Мамино счастье

Хоть рядом с корпусом и стояло несколько куривших человек, тишина стояла гробовая. Никто не разговаривал, люди в основном смотрели в пол, наверно

,высматривали там смысл жизни. Я прошла мимо них, и никто не обратил на меня абсолютно никакого внимания, как будто меня и не было.

Внутри атмосфера была чуть более живая. Несколько санитарок бурно обсуждали какого-то новоприбывшего. Я подошла к ним выяснить, где моя тётя.

– Здравствуйте, извините за беспокойство. Я хочу увидеться со своей тётей, Марией Зазимовой. Не подскажете, где она сейчас?

– Ой, конечно-конечно. Проходи во двор, она вроде там сидела.

Выйдя во двор, я сразу заприметила тётю. Она сидела на лавочке, сложив руки на коленях, и глядела в небо, как будто молилась о чем-то.

Я подошла к ней и спокойно поприветствовала. Она подскочила с лавочки, со всей силы прижимая меня к себе.

– Девочка моя, здравствуй! Как я соскучилась ты не представляешь. – Тётя чмокнула меня в обе щеки и потянула сесть с ней на лавочку. Так мы и уселись чуть в обнимочку.

– Я тоже очень скучала. Но я ненадолго. К нам сегодня на ужин какая-то мамина подруга приходит со своим сыном. Так что нужно быть дома, чтобы не стать причиной маминого гнева.

– Неважно, молодец, что просто пришла. Мне так приятно твоё внимание. Здесь все не особо разговорчивые. Так что только романы и ты скрашиваете мои дни. – Как мне показалось, она говорила вещи довольно грустные. Но при этом настроение у неё оставалось приподнятым.

– Коля тебе привет передает. Он работает целыми днями и не может заскочить повидаться.

– Жалко, Коленька такой хороший мальчик. Скучаю по нему.

– А мне кажется, настроение у тебя довольно хорошее. Ты прям светишься.

– Думаю, так и есть. Я нашла свою любовь, – смущенно улыбнулась тётя Маша. – Всего раскрывать не буду, могу только сказать, что безмерно рада этому.

– Вот это ничего себе. Как ты умудрилась? В больнице-то?

– Ну вообще-то я тут уже шестой год лежу. Прижилась уже, однако пора бы и связи наводить.

– Как я за тебя рада! Слушай, а расскажи-ка мне, тёть Маш, как понять, что ты влюбилась? Ну то есть, это особое ощущение какое-то? – Я сама не поняла, откуда у меня возникло такое любопытство.

– Ну конечно, своего человека ты обязательно почувствуешь. Тебя будет будоражить в нём всё: запах, голос, будет невозможно оторвать взгляда. От счастья начнут подкашиваться коленки. – Тётю Машу было уже не остановить. Она начала мечтательно рассказывать о всех своих влюблённостях.

Мне было очень приятно её слушать. Можно пересчитать по пальцам моменты, когда я видела тётю в таком счастливом и вдохновлённом настроении.

Когда она говорила о любви, мне почему-то вспомнилась вчерашняя девушка из больницы и то счастье, которое я испытала, увидев её. Эти мысли сразу показались мне абсурдными. Я подумала: ну вот, увидела счастливую девушку и обзавидовалась просто. А теперь ещё хожу о ней думаю.

Наговорившись вдоволь о любви с тётей Машей, я попрощалась с ней и поспешила домой, готовиться к ужину. Как только я вышла из больницы и начала думать, что надену, во мне зародилась странная тревога. Абсолютно не хотелось встречаться с маминой подругой и её сыном. Я их ещё не знала, но уже была уверена, что ничем хорошим это знакомство не кончится.

…

Не успела я закрыть за собой входную дверь, как мама подбежала ко мне и начала торопить:

– Ну где ты шляешься? Я тебе уже 300 раз позвонила. Тебе ещё собраться надо, гости же скоро придут.

– Придут и придут, а что такое? Я уже одета.

– Не зли меня. Во что ты одета? В джинсы и майку?

– Да, я думаю, вполне подходящие вещи.

– Вера, не смей позорить меня перед гостями. Иди макияж делай и причёску. Платье я тебе сама выберу.

– Ты что, смеёшься? Зачем все это?

– Тебе что, так сложно сделать хоть что-то без пререканий? Давай без разговоров. Всё, иди собирайся.

