Полная версия
На Аляску прибыло новое руководство русской миссии, и вряд ли эксцентричный Зейский смог бы с кем-нибудь сработаться кроме Овцына. Но не только эти двое стояли на палубе и смотрели на столицу Мальтийского ордена, пылающую в огне. Рядом с русскими флотоводцами был еще и высокий, некогда, статный мужчина, сейчас уже растративший свой шарм,. Аристократ преклонного возраста, не смотря на свои почти два метра роста, выглядел низким и осунувшимся. Это был Монуэл Пинту да Фонсека, все еще признанный Россией великий магистр Мальтийского ордена.
Российская империя в последние лет пять мало уделяла внимания Мальте и тем делам, которые происходили на территории острова. Формирование морских баз русского императорского флота в Эгейском море и Восточном Средиземноморье занимали русское командование в большей степени, чем присутствие на землях последнего из рыцарских орденов.
Тайная канцелярия явно просмотрела те тенденции, которые нарастали ранее на Мальте. Не усмотрели и того, как тут искусно подогревали противоречия англичане и французы. Россия приняла позицию, при которой она не вмешивается ни в какие внутренние дела и распри Мальтийского ордена. Да Фонсека готовил приглашения русскому императору стать главой Мальтийцев, но хотел это сделать уже тогда, как станет действительно немощным стариком. Восьмидесятиодналетний Монуэл Пинту еще пару недель назад выглядел чуть пожилым мужчиной, не старше шестидесяти лет. Сейчас же старческая немощь, и резко обострившиеся от прожитых лет болезни, приводили да Фонсека к мыслям, что его скоро Господь призовет на свой суд.
Вот только передавать главенство Мальтийского ордена сейчас не представляется возможным. Мануэл Пинту да Фонсека, великий магистр, которого изгнал его же Мальтийский орден.
Две недели назад крестьяне, духовенство, ремесленники, вдруг, начали волнения по всему острову. Быстро стало понятно, что здесь замешаны и иезуиты, и Англия и Франция. Россия имела в Валетте не более тысячи солдат, но и этого хватило, чтобы взять под охрану все государственные учреждения в столице. Ситуацию усугубило то, что началось еще и восстание рабов-мусульман, которые не решались бунтовать с 1749 года, когда были убиты все религиозные исламские активисты.
Быстро к общему хаосу подключилось и духовенство с очень грамотными призывами к бунту. Лидеры восстания клеймили да Фонсека за те жесткие меры, которые он принимает для улучшения экономики Ордена. Это и запрет отстрела зайцев, и контроль выращивания кукурузы с обязательными государственными закупками по низким ценам. Духовенство также критиковало великого магистра за то, что тот позволил основать в столице русскую православную миссию и что благоволит православным морякам и офицерам. Немало мальтийской молодежи вызывалось служить на русском флоте, некоторые из них позже принимали православие.
Когда же стало известно, что русские солдаты и моряки взяли под охрану многие объекты Валетты, это побудило лидеров восстания говорить о том, что Россия оккупирует Мальту. Начались боястолкновения между бунтовщиками и русскими. Первая кровь столичного жителя, спровоцировавшего офицера выстрелить, сделала невозможным русское присутствие на острове, по крайней мере, теми силами, которыми сейчас располагала Российская империя на землях Мальтийского ордена.
Дмитрий Леонтьевич Овцын приказал собрать всех русских и желающих скрыться от вероятного преследования восставших из числа лояльных мальтийцев на русских кораблях, предварительно либо утопив, либо сломав те пушки береговой артиллерии, которые хоть как-то могли бить по русским кораблям, стоявшим недалеко от порта в Валетте. Контр-адмирал Овцын был в замешательстве, но все же принял решение отходить в сторону Греции, когда у восставших определился лидер. Удивительно оперативно новым великим магистром был провозглашен Франсиско Хименес де Техадо и Эслава.
Русские корабли уже выстраивались для выхода, как на горизонте показались паруса. Уже скоро стало понятным, что это были англичане.
– Дмитрий Леонтьевич, нужно принимать решение, срок подходит! – сказал капитан Зейский.
