Рябиновая принцесса

– В смысле, потребовать ли за нас выкуп или отпустить так? – с надеждой уточнила я.

– В смысле, останетесь ли вы в живых или умрете, – поправил меня Иро.

По логике вещей, этого я и ожидала, но от его безразличного тона кровь прилила к ушам, и этот рев заглушил ответ Давина. Я смотрела на кузена, внезапно ощутив такой ужас, какого не испытывала никогда в жизни. Он здесь по моей вине, и если умрет, виновата буду я. В голове вертелась идея, которая какое-то время зрела в глубине сознания, и я убеждала себя, что она сработает. Все за столом разговаривали, даже Теодор с Иро, сдвинув головы, что-то обсуждали. Я пнула ногу Давина под столом, и он обратил на меня внимание.

– Тебя кто-нибудь объявлял? – шепотом спросила я.

– Нет, я пришел вовремя, – поддразнил он. – Кстати, чем вы занимались с лордом Теодором?

– Совершали осмотр.

– Что осматривали? – Он поднял брови с намеком, и я хмуро посмотрела на него, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не обращает на нас внимания.

– Значит, никто не упоминал… кто ты такой? – Последние слова я произнесла одними губами.

Он вопросительно посмотрел на меня, но ответил:

– Нет, со мной никто не разговаривал.

Отлично!

Я обратилась к Иро:

– Вы сообщили кланам, зачем их созываете? – спросила я, перебив разговор герцога с братом. – Сказали им, что мы здесь?

Инесса, похоже, ужаснулась, но я не стала обращать на нее внимания, а смотрела только на того, кто был здесь главным. Иро поднял на меня прищуренный взгляд, прежде чем ответить.

– Нет. – Он многозначительно обвел зал глазами. – Но, смею сказать, ваше присутствие недолго будет оставаться тайной.

Я вяло кивнула, глубоко вздохнув, чтобы успокоиться.

– Конечно! Мне придется ответить за… страшные злодеяния. Но Давин… – Я не стала продолжать мысль. Насчет имени я не переживала. Оно довольно распространенное в Локланне, и я сомневаюсь, что сокэряне знают всех членов нашей большой королевской семьи.

Иро, казалось, был заинтригован, а кузен, похоже, пришел в ужас, как будто догадываясь, что именно я затеяла.

– Роуэн, нет! – В словах Давина звучало предостережение, но я его проигнорировала.

– Когда мы были в темнице, лорд Теодор проницательно заметил, что мой товарищ всего лишь приставлен охранять меня. Разумеется, тот, кто не является королевской особой, важной персоной, не имеет какого-то титула… – я замолчала, когда к моей голени крепко приложилась чья-то ступня.

Едва сдержавшись, чтобы не поморщиться, я продолжала:

– Безусловно, такое лицо находится полностью в вашем ведении, ведь вы влиятельный герцог таких обширных владений.

Судя по лицу Иро, он знал, что я ему льщу, но, видимо, все равно задумался над моими словами. Я затаила дыхание, не смея надеяться, когда он – о, чудо! – еле заметно кивнул.

– Вашему стражнику нет нужды являться перед Высшим Советом, особенно если вы в дальнейшем будете дружелюбны и сговорчивы.

Ага! Это объясняет, почему он рассмотрел мою просьбу.

– Ни в коем случае! – отрезал Давин. – Мы оба…

– Хватит! – оборвала я, многозначительно глядя на него. – Это мое решение. Я лицо более высокопоставленное, Давин.

Ни разу за семнадцать лет жизни я не заявляла о своем превосходстве над старшим кузеном, но речь шла о его жизни. Он открыл было рот, чтобы возразить, но я подняла руку и остановила его.

– Ты присягал на верность моей семье.

– Да, – сказал он сквозь зубы. – Я поклялся защищать…

– Ты поклялся повиноваться, – поправила я. – Уверена, ты не захочешь нарушить эту клятву, и, уж конечно, не здесь, в присутствии наших новых друзей.

Глаза его горели таким гневом, какого я за ним не припомню, но он стиснул зубы.

– Как скажете, ваша светлость, – с неохотой проговорил он.

– Итак, – я умышленно сменила тему, оборачиваясь к Иро, – полагаю, мне надо подготовить заявление, чтобы объяснить…

– Любезнейшая принцесса, – перебил меня Иро. – Вам не понадобится обращаться к Высшему Совету. Только благодаря вашему положению и незнанию наших обычаев вам позволили высказаться здесь, за этим столом.