С этими словами мама вышла из комнаты. А я осталась в полнейшем недоумении. Чуть поразмышляв, я решила для себя, что мама просто перед старой подругой хочет выпендриться. Ну ладно, мне в принципе не сложно сделать лёгкий макияж. Но платье и причёска – это уже слишком. Расчешу волосы и хватит.

Через полчаса я была уже готова и сидела на кровати, слушая в наушниках песни про любовь. Тётя Маша меня прям вдохновила на романтику.

Мама зашла в мою комнату с красным облегающим вечерним платьем в руках. Даже не знаю, где она его откопала.

– Вставай, переодевайся быстрей.

– Что, вот в это? – Мой голос чуть не превратился в крик.

– Ну конечно, красивое платье. Как раз для такого вечера.

– Твоя подруга что, притоном заправляет? И ты решила на мне подзаработать?

– Фу, какие глупости. Может, хватит пререкаться? Одевай быстрей.

– Ни за что. Тебе так хочется, ты и надевай это платье.

Платье и впрямь было коротким и без рукавов. К тому же ещё и ярко-красного цвета. А вот я была одета вполне прилично. В чёрные джинсы с тёмно-зелёной рубашкой и бордовым галстуком. Может показаться странным, но мне нравится, а это главное.

– Ты издеваешься, что ли, хочешь пойти в этих лохмотьях? Вечно ты меня позоришь.

– Неправда, никакие не лохмотья.

Мы могли ещё долго так спорить, но вдруг прозвонил звонок. Мама засуетилась, бросила платье и пошла открывать.

Выйдя в коридор, я увидела стоящих в дверях людей. Статная, полная женщина с короткой стрижкой, в приторно-розовом кардигане. И, по всей видимости, её сын: довольно высокий парень, коротко подстриженный, в голубой рубашке и синих брюках.

Он оглядывался по сторонам, как будто бы что-то высматривая, а, заметив меня, обрадовался, начал улыбаться и интенсивно махать рукой, приветствуя.

– Вера, привет. Ну ничего себе! Ты такая красивая, кто бы мог подумать. – В Лёшином тоне чувствовалось удивление вперемешку с восхищением. Не успела я опомниться, как он подошел ко мне и заключил в объятиях.

Меня перекосило от отвращения. Какой-то непонятный, скользкий тип, от которого пахнет потом вперемешку с дезодорантом, обнимает меня и трогает своими липкими ладонями.

Я поспешила отстраниться. И уже хотела высказать ему свое недовольство, как вдруг вмешалась мама.

– Да, Лёшенька, она у меня красавица. Уверена, вы поладите. А ты-то как вырос. Ох, мы так давно не виделись. – Мама вдруг подошла и сама начала обнимать Лёшу. Он охотно обнял её в ответ.

Мне вдруг стало абсолютно не по себе. Мама никогда не говорила того, что я красавица.

Слово «того» можно также опустить

Наоборот, она только критиковала мою внешность. Вечно называла меня жирной, то, наоборот, тощей, а волосы мои паклей. Хотя, как мне кажется, я обладаю очень даже красивой стройной фигурой. Из-за неё я часто попадаю в неприятности, идя по своему району. Меня уже несколько раз домогались, и только Господь уберёг от чего-то более страшного.

Тётя Света почему-то оценивающие меня разглядывала. А может, мне просто показалось. Но её сосредоточенный взгляд гулял по моему телу вверх-вниз. От этого мне становилось ещё более некомфортно. Увидев моё состояние, брат, стоявший в дверях нашей с ним комнаты, предложил всем пройти в гостиную.

Мама показала гостям, куда проходить, а сама поймала меня за руку и отвела в сторону.

– Только попробуй опозорить меня и нагрубить или оскорбить гостей. – Она говорила очень угрожающим тоном. Сразу чувствовалось, что если я её ослушаюсь, мне сразу не поздоровится. – Веди себя вежливо и побольше улыбайся, не то стоишь как истукан, ни здрасьте гостям не сказала, ничего.

– Не понимаю, что за такая необходимость?

– Я всё сказала! Это не обсуждается. Кончай пререкаться и иди в гостиную.

С этими словами мама отпихнула меня и вышла из коридора. А у меня появилось ещё больше отвращения к этим людям; чего это мама так о них печётся.

Пройдя в гостиную, я увидела множество блюд и салатов на столе. Такое угощение мама даже нам на Новый год не готовила. Да и продукты такие редко были в нашем доме. Из этого всего я сделала вывод, что тётя Света с Лёшей вполне состоятельные и важные люди, иначе мама бы так для них не старалась.