– Сергей Иванович, а ты, что и вправду подумал, что я сдамся? Не может быть Андреевский флаг спущен ни с одного русского корабля, – отвечал контр-адмирал Овцын.
Англичане зашли с подветренной стороны эскадрой вдвое большей, чем располагали русские, тем самым лаймы перерезали единственное возможное направление для ухода. После непродолжительного стояния в двух верстах друг от друга со стороны англичан вперед выдвинулась небольшая лодка с белым флагом на носу. Если бы предложение от англичан заключалось только в уходе, то Овцын, сжимая кулаки и скрепя зубами, но увел бы русские корабли подальше от острова Мальта. Однако английский офицер надменно усмехаясь, с вызовом, предлагал русским морякам и офицерам оставить свои корабли, высадиться в Валетте и быть интернированными. Англичане, вроде бы и говорили о том, что они не хотят стрельбы, ссылались на то, что новые власти Мальты затребовали расследования деяний русской миссии, потому они, союзники Мальтийского ордена и «просят» русских не развязывать войну, а добровольно содействовать новым властям Мальты, само собой разумеется, быть разоруженными.
Англичане хотели захватить русские корабли, исследовать их, сравнить характеристики орудий. И был четкий приказ, силой, добрым или злым словом, но добиться захвата русского линкора, на худой конец, фрегата.
– Сергей Иванович, я сейчас скажу то, что обсуждаться не должно. Наше панибратство не уместно, – после продолжительной паузы сказал Овцын. – Я сейчас перемещусь на «Императрицу», у нее ходовые чуть хуже, чем у Вашего корабля. К Вам же на корабль прикажу перевести всех гражданских русских дипломатов. Вся эскадра станет прикрывать именно, что Ваш прорыв. Вы должны выйти из ловушки и быстро донести вести о вероломстве англичан… Иначе вот так, тихой сапой они смогу подловить русские корабли и на Крите и на Родосе. Все должны знать и готовится к войне.
– Я не стану возражать, Дмитрий Леонтьевич, – дрожащим голосом говорил Зейский. – Я был счастлив находиться рядом с таким человеком, как Вы. Обещаю, что Ваша семья никогда ни в чем нуждаться не будет.
– Да, конечно, спасибо! Как они там, в Петербурге? Небось Васька уже читать научился, он у меня смышлёный! – улыбался мужчина: муж, друг, но прежде всего, русский офицер.
Часа хватило на то, чтобы подготовится к бою. Противник видел, что русские не собираются сдаваться, но не спешили атаковать. Было политически верным дождаться именно русского выстрела, чтобы потом обвинять Россию в агрессии и выставлять империю зачинщицей войны.
Сегодня все было против русских, отвернулась удача. Ветер был встречный, у лаймов было преимущество в маневрировании. Ново-Архангельску предстояло уходить зигзагами и часто менять паруса. Но Овцын был решительным и направил корабли с Андреевским флагом на противника на зюйд-вест.
– Грушами стрелять не ранее, чем с версты! Флаги на «делай, как я!» – приказал контр-адмирал.
Пять русских линкоров, семь фрегатов и пять иных кораблей малого водоизмещения, шлюпы и пакетботы, устремились на противника, который выстраивался клином.
– Хотят корабли взять! – усмехнулся Овцын.
Еще ранее всем кораблям был отдан приказ, по которому, при опасности быть захваченным, необходимо подрывать крюит-камеры. Контр-адмирал был уверен, что этот приказ будет выполнен.
«Императрица» первая вступила в бой, разрядив четыре «груши» по правому борту. И сразу же случилось одно попадание по неприятелю. Англичане стремительно приближались, не открывая огня, так что случилось еще три выстрела, пока и противник решил выстраивать линию для ответного огня по русским кораблям.
– Вот так! – радостно выкрикнул Овцын.
Контр-адмирал радовался тому, что англичанам пришлось изменить свои планы по захвату русских кораблей максимально невредимыми. Русские пушки, улучшенные «груши», уже вывели два английских корабля из боя. Эти фрегаты еще не скоро вновь выйдут в море.
– Бах-ба-бах! – раздавались слаженные залпы с английских кораблей.
«Императрица» получила удар двумя ядрами, одно из которых оказалось бомбой с замедлением, казалось, чугунный шар серьезного ущерба не принесет, но бомба взорвалась.