Я моргнула. Он, конечно, шутит. Мне казалось, сердитые взгляды Инессы вызваны тем, что я из Локланна, но теперь я задумалась: может, она просто оскорблена, что я имела наглость заговорить.

Не успела я сформулировать ответ, что, пожалуй, было к лучшему, как Иро продолжал.

– Вы не смогли бы доказывать свою правоту перед лицом вождей кланов, даже будь вы из Сокэра и мужчиной.

В его словах слышались нотки снисхождения, словно это было совершенно очевидно.

– От вашего лица будет говорить мой брат, – вставил Теодор, а Иро кивнул, как будто и это был всем известный факт.

– Это так… любезно с вашей стороны!

А что еще я могла сказать, если наши жизни были в его руках?

Глава 8

Обратный путь в наши комнаты был долгим и напряженным.

Теодор ушел с ужина раньше, велев одному из стражников сопроводить нас с Давином назад. Мы ушли чуть позже с бременем гнева Давина и перспективой суда надо мной на Высшем Совете, на который, похоже, соберутся собеседники неприятнее господина Иро.

Давин молча зашел в свою комнату, а я направилась в свою, но едва взявшись за ручку двери, услышала нерешительный голос лорда Теодора:

– Принцесса!

Я остановилась, не имея никакого желания созерцать его едва скрываемую претенциозность. У меня болела голова от сегодняшних событий и ощутимой тяжести собранных на макушке волос. Однако выбора не было, и я медленно повернулась к Теодору, пытаясь справиться с бурей эмоций.

– Твои вещи! – Он сунул мне в руки сумку.

Мою сумку! Я взяла у него узелок, отметив, что там лишь половина того, чего я не досчиталась, проснувшись, не говоря уже о водке.

– Где мой меч?

– В Сокэре мы защищаем своих женщин! – Это был явный намек на то, что в Локланне мужчин нет. – Им нет нужды носить оружие.

– Значит, если на Высшем Совете решат меня убить, все большие и сильные мужчины тут же бросятся защищать меня?

– Если на Высшем Совете решат лишить тебя жизни, один меч ничем не поможет. – Он говорил без злобы, но от его прозаичного тона почему-то стало еще хуже.

Я крепко зажмурилась, чтобы не дать внезапной панике овладеть мной.

– Это что, единственный выход? Неужели вы не можете… мирно отпустить нас?

Это было настолько близко к мольбе, насколько я когда-либо себе позволяла, настолько близко, насколько могла позволить, но, когда я открыла глаза, он качал головой.

– Другие кланы узнают, и тогда прольется кровь. Мой брат и так снисходителен к вам, – добавил он несколько запальчиво, взглянув в направлении комнаты Давина. – Суд будет справедливым.

Я понимала: после всего, что Иро делает для кузена, я испытываю судьбу, но мой язык опережал разум.

– Я бы не назвала сборище людей, которые меня ненавидят и отказывают в возможности высказаться в свою защиту, судом, тем более справедливым! – с издевкой выпалила я, в голосе звучала горечь.

– На что ты рассчитывала, когда явилась сюда? – В его словах послышались нотки раздражения, так что я напряглась.

Но вопрос был обоснованным. На что я рассчитывала? Неужели меня удивило, что на кону наша жизнь, ведь сокэряне нас ненавидят? Нет. Я знала, что такое возможно, с тех пор как туннель завалило. Может, загвоздка в том, что в моем представлении сокэряне должны были больше походить на врагов, чем оказалось на деле? Я не думала, что буду делить с ними трапезу, разговаривать с ними или поддразнивать их. Я не думала, что буду понимать их, и почему-то от этого было еще хуже.

– Не знаю, – наконец ответила я, открывая дверь и заходя в комнату. – На что-то другое.

* * *

На этот раз стук не был неожиданностью. Знакомый «тук-тук-тук» еще не прозвучал до конца, а я уже была на полпути. Я открыла дверь, за ней, как и думала, стоял Давин.

– Ты не можешь этого сделать! – Он ворвался в комнату, закрыв за собой дверь.

О том, как он расстроен, говорило то, что он никак не прокомментировал закрытую уродливую хламиду с рюшами и оборками, которую Венла напялила на меня вместо ночной рубашки.