Я хотела сесть в углу около Коли, но мама меня развернула и посадила напротив Лёши, который тут же начал меня рассматривать и противно улыбаться. Противно, потому что всё в этом человеке с самого начала казалось мне отвратительным. Что-то было отталкивающее в его походке, манере говорить и прочих действиях.

Начался абсолютно бессмысленный разговор, так что я особо не вслушивалась и просто ела. Но спустя минут десять я обратила внимание, что разговор перешёл в бесконечное нахваливание. Тётя Света говорила о том, какой у неё Лёшенька молодец, какой он талантливый, какой вежливый и замечательный во всех отношениях. А мама соглашалась и завидовала ей.

Чтобы разбавить эти скучные разговоры, я решила спросить напрямую:

– Лёш, а кем ты работаешь? Просто твоя мама вроде сказала, что институт ты закончил, а про работу ещё ничего не упомянула.

– Не нужно Лёшеньке нигде работать, нам и моей зарплаты отлично хватает. Я же говорила, я директор банка, отработаю своё, а потом уж сыну всё и передам, – вдруг как-то разгорячённо заговорила тётя Света.

Мне вспомнилось, что брат упомянул возраст Лёши. Ему 27 лет. Ужас, в 27 сидеть на шее у матери. Я, конечно, всё понимаю, но думаю, здесь гордиться нечем.

– Ну а живёшь ты где?

– Ой, у нас с сыном замечательный, красивейший дом. Приглашаю вас в гости. Да, пожалуй, давайте договоримся, можно на следующей неделе.

– Вера, приходи обязательно, я буду тебя ждать. – Лёша подмигнул мне, а я поморщилась и отвернулась.

– Да, конечно, мы с Верочкой придём, – обрадовалась и охотно начала соглашаться мама, как будто не замечая того, с каким подтекстом говорит этот Лёша и какой он мерзкий тип. А мне захотелось принизить его уверенность.

– А спите вы, я так полагаю, на одной кровати, в обнимочку. – Я постаралась сделать как можно более серьезный и невозмутимый тон, но все же он немного подрагивал от смеха.

– Чего? С чего бы это нам спать на одной кровати? Я, конечно, иногда прихожу Лёшеньку на ночь поцеловать. Но чтоб в одной кровати? Он так только в детстве ко мне приходил. А так у него, конечно, же своя комната. – Тётя Света говорила на полном серьезе. Как будто не услышала в моем голосе сарказма. А мама посмотрела на меня возмущенным взглядом и наступила мне на ногу под столом.

– Вы ничего не подумайте, мне просто интересно стало, – невинным голосом продолжала я. – А у Лёши какие-то проблемы с речью? Не то вы все за него отвечаете и отвечаете.

Коля в противоположном углу стола издал смешок и закрыл лицо руками. Обожаю брата, он настоящий ценитель моего юмора.

– Всё отлично у меня с речью, и комната прекрасная. Когда приедешь, покажу тебе её. – Он вдруг наклонился ко мне поближе и сказал почти шепотом, чтобы слышала только я. – И ещё некоторые свои таланты. Уверен, ты оценишь.

Мне стало до жути отвратительно, я тут же встала, попрощалась и ушла к себе в комнату под предлогом, что устала и хочу спать.

Чуть позже Коля тоже пришёл в комнату, мы долго лежали на своих кроватях и разговаривали. Он говорил о том, как я теперь его понимаю. А потом уснул.

Уже ночью, когда гости ушли в комнату, зашла мама. Она быстрым шагом подошла к кровати и сказала:

– Я же тебе говорила, тварь ты такая, чтоб не показывала своих выкрутасов. А ты что сделала? Опозорила только меня! – Она замахнулась и влепила мне звонкую пощечину. – Скажи спасибо, что они люди необидчивые. Иначе заставила бы тебя ноги им целовать. На следующей неделе едем к ним домой, только попробуй опять свои глупости болтать.

– Не поеду я никуда. Они мне не нравятся, я не хочу с этими людьми ничего общего иметь.

– Это не обсуждается. Либо делаешь, как я сказала, либо вали из моего дома. – С этими словами мама развернулась и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью.

Злость охватила меня настолько, что я вскочила и со всей дури начала барабанить в стену. Била и била до тех пор, пока не проснулся брат. Он подскочил, схватил меня и оттащил от стены. Руки мои были полностью испачканы в собственной крови. Но боли я не чувствовала, только безграничную злость. Она знает, что мне некуда пойти, и на это давит.

