Мы никогда не умрем

– Домой пора. Пойдем, провожу. Нечего по ночам таскаться, – сказал он, отдавая Вику кружки.

– Мне далеко идти… до хутора…

– Потому и провожу, – отрезал он, закрывая дверь.

– Видишь, я же говорила – он заботливый. – Риша улыбалась, а Мартин с жалостью смотрел и старался ничего не сказать о заботе ее отца.

Вик торопливо попрощался и вышел во двор.

На улице царила синяя бархатная темнота.

– Тебя дома не потеряют?

– Папа очень устает, он много работает, – покладисто соврал Вик, как учил Мартин.

Вячеслав Геннадьевич шел ровно, не подстраиваясь под шаг мальчика, но Вику все же не приходилось за ним бежать.

– Твой папа свиней разводит, верно?

– Да.

– И продает самогон?

– Я про это не знаю ничего.

– Ты нормальный парень. О Рише даже братья так не заботятся, а ты ходишь каждый день как по часам.

Вик внезапно вспомнил, что Риша говорила, что у нее большая семья. Дом ее был большим, темным и тихим, и не было похоже, чтобы там жил кто-то еще.

– А где ваши сыновья?

– Работают, что ты думаешь – все прохлаждаются, как твой… кхм. У нас большой дом и большое хозяйство. И мы с этого хозяйства честно живем, а не впариваем, как некоторые, городским дурачкам «экологически чистое парное мясо» и деревенским алкашам отраву.

Вик прекрасно понимал, кого он имел в виду. Но если раньше он оскорбился бы и замкнулся, то теперь он ощутил лишь глухую усталость. Ему приходилось жить в тени своего отца, ловить сочувственно-брезгливые взгляды и еще чувствовать, как это уязвляет болезненно гордого Мартина. Вику было жаль, что все вышло именно так. Ему бы хотелось уехать куда-то, где никто не задавал бы вопросов. Никто не знал бы, чей он сын.

– Про это мне тоже ничего не известно, – уклончиво ответил он.

Вдалеке показались желтеющие окна хутора.

– Говорю – хороший парень, еще и умный, – усмехнулся Вячеслав Геннадьевич.

Вику в его усмешке почудилось какое-то презрительное снисхождение.

– Про это мне известно отлично, – без вызова ответил Вик, глядя на мужчину исподлобья. – Я дальше сам, спасибо вам большое.

– Приходи завтра, она тебя ждет, – вместо прощания ответил он.

…

Наступило «завтра». И еще раз, и снова. «Завтра» для Вика было обязательным и безусловным. В семь лет ведь никто не верит, что бывает иначе, и один день сменял следующий, словно бусинка щелкала на четках.

Риша поправлялась. Теперь, когда Вик приходил к ней в гости, его кормили ужином, а вечером провожали домой – отец или один из Ришиных братьев, угрюмый семнадцатилетний мальчик по имени Женя. Женя с ним почти не разговаривал и много курил. Как-то он предложил сигарету Вику, и тот несколько секунд удивленно ее разглядывал, а потом начал смеяться, не в силах объяснить, что же его так развеселило. Женя, пробормотав что-то о том, что у его сумасшедшей сестрицы такие же друзья, забрал сигарету. Мартин, чье искреннее возмущение и рассмешило Вика, мрачно молчал.