– Я могу это сделать и сделаю! – возразила я. Я готовилась к этому разговору целых полчаса, пока Венла вытаскивала шпильки из моей прически, так что мой голос был спокойным, в отличие от его нехарактерной горячности. – Мне не следовало тебя в это втягивать.

– Это смешно! Мы бывали в этом туннеле с десяток раз, и не меньше половины походов устраивал я. Я виноват не меньше твоего, и тебе это известно!

Я медленно выдохнула.

– Даже если и так, они уже знают, кто я. Мне не выкрутиться, но было бы глупо идти обоим, раз надо только одному.

Давин нахмурился.

– Посмотри мне в глаза и скажи, что если бы мы поменялись местами, ты позволила бы мне пойти одному!

– Если бы мы поменялись местами, я бы знала, что ты хочешь, чтобы кто-то рассказал нашим родным о случившемся! Сокэряне могут казнить нас и ни слова не сказать об этом, и наши родители никогда не узнают, что с нами стало, – голос дрогнул. – Я сделала это ради всех нас.

– Только домой я не еду. Я остаюсь здесь в качестве рычага давления.

– Лучше так, чем в качестве трупа, – парировала я.

Он замолчал, и я воспользовалась его молчанием, чтобы надавить на другую точку.

– В любом случае, будет голосование, а ты сам сказал, что они добьются большего, сохранив нам жизнь. Так и есть. Но если произойдет самое страшное, нет никакой надобности, чтобы наши семьи потеряли нас обоих, чтобы твоя мать страдала так же, как моя, когда потеряла единственного сына. – На этих словах я сделала паузу, а потом добавила:

– Так же, как все мы, когда потеряли Мака.

Имя прозвучало шепотом, а Давин поморщился. За все месяцы с тех пор, как погиб муж сестры, мы редко упоминали о нем. Он был частью нашей семьи еще до того, как я родилась, и его смерть ни для одного из нас не прошла бесследно. Давин не хуже меня знал, что нашим семьям не перенести еще одной утраты, не говоря уже о двух. Повисла натянутая пауза.

– Это удар ниже пояса.

– Тем не менее, это правда.

Давин сник, как будто из него вышел весь запал.

– Мне это не нравится, – сказал он, проводя рукой по волосам.

– Знаю.

Подойдя к кремового цвета диванчику у окна, он со вздохом опустился на него, устраиваясь поудобнее. Когда я подняла бровь, он пожал плечами.

– Я не собираюсь оставлять тебя без защиты.

Его тон был наигранно легкомысленным, и я ответила в том же духе:

– Надоело проводить время в одиночестве, хочешь сказать.

Хоть Давин был единственным ребенком в семье, он так и не привык быть наедине с собой.

– Я тебя умоляю, – фыркнул он. – Можно подумать, сегодня вечером я был один!

Я зажмурилась.

– Надеюсь, ты шутишь, потому что нам и без того хватает неприятностей.

– Тогда допустим, что да. Кстати о неприятностях, уверена, что не хочешь попробовать сбежать?

Качая головой, я направилась к графину на столике, где, к моему изумлению, оказалась водка. Если бы у Теодора было чувство юмора, я бы решила, что он прислал ее в шутку, но она, наверно, просто полагалась по этикету. В любом случае, я не жаловалась.

– Хочешь сказать, ведь у нас тут столько друзей, а я легко смешаюсь с толпой сокэрян. – Я наполнила два золотых кубка и протянула один Давину.

– Это все твои проклятые волосы, чтоб они пропали!

Я вздохнула, усаживаясь рядом с ним.

– Кто тебе об этом сказал?

– Та самая приятельница, которой определенно не было сегодня в моей комнате. На самом деле она проверила у меня корни волос, прежде чем согласилась составить компанию.

– Понятно, – сказала я, качая головой. – Что ж, как бы то ни было, на помощь кланов нам надеяться не стоит. Еды нет. Средств нет. Золота осталось немного. Кроме того, через перевал не пройти, так что дороги домой нет, если ты не хочешь еще раз попытать счастья в туннеле.

– По-моему, лучше нам обоим предстать перед сомнительным правосудием сокэрян, чем соваться в этот проклятущий туннель, и точно лучше, чем умереть с голоду, пока доберемся на ту сторону. – Он сделал глоток из своего бокала. А я подняла свой.

– За сомнительное правосудие сокэрян!