– Отче наш, иже еси… – услышал контр-адмирал корабельного священника, который молился, при этом бегал по поврежденной палубе и пытался помочь матросам, пострадавшим от попадания и взрыва.
– Да святится имя твое… – невольно вторил священнику Дмитрий Леонтьевич.
Все нужные приказы были отданы заранее, на корабле деятельный капитан, который знает, что делать. Ему, уже пожившему мореплавателю, первооткрывателю, основателю русской колонии на Аляске, не страшно умирать. Жаль, что сын еще мальчик шести лет, и отец не успел дать свою науку наследнику. Хотя, почему не успел? Он сейчас это и делает! Вот она, наука! Как с честью умирать за Россию, как положить свои жизни, но сохранить иные, обязательно донеся информацию!
Корабли с Андреевским флагом огрызались выстрелами. Будь количество вымпелов сопоставимо, то Овцын выбрал бы иную тактику, как бить в лоб противника, и он был уверен, что разбил бы англичан. Но сейчас, когда «Ново-Архангельск» уже вырвался и, став на ветер, быстро пошел вдоль острова, постепенно удаляясь от Мальты, иначе уже не получится. Русские корабли имели одну задачу – помочь вырваться союзному линкору. После уже не хватало ни времени, ни пространства для маневра.
– Сцепляются! – кричали офицеры.
Англичане пошли на абордаж.
– И ныне и присно и во веки веков. Аминь! – дочитал молитву контр-адмирал и взял в одну руку тесак, а во вторую револьвер.
Овцын улыбнулся, зловещей улыбкой уже мертвеца. Он осознавал то, что корабль уже не спасти. Попадание ядра чуть выше ватерлинии и разрыв бомбы сделал «Ново-Архангельск» обреченным. Сдаваться же Дмитрий Леонтьевич не собирался. Позор пугал пуще лютой смерти.
Командующий эскадрой, подбадривая матросов, быстро спустился в крюйт-камеру.
– Как тебя зовут, матрос! – обратился Овцын к одному из трех матросов в сопровождении молоденького мичмана, которые находились рядом с порохом, готовясь его взорвать.
– Митяем кличут, Вашвысокобродь, – ответил седовласый матрос, не рассмотрев «превосходительства».
– Гляди-ка почти что тезка! Ты вот, что Митяй, не робей! Как только на палубе начнется бой, сразу же и поджигай, – сказал контр-адмирал и уже после обратился к мичману. – Ну? Не гоже русскому офицеру слезы лить и смерти бояться!
«Империя не знает слез, империя знает победы», – подумал Овцын.
Мичман подобрался. Молоденький совсем, жалко, конечно. Но как его спасти на тонущем корабле? Можно в плен… нельзя! Никак нельзя допускать и мысли!
Когда английские матросы с остервенением начали перебираться, перепрыгивать, на русский корабль, молодой мичман почти уверенным голосом, но чуть дрожащими губами, приказал пожилому моряку Митяю поджигать трут… Морская пучина быстро прибрала русский корабль с русскими героями.
Английский корабль, сильно позже, но так же затонул, получив повреждения от мощнейшего взрыва «Императрицы».
Один за одним взрывались русские корабли, когда паруса «Ново-Архангельска» уже скрылись за горизонтом.
Еще будет погоня, еще Зейский чуть не попадет в ловушку, устроенную уже французами, но он-таки доберется до русской базы на Крите и сообщит о войне.
* * *
Лондон. Кенгсингтонский дворец
9 августа 1762 года
Рослый человек с узкими плечами и большими губами на полном, продолговатым, из-за выдающегося подбородка, лице, нервно прохаживался по своему кабинету в Кенгсингтонском дворце. Хозяин уже явно устаревшего жилища английских королей, был бы чем-то похожим своей физиологией на русского императора, по крайней мере непропорционально узкими плечами, если бы Петр не занимался совершенствованием своей физической формы. Георг уже давно не упражнялся со шпагой, как не изнурял себя упражнениями, небезосновательно полагая, что его главное оружие – голова, вернее ее содержимое.
