На грани: как я оказалась под столом у босса

– Мне стало интересно, как вы будете выкручиваться. Так, что вы взяли?

Я недоумённо хлопаю на него ресницами.

В смысле? Что здесь можно взять?

А Зарецкий, не дождавшись ответа, начинает меня подробно ощупывать.

– Что вы делаете? – растерянно спрашиваю я, когда от прохлопывающих движений по моей спине босс переходит к поглаживающим по заднице.

– Выворачивайте карманы, – строго требует он, и я бы с удовольствием…

– Но у меня нет карманов! – несчастно признаюсь я.

Широкие ладони начинают обследовать меня спереди.

– Что вы мнёте? – горячие руки неумолимо исследуют каждый миллиметр. – Перестаньте!

– Если не зашуршит – перестану, – нагло отвечают мне.

Мои девственные груди шокированы и оскорблены.

Первый же серьёзный контакт и такой… э… незаинтересованный.

Нет, меня и раньше пытались тискать, но именно грудь я всегда защищала. Было неприятно, честно говоря, а сейчас я в ступоре позволила недопустимое!

Но на этом шок-контент не заканчивается.

Пока я туплю, Зарецкий опускается передо мной на корточки и инспектирует мои ноги! Ладони скользят от щиколотки вверх до колена и выше, заныривая под узкую офисную юбку. Сначала правая нога подвергается осквернению, затем левая. Шероховатые подушечки мужских пальцев добираются в своей проверке до самого-самого… И меня неожиданно бросает в жар.

От стыда, конечно.

Разумеется.

Ибо юбка-карандаш от манипуляций Андрея Владимировича непотребно задирается, демонстрируя генеральному самый нижний треугольничек моих трусишек.

Зарецкий какое-то время неодобрительно на него смотрит, а потом поднимает взгляд на меня.

Совсем злится. Глаза почти чёрные от расширенного зрачка.

Мне кажется, даже его щетина сейчас начнёт биться электрическими разрядами.

Нервно сглатываю.

Андрей Владимирович медленно поднимается, вырастая надо мной и давя авторитетом. Он стоит так близко, что я чувствую холод пряжки его ремня у себя на животе сквозь тонкую ткань блузки.

– Ничего нет. Или не успела взять, или…

– Я ничего не собиралась брать, – лепечу я. – Наоборот! Я хотела дать… Ну то есть сделать…

Брови Зарецкого с каждым моим словом поднимаются все выше.

А ещё…

Мне кажется, что поднимается что-то ещё.

Спохватываюсь и начинаю опускать юбку на законное место.

– Передумали? – ехидно спрашивает босс.

– Нет… Что? – до меня доходит, что именно подумал Зарецкий, и я тут же заливаюсь своим знаменитым румянцем. – Я пришла по поводу свадьбы!

Андрей Владимирович присвистывает.

– Свадьбы? Так сразу? Вы кто такая?

– Лена.

– Лена, хватит вешать мне лапшу на уши. А ну, быстро выкладывайте, что вам здесь понадобилось.

Он так рявкает, что я действительно выкладываю быстро. Слова вылетают из меня, как из пулемёта. Зарецкий слушает меня с каменным лицом.

– Так. То есть вы, Лена, подслушали чужой разговор, проникли ко мне в кабинет и спрятались под столом, чтобы обрадовать меня?

– Не то, чтобы… Со столом – это я, конечно, погорячилась, – вытираю я влажные ладошки о юбку. Взгляд Андрея Владимировича возвращается к моим бёдрам. – У меня сугубо деловое предложение, просто я вас боюсь…

– Последнее я понял по-вашему «Воландемортович», – сухо отзывается Зарецкий. – У вас есть выход на Климова, я правильно понимаю?

Я остервенело киваю.

– И что вы хотите взамен? Вы же чего-то хотите, раз это деловое предложение, а не помощь ближнему.