Глава 9

Венла одевала меня уже тридцать минут и всего два раза махнула рукой, отводя исходящее от моих волос зло, когда кто-то постучал в дверь. Решив, что это Давин, я крикнула, чтобы он входил, и удивилась, увидев вместо него брата герцога.

– Доброе утро, лорд Теодор! – успела поздороваться я до того, как Венла бесцеремонно развернула меня лицом к зеркалу.

– Доброе утро, принцесса! – с задержкой ответил он, его голос казался неуверенным. – Я пришел проводить тебя к завтраку, но… – Он замолчал, и я скорее почувствовала, чем увидела, что он наблюдает за мной.

Венла завязала последнюю ленту в моей прическе, гораздо лучше сегодня закрепив длинные кудри, позволив нижней части волос свободно спадать по спине. Вдобавок голова у меня не гудела от тяжести, как вчера.

– Но? – переспросила я.

Теодор прокашлялся и слегка покачал головой.

– Но мне не хочется мешать тебе… развлекаться.

Я фыркнула и посмотрела на него, чтобы убедиться, что он говорит серьезно. Времяпрепровождение в компании Венлы я бы не стала называть развлечением.

– Да уж! Не знаю, смогу ли оторваться от такого радостного начала дня!

Если бы я думала, что Теодор умеет смеяться, то могла бы вообразить, что он усмехнулся в ответ. Но это бред!

– Кстати, о радостном начале дня – я уж думал, придется силком вытаскивать тебя из постели сегодня утром, – прозвучал его выговор.

– Тебе бы это понравилось, не так ли? – парировала я.

Венла в очередной раз в ужасе ахнула, а Теодор только раздраженно зажмурился.

– Я лишь имел в виду, что вчера вечером ты казалась расстроенной.

– Ну, моя судьба еще не решена. Еще есть время убедить Совет, что живой я гораздо полезнее, – вздохнула я. – А если меня ждет виселица, я вовсе не хочу свои последние дни киснуть в комнате. Пока есть возможность, я предпочитаю жить.

Голова Теодора чуть заметно склонилась к плечу, ярко-карие глаза широко раскрылись в недоумении. Венла что-то пробормотала себе под нос и повернулась к нему. Они перебросились парой слов на сокэрском, она присела в реверансе и ушла, не забыв при этом оставить дверь широко открытой. Я посмотрела ей вслед, печально покачав головой.

– Мне кажется, ты что-то говорил про завтрак?

На этот раз мы не пошли в большой обеденный зал. Вместо этого лорд Теодор повел меня по коридору, который мы осматривали вчера, в светлую и просторную комнату. Возле эркерного окна с видом на парк внизу стоял небольшой круглый стол. Осенние деревья вновь предстали во всей красе, переливаясь под лучами утреннего солнца. Даже без моего дара предсказания погоды было ясно, что денек будет отличным. Вспомнив об осеннем фестивале дома, я ощутила острую боль. Это мой самый любимый праздник в году, когда повсюду влажные, сочных цветов яблоки и тыквенный хлеб, который мы с матерью много дней пекли на всю деревню. Каждый год фермеры устраивали соревнование на лучший лабиринт на своем кукурузном поле. Как бы тут все ни обернулось, нам не попасть на празднество в этом году.

Слуга отодвинул для меня стул. Услышав, как тяжелое дерево скребет по каменному полу, я неохотно оторвала взгляд от окна и села за стол. Вскоре после того, как мы уселись, к нам присоединился Давин, а за ним Иро с Инессой. Несмотря на более узкий круг, наша трапеза снова оказалась унылым мероприятием. Особенно потому, что не было таких вкусных печений, как накануне. Однако Теодор сумел удержаться и не заявить, что безвкусную кашу неизвестно из чего нужно есть только ложкой, так что я решила, что это прогресс.

Во время завтрака к Теодору подошел слуга и, наклонившись, что-то тихо сказал ему по-сокэрски. Лорд небрежно кивал, но при последних сказанных слугой словах его губы неприязненно скривились.

– Все птицы вернулись с согласием, – передал он брату, когда слуга ушел. – Только клан Медведя лишь поблагодарил за приглашение.

Герцог потер висок и вздохнул.

– Неужели обязательно всегда упрямиться? – Он раздраженно махнул, чтобы подавали следующее блюдо. – В любом случае, главное, что они его получили. От приглашения на Высший Совет не могут отказаться даже они.

