Тени на стене

Вит Богач

Тени на стене

Терять в жизни более необходимо, чем приобретать, зерно не даст всхода, если не умрет.

Б. Л. Пастернак

Глава 1

На дне

Приходить в сознание получалось с огромным трудом. Ощущения были не из приятных. Почему так плохо и звенит в голове? Какой -то гул в ушах. Так… Открыть глаза нужно. Веки медленно поползли вверх, тяжелые как бронешторы. Сфокусировать картинку никак не получалось. Мутные очертания в красных тонах и в добавок все это плывет. Ко всему прочему, вокруг было темно и без моих эффектов со зрением. Освещение слабенькое, как у фотографа в проявочной комнате. Вот, теперь еще и тошнота подобралась к горлу, замутило. Что же происходит, почему так хреново? Ладонью пощупал затылок и тут же отдернул руку, поскольку нащупал шишку, от прикосновения к ней резкая боль добавила отрицательных эмоций, из-за которых чуть опять не ушел в темноту. Сотрясение, что ли? Где это я так приложился? Или кто меня приложил? Ничего не помню. Звон в ушах, тем не менее постепенно отступал. Его место занимал какой-то другой очень странный звук. Это же вода журчит! Нужно напрягать глаза и разбираться, где я нахожусь и что происходит. Несколько мучительных потуг и зрение начало фокусироваться. Как-то тесновато вокруг. Красные лампы светят. На стенах какие-то ящики, барашки кранов, кабеля, трубы и приборы неясного назначения. Где я нахожусь? Почему ничего не помню? Шум текущей воды. Точно, где журчит вода? Я ведь ее слышал. Опустил голову, чтобы посмотреть вниз и тут же чуть не упал. Поосторожней надо. Состояние не для резких движений. Под ногами течет и переливается холодная водичка. Вот так вот. И я сижу прямо в ней, в мокрой одежде, облокотившись спиной о стену. Стена тоже холодная, похоже металлическая. Скорее всего, именно об нее я и приложился затылком. И все таки – где я? Стоп! Вот вопрос поинтереснее – а кто я? В голове по прежнему туман и отсутствие связных мыслей. Несколько попыток напрячь память не принесли результатов. Какие-то обрывки воспоминаний и ничего конкретного. Амнезия, что-ли? А откуда я знаю, что такое амнезия? Значит, что-то в голове есть.

Здорово же башкой стукнулся, в себя прийти не могу. Сфокусировал зрение на своих руках и… Вот тут мне действительно поплохело. Тонкие пальцы, узкие ладошки, аккуратные ногти… Маникюр, что-ли? Это как? Внезапно накатила паника. Хлопнув себя по груди ощутил то, чего и боялся ощутить – много, мягко, упруго. Продолжив себя ощупывать удостоверился в том, что действительно у меня в наличии имеется грудь. Настоящая, женская. Паника почему-то расцвела в полную силу. Продолжив себя охлопывать удостоверился и в том, что мужских первичных признаков у меня не имеется. Вот тебе раз… Я, получается, женщина что-ли? Вот это да… Баба… Ощущение нереальности и неправильности происходящего захлестнуло меня полностью, пальцы сами собой нервно задергали пуговицу на горле. Как это? Почему? Не должно так быть! На фоне головной боли и плывущего сознания внимание зацепилось на рукаве моей одежды. Камуфляж? Осмотрев рукав более пристально я убедился, что на мне действительно камуфляж. Скорее всего комбинезон разрисованный "пикселем". Нащупав клапан кармана на груди я увидел латинские буквы "USN". Что-то знакомое. Это получается US NAVY? Стало быть я моряк? То есть морячка? Час от часу не легче. Я – военнослужащая американского военного флота? О-хре-неть… Как же все сложно. Почему же мне объективная реальность, данная нам в ощущениях кажется неправильной? Сильно головой стукнулся? То есть, стукнулась. Вот оно что – я себя не ощущаю женщиной. Почему-то мое внутреннее естество бунтует против фактов. Наверное удар затылком был действительно сильным. Тем не менее, мне кажется или воды под задницей больше стало? Теперь сопоставим своей больной головой все имеющиеся факты. Металлические стены, красное, явно аварийное освещение, я сижу в воде, которая прибывает и я моряк. Тьфу-ты, морячка. Дела мои плохи. Похоже, мой кораблик, на котором я несла службу, тонет по тихонечку. А я тут сижу и моргаю удивленно на окружающую обстановку. Нужно что-то предпринимать, иначе уйду на дно моря или океана, знать – бы еще на дно чего, вместе со своим местом несения службы. Нужно подниматься как-то и эвакуироваться с тонущего судна. Странно, что морской качки я не ощущаю, точнее, качает меня знатно, но это явно не палуба подо мною качается, это меня качает в силу отвратительного самочувствия. Постепенно и очень мучительно изменив свое положение в пространстве в позицию " Рекс на выгуле", я начала движение по стальному коридору туда, куда смотрели мои глаза, решив про себя, что если я затылком долбанулась о стенку сзади, то есть о переборку, так они на кораблях называются, то мне нужно вперед.