– Я… – очень неудобно разговаривать с генеральным, когда он так близко, что стоит вдохнуть поглубже, и моя грудь коснётся его. И мне всё ещё кажется, что ну там внизу… – Можно я… – протискиваюсь мимо Зарецкого, и мои уши начинают соперничать в насыщенности цвета со щеками.

Мамочки!

Не кажется! Точно не кажется!

Отойдя на пару шагов, я не выдерживаю и пялюсь на вызвавшее подозрения место. Может, у него просто большой?

Перехватив мой взгляд, Андрей Владимирович засовывает руки в карманы.

И всё равно там что-то выпирает. Какой кошмар!

Ну какие предплечья!

– Лена, – возвращает меня в действительность Зарецкий, – или вы нормально объясняетесь, или я всё-таки вызываю начальника внутренней безопасности.

– З-зачем нам ещё кто-то? М-мне и в-вас хватит… – начинаю я заикаться.

– Тогда я вас внимательно слушаю.

Я делаю несколько глубоких вдохов, наплевав, что выгляжу перед генеральным, как идиотка. После ситуёвины со столом вряд ли что-то изменит его мнение обо мне.

– Вы сказали, что готовы почти на всё для того, чтобы Климов согласился поработать с вашей сестрой на её свадьбе. И так получилось, что я тоже готова почти на всё, чтобы выкрутиться из ситуации, в которую попала по собственной дурости…

– Вы накосячили на работе и хотите поблажку? – прищуривается Андрей Владимирович.

– Нет-нет, я бы никогда… Это личное…

– Какое отношение я имею к вашему личному?

– Самое прямое, – почти шепчу я, опуская глаза. Вот и настал момент главное позора, а я всё никак не могу подобрать слова.

– Да что вы тянете кота за хвост! Лена, или как вас там?

– Я смогу уговорить Климова согласиться на ваше предложение, если вы мне поможете и притворитесь, что вы от меня без ума! – договариваю я, уже зажмурившись.

Пауза.

Прямо-таки гробовая тишина.

Глава 5: Переговоры на грани срыва

Открываю один глаз, потому что напряжение уже зашкаливает, и, может, Зарецкого уже удар хватил, а я бездействую.

Андрей Владимирович крепче, чем я думала.

Он стоит сложа руки на мощной груди и дразня меня своими предплечьями.

– А я думал, у нас не берут на работу людей с психическими отклонениями, – тянет он таким тоном, будто и впрямь прикидывает, не вызвать ли мне бригаду.

Я бы непременно обиделась, но и сама понимаю, что моё предложение попахивает нездорово.

– У вас берут по блату, – сиплю я.

– Ну-ка, ну-ка… Лена…?

– Лена Леонидова, отдел продаж… – я снова вытираю вспотевшие ладошки о юбку, и Зарецкий снова следит за этим жестом, на бёдра мои смотрит неодобрительно.

Да я вроде по дресс-коду одета…

Не зная, куда деть руки, сцепляю пальцы за спиной.

Босс переключается на то, что выпячивается.

– Лена Леонидова… – задумчиво произносит он, но, видимо, так и не вспоминает, откуда я прибыла в его компанию. – Что я могу сказать, продажник ты так себе. Меня твоё предложение не интересует.

И смотрит так не то выжидающе, не то поощрительно.

А я оскорблена.

Я хороший продажник! Да я план перевыполняю каждый квартал! Чтобы Зиминой не пришлось краснеть за нерадивую подругу! А что в этом месяце тяжело продажи идут, так меня на аптечное направление только поставили!

Это я в жизни могу стушеваться, а рабочие скрипты у меня от зубов отлетают!

– Хотите, я вам продам средство для потенции? – требую я проверки на профпригодность.

– У меня с эрекцией всё в порядке! – делая шаг ко мне, рычит Зарецкий.

Вид у него страшный, и я пугаюсь окончательно:

– Тогда возьмите смазку…

Боже, если бы взглядом можно было испепелять, я бы уже превратилась в угольки.