Георг III дал отмашку на начало противостояния с Россией. План, который был разработан еще девять лет назад, сейчас реализовывался. Не все удалось за время подготовки, но сделано немало. Если же стратегия не даст ощутимых результатов, то Англию могут ждать весьма сложные времена. Королю было не легко решиться на новый виток противостояния в Европе, но иного выхода из положения он не видел.
Российская империя быстрее строила корабли, имея уже на две верфи больше, чем Англия. И это без учета, что именно творится на севере Тихого океана, может там еще строятся корабли. Так же русские почти вдвое больше Англии производили чугуна и стали. В России много тканей, различные изобретения, которые в Европе раскупаются практически по любым ценам. Те же спички пока толком никто в Англии не воспроизвел, все равно предпочитают русские. А еще и механизмы.
Сегодня английский король ждал доклада от нового премьер-министра, который вступил в должность только две недели назад. Пелэм-Холлс не оправдал надежд короля. Он, следуя примеру своего славного предшественника, который продержался на посту главного министра страны более десятка лет, стал давить на короля, порой даже грубо продвигая свою повестку. Теперь же Холлс может рассказывать о своем гении пастухам в личном имении. Георг хотел так же договориться и о том, чтобы опального чиновника исключили из партии вигов, но встретился с парламентским сопротивлением и все же не стал усугублять. Оливера Кромвеля и отрубленную голову короля монарший дом Англии не забудет.
– Ваше Величество! – в кабинет к королю зашел Джон Стюарт, 3-й граф Бьют.
Новый премьер-министр был первым чиновником такого ранга-шотландцем. Георг хотел добиться единства в своей Великобритании, начинал привечать не только англичан. Король опасался, что в его правление случится нечто подобное Якобитскому восстанию, где важную роль играли шотландцы-сепаратисты. Георг изучал историю этого восстания и знал, что только нерешительность Франции, позволили Англии подавить бунт. Впрочем, островное государство лишилось немало опытных и нужных Англии офицеров, которые либо нашли иное место службы, а скорее сложили головы за свои, непонятные для короля, идеалы. Ведь, зачем же воевать за какую-то независимость, если можно жить в дружной семье народов? Он, новый король Англии обязательно добьется того, чтобы эта семья народов была дружная. Ну как… индусы же явно не родичи, ирландцы родственны только те, кто принял англиканскую церковь, шотландцы так себе родственники. Ну а в остальном – дружная семья. Кто там вообще остается, сами же англичане, Уэльс, Сассекс? Но это не важно, он, Георг сможет убедить своих подданных в нужности созидания и пагубности разрушения. В начале правления многие монархи бывают наивными.
– Что скажете, Джон, какое наследие Вам достается? – спросил король, при этом по-заговорщицки прищуриваясь.
Это была проверка. Георгу крайне не нравилось то, что Пелэм-Холлс, несмотря на то, что занял пост премьер-министра, после своего родича, резко критиковал предшественника, за ущербность политики. Проще же простого говорить о том, что до тебя все были плохи и завели страну в такое положение, что и тебе, новому премьер-министру, не получится разгрести завалы.
– Господин бывший премьер-министр проводил работу на благо Англии, но, видимо, наступают столь судьбоносные для страны времена, что хороший чиновник для мирного времени вряд ли справится с управлением воюющей державы, – ответил Джон Стюарт.
– Меня частично Ваш ответ удовлетворяет, надеюсь, Вы действительно премьер-министр для решительных действий. Однако я не могу не опасаться того факта, что Вы, мой друг, шотландец. Не станет ли парламент чинить неудобства проведению нашего с Вами курса на укрепление Англии? – спросил король.
– Смею надеяться, что у меня достаточная поддержка в партии вигов. Так же я не пребываю в ссоре с кем бы то ни было из партии тори, – сказал Джон, излучая уверенность и решительность.
– Это хорошо! Я не хотел бы менять каждые полгода премьер-министров, – задумчиво говорил король. – Я озвучу еще одну причину, среди прочих, которая привела к отставке сера Пелэма-Холлс. Так вот, была провалена работа над сохранению секретности наших намерений в отношении России. В Лондоне, у нас под боком, орудовала целая паутина шпионов … да, такое сравнение подходит более всего. Даже Французы ограничивались одним-двумя своими осведомителями, имена которых были быстро выявлены. Но тут… это что-то новое, что теперь изучается службой внешней разведки.