– Уверен, это их бесит, – сказал Теодор. – Ты же знаешь герцога!

– А Эвандер – еще хуже! – пробормотал Иро.

Теодор кивнул и стиснул зубы. Мы с Давином переглянулись, но никто нам ничего не пояснил. Завтрак продолжился в том же напряженном молчании, в котором и начался.

Когда посуду унесли со стола, лорд Иро обратился к брату.

– Теодор, присмотри сегодня за нашими гостями, а я позабочусь о конвое.

– Теодор? – переспросила я прежде, чем лорд успел ответить.

Его плечи напряглись, а на щеках появился едва заметный румянец.

– Лорд Теодор! – отрезал он.

– Тогда лорд Тео! – Я широко улыбнулась ему, отчего у него заходили желваки.

Иро сделал вид, что скребет бороду, но он явно прятал за ладонью улыбку.

– Так что? – настаивал он.

– Разумеется, ваша светлость. С… удовольствием.

Выражение лица Тео говорило об обратном, но его брат никак это не прокомментировал.

– Отлично! – объявил Иро.

– Отлично! – эхом отозвался Давин, широко улыбаясь, его настроение несколько улучшилось со вчерашнего дня.

Инесса, ясное дело, промолчала. И правда, отлично!

Глава 10

– Итак, лорд Тео, что же подразумевается под «присмотром за нами»? – спросила я, когда завтрак наконец завершился, а Иро с Инессой ушли.

Он поджал полные губы, но оставил попытки заставить меня не называть его так после того, как я в седьмой раз отказалась.

– Я думал, мы могли бы развлечься, но кажется, ты и так вовсю веселишься.

– Развлечься? Не знала, что сокэрянам известно значение этого слова! – сухо ответила я.

– Пожалуй, это не так весело, как досаждать мне или заниматься контрабандой водки, впрочем, что же может быть веселее?

У меня вырвался смешок. Пожалуй, чувство юмора у него все-таки есть.

– Совершенно верно, милорд, – вклинился Давин самым что ни на есть напыщенным тоном.

Если лорд Тео и догадался, что мой кузен насмехается над ним, то ничего не сказал. Он неохотно повел нас из зала, где мы завтракали, во внутренний двор. Какой бы неудобной и сковывающей движения ни была здешняя одежда, она, по крайней мере, защищала от ветра! Температура была умеренной, но с гор то и дело налетал ледяной ветер. Мое платье не шелохнулось, непоколебимое, как каменная стена, отсекая даже самые решительные порывы. В одном конце просторного двора были сложены разные фигуры из небольших цилиндров. Необычное украшение, но, с другой стороны, мало что у сокэрян казалось привычным. Теодор проследил за моим взглядом и заметил недоуменное выражение, уголки его губ приподнялись.

– Это для игры, «городки». – Он подобрал деревянную палку, указывая на цилиндры. – Вон те столбики – города, а цель – уничтожить их. Вот так.

Он бросил палку, выбив две конструкции так, что столбики разлетелись в разные стороны. Несколько слуг подбежали, чтобы заново установить их. Теодор дал Давину другую биту, и кузен вышел вперед, чтобы сделать бросок.

– Почему меня не удивляет, что в вашем представлении развлечение подразумевает разрушение городка? – заметила я.

Тео по-настоящему рассмеялся – низкий, глубокий звук, от которого у меня в груди разлилось тепло – но потом остановился и резко замолчал.

– Вы с кузеном обручены? – Казалось, он захотел взять свои слова обратно, как только произнес их, и я гадала, расстроился ли он только из-за того, что поймал себя на излишней разговорчивости?

Однако вслух я чуть не расхохоталась над его вопросом. Давин остепенится, только когда у него не останется другого выхода, а я… уловив выражение лица Давина, поняла, что превратно истолковала, о чем он спрашивает.

– Друг с другом? – В моем тоне прозвучало отвращение.

Такое предположение не должно было меня удивить. Во многих королевствах браки между кузенами – обычное дело. Несколько лет назад так было и в Локланне, но мы отказались от этой традиции. К счастью! Давин даже слишком красив – себе во вред, у него черные волосы и ярко-голубые глаза, но это все равно что выйти замуж за родного брата!

Тео кивнул еще церемоннее, чем обычно. Может, кузены и здесь не женятся, и поэтому ему так неловко.