– Лена, прекратите вешать лапшу мне на уши, – цедит Андрей Владимирович. – Предложение становится не просто непривлекательным, а отпугивающим. Да и что-то я сомневаюсь, что сделка будет честной…

– Ну я правда могу уговорить Климова, – голос начинает дрожать. Неужели я опозорилась впустую?

– Допустим, – красивые губы Зарецкой сжимаются в непримиримую линию. – Готов выписать вам премию, в случае успеха переговоров. А собой я не торгую.

В носу свербит.

– Да не нужна мне премия! – выпаливаю я, вижу, как брови Андрея Владимировича снова поднимаются, и исправляюсь. – Нет, нужна, конечно, но не за это… Ну что вам стоит? – в носу уже свербит, сейчас я зареву. – Вам всего-то и надо сходить со мной на день рождения папы, сделать вид, что вы света белого без меня не видите, и перед моей сестрой притвориться…

– Лена Леонидова, – демонстрирует хорошую кратковременную память генеральный, – если весь цирк устроен ради того, чтобы перевести наши отношения в другую плоскость, то заверяю, это никак бы не помогло вашему карьерному продвижению.

– Да не надо мне плоскостей, – слёзы стекают по щекам и крупными каплями падают мне на блузку. – Я же говорю, исключительно деловое предложение. И вы не в моём вкусе. У вас только руки и подходят… – хлюпаю я носом.

Выражение лица Зарецкого становится… э… интересным.

Он растерянно рассматривает свои руки, потом переводит взгляд на меня.

– Так. Лена «Отдел продаж», – теряя терпение, рыкает генеральный. – Слёзы на меня не действуют. А то, что действует, вы применять, я так понимаю, не собираетесь, – я не очень вкуриваю, что Зарецкий имеет в виду, но это уже всё равно… Зарецкий бесчувственный. И мне не поможет, и даже сестре любимой. – А ну, выкладывайте, кому вы успели наврать, что я от вас без ума. Сколько людей введено в заблуждение? Да что вы ревёте?

Вот последний вопрос он задаёт зря.

Плотину моего нервяка прорывает, и я реально реву под скептическим взглядом Андрея Владимировича. Этого бездушного, чёрствого гада с красивыми руками.

Я выкатываю ему всю историю.

Ну почти всю.

Раз он не соглашается, то некоторые детали ему знать совершенно ни к чему.

В конце исповеди я уже только икаю:

– Я з-знай-у, что с-сама в-виновата. И ч-что? Уб-бить м-меня т-теперь?

– Господи, – Зарецкий устало трёт переносицу, – какое Шапито. Идите, Лена «Отдел продаж». Из сочувствия к вашему интеллектуальному уровню вся эта история останется, между нами. Идите, идите. Пока я не удушил вам вот этими «подходящими» руками.

Вытирая слёзы, я понуро бреду к двери, до последнего надеясь, что вот сейчас меня босс остановит и скажет, что он согласен. У порога затравленно на него оглядываюсь, но он смотрит на меня нечитаемым взглядом и не спешит облегчить мою участь, лишь добавляет:

– Вам стоит поучиться делать коммерческие предложения. Переаттестацию вам назначу, за нечуткое отношение к потребностям потенциального клиента.

Переаттестация? О нет… Кажется, смазка потребуется мне…

Изгнанницей я прошмыгиваю сквозь приёмную. Радуясь, что гарпия куда-то вышла. Увы, на сегодня это единственная радость. Мой чудесный план провалился, надежды растоптаны. А Зарецкий, видимо, не так уж и любит свою сестру.

Понедельник – день тяжёлый.

И весь он идёт наперекосяк.

Всё валится из рук.

Даже по возвращении домой никак не могу собраться.

Ведро клубничной мороженки немного скрашивает расстройство, но по закону подлости и оно подкладывает мне свинью.