– Я ускорю процесс своей работы для более полного понимания, как именно действуют русские. Но мне уже стало известно, что наши шпионы вполне успешно действуют в России. Видимо, русские больше внимания уделяют международной повестке и не видят творящегося у себя под носом, – Георг улыбнулся.
Король знал, но говорить об этом новому премьер-министру не собирался, что в России готовится некая акция по дестабилизации ситуации в этой огромной стране. К слову, не одна. Бить русского медведя собирались по всем позициям. Хотелось бы еще дельного участия Пруссии и Австрии, но они пока казались слишком нерешительными.
– Итак, какие сведения с Мальты? – король заострил внимание на вопросе, из-за которого и должен был прибыть Джон Стюард.
– Мальта наша, Ваше Величество. Русская эскадра оказала деятельное сопротивление. Признаться, русский медведь умеет огрызаться. Нами были потеряны три линейных корабля и пять фрегатов. Три вымпела войдут в строй после непродолжительного ремонта в столице Мальты Валетте. Два линкора потоплены. Остальным поврежденным кораблям нужны долгосрочные ремонтные работы, – докладывал Стюард, стараясь своим тоном придать событию победоносный характер.
Оба собеседника понимали, что такие потери в английском флоте, с одной стороны, не так уж и велики, но это было столкновение лишь с малыми силами русских, с единственной, не так чтобы и сильной, эскадрой. В Эгейском море русский флот куда как представительный.
– Подробности! – потребовал Георг III, всем своим видом демонстрируя недовольство.
Премьер-министр рассказал. И про то, что не удалось захватить ни одного русского корабля, и о том, русские сами взрывали свои корабельные пороховые склады, как только на борт вбегали английские абордажники. Именно от этих взрывов и получили массовые повреждения английские корабли, кто больше, кто меньше. Последние вымпелы, получившие незначительные повреждения, даже не были учтены в списке потерь. Экипажи английских кораблей прорежены русскими еще более, некоторые корабли, которые и сейчас на ходу и могли быть использованы, недосчитываются до половины своих матросов и, что еще хуже, офицеров. Такую победу можно было представлять, как поражение.
– Как был допущен факт побега русского линкора? Это я еще не спрашиваю о нерешенной задаче по захвату русского корабля для исследования их корабельной артиллерии, – разъярялся Георг.
Король понимал, что Стюард не виноват, он вообще был вдали от тех решений, что окончательно принимались прежним премьер-министром. Но на ком еще смещать свою злость?
Захват Мальты был столь продуман, столько английских и французских денег было вложено в бунт на острове, что эта операция, начинающая череду атак на Россию, должна стать показательной. Вместе с тем, на острове оказалось немало сторонников России. Русские же, то ли намерено, то ли по недосмотру и спешке побега, оставили часть своего вооружения, в виде мушкетов и холодного оружия. Два склада в порту Валетты были полны заполнены инструментами для убийства. Пока высадились англичане, это оружие уже было разобрано. Теперь премьер министр, вскользь, чтобы еще больше не раздражать короля, но указал, что на английский отряд было совершено нападение при патрулировании окрестностей столицы.
– Нам еще не хватало получить партизанскую войну на Мальте, – ворчал король.
– Не думаю, Ваше Величество, что это получится. Остров не то, чтобы велик, у нас там большая поддержка, лояльный нам великий магистр. Так что, быстро разбойников изловят, – Стюард позволил себе улыбнуться.
– Какие наши дальнейшие планы? – спросил король, стараясь уйти от неприятной темы весьма спорных результатов захвата Мальты.
– Далее мы высаживаемся в Египте и готовимся к продвижению к русскому Иерусалиму. Сперва сообщаем русским об инциденте на Мальте, с утверждением той версии, что русские линкоры сами открыли огонь по нашим кораблям, так же пишем в своих газетах о том, что русские солдаты устроили кровавую резню в Валетте и убивали детей, стариков, а женщин насиловали. Мы выступаем в роли справедливых помощников в деле восстановления честной и легитимной власти на Мальте, – докладывал премьер-министр.
