Клеомена. Ольгерд. Целитель и Пастух

– Не надо, – Клеомена побледнела, и, повернувшись, села на кровати. Лицо её сейчас напоминало восковую маску, – я знаю.

– Зато Альберика не знает о притязаниях герцога. Она всерьёз полагала, что он сделает предложение тебе. Так что не злись на неё, если…

– Я злюсь не на неё, – металлическим голосом ответила девушка, – он ещё пожалеет.

– Возможно, – Элисана обняла сестру за плечи. Клеомена знала, что сестре нужно касаться человека, чтобы облегчить душевные страдания. Сестра обладала даром забирать чужую боль, пусть не навсегда, но на время. Что чувствовала она сама при этом, оставалось загадкой.

– Откуда ты знаешь всё это? – спросила Клеомена, – ответ Логвика…

– Я была там, – призналась сестра, – пряталась за занавеской. Отец хотел, чтобы я помогла тебе.

– Как всегда предусмотрительно, – с издевкой сказала принцесса.

Герцог Логвик приехал с визитом в Серый замок спустя год после описанных событий. И начал активно ухаживать за Альберикой.

Клеомену же в это время беспокоило совсем другое.

Глава 3. Логово духа

Гончая привела Ольгерд к настоящему каменному дому. Найти его самой у неё вряд ли вышло бы, дом утопал в зарослях, вокруг него и над ним раскинули свои белые зонтики цветы с толстыми тёмно-зелёными стволами, вьюны заключили дом в свои объятья. Чтобы войти внутрь, Ольгерд пришлось протиснуться между двумя гигантами цветами. Но сама дверь была очищена от растительности, только мох въелся в доски снизу, в остальном это была добротная дверь. Ольгерд задержалась на пороге, оглянулась на призрачное создание.

– Входи, – подбодрила её гончая, – здесь не заперто.

Дверь открылась без проблем. Ольгерд осмотрелась, сделала пару неуверенных шагов. Сквозь одинокое окно пробивался свет, но его явно было недостаточно, чтобы хоть что-то рассмотреть. Тем более что большая его часть была занавешена.

– Ничего не видно, – пожаловалась она.

– Сейчас, – голос, раздавшейся за спиной, был вроде бы знаком ей, но что-то неуловимо изменилось. Он словно приобрёл плотность и теперь принадлежал мужчине. Это было очевидно.

Одна за другой начали загораться свечи. Их здесь было множество, чёрные, тёмно-зелёные, густо-жёлтые, толстые, громадные, тонкие… Здесь была даже люстра, деревянное колесо, усеянное свечами. Занавеска отодвинулась, впуская свет солнца, всё это происходило само собой с шорохом, шелестом, комната жила своей жизнью.

Это была большая комната, с очагом, окружённом камнями в центре, с полками, шкафами, двумя длинными столами и лавкой. На полках ровным рядом стояли банки с жидкостями, дымом, смесями и частями животных, с потолочных балок свисали пучки самых разных трав, крылья, хвосты.

– Невероятно, – прошептала девочка.

– Нравится? – смешок напомнил ей, что она не одна, – располагайся. Сейчас разведу огонь в очаге.

Тут только она обратила внимание на своего нового знакомого. Перед ней стоял черноволосый мальчишка лет шестнадцати, может, чуть старше. С белой, почти голубоватой, как у статуй богов, кожей, тощий и высокий, на две головы выше её. У него было нечто общее с гончей – пронзительные синие глаза.

– Что ты за создание такое? – спросила девочка.

– Зови меня просто – дух. Да и какая разница кто я, главное, что я могу тебе помочь, – ответил юноша.

Он сделал манящее движение руками, и Ольгерд с ужасом увидела, как две руки в чёрных перчатках размером с лисиц втащили в комнату несколько толстых сучьев и свалили их в очаг. Просто большие руки, обрывающиеся на запястьях. Сделав это, руки по паучьи перебирая пальцами, убежали.

– Хватит дрожать, – сказал дух, – прислужник тебя не тронет. В дальнем углу есть шерстяное покрывало, закутайся в него, пока твоя одежда не просохнет. И садись к очагу.

«Стоять столбом и дрожать – это верх глупости», – решила Ольгерд и последовала совету-приказу. Этот мальчишка пугал её, но он хотя бы помогал ей. Стоит быть благодарной за это.