Так и проползла пару метров, безуспешно пытаясь принять вертикальное положение, хватаясь за выступающие предметы, пока не схватилась рукой за что-то мягкое и теплое. Руку отдернула и с ужасом поняла, что только – что держалась за культю человеческой ноги, потому, что у этой культи было продолжение – захрипевший от боли мужик в таком-же камуфляже как и я. Мужик этот был больше похож на сломанную и разодранную плюшевую игрушку или кучу тряпок залитых кровью, поэтому меня пробил сильный испуг, когда он приподнял голову и всмотревшись в мое лицо мутными глазами прохрипел:

– Susan, is that you?… I'm glad you're alive… I don't have much time left… Quickly go to the missile firing control room… Аnd cancel everything. There is still time, but it is not enough… I shut down the reactor… I locked them in a class on the third deck. It cost me a lot, now I'm not a tenant… I'm definitely not a tenant now, but at least we have a chance to stop the disaster. Hurry up!… And close the corridor behind you. Hurry up… It's already hard for me to keep myself awake. I feel the hunger coming… Go on!!!

(Сьюзан, это ты? Я рад, что ты жива. Мне не долго осталось. Быстрее иди в отсек управления ракетной стрельбой и все отменяй. Время еще есть, но его мало. Я заглушил реактор. Я запер их в классе на третьей палубе. Мне это очень дорого далось, теперь я не жилец. Теперь я точно не жилец, Но у нас хотя бы есть шанс остановить катастрофу. Торопись. И задрай коридор за собой. Торопись. Мне уже тяжело держать себя в сознании. Чувствую как подступает голод. Двигайся!!!)

Я часто закивала головой и молча, не в силах что либо сказать от увиденного, продолжила двигаться по направлению к концу коридора. Страшное зрелище умирающего человека, истекающего кровью, каким-то образом добавило мне энергии. Моряк был сильно травмирован, но меня больше смутили рваные раны на его теле и культя, за которую я схватилась во время передвижения по коридору. Она выглядела так, как будто ее грызла собака. Она явно была измочалена и порвана зубами. Совсем не хорошо… Кого он там запер в классе? Мы что, тигров везли на судне? Полосатый рейс какой-то… Опять загадки отсутствующей памяти. Впрочем, как выяснилось, английский язык я знаю, хотя и почему-то чувствовала, что это не мой родной язык. Теперь я знаю свое имя. Меня зовут Сьюзан. – Очень приятно, мысленно сказала я себе. Теперь дальше. Отсек управления ракетной стрельбой…