Коля встряхнул меня и начал успокаивать:

– Вера, успокойся, дыши, что случилось? – Он говорил так быстро и беспокойно, что мне тут же стало стыдно его волновать.

– Ой, извини, пожалуйста. Не знаю, как это получилось, просто представила, какие они бесячие, вот и выплеснула, – ласково заговорила я и взяла со стола салфетку, чтобы вытереть руки. – Всё, я успокоилась, давай спать.

Я легла в кровать, но ещё долго не могла уснуть. От злости мне хотелось кусать губы. А ещё больше раздражало собственное бессилие. В таком беспокойном чувстве я и заснула.

Глава 3

После того ужасного вечера я два дня пролежала в постели. Чувствовала себя при этом ужасно. Меня тошнило и рвало. Коля даже вызвал врача.

Придя, седой толстый дяденька в халате осмотрел меня и вынес вердикт, что я очень сильно переволновалась. Выписал мне успокоительных и ушел.

– Из-за чего ты так сильно переволновалась? Всё из-за того ужина, да?

Коля смотрел на меня с большим беспокойством, которое отражалось в его очень красивых, больших серых глазах. В тот момент я аж залюбовалась ими и подумала о том, что у меня такие же красивые, только серо-зелёного оттенка. Это была первая мысль, которая порадовала меня после визита Лёши и его матери.

– Нет, Коль, правда, не нужно так волноваться за меня. – Я протянула руку и потрепала брата по мягким русым волосам. – Завтра у меня просто первый учебный день в институте. Новое заведение, новый коллектив, в общем переживаю немного, да и всё.

Конечно, я соврала. Ни новое заведение, ни новый коллектив меня не волновали. К заведению я испытывала даже какую-то неприязнь, ведь меня прямо-таки заставили туда поступить. А я вообще-то хотела стать актрисой. Что касается коллектива, так на мнение общества мне всегда было плевать. Буду я ещё переживать о том, что обо мне подумают, глупости.

Коля знает мой характер, а потому наверняка мне не поверил. Это было заметно по тому, как он глубоко вздохнул и, наклонившись, крепко обнял меня.

– Верочка, ты самое дорогое, что у меня есть, знаешь об этом? Я сделаю все возможное для твоего счастья. – Брат поцеловал меня в лоб и пошёл к двери. – Пойду принесу тебе воды.

…

Я ещё не до конца выздоровела и в универ идти совершенно не хотелось. Но мама сказала, что пропускать занятия, особенно в первый день, категорически нельзя.

На руках ещё виднелись не до конца зажившие ранки от моих истеричных ударов в стену. Я не давала им возможности принять здоровый облик, постоянно сдирая с них запёкшийся слой. Меня это успокаивает почему-то. Я специально постоянно ношу перчатки, кожаные и декоративные: они прикрывают пальцы не полностью, а только часть, мне как раз так и нужно. Это уже моя своеобразная мода, самовыражение, так сказать. Никто и не видит, что с моими руками.

Понимаю, что так выражать гнев, – ужасная привычка, но поделать ничего пока не могу.

И теперь я, вся бледная и уставшая, стою около учебного заведения. От шума и выкриков поздравлений разболелась голова. Я уже думала повернуть и уйти домой, – точнее не домой, ведь там мама, – а в какое-нибудь ближайшее кафе или к Кате переждать.

Но вдруг кто-то робко со мной поздоровался. Обернувшись, я увидела ту милейшую девушку из больницы. Она неуверенно мне улыбалась и от волнения теребила лямки нежно-оранжевого портфеля.

– Ну здравствуй, одуванчик. Какое счастье тебя встретить, я уж хотела идти в больницу к твоей маме, спрашивать, как можно с тобой познакомиться. – Подойдя поближе, я ощутила тот самый обворожительный цветочный аромат и расплылась в блаженной улыбке.

– Вот и искать не понадобилось, я сама тебя нашла. Меня, кстати, Арина зовут.

– Прекрасно, Ариночка-одуванчик. А я Вера.

– Ты здесь учишься? Я на первый курс поступаю.

– Да, я тоже на первый курс, русско-литературный факультет.

– Вау! Так я тоже.

Арина аж начала немного подпрыгивать от счастья и хлопать в ладоши. От такой милой картины во мне проснулась необычайная нежность. Я схватила Арину за руки, и мы вместе начали кружиться, смеясь от счастья.

– Мне уж думалось, что общаться не с кем будет. А тут такой прелестный одуванчик.