Когда она, с горем пополам завернувшись в колючее покрывало, выбралась из угла, в очаге уже горел огонь, а мальчишка рассматривал драконьи яйца, уложив их на один из столов.

– Эй! – возмутилась принцесса, – они мои!

– То, что ты подержала их в руках не значит, что они твои, – возразил, даже не взглянув на неё, нахальный дух, – я день ото дня стоял на берегу того озера, желая достать его.

Его длинные белые пальцы осторожно ощупывали яйцо, он делал это так бережно, медленно…

– Ну так и взял бы! – Ольгерд подошла к нему вплотную и притянула к себе второе яйцо, – зачем было заставлять меня делать это?

– Не мог, – процедил дух, – я воплощаюсь только здесь, в своём логове.

Он произнёс слово «логово» с таким отвращением, будто о тюрьме говорил. А, может, так оно и есть?

– А почему ты не послал за ним тех… эээ…прислужников? – Ольгерд кивнула в сторону двери.

– Моя магия рассеивается в этом проклятом лесу, – пояснил юноша, наконец удостоив её взглядом. И даже больше, чем взглядом. Он долго и пытливо всматривался в её лицо, Ольгерд даже показалось, что сейчас он начнёт щупать её так же, как яйцо.

Обошлось. Дух отвернулся и стал исследовать второе яйцо.

– Ты невероятно везучая, – сказал он, – забраться в старый портал, найти целых два яйца, встретить меня, того единственного, кто сможет вернуть тебя домой…

– Ты правда можешь сделать это? – вскинула голову принцесса. Она уже потеряла всякую надежду выбраться из этого заколдованного места.

– При одном условии, – усмехнулся дух.

– Даже знаю при каком. Я оставлю яйца тебе, – Ольгерд упёрла руки в боки, всем своим видом выражая протест.

Он бросил на неё задумчивый взгляд.

– Без них я не уйду, – заявила принцесса, – я чувствую, что это моя судьба была найти их. Что-то вело меня к ним.

– Хм… возможно, ты права. Опиши мне то, как нашла первое яйцо. Меня интересует то, что ты чувствовала при этом.

– Ничего особенного. Взгляд притянуло к нему, словно магнитом. Ну, знаешь, что такое магнит? Но когда я коснулась его… оно было таким тёплым, живым, что ли.

– И второе тоже?

– Ты ведь только что держал их в руках, почему спрашиваешь?

– Я дух. В этих местах живых людей не было очень давно. Я всё ощущаю иначе.

– Второе тоже тёплое.

Какое-то время он размышлял, разглядывая её. Наконец, принял решение.

– Мы сможем договориться. Сейчас я выведу тебя отсюда. Яйца ты оставишь здесь. Подожди, не перебивай. Важно, чтобы ты так сделала. Ты сказала, что чувствуешь тепло, исходящее от них. Это значит, что они ещё живы.

– Ты уверен в этом?

– Да. И мы с тобой вырастим драконов. Для этого недостаточно просто оставить их в тёплом и сухом месте. Вот ты знаешь, что нужно делать?

– Нет, – Ольгерд нахмурилась, – ты, что ли, знаешь?

Самоуверенность этого существа действовала ей на нервы.

– Я знаю, как к этому подступиться.

– Чем ты вообще здесь занимаешься? – с подозрением спросила принцесса, оглядывая комнату, которая была чем-то средним между лабораторией и ведьминым логовом.

– Это неважно, – дух скривился так, словно вопрос девочки был кислым на вкус, – важно сейчас то, что я смогу здесь создать условия для выведения драконов, а тебе это сделать будет проблематично.

– Мой отец…

– Обычный человек, хоть и король. Я же живу здесь так давно, что застал то время, когда Благодатного королевства вообще не существовало.

– Ладно, – смирилась Ольгерд, – ты можешь пока присмотреть за яйцами.

Мальчишка слегка улыбнулся.

– Умница, – одобрил он, – знаешь, когда нужно уступить. В награду я тебе скажу ещё кое-что. В тебе сильно развит дар Пастуха, девочка. Ты правильно сказала, что найти яйца была твоя судьба. Но ты никогда не узнала бы о ней, не попади ты в эти заколдованные места. Дар пробудился. Теперь ты будешь чувствовать их, если окажешься поблизости. Не пропусти.