Почему-то я не помнила себя, но твердо знала, где этот отсек находится. Осталось определиться, где я нахожусь сейчас. Покрутив головой по сторонам увидела на двери табличку с надписью "torpedo room". Ну вот и определились. До отсека управления ракетной стрельбой нужно преодолеть две палубы. Ухватившись за это понимание своим сознанием я пыталась добиться продолжения воскрешения памяти, но получалось очень туго. Сориентировалась в окружающем пространстве, значит должна вспомнить, что это за место. Это для начала. Через несколько метров я обратила внимание на табличку закрепленную на двери – "medical compartment " (медицинский отсек) Ты – то мне и нужен! Дверь в отсек выглядела так, будто ее вышибли тараном изнутри. Осторожно заглянув во внутрь никого живого не обнаружила. В том то и дело, что никого живого, зато в дальнем левом углу помещения лежала не маленькая такая кучка трупов. Кто-то сложил их туда чуть ли не штабелем. Трупы, так же лежали и на анатомических столах, в количестве трех штук. Осторожно приблизившись неверным шагом, хватаясь за любые выступы на переборках я сосредоточила внимание на осмотре ближайшего анатомического стола, точнее его содержимого. Труп мужчины. Возраст примерно лет тридцать – тридцать пять, телосложение спортивное – явно тренированный солдат. Вот и татуировка на плече – якорь перекрещенный словом NAVY а сверху изображена ласточка. Некогда шикарная бородка пропитана кровью или чем-то на кровь очень похожим в неверном свете аварийного освещения. Рот открыт в животном оскале, некоторых зубов в обеих челюстях и верхней и нижней, не хватает, выглядит так, будто они выдернуты каким-то пьяным дантистом – садистом. На руках в районе плеч много неровных порезов или борозд от царапин, в целом похоже на то, будто труп перед смертью вступил в схватку с каким то агрессивным диким зверем. А вот и укусы на шее, предплечьях. Вот они, как раз и не похожи на укусы животного… Откуда я так решила? Сама не знаю. Наверное потому, что хоть они и были рваными, но след напоминал очертаниями укушенное человеком яблоко. Попутно я вдруг припомнила, что люблю яблоки и в детстве, вместе со старшим братишкой Джеком, могли на ферме деда в северной Каролине сожрать чуть- ли не стоун (мера веса равная 6,35 кг. или 14 фунтов) за раз. Моментально в горле образовался комок и содержимое желудка начало проситься наружу. Вот зачем? Мои мозги надо мною, наверное, решили поиздеваться. Покусанный труп и надкушенное яблоко – отличная ассоциация для пришибленной моей головушки. Как то не вовремя воспоминания нахлынули. Постаравшись глубоко подышать и задавить приступы тошноты поглубже, я продолжила осмотр. Очень бросаются в глаза некоторые детали а именно ровные, круглые отверстия разного диаметра, расположенные на теле. Не тяжело догадаться, что это пулевые ранения. Кто-то щедро нафаршировал труп пулями, причем, многие отверстия располагались в областях жизненно важных органов. И вот, как апофеоз, одинокая дырка в лобной кости, ровно по середине. При чем, выстрел, судя по характерным признакам был произведен с очень близкого расстояния. Ну и понятное дело, труп вскрывали после смерти. Сознание выделило и подчеркнуло этот факт, но разум мой, пока что не смог понять, что делать с этой информацией. Я повернула голову в сторону соседнего стола. Приблизительно та- же картина – труп измочален из огнестрела, борозды царапин, укусы, дыра в черепе, вскрытие. Следующий. Тот же характер повреждений… Да их что, каким- то конвейерным способом мочили, что ли? На кучу трупов в углу решила не смотреть, отвращение начинало зашкаливать, возвращалась тошнота. И вообще, я здесь не за этим.

Продолжая осматривать помещение отсека, я наконец – то увидела то, что искала. Под переборкой справа от входа, прижавшись друг к другу как родные, стояли стеклянный шкаф и холодильник. А еще рядышком с дверью висел маленький белый шкафчик с красным крестиком и полумесяцем. Потянув его дверцу за ручку я чуть не расплакалась – внутри было пусто. Ладно, есть еще холодильник и большой шкаф. Может быть аптечка  first-aid (первая помощь) найдется там? Открываем шкаф и мое сердце радостно ускорило свой ритм сердцебиения. Вот оно сокровище – камуфлированный ранец М-9 (рюкзак – аптечка боевого медика США). Всё ещё не веря в удачу я потянула за собачку молнии и открыла клапан ранца. Внутри находились сетчатые подсумки с содержимым. Вот и хорошо, что ранец не выпотрошен. Мне прямо сейчас многое из его комплектации пригодится. Потянула на себя первый подсумок – так, что тут у нас внутри? Жгуты. Сейчас мне не нужны, не на шею же его накладывать? Следующий подсумок. Ага. Есть. Перевязочные пакеты. Разорвав упаковку извлекла пропитанный гемостатиком (Кровеостанавливающее средство) тампон и приложила его к затылку, после чего принялась сооружать повязку. Некрасиво, неудобно, но кровотечение нужно остановить. Следующий подсумок, в нем обнаружились шелестящие термоодеяла. Толку от них сейчас никакого, согреться не получится, потому – что по палубе течет вода и к тому же продолжает прибывать . Где – же болеутоляющее? Щупаю пальцами следующий подсумок похоже на шприцы- тюбики с промедолом! Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что никакие это не наркотики а средство для удаления воздуха из полостей. А на ощупь было похоже. Ну что же, не все коту первомай. Прощупав подсумки нашла в итоге хрустящую пластинку таблеток диазепама, сойдет, как транквилизатор. Затем обнаружился триган (анальгезирующее ненаркотическое спазмолитическое средство), не совсем то, но выбирать особо не из чего. А вот и чудесное средство – ношпа. Затем нашлись анальгин и аспирин. Больше ничего толкового в рюкзаке от своих недугов я не нашла. Медикаменты в основном в этих ранцах не хранятся, но солдат – медик мог бы и позаботиться о фармацевтической комплектации на всякий случай. Значит, поехали. В холодильнике обнаружилось несколько бутылок минеральной воды, с помощью которой я проглотила медикаменты.