– Ой, мы уже на пять минут как опаздываем, – произнесла она, пряча глаза от смущения.

– Да, точно, пошли скорей.

Мы вместе побежали по лестнице, улыбаясь и посмеиваясь. Я уже не чувствовала ни усталости, ни головной боли.

Минуя пустые коридоры, мы с Ариной приблизились к нужной нам аудитории. Я без промедления постучалась и открыла дверь.

Помещение было довольно большое. За партами сидели человек тридцать юношей и девушек. А у доски стояла низенькая короткостриженная женщина лет пятидесяти. Как только мы вошли, студенты начали перешёптываться.

– Ты уже можешь меня отпустить.

– Что? – Только сейчас я поняла, что до сих пор держу Арину за руку. – А, да, конечно.

Дама, стоявшая у доски, откашлялась и указала нам рукой на ряды парт.

– Вы можете присесть. Я только начала вводить группу в курс дела.

Мы прошли на свободные места в третьем ряду. Блондинка в сиреневой блузочке, сидевшая позади нас, приветливо улыбнулась и начала шептать что-то сидящей рядом подруге.

Я привыкла к таким перешептываниям. Нередко меня осуждали за мой образ. Моя любовь к тёмным цветам в одежде и макияже заставляет многие недалёкие умы думать, что я что-то наподобие гота.

На самом деле мне просто кажется совершенно глупым сочетание моих чёрных волос с какими-либо светлыми тонами. А так я не увлекаюсь ни темой смерти, ни готикой в целом. Честно говоря, мне совершенно плевать на мнение не импонирующих, да к тому же даже незнакомых мне людей.

Я попыталась вслушаться в то, что вещала маленькая женщина у доски. Но от её болтовни по поводу обязательного посещения занятий я заскучала и отвернулась к окну.

Свет из окна очень красиво освещал волосы Арины. Густые кудряшки казались золотыми. Я невольно приняла решение до конца лекции сосредоточить свой взгляд именно на этом прекрасном зрелище. Арина же внимательно слушала преподавателя.

Так я просидела до конца речи. Очнулась только тогда, когда все вокруг начали собираться. Сегодня у нас как таковых занятий не было, только этот вступительный разговор. Это очень радовало, ведь я до сих пор не очень хорошо себя чувствовала и сконцентрироваться было сложно.

Мы с Ариной вышли из университета. Мне стало грустно, как только я подумала о том, что уже пора прощаться с этой милой девушкой. Но, будто бы прочитав мои мысли, Арина вдруг повернулась ко мне и с улыбкой сказала:

– Слушай, может, у тебя есть немного времени? Мы бы могли сходить выпить кофе в ближайшую кофейню.

– Да, конечно, пойдём. Как я только сама не додумалась предложить.

Мы посмотрели друг другу в глаза и опять засмеялись. Наверняка студенты, проходившие вокруг, уже приняли нас за сумасшедших или пьяных.

Неожиданно Арина взяла меня за руку и повела через дорогу в маленькую кофейню с чёрно-белой вывеской. Заказав по напитку, мы присели за небольшой круглый столик у окна.

– Так, я чуть не забыла взять у тебя номер телефона. Если ты, конечно, не против. Будем на связи.

– Нет, конечно не против, записывай. – Арина достала свой телефон и начала диктовать номер.

– Да мой же ты одуванчик. Ещё и фотография с цветами, прям твоя стихия, – сказала я, с умилением рассматривая её аватарку.

– Цветы и впрямь моя стихия. Я часто летом ездила к бабушке в деревню на дачу. А там-то у неё огромный сад, куча красивейших цветов.

Она заговорила так мечтательно, что мне сразу представился этот сад и куча цветов. У нас вокруг дома имелся небольшой дворик, но цветы там никто никогда не высаживал. Мама работает, папе этого не надо, а нам с Колей даже в голову не приходило посадить на этом мрачном пустыре цветы. Но когда Арина рассказала про то, как она их любит, мне сразу захотелось высадить целую клумбу и любоваться ей вместе с новой подругой.

Так незаметно за разговорами с Ариной пролетело больше часа. Она оказалась очень приятной и весёлой девушкой.

– Ой, Вер, давай ещё вечером созвонимся. Не то мне уже пора, я обещала маме ещё сегодня помочь, – смущённо сказала Арина, как будто стесняясь меня оставить.

– Конечно, созвонимся. Я тоже совсем забыла, мне ещё к тёте надо сегодня заглянуть. Спасибо, что пригласила меня в кафе, мне кажется, мы замечательно провели время.