Неожиданно громкий сигнал о поступившем сообщении заставляет мою руку дрогнуть, и шматок жирного пломбира срывается с ложки и приземляется прямо на блузку.

Чёрт.

Тянусь к телефону, не ожидая ничего хорошего.

В лучшем случае это МЧС оповещает о погодных неурядицах.

Незнакомый номер.

Засунув в рот ложку с новой порцией мороженого, таким образом освободив руки, проверяю сообщение и замираю, выпучив глаза.

«Чтоб вас всех. Завтра у меня в кабинете в восемь тридцать. Опоздаете, и смазка не поможет».

Глава 6: Вхождение в роль

Ну кто так делает? А?

Сообщение Зарецкого пугает и обнадёживает одновременно.

Обнадёживает немного больше, но всё же паника накатывает волнами.

Я как вспомню непроницаемый взгляд генерального – брр.

Надо с кем-то обсудить, но с кем?

Сейчас мне не помешал бы оптимизм Корниенко, но она не берёт трубку.

Я всю ночь ворочаюсь, как грешник в аду на сковородке, мозгуя, что меня ждёт в восемь тридцать.

Ясен красен, я буду в назначенное время в кабинете Зарецкого, но, боже мой, как мне стыдно снова показываться ему на глаза.

Обычно я не опаздываю, но на всякий случай завожу себе аж пять будильников, ну и разумеется, по закону подлости именно сегодня я все их просыпаю.

В восемь тридцать я скаковой кобылой только врываюсь в здание фирмы. Мне каюк! Лечу к начальственному кабинету на восьмой космической, проношусь мимо гарпии, застывшей у открытых дверей приёмной с мобильником у уха.

Господи, пусть мне повезёт, и сегодня пунктуальный Зарецкий тоже опоздает!

– Куда? – заполошно спохватывается мне вслед секретарша, но меня уже не остановить. В прямом смысле слова я вваливаюсь с заносом в приёмную и со всего маху впечатываюсь в твёрдое тело, покачнувшееся, но устоявшее.

– Лена, – рычит Андрей Владимирович, – если ты моя девушка, это не значит, что тебе позволено опаздывать!

Громко так.

Катя точно слышит.

– А… – надо как-то спросить, правильно ли я понимаю, что Зарецкий готов сотрудничать.

– В кабинет, – командует он.

В кабинет так в кабинет.

Мамочки!

Стоит двери закрыться, а нам остаться наедине, мне становится ещё страшнее.

– Доброе утро, – лепечу я.

– Ничего подобного, сядьте, – приказывает босс. – Отвратительное утро.

Тигрище злится и мерит шагами комнату.

– Я должен быть уверен, что страдаю не зря.

Это напоминает сцены из фильмов, когда шантажист требует выкуп, а жертва требует доказательств, что тот, кого спасают, ещё жив.

Я лезу в сумочку и выуживаю телефон. Нахожу в списке контактов Климова и демонстрирую Зарецкому номер.

– Его номер может быть у половины нашего города, и ещё, бог знает, у скольких людей за его пределами, – Андрей Владимирович всё ещё не хочет верить, что загнан в угол.

Почесав кончик носа, я вспоминаю, что у меня на телефоне есть совместная фотка с Лёхой. Порывшись в галерее, предъявляю оное боссу.

Зарецкий с минуту разглядывает, как я сижу у Климова на коленях в кафе на набережной.

– Ладно, – с тяжёлым вздохом смиряется генеральный. – Но хочу, чтоб вы, Лена «Отдел продаж» знали, что мне это очень и очень не нравится. И я не гарантирую, что прощу вам этот шантаж.

Я нервно облизываю губы.

И без его слов я догадываюсь, что такие, как Зарецкий, не любят оказываться в подобном положении. И проблемы у меня непременно образуются.

Но это ещё когда будет!

Будем решать их по мере поступления.