Села на палубу и прислонилась спиной к переборке. Ой, тяжко мне. От принятых лекарств в пищеводе начинали сгущаться тошнотные комки, но мне очень нужно эти рефлексы побороть и поэтому я стала глубоко и часто дышать. Запах кровищи из угла напротив не добавлял приятных ощущений. Нужно выползать отсюда, иначе точно проблююсь. Со стоном попыталась подняться на ноги, что с огромным напряжением всё-таки получилось и побрела держась за плоскость переборки в коридор. Нужно идти в отсек управления ракетной стрельбой, почему-то именно эта мысль теперь полностью завладела моим сознанием. Ну, надо, значит надо. Сориентировавшись по надписям на дверях отсеков, я выбрала направление и крайне не бодрой походкой пошагала в нужную сторону. По пути в голове возникали шевеления обрывочных воспоминаний и эти обрывки я пыталась собрать в одну кучу. Выходило, прямо скажем – не очень. Однако через несколько минут из этих пазлов начала вырисовываться еще смутная, но уже очень не приятная картинка. От нахлынувшего понимания я тихо заскулила и из глаз всё-таки потекли слёзы. Еще бы не расплакаться. Я нахожусь не на корабле! ПЛАРБ класса Огайо, вашу ж мать! То есть на борту атомной субмарины с баллистическими ракетами на борту. На старой гигантской подводной консервной банке с пропеллером водоизмещением 18750 тонн, длинной 170 метров, в брюхе которой находится двадцать четыре сюрприза в виде межконтинентальных баллистических ракет Trident II D-5 (американская трёхступенчатая баллистическая ракета четвёртого поколения, предназначенная для запуска с атомных подводных ракетоносцев).