– Не пропущу, уж поверь мне.

– Отлично. Одевайся и пойдём, покажу портал, – он встал с лавки.

– Но…

– Что? – вопросительно приподнял брови юноша.

– Вещи же мокрые.

– А ты проверь, – усмехнулся дух.

Через несколько минут она уже пробиралась сквозь заросли. Серебристый хвост гончей мелькал впереди, указывая дорогу.

Дух остановился перед одним из деревьев-гигантов. Тесные объятья вьюнов, казалось, душат дерево.

– Раздвинь растения – вот здесь, – гончая мазнула хвостом по боку исполина.

Ольгерд, с сомнением покосившись на проводника, стала отдирать намертво впившиеся в дерево стебли. Они сопротивлялись ей, словно живые. Впрочем, растения далеко не мертвы, хоть и не могут двигаться так быстро, как люди. Руки девочки быстро провалились в пустоту. Ольгерд удвоила усилия и обнаружила внутри дерева зияющий чернильной пустотой лаз.

– Туда тебе и надо, – пояснил дух, – портал хоть и старый, но построен настоящим мастером, поэтому всё ещё работает. Можешь бояться всласть, это не повлияет на то, куда ты попадёшь. Но, прыгнув в него, думай о Сером замке, тогда он доставит тебя на место.

– Тот колодец, в который я упала, работал так же? Но я не загадывала это место, я даже не знала о его существовании.

– Нет. Это место – нечто вроде нейтральной зоны. Когда-то этот лес был создан очень могущественным магом, в его лаборатории ты и оказалась. Чтобы облегчить себе работу, он построил сеть порталов из разных мест, которые ведут сюда. Эта сеть дверей-порталов служила ему и ещё нескольким избранным, из числа его друзей. Но он давно не появлялся здесь.

– Умер?

– Не думаю, – покачала головой гончая, – скорее, игрушка ему надоела.

– Но ведь это было очень давно, – не согласилась Ольгерд, – он должен был умереть.

– Если маг настолько могущественен, то он сам решает, когда ему пора отправиться за Грань.

– Ты хорошо его знал?

– Я почти не встречал его. Но существа, подобные мне, чувствуют силу. Это наше преимущество. Мы хорошо знаем, кто на что способен. А тот маг и его друзья были способны на многое, – глаза гончей сверкнули, сложно было сказать, какие эмоции испытывает это невероятное существо.

– Это он запретил тебе заходить в лабораторию? – рискнула спросить принцесса.

– Не только мне, но многим другим, в том числе таким, как я. Он не любил, когда кто-то мешал его работе.

– Чем же он там занимался?

– Это ты и сама можешь узнать. В следующий раз ты снова сначала попадёшь в лабораторию. Погуляй там, почитай книги. Они тебя заинтересуют, я уверен. А потом приходи в гости. Мы будем тебя ждать.

Ольгерд уже перекинула одну ногу в дупло и собиралась с духом, чтобы снова нырнуть в неизвестность, когда гончая сказала напоследок:

– И ещё: не говори никому, что ты нашла здесь. Лишние гости мне не нужны, а все, кроме тебя, лишние. До встречи.

И, потеряв всякий интерес к принцессе, дух углубился в лес.

– Да скорой встречи, – сказала в спину ему Ольгерд, – я обязательно вернусь сюда, чтобы узнать, как себя чувствуют будущие драконята. Я наконец-то нашла их и теперь не потеряю больше.

И прыгнула в неизвестность. Неизвестность оказалась довольно мягкой, прохладной и влажной.

Некоторое время Ольгерд лежала, вдыхая запах земли и сырости.

– Попалась, – Мелиса схватила её за руку, – ты почему не спряталась? Лежишь тут, нежишься. Спала, небось?

Как всегда, речь сестрички была на высоте.

Ольгерд открыла глаза, привстала и обнаружила, что лежит на ковре из мха, ногами упираясь в гнилой пень. Колодца рядом не было.

«А не приснилось ли мне всё это?» – сомнение толкалось, занимая собой все другие чувства. Слишком невероятным казалось всё, случившееся с ней.