– Вы сами передумали, – всё равно обидевшись, отвечаю я.

– Вам когда-нибудь высасывали мозг через соломинку? – рявкает Андрей Владимирович. Его породистое лицо омрачено, и мне внезапно хочется его поддержать.

– Ну, у меня тоже есть избалованная сестра. Это считается?

– Вряд ли она такая же непрошибаемая, как моя, – кривится Зарецкий.

Меня словно чёрт за язык дёргает:

– Наверное, она как вы. Наследственность… – и тут же затыкаюсь, осознав, что нарываюсь.

– Лена, у вас тормоза полностью отсутствуют?

Я, наоборот, тормозок, походу.

– Простите, – тушуюсь я. – Я сегодня же договорюсь с Климовым, но нам надо обсудить, – нервно облизываю губы, – стратегию…

– У меня сегодня два совещания, и одна встреча на выезде, – обрубает Зарецкий. – Неудобного вы себе парня придумали, Лена.

– Да я уж поняла, – бормочу я, – вам не девушку надо, а резиновую куклу, чтоб слушалась и не мешала.

– Что? – кажется, я окончательно разозлила босса.

– Ничего.

– Нет уж. Выкладывайте. В отношениях не должно быть секретов, – ядовито подначивает Андрей Владимирович. – Хотя откуда вам знать? У вас же отношения выдуманные.

Я могу понять, отчего босс бесится, но своими словами он явно хочет меня уязвить, и у него получается.

Я тут же вскипаю:

– Да уж какие секреты? – шиплю я и передразниваю: – «Если ты моя девушка, это не значит, что ты можешь опаздывать». Капец, и кто-то соглашается с вами встречаться? А чтобы заняться с вами сексом, наверное, нужно сделать удачное коммерческое предложение?

Зарецкий в один шаг оказывается позади кресла, в котором я сижу, и склонившись цедит мне на ухо:

– А вы так расстраиваетесь, потому что не в состоянии его сделать удачно? Вчера у вас был шанс, Лена, – горячая ладонь поглаживает моё плечо.

Я мгновенно вспоминаю, как Андрей Владимирович вчера обыскивал меня. Ещё немного и он проверил бы, нет ли у меня в трусиках винтовки. Становится жарко.

Чтобы скрыть свою реакцию, я, как это со мной иногда бывает, реагирую довольно грубо:

– Я так расстраиваюсь, потому что уже не верю в успех нашего безнадёжного предприятия. Вы точно провалитесь в роли влюблённого.

– Да что вы говорите? – язвит генеральный. – Куда уж мне до вас.

Его пальцы подныривают под ворот моей рубашки и поглаживают ключицы, только мне кажется, что это не ласка, а едва сдерживаемое желание меня придушить.

Хотя в проблемах Зарецкого я не виновата.

Я как раз предлагаю ему выход.

– Да! – с вызовом отвечаю я. – Вам просто никто не поверит! Да и мне тоже, что я выбрала такую ледышку!

Босс резко толкает спинку моего кресла, и оно, крутанувшись, разворачивает меня к нему.

– Так давайте порепетируем, – это предложение полно угрозы, и я не успеваю ничего возразить, как сухие твёрдые губы накрывают мой рот.

Глава 7: Достоверность наше все

То, что Андрей Владимирович называет репетицией, заставляет меня пугаться премьеры.

Поцелуй начинается, как явная попытка наказать, но что-то идёт не так.

В первый миг я просто не знаю, как реагировать.

Нет, я уже целовалась прежде. Я девственница, а не монашка.

Я даже не так давно встречалась с парнем.

Просто раньше это всё как-то не так было.

Ну не знаю. Сначала нежное прикосновение губ, как просьба о разрешении зайти дальше, и уже потом…

А Зарецкий всё делает не так.

Мамочки! Почему не было штормового предупреждения? Меня уносит ураганом.

Коварное нападение на беззащитную Лену буквально оглушает.