– Нет, – не замедлила ответить я. – Нет, не… Нет, просто нет.

Его плечи, казалось, немного расслабились.

– Никто из нас ни с кем не обручен.

Не знаю, зачем я сообщила эту информацию.

– Кажется, у вашей семьи не самый удачный опыт помолвок.

Его дрогнувшие губы – единственное, что указывало на то, что это скорее шутка, чем явное оскорбление. Звонкий удар брошенной Давином биты о стену городка отвлек внимание Тео от меня и, к счастью, от этого разговора. Качая головой, он пошел помочь кузену, оставив меня наедине с мыслями.

Он не ошибся. В нашей семье опыт помолвок был неудачным. И именно об этом у меня с матерью в последний раз шел спор.

– Неужели ты не знаешь, сколько бы я отдала за возможность выбора в твоем возрасте?! Скольких душевных мук и пролитой крови можно было избежать, если бы нам с твоим отцом дали выбор?!

Когда я не ответила, мать громко выдохнула.

– Если ты не выберешь кого-нибудь, за тебя выберет Совет.

– И пусть. Правда, мам, какая разница? Лишь бы он не был слишком старым!

Она разочарованно провела рукой по своим темно-каштановым волнистым волосам, ее цвета весенней зелени глаза недоверчиво расширились.

– Какая разница? – повторила она. – Нам хотелось дать тебе шанс на любовь или, по крайней мере, возможность полюбить.

– Чтобы все кончилось, как у Авани? – Я неделями почти не отходила от сестры, а когда отлучалась, звук ее рыданий доносился до меня по коридору, эхом отражаясь от стен.

– Роуэн… – Лицо матери смягчилось, но почему-то ее сочувствие было еще хуже раздражения. Оно проникало в тот уголок души, куда мне больше не хотелось заглядывать.

– Все в порядке, – пробормотала я, вставая. – Просто выберите того, кто будет выгоднее для королевства. Одного человека, начавшего войну из-за брака, более чем достаточно для этой семьи.

Через несколько дней я отправилась в свое злополучное путешествие в Хагейл, и теперь перед глазами стояло потрясенное лицо матери, каким оно было перед тем, как я ушла. С моей стороны это было несправедливо, ведь для той войны было много причин, и большинство из них не имело никакого отношения к такой мелочи, как брак. Да, я радовалась, что мои родители вместе, но я не желала такой любви, за которую нужно воевать. Я не желала такой любви, которая может сломить.

Глава 11

Через несколько часов Тео сопроводил нас в комнаты, уверив, что еду нам пришлют, поскольку все готовятся к отъезду завтра. По крайней мере, не придется высиживать еще одну затруднительную трапезу. Однако внутри у меня все сжалось. Отъезд. Завтра. Вверить свою судьбу группе людей, которые меня принципиально ненавидят!

Я так устала терзаться мыслями, что была почти рада, когда пришла Венла и принесла скромный ужин из соленой рыбы и вареной картошки. Когда я поела под ее бдительным и неодобрительным взглядом, она одела меня в очередную милейшую ночную рубашку и откланялась. Толстая, гофрированная материя бледно-розового цвета, удивительно дисгармонирующего с моими волосами, стискивала горло.

Неужели это приходится носить всем здешним женщинам, или только я удостоилась такой чести? Я представила лица сестер, если бы они это увидели…

Стук в дверь оборвал ход мыслей, за что я была безмерно благодарна. Если мне нужно пройти через это, я не могу себе позволить думать о родных. Конечно, это был Давин. Однако, когда он вошел, мы не принялись, как обычно, за легкомысленную болтовню и даже на этот раз не шумели. Мы взглянули друг на друга, как будто еще не решили, что сказать.

– Если ты попадешь домой раньше меня… – наконец начала я.

– Ты имеешь в виду, если вообще попаду домой, – поправил он.

– Это несущественно, – отмахнулась я, пытаясь изобразить беспечность, но безуспешно. – В любом случае, передай моему отцу… передай ему, что мне жаль, и он был прав, когда говорил, что я не в состоянии и пяти минут не делать глупостей, но надеюсь, мне наконец удалось сделать кое-что разумное.

Давин на несколько секунд зажмурился, сжав руки в кулаки.

– Если я попаду домой раньше тебя, то ничего не успею сказать твоему отцу, он убьет меня за то, что я оставил тебя здесь.