– Вы думаете, что русские умоются так же, как и десять лет назад после инцидента в Датских проливах? Сдается мне, что тот бой именно так и был назван “инцидент”, – Георг задумался. – Пусть ваши люди думают и согласовывают ответы русским, если таковые появятся. Желательно, как можно сильно затянуть начало русских военных приготовлений. Мы заявим, что войны не хотим, даже принесем соболезнования по погибшим русским морякам и офицерам. Нужно отдать должное, умирали они красиво.
– Будет исполнено, Ваше Величество, – покорно отвечал премьер-министр.
Контраст был на лицо. Прежний глава правительства дерзил и спорил, этот же проявляет, может даже и излишнюю покорность.
“С этим деятелем, если станет безынициативным и будет бегать с каждой бумажкой на согласовании и мне придется больше работать, ибо не сможет принимать решения” – подумал Георг.
– Что с нашими союзниками? – задал следующий вопрос английский король.
– Франция полна решимости. Она претендует на палестинские земли. Там мы и сделаем свою основную базу, а так же на Кипре, чтобы дальше выдавливать русских. Одновременно будем накапливать силы в Таренте, Иерусалиме, Александрии, Валетте для Дарданелльской операции. Австрия, – премьер-министр состроил недовольную рожицу. – Не готова хоть к каким действиям, пока не пройдут все запланированные торжества по случаю свадьбы Карла Иосифа и русской принцессы Анны Петровны.
– Хорошо было бы подставить в этой связи австрийцев… – подумал король, но не стал уточнять того, что он даже закрыл бы глаза, если с Анной, дочерью русского императора, что-то в Вене случится нехорошее.
– Простите, Ваше Величество, подобный ящик Пандоры не хотелось бы открывать, – Джон нашел в себе силы противиться тем решениям, на которые намекал король.
Если только станет известно о том, что за покушением на любимую дочь русского Петра, виднеется хвост английского льва, то русский медведь сразу же кинется в атаку. Спрогнозировать и анализировать вероятность тех или иных действий, что будет предпринимать Россия станет просто невозможным.
Джон Стюард не знал, его не посвятили в то, что все же атака на члена семьи русского императора должна произойти. И сделать это решили после тщательного анализа характера Петра Федоровича. Английские специалисты-аналитики пришли к выводу, что смерть, к примеру, наследника, настолько выбьет из русского императора дух, что он, учитывая русскую самодержавную модель управления, станет загонять свою страну в пропасть. При этом нельзя будет допустить, чтобы обнаружился английский след, потому островитяне действовали очень окольными путями, через китайскую миссию иезуитов. Вот уж не должны заподозрить Англию в том, что она якшается с поборниками католицизма.
– Что наши малые европейские партнеры? – спросил король.
– Дания хочет придерживаться нейтралитета, но ей уже все объяснили. Датчане закроют наглухо проливы, чтобы русские эскадры не смогли объединиться и прорываться в Средиземное море. Потому, мы вначале выбьем русский флот в южных европейских морях, после займемся северными. Английский корпус в двадцать пять тысяч штыков уже готовится к передислокации в Швецию. Так что ждем только утверждения акта об войне в шведском риксдаге, – выдавал победные реляции шотландец.
– И мы его не дождемся, – гасил победный настрой своего премьер-министра Георг. – Русские работают, неплохо, нужно сказать противодействуют. Даже не представляю, сколько нужно было закинуть шведским депутатам серебра, чтобы получить антивоенное большинство и ярое пророссийское лобби. Но, ничего, когда прибудет наш корпус, по личной воле шведского короля, риксдагу придется принять во внимание нас и, вероятно, французов, и что для них наступает исторический шанс ужалить Россию с весьма неплохой прибылью. Да, Вы, наверняка не знаете, но мне пришло письмо от венценосного брата Людовика и тот отправляет свои войска в Швецию, так же уверяет, что скоро в Швеции решения принимать станет шведский король, но не шведский риксдаг.
– Да, мой король, Вы абсолютно правы. И мы работаем в этом направлении так же, – поспешил заверить Георга премьер-министр в том, что он в курсе ситуации в шведском парламенте.