Какое там разрешение?

Безапелляционное требование!

От натиска губ со вкусом свежего кофе я теряюсь, а Зарецкого не устраивает отсутствие ответных шагов. Андрей Владимирович, не отрываясь от своего возмутительного занятия, просовывает руки у меня подмышками и поднимает с кресла. В одну секунду я оказываюсь прижата к мужскому телу, умопомрачительно пахнущему горьким парфюмом.

Поцелуй углубляется, настойчиво взывая к женскому естеству, и оно, зараза такая, отзывается! Свински откликается на подавляющую силу, которая как бы говорит, что проще расслабиться и получить удовольствие.

Голова кругом идёт, и я не сразу соображаю, что уже вовсю включилась в процесс репетиции.

Зарецкий будто чувствует слабину. Он словно хочет окончательно сломить сопротивление, которого и так нет. Широкие ладони проходят вдоль спины вниз, надавливают на талию, вжимая меня ещё сильнее, и когда они опускаются на попку и стискивают её, я отчётливо чувствую, как меняет в отдельных зонах рельеф генерального.

Тут-то мне и приходит в голову, что постановку пора прекращать.

Прекращаю этот беспредел, и моя инициатива снова не находит понимания у руководства.

Андрей Владимирович выглядит всё таким же сердитым, только теперь в его потемневших глазах появляется опасный блеск.

– Ну что? Не замёрзла рядом с ледышкой? – раскатистое низкое «р» угрожает остатка моего самообладания.

Какой там замёрзла?

Ещё немного, и я бы сама разделась, настолько мне стало жарко.

Но не признаваться же боссу, что он одним поцелуем достиг того, чего другие и более смелыми ласками не смогли.

– Хорошо, что поцелуи в нашем спектакле не предусмотрены… – бормочу я.

В самом деле, я и не собиралась целоваться при родителях.

Однако Зарецкий воспринимает мою фразу в ином ключе.

– Считаешь, недостаточно достоверно? Как по мне, вы были на удивление убедительны.

Я краснею как рак.

– Я считаю, что не нужно отклоняться от сценария.

Чёрт, босс по-прежнему держит меня за задницу, а я так и стою.

Идиотка, блин.

Плюхаюсь обратно в кресло, чтобы увеличить расстояние между моим, как оказалось, податливым телом и раскалившимся директорским.

– Так что за план? И когда Климов со мной свяжется? – генеральный мной очень недоволен. Это прям видно. И флюиды от Зарецкого идут такие агрессивные, что я снова начинаю побаиваться, что меня придушат. Слишком уж плотоядно Андрей Владимирович смотрит на мою шею.

– Сегодня вечером Алексей вас наберёт, а что касается наших действий…

Стук в дверь перебивает меня.

– Андрей Владимирович, – зовёт мерзким голоском Катя, которая наверняка умирает от любопытства, – у вас через десять минут совещание…

Она всё-таки приоткрывает дверь и заглядывает, чтобы увидеть всё своими глазами.

– Екатерина, а вы уже собрали презентацию и комментарии к ней? Мне будет о чём совещаться? – рявкает Зарецкий.

Секретаря как ветром сдувает.

– Подведём итоги нашей неудовлетворительно встречи, – босс покачивается передо мной на пятках, заложив большие пальцы за ремень чёрных джинсов. Я не хочу смотреть ТУДА, но пах генерального прямо перед моим носом, и, по-моему, не всё спокойно в датском королевстве… – Климов со мной связывается, и после этого я готов обсудить с тобой и сценарий, и репетиции, и дебют.

Зарецкий сверлит меня взглядом, а я преданно смотрю ему в глаза, чтобы не косить на смущающую меня ширинку.

– Я сейчас же свяжусь с Климовым, – клятвенно обещаю я. – Андрей Владимирович, а…

– Лена, ты первая всё и завалишь, – щурится босс.

Я недоумённо смотрю на него.

