайник, плащ мужчины, который на мгновение снова стал голубым.

«Я не могу быть ответственна за всё», – испуганно шепнула одна часть её.

«Но за что-то я всё-таки могу», – ответила другая.

Артьём приложил руку рядом. Его тоже обдало теплом. Он зажмурился.

– Если меня завтра спросят, почему я не сделал домашку, – пробормотал он, – я официально могу сказать: «Извините, спасал Город Чудес». Надеюсь, это уважительная причина.

– Если ты всё будешь списывать на Город, я лично тебя сдам учительнице, – устало отозвался Мистер Секунда. – Ответственность – это не способ сбежать от своих обязанностей. Это умение видеть, что из них главное.

Свет под их ладонями немного усилился, затем стал ровнее. Камень снова стал обычным, но Лея уже чувствовала: что-то изменилось. Она будто стала тяжелее – не в плохом смысле, а как чемодан, в который положили важную вещь. И легче – потому что теперь она знала, куда идти.

– Всё, – сказал Тень. – Теперь вы связаны с Городом. Он будет чувствовать вас, а вы – его.

– Отлично, – вздохнул Артём. – То есть, если я ночью захочу съесть лишний кусок торта, город это тоже почувствует?

– Город почувствует, если ты захочешь сдаться, – серьёзно ответил Тень. – Всё остальное – твои личные проблемы.

Искра тихонько рассмеялась – на этот раз чуть звонче, чем раньше.

– Итак, Малые Хранители, – торжественно произнёс Мистер Секунда, – ваша миссия: найти Смелость Сердца. Она спрятана глубоко в тех местах города, где сильнее всего чувствуется страх. В местах, куда даже туман пока не решился войти полностью. Но… тянется.

Лея почувствовала, как по спине пробежал холодок. С другой стороны, внутри зажёгся маленький огонёк.

Страшно? Очень.

Сложно? Да.

Правильно? Точно да.

– Ладно, – сказала она. – Если уж мы теперь Хранители… где наша первая дорога?

Город, кажется, улыбнулся. И где-то впереди, над одной из ещё сияющих улиц, вспыхнул новый свет. Не яркий, но очень чёткий.

И Лея уже знала: именно туда им и предстоит идти.

Свет впереди мерцал так, словно звал и в то же время предупреждал: «Думай. Не беги бездумно». Лея смотрела на него и чувствовала, как внутри поднимается что-то сразу тёплое и холодное. Теплое – потому что это знак, дорога, цель. Холодное – потому что теперь это уже не просто приключение. Теперь это ответственность.

– И что, – осторожно спросил Артём, – эта штука, куда нам идти, просто вот так… горит? Типа: «Внимание, здесь Смелость, подходите, не толкайтесь»?

– О, если бы, – вздохнул Мистер Секунда. – Если бы всё было так просто, нас бы не пришлось звать детей из вашего мира.

– Очень приятно, – буркнул Артём. – Всегда мечтал быть человеком, которого зовут, когда уже совсем всё плохо.

Они двинулись вперёд. Город будто наблюдал за каждым их шагом. Кто-то выглядывал из окон, кто-то осторожно подходил ближе, кто-то просто стоял и смотрел. И чем дальше они шли, тем больше Лея осознавала: это не просто пара детей в мире чудес. Это те, на кого сейчас смотрят сотни глаз. Те, к кому привязаны надежды. Те, кто может… не справиться.

Именно эта мысль больнее всего сжимала сердце.

– Лея, – негромко сказал Артём, будто угадав, – ты тоже думаешь, что вдруг всё испортишь?

Она кивнула. Нельзя было притворяться.

– Я боюсь не тумана, – призналась она. – Я боюсь, что однажды… я не выдержу. Что мне станет слишком тяжело. Что я скажу: «Хватит». И город… перестанет надеяться.

– Знаешь, – задумчиво сказал Артём, – в нашем мире взрослые всегда говорят: «Будь ответственной». Но почему-то никогда не объясняют, что это страшно. Они говорят так буднично, будто это просто «не забудь помыть чашку». А это вообще не похоже на чашку.

– Потому что многие из них сами когда-то испугались, – тихо сказал Тень. – И решили, что проще делать вид, что ответственность – это только про правила. А на самом деле ответственность – это про выбор. Каждый день заново.

Лея задумалась. Оно звучало слишком правильно, слишком по-настоящему.

Они остановились у начала улицы. Она была одной из тех, что ещё светились, но свет там был особенный – не радостный, не весёлый. Скорее – серьёзный. Улица не кричала красками, не блестела. Она словно говорила: «Если ты сюда идёшь – ты уже решил. Не просто посмотреть. А идти до конца».