Выйдя из кафе, Арина быстро меня обняла, мы попрощались и разошлись в разные стороны. По дороге в больницу я думала о том, что, по всей видимости, учиться в этом университете будет не так уж скучно. И невольно начала улыбаться сама себе.

                                  * * *

Подходя к лавочке во дворе клиники, на которой обычно ждала меня по понедельникам в это время тётя Маша, я увидела там не только её, но и Колю, который, по всей видимости, тоже только что пришёл и приветствовал тётю объятиями.

– Добрый день, мои любимые! – с радостным возгласом воскликнула я, подкравшись к лавочке, и начала обнимать брата и тётю.

– А кто это тут у нас такой счастливый? Смотрю-ка, первый день в университете прошёл на славу. – Коля лукаво мне улыбнулся и подмигнул.

– Да, Верунчик, ты прямо светишься. Смотреть на тебя одно удовольствие.

– Ну так конечно, у меня занятий сегодня почти не было, вот и радуюсь тому, что недолго задержалась в этой пытке.

Брат и тётя Маша хором захохотали.

– Ну давай, рассказывай скорее, что у тебя там за пытка. Не то я лежу здесь как в тюрьме, ей-богу. Даже сплетен свежих нет, никто новый на этой неделе не поступил. – Тётя Маша усадила меня на лавочку и приготовилась слушать.

– Так, подождите-ка, сначала я расскажу предысторию, что с нами произошло два дня назад. Какой прекрасный вечер нам мама устроила. – Коля уже начал говорить с возмущением, которое говорило тёте Маше о том, что произошло что-то поистине интересное. А я лишь закатила глаза – не хотелось опять вспоминать эту историю.

Брат поведал тёте всё с самого начала о Лёше и его матери. Не забыл даже рассказать то, как обошёлся Лёша с ним пять лет назад. Слушая о том, как мама ставит невыносимого Лёшеньку в пример и считает его идеалом рода человеческого, я кивала и подтверждала слова брата.

Поначалу тётя Маша восприняла это просто как очередные новости из нашей жизни, с интересом и возмущением, без особого огорчения. Но как только Коля рассказал ей о том, что после этого злополучного ужина я лежала в постели два дня и чувствовала себя ужасно, Маша нахмурилась и с беспокойством посмотрела на меня. Я же, поймав на себе её взгляд, уставилась себе под ноги, давая понять, что говорить об этом мне не хочется. К счастью, она решила, что не стоит меня сильно допрашивать по нежеланной теме.

– Ладно, Вер, давай рассказывай, я же вижу, тебя так и распирает посвятить нас в обстоятельства твоего первого учебного дня. – Тётя заботливо убрала выбившуюся прядь моих волос за ухо.

– Конечно, хочу! Вы не представляете, – обрадовавшись возможности поделиться, я начала рассказывать о своем счастливом знакомстве. Правда решила утаить то, что познакомились мы в больнице при не очень приятных обстоятельствах. – Представляете, мне так не хотелось туда идти, уже подумывала прогулять первый день. Как вдруг встретила Арину. Она такая милая, прям девочка-одуванчик. Волосы такие густые кудрявые, русые, да ещё и цветами пахнет. В общем, знакомство оказалось на славу. Мы так заболтались, что аж опоздали на знакомство с преподавателем.

Минут пятнадцать я рассказывала о том, какая Арина замечательная и как весело и приятно мы провели с ней время.

– Я так рада, что ты нашла человека себе по душе. Надеюсь, первое впечатление не обманчиво.

– Милая скромница, говоришь? Прям твоя противоположность. Как ты со своими привычками ещё её не спугнула? – засмеялся Коля и важно покачал головой.

– Ой, заткнись ты, сам-то такой общительный, мама не горюй. – Ударив брата в плечо, я посмотрела на часы и поняла, что мне пора домой, на работу собираться: я сегодня в вечернюю смену. – Всё, тёть Маш, мне пора, не то на работу опоздаю.

Мы попрощались с тётей и направились к автобусу. Брат лукаво на меня подглядывал и хихикал себе под нос. Вот дурачок, ей-богу, сам себе смеётся. Я закатила глаза.

                                  * * *

Первый рабочий день, а точнее вечер, начинался вполне спокойно. Быстро вспомнив былой опыт, я втянулась в работу, принимала заказы и отдавала. В общем-то, ничего сложного. От усталости и плохого самочувствия, которое до сих пор давало о себе знать, в голове царила тишина.