– Андрей, – с нажимом намекает он. – Временно я для тебя Андрей.

Я вспоминаю, что в приёмной босс отчитывал меня за опоздание уже на «ты», и судорожно киваю.

– Да-да, Андрей… – поднимаюсь и протискиваюсь мимо Зарецкого, который и не думает посторониться. Отступаю к двери. – Сегодня обязательно нужно всё обговорить.

– После работы. Мы всё-всё обговорим. Ответишь на все вопросы, – шаг в мою сторону, – расскажешь свои грязные фантазии…

Божечки, это генеральный ещё не знает, насколько мои фантазии грязные.

Ну в смысле, «розово-сопливые».

Предчувствуя, что как только босс узнает детали, он меня таки задушит, я тороплюсь смыться. Надо поскорее договориться с Лёхой, чтобы Зарецкий не мог соскочить, когда всё всплывёт.

Вот задницей чую, что я всё глубже увязаю в проблемах, но отступать некуда.

Я открываю дверь, но Андрей меня останавливает:

– Лена.

Вздрагиваю и застываю на пороге, ощущая на себе злобный взгляд Кати.

– У тебя помада размазалась, – Зарецкий подходит ко мне вплотную и, склонившись ко мне, подушечкой большого пальца стирает что-то возле уголка моих губ. Запах Андрея снова окутывает меня, и коленки начинают дрожать.

Нельзя думать о том, как он целуется!

Это лишняя для меня информация!

А думать и не приходится.

Босс отыгрывает свою роль, запечатывая мне рот поцелуем на глазах у гарпии.

Не таким порабощающим, как в кабинете, но не менее крепким.

Уже сидя на своём рабочем месте и бесцельно скролля список контактов, я пытаюсь собрать мозги в кучу.

Что это вообще такое сейчас было?

Начальник отдела уже ушёл на совещание, и я могу безнаказанно тупить.

На меня с запозданием накатывает нечто похожее на возбуждение.

То в жар, то в холод бросает при воспоминании о поцелуе.

Взрослый красивый успешный мужчина целовал меня впервые.

Телефон, переведённый на работе в режим вибрации, оживает в руках. На экране определяется абонент, записанный мной вчера в контакты как «Воландемортович». От неожиданности чуть не роняю аппарат, но всё-таки справляюсь с собой.

У него же совещание…

Неужели передумал всё-таки?

«Я вспомнил. Лена Леонидова – протеже жены Градова. Тебе стоит поучиться у Татьяны делать коммерческие предложения. Пока я не удовлетворён твоей квалификацией».

Глава 8: Первый акт

– Подожди, я записываю… – ржёт в трубку Корниенко.

– Не смешно! – шиплю я, хотя мне хочется на неё накричать.

– Не скажи. Как ты там его? Воландемортович? – гнусно хихикает зараза.

– Я тебе позвонила не для того, чтобы ты надо мной глумилась! – возмущаюсь я.

– А для чего ещё нужны подруги? Не благодари!

– Ты мне лучше скажи, что мне делать, – стону я.

– Ты уже всё сделала. Даже хорошо, что ты отказалась от помощи Таньки. У тебя вышло фееричнее, хотя её догнать в плане попадоса непросто. Но ты смогла. Ты мощь!

– Маня!

– Что Маня-то? Как он хоть целуется-то? Понравилось, когда он тебя обыскивал?

– Ничего мне не понравилось! И не было никаких поцелуев! С чего ты взяла? – отпираюсь я. Зная гадкую натуру подруги, я описала ей только то, что произошло вчера, а про сегодняшнее – очень скупо.

– Первое – врёшь. Второе – врёшь. Третье – я просто умница и догадалась. Даже не знаю с чего. Наверное, с того, что Зарецкий уже полюбовался на твои трусики, пожамкал тебя за грудь и сообщил тебе, что с эрекцией у него всё отлично. И только ты думала про сделку.