Вот теперь я поняла зачем несут меня ноги в отсек ракетной стрельбы, вдобавок вспомнились слова уорент офицера Дони Карсона, которого я нашла в коридоре, истекающего кровью и обглоданного как индейка на день благодарения, о том, что всё нужно отменить и про дефицит времени… А так же в памяти моей сформировалась информация, о том, что субмарина лежит на пузе, на дне тихоокеанских вод где-то не далеко от Гонолулу с заглушенным реактором. И судя по всему, сейчас прямо, тикают часики обратного отсчета до открытия люков ракетных шахт и непосредственно запуска ракет. В памяти как ни странно уже роились коды отмены запуска, последовательность действий при отмене а так- же огромным камнем на душу накатывала мысль о том, что корпус лодки поврежден и океанская водичка уже неумолимо ее заполняет. Допуск к кодам запуска и его отмены я имею, что очень хорошо в сложившейся обстановке. Но как же всё трудно… Отменить запуски и эвакуироваться из марины с неизвестно какой глубины… Да за что мне это всё? Тем не менее я волокла свою тушку в нужную сторону. Как хорошо, что длина лодки всего 170 метров, да и в ширину она всего 13, это не Дмитрий Донской из России (советский и российский тяжёлый атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения проекта 941 «Акула». Головной корабль серии.) там ширина в два раза больше будет… Вот опять… А откуда я это знаю? В общем, свои американские подводные метры я проползу даже со сломанными ногами, тем более осталось всего ничего. Про себя бубню название русской субмарины – Дмитрий Донской, Дмитрий Донской, Дмитрий Донской… Как бы смакую каждую букву повторяю эти странные слова. Хотя… Почему странные? Я вдруг осознаю, что произношу их легко и без акцента, да еще и понимаю их значение. Удивление ненадолго накрыло мое сознание – Сью, а ты кто такая? Последние слова я произнесла вслух и довольно громко, к тому же еще и на русском! Как и положено русскому шпиону – без акцента. Вяло проскользнула мысль, о том, что у русских нет шпионов а есть только разведчики… Как Штирлиц… И тут же в паре метров от меня что-то ударило в дверь. Сильно ударило и захрипело а затем еще и зарычало, перепугав меня так, что чуть сердце не остановилось. На двери которая сдержала натиск написано на чистом английском – "Сlass". Ага, вот тут кого-то запер уорант-офицер Дони. Еще один удар в дверь а следом еще и еще. Звуки от туда раздавались весьма леденящие душу – и хрипы и стоны и рычание, как будто неведомые твари услышали меня, сейчас проломят металлическую дверь и… Не знаю, что "и"… Но и узнавать не хочется. Дверь шаталась под ударами, видно Донни не смог закрыть ее полностью, в его состоянии, с его травмами, странно, что вообще закрыл хоть как-то. Гермодвери – люки закрываются специальной задвижкой и вот это колесо, Карсон как раз закрутить до упора не смог. А частота ударов по двери стала нарастать. Я, боясь дышать, пятилась спиной вперед и не могла отвести глаз от дрожащей под ударами двери. Вот сейчас ее сорвет с запоров и оттуда вырвется что-то ужасное. Тут же память подкинула мне образ обглоданной ноги Дони Карсона, располосованные руки и грудь. И вдруг мои ноги внезапно уперлись во что-то и не смогли удержать меня, хотя я по прежнему боялась посмотреть хоть куда-то кроме двери класса, поняла, что падаю на спину, но моя правая рука зацепилась за что-то. Я не упала – я сидела на трапе схватившись за перила или как его называют на флоте – леер. Судорожно взбрыкнув я попыталась подняться на ноги, но ничего не получилось и я как каракатица поскреблась по трапу на верхнюю палубу аж пока болезненно не уперлась затылком в переборку и уже на середине трапа подскочила и быстро, как могла, ринулась периодически падая на четвереньки и поскуливая от ужаса, забралась на самый верх. Здесь была гермодверь, которую я смогла открыть и ворвалась в отсек.

Грохот внизу не прекращался, видимо я достаточно нашумела, чтобы привлечь внимание всех запертых в классе существ и они твердо решили получить мою тушку вместе со всеми потрохами в свое пользование. А мне этого очень не хочется. Я уже видела результат общения с этими тварями на примере уорант офицера. Я тут-же принялась задраивать бронедверь. Задвижка плясала странные танцы в моих ошалевших от страха руках, но в конце концов я справилась с задачей. Теперь успокоится и собраться с мыслями. Нужный мне отсек уже близко, нужно намотать нервы на кулак и двигаться дальше. Время идёт и я совершенно не представляю, сколько его мне отведено. Животный ужас всё никак не хотел униматься а сделать нужно еще очень много. Неожиданно для себя я стала тихонечко напевать :

This doomsday clock

Tickin' in my heart

These lonely days

Will they ever stop?

Gotta dig in

Gas masks on

Wait in the sunshine

Overhead

If this is living

Sakes alive

Well then we can't win

No one survives

Is everyone afraid?

You should be ashamed

Apocalyptic screams

Mean nothing to the dead

Kiss your little son

To know all there is

C'mon, last call

You should want it all!

It's lonely at the top

These lonely days

Will they ever stop?

(Эти часы Судного Дня

Тикают в моем сердце.

Но эти одинокие дни

Ведь когда-нибудь закончатся?

Должны окопаться,

Надеть противогазы,

Дождаться, когда солнце

Взойдет.

Если это – жизнь,

Господи помилуй!

Тогда нам не победить,

И никто не выживет.

Все напуганы?

Вам должно быть стыдно!

Рев апокалипсиса

Ничего не значит для тех, кто уже мертв.

Поцелуй своего маленького сына,

Чтобы знать, ради чего все это.

Давайте же, последняя возможность,

Вы все должны этого хотеть!

Сейчас на вершине одиноко,

Но эти одинокие дни

Ведь когда-нибудь закончатся?

Эти часы Судного Дня

Тикают в моем сердце.