Ольгерд встала, отряхнулась. Расправила ноющие плечи. Особенно болело плечо, на котором висела сумка с яйцами. Эта тянущая боль обрадовала принцессу настолько, что она даже стала приплясывать на ходу.

– И что это мы такие весёлые? – поинтересовалась сестричка.

– Ох, да я просто рада, что проснулась, – не моргнув глазом соврала Ольгерд, – сны были какие-то странные.

– И не думай отлынивать, не жди пощады, – хищно улыбнулась Мелиса, – теперь твоя очередь водить.

Глава 4. Проклятый дар

Клеомена почувствовала боль и только потом проснулась. Боль была тем самым толчком, который не дал сну ни малейшего шанса. Вся левая половина головы пульсировала, выкручивала, сминала сознание. Клеомена застонала и коснулась щеки. Первопричиной был больной зуб.

Это было так странно. Этот зуб раньше не беспокоил её, но что она знает о болезнях зубов?

Принцесса разлепила веки, села на кровати и заметила служанку, стоящую на пороге. Вид у девушки был потрёпанный.

– Ваш батюшка дал распоряжение разбудить вас и помочь одеться. Он просил напомнить о том, что сегодня ждёт вас всех в большой голубой гостиной сразу же после завтрака.

Служанка уже подготовила таз с тёплой водой и чистое полотенце. Клеомена умылась и взглянула на себя в зеркало. Внешне всё было в порядке, щека не распухла. Но зуб сверлил невыносимой болью. Она поморщилась и, не удержавшись, снова коснулась щеки.

– У вас что-то болит? – с явным сочувствием поинтересовалась служанка.

– Зуб, похоже, – Клеомена сама не понимала, почему это разоткровенничалась с незнакомой простушкой.

– Ох, как же я вас понимаю! – запричитала девушка и тут принцесса заметила, что у неё-то как раз заметно припухла щека, причём тоже левая, – как же этот дурной зуб меня изводит, уже две осьмицы покоя не даёт!

– Где Елена? – оборвала её излияния Клеомена. Девушка залилась краской.

– Она сейчас у Её Высочества Элисаны, отправила меня к вам, чтобы не терять времени.

– Мне нужна она, – отчеканила принцесса, – так ей и передай. И тут же, бегом, к целителю.

– Но как же… – растерялась девушка. Слово «целитель», очевидно, пугало её больше, чем больной зуб. Мелкие людишки, что с них взять. Такие проблемы целитель Серого замка и его два помощника решали запросто. Но прислуга боялась их больше, чем огня. Королевский целитель Люмен нрав имел непростой, хотя с готовностью шёл на выручку любому страждущему.

– Больных здесь не потерплю, – не терпящим возражений тоном сказала принцесса, – Люмену скажи, что я жду его как можно скорее.

– Слушаюсь, – служанка выскользнула за дверь. И тут же Клеомена стала приходить в себя.

Мир снова вернул свои краски. Аромат пиннов, тонкий и едва уловимый, перестал раздражать, теперь девушка вдыхала его с удовольствием.

«Может, я поспешила, и Люмена не стоило тревожить? Нет, провериться лишний раз не помешает. Раз зуб начал беспокоить, так просто это не пройдёт».

Дверь звякнула, пропев незамысловатую мелодию из популярной уличной песенки. Клеомена когда-то давно заказала такую игрушку в комнату, ей хотелось слышать каждого, кто заходит. Но это срабатывало не всегда. То ли механизм заедал, то ли сам сон принцессы оказался настолько крепок, что любой шум ему был нипочём.

Это была Елена.

– Что ещё стряслось? – сердито спросила она, – мне пришлось оставить волосы Элисаны распущенными, пустив их волнами по плечам. Чем тебе не угодила служанка?

Все няни очень вольготно себя вели с воспитанницами и не боялись перечить принцессам, чего большинство других слуг делать опасались. Временами прямолинейность и смелость Елены выводила Клеомену из себя, но чаще всего ей это даже нравилось.

– В следующий раз присылай тех, кто способен соорудить причёску, а не нянчиться с больным зубом, – надув губы, парировала Клеомена, – а Элисана не любит, когда волосы что-то стягивает. Так что она даже обрадовалась такому исходу событий.

По лицу Елены было видно, что нечто подобное ей сказала и сама Элисана, но признавать это она не станет.