Но эти одинокие дни

Ведь когда-нибудь закончатся?(Фрагмент песни Doomsday Clock группы The Smashing Pumpkins)

Как ни странно, пение помогло и я зашарила глазами по шильдикам и надписям на дверях отсеков. А вот и он! Надпись "Мissile firing control compartment" в красном свете аварийного освещения смотрелась зловеще. Добралась. Нужно входить. Подергав дверь я обрадовалась – не заперто. Нарушение устава и всех инструкций, понятно, но судя по тому, что я не встретила ни одного члена экипажа по пути следования сюда, ни нарушать, ни наказывать нарушителя будет уже некому. Я открыла дверь и вошла. Сразу-же в поле зрения попал труп, как я так сразу определила? Очень просто. Голова, в висок которой вошла пуля сорок пятого калибра толщиной 11,43 мм. и вырвала приличных размеров кусок черепа на выходе, живому человеку принадлежать не может. А откуда я знаю какого калибра пуля? Тоже ничего сложного – в руке у почившего находится позолоченный «Para-Ordnance P14-45» ( Пистолеты канадской фирмы Para-Ordnance Manufacturing Company базируются на конструкции Colt M1911). В голове сработал какой -то механизм и я тут же вспомнила чей это пистолет. В кресле возле пульта восседал командующий АПЛ Эдвард Салливан собственной персоной, да еще и в парадном мундире. На пульте лежал листочек, по всей видимости вырванный из бортового журнала, на котором красивым почерком была выведена короткая фраза – Freedom and peace (Свобода и мир). Понятно. Кэп оказался суицидничком на патриотически-политических веяньях. Я оттолкнула операторское кресло с трупом кэпа в сторонку чтобы не мешал, подвинула к пульту пластиковый табурет и приступила к важному, я бы сказала – аГхиважному занятию, при этом в моей голове почему-то возник лысоватый мужичек с бородкой и кепчёнкой в руке, указывающий правой ладонью куда – то в даль и стоящий на каком-то ведре с колесами.

Прошло не менее получаса, пока я не удостоверилась, что процесс завершен. Очень довольная собой, я могла просто посидеть возле пульта и не тащить себя по железным коридорам и отсекам в дикой надежде, что времени должно хватить. Захотелось закурить, хотя я точно знала, что не употребляю табачных изделий. Времени хватило. Салливан поставил режим автоматического пуска всех трайдентов с отсрочкой в четыре часа. Куда бы вы думали были нацелены ракеты? Ну конечно же в Россию. Старый параноик, как оказалось, знал пути обхода защиты от несанкционированного вмешательства в систему пуска, знал и координаты объектов в России. А я, вот, смогла его планы обрушить. Меня начала захватывать эйфория. Я справилась, я смогла!

И вдруг, внезапно настроение упало – я услышала грохот, очень похожий на грохот стальной двери по стальной поверхности палубы. Даже не сомневаясь, что это звук выбитой гермодвери с шильдиком "Класс" на третьей палубе я подскочила с табурета и выглянула в коридор. Гермодверь на палубу то я закрыла, но она ведь не единственный способ проникнуть на этот уровень… Что-то я расслабилась а в данных условиях так делать нельзя. Вернувшись к пульту, первым делом я изъяла из руки кэпа пистолет. Металлическая тяжесть в ладони прибавила серьёзную толику спокойствия. Вынув магазин из рукояти я убедилась что в нем не хватает только одного патрона, то есть всего маслят в магазине осталось двенадцать, плюс один в стволе. Уже не плохо. Более внимательно осмотрев тело почившего Салливана, обратила внимание, что в левой его руке что-то зажато. Ну что же, осквернять, так осквернять. С трудом разжимаю пальцы и извлекаю на свет связку ключей. Один из них я узнала сразу. Ключик этот был от кают-компании. И еще один вспомнился, он выглядел как антикварная редкость. Это был ключ от каюты капитана. Остальные ключи в связке никаких ассоциаций в памяти не вызвали. Посетить кают-компанию мне почему-то необходимым не представилось а вот обитель командора, как цель визита, выглядела не плохо. Во первых – Салливан был коллекционером оружия, о чем ходила молва среди всей команды, в свете того, что оружейная комната скорее всего уже затоплена, питаю надежду на изъятие огнестрела из его коллекции. Во вторых в его каюте находится бортовой журнал, который мне было бы неплохо изучить, может быть получится хоть что-то понять или вспомнить. Ну и в третьих эвакуироваться всё равно придётся по коридору в котором располагается каюта кэпа.