Люмен вошёл в покои принцессы в тот момент, когда Елена как раз заканчивала укладывать последнюю из смоляных кос и как раз готовилась полюбоваться результатом.

– Недурственно, – оценил целитель. Вид он, по обыкновению, имел недовольный. Неудивительно, что слуги не торопились к нему с жалобами. Худощавый высокий мужчина с белоснежным ёжиком волос пугал своим внешним обликом больше, чем мифические болячки, время от времени накатывающие и отпускающие, как приливы и отливы.

– Что-то не так? – забеспокоилась Елена, тут же нервно замахав руками. Наверное, и мать больше переживать за своих детей не стала бы, чем их няня за трёх вверенных ей принцесс.

– Зуб беспокоит? – уточнил Люмен, в два стремительных шага приближаясь к столику, за которым сидела принцесса.

– Сейчас нет, – развела руками принцесса, – но утром болел невыносимо.

– Надо проверить, – Люмен заставил девушку широко открыть рот, какое-то время рассматривал ряд ровных белых зубов, постучал неизвестно откуда взявшимся молоточком и подвёл итог, – хм… всё в порядке.

– Теперь я и сама это вижу, – признала Клеомена, – но утром… это так странно…

– Боль была сильная?

– Она меня и разбудила.

– Где конкретно болело? – уточнил целитель.

Клеомена красноречивым жестом продемонстрировала, комично изогнув брови. Она доверяла Люмену, несмотря на его мрачный вид.

– Любопытно, – медленно, растягивая букву «ы», протянул целитель, – наводит на размышления.

– На какие? – изумилась Клеомена, – может, вы и меня наведёте на эти самые размышления?

– Что? – очнулся от задумчивости Люмен, – нет, пожалуй, не сейчас. Но вы держите меня в курсе, пожалуйста.

– В курсе чего? – не поняла Клеомена.

– Ваших «фантомных» болезней, – пояснил тот.

– Всё, – возмутилась Елена, – нечего мужчине делать в комнате Её Высочества! Попрошу вас!

Люмену ничего не оставалось, как уйти и оставить Клеомену в полнейшем недоумении.

***

– Ей всего пятнадцать, – возмущалась Клеомена, когда дочери короля остались в голубой гостиной одни, – почему отец вообще решил выдать её замуж? Если рассуждать здраво, то бал нужно было устраивать для Горгии, Альберики и Кантелии! Ещё немного и они превратятся в старых дев!

Внутри неё день ото дня накапливалось раздражение, словно кто-то натянул стрелу и дрожащей рукой пытался её удержать. Выхода этому раздражению не было.

– Говори за себя! – вспыхнула Горгия. От злости её лицо покрылось смешными красными пятнами, – я вообще замуж не собираюсь! А ты лучше плети свои косы и надувай губки, чтобы привлечь побольше пустоголовых оболтусов!

– Ты тоже об этом подумала, вот и злишься теперь! – усмехнулась Клеомена. Она любила выводить из равновесия настолько непохожую на неё Горгию.

– Ты несправедлива, – возразила Снежна тихим голосом, – все знают, что помолвка Кантелии и принца Альберта вопрос решённый.

Она не обмолвилась ни словом про Альберику. Правильно, Логвик должен был скоро приехать, но никто не знал, что у него на уме. О его намерениях знали только отец, Элисана, Клеомена и сама Альберика. Где-то два месяца назад она с видом оскорблённой невинности пришла к Клеомене.

– Он написал мне! – воскликнула она, – твой жених. Заверил, видите ли, в своей искренней симпатии. Комплименты расточал… Каков наглец!

– Он не жених мне, – буркнула Клеомена, сдерживаясь, чтобы не нагрубить сестре, которая, в общем, ни в чём не была виновата.

– Не жених? – изумилась толстушка, – но мы думали…

– Вы ошиблись, – Клеомена почти выкрикнула это, – ничего не хочу слышать об этом человеке. Он твой, если тебя такие интересуют…

– Хм… – сестра с сомнением взглянула на неё, но не стала больше расспрашивать.

Клеомена была уверена, что герцог интересовал сестру. Что-то неуловимо переменилось в её поведении, она всегда тщательно следила за собой, но теперь на щеках сестры нередко играл румянец, глаза блестели, наряды все были как на подбор. Она стала ограничивать себя в еде, чтобы похудеть. Пока это давало мало пользы.

Противно смотреть.

Мимо них попыталась проскользнуть Ал, и запястье Клеомены пронзила неожиданная резкая боль. Она дёрнулась и толкнула Ал.

– Ай! – взвизгнула та.

– Что с тобой? – забеспокоилась Снежна.

– Ничего, – ответила Ал.

– Запястье сломано или вывихнуто, боль невыносимая, – сквозь зубы процедила Клеомена.

– Откуда ты знаешь? – удивлённо воззрилась на сестру Ал. Снежна тоже не скрывала удивления.

«И правда, откуда?» – подумала Клеомена, – «само прыгнуло на язык».

Она говорила о том, что чувствовала сама. Это её запястье болело сейчас.

– А ну покажи-ка! – Снежна и Фелиста засуетились вокруг Ал, и той волей-неволей пришлось продемонстрировать уныло обвисшую конечность.

– Почему ты скрывала?

– Как это случилось?

Ал молчала, уставившись в пол. Рука Клеомены изводила её. Фантомные боли, так он сказал.

– Я отведу её к Люмену. Не беспокойтесь, – сказала Клеомена.

Фелиста и Снежна удивлённо переглянулись, но возражать не стали.

***

– О чём ты думала? – увещевал главный целитель Ал, – рука побывала в настоящей мясорубке! Ещё немного и даже я не смог бы ничего сделать.

Он обработал руку сестры прозрачным, резко, но приятно пахнущим составом, запеленал как младенца, потом долго держал больную руку принцессы в своих ладонях. Клеомена внимательно наблюдала за ним во время всего действа. Раньше она никогда не придавала значения тому, что делают целители. Это была закрытая каста, не раскрывающая своих секретов.

Пока Люмен ходил за мазью, Ал внимательно и серьёзно взглянула на сестру:

– Не расспрашивай.

– Не буду, – ответила Клеомена.

Её не заботило то, во что впуталась младшая сестра. Со своими бы проблемами разобраться. Эти боли, возникающие из ниоткуда и исчезающие без следа, очень ей не нравились. В этот раз запястье перестало болеть, когда Люмен использовал на Ал мазь.

Очевидно, что Клеомена каким-то образом почувствовала боль сестры.

Когда Ал скрылась за дверью, Люмен медленно стал убирать со стола. Клеомена ожидала, что он заговорит, но тот отчего-то тянул время.

– Что со мной происходит? – требовательным тоном спросила принцесса, – второй раз за день творится что-то совсем непонятное. У меня болят чужие зубы и руки! – она почувствовала, как внутри всё сильнее разгорается гнев, он подхлёстывал её говорить всё громче, переходя на крик, – почему какая-то служанка по скудоумию не следит за собой, а страдать должна я? Почему моя неразумная сестрица вредит себе, а мучаюсь я? Как это прекратить? Ты что-то знаешь об этом. Говори сейчас же!!!

Она довела себя настолько, что тряслась от гнева. Дыхание перехватило, принцесса глотала воздух не в силах сказать что-нибудь ещё.

– Садись, – пригласил Люмен, – я приготовлю чай.

– Пить здесь? – принцесса брезгливо покосилась на небольшой столик, на котором только что целитель проводил перевязку.

Мужчина невесело усмехнулся:

– Это ещё имеет значение? Но я имел в виду стол, что у окна.

Клеомена отшатнулась, когда целитель подошёл, но он не обратил на это внимания. Он взял её под руки и почти силой усадил за маленький столик, накрытый кружевной светло-серой скатертью.

– Тебе нужно успокоиться. Мой чай поможет. Я знаю, что говорю.

– Ты так и будешь молчать?

– Я говорю с тобой, – мужчина уже молниеносными движениями забрасывал в стеклянный заварник листья, лепестки и сушёные ягоды из многочисленных банок, стоящих на полке. Его движения почему-то завораживали и успокаивали, но принцесса не дала сбить себя с толку.

– Ты разговариваешь со мной так, словно мы равны. Так нельзя.

– Тебе придётся с этим смириться. Со своими учениками я разговариваю только так.

– Опять какой-то бред, – поджала губы принцесса, – мне нечему учиться у тебя.

– Ошибаешься, – Люмен разлил по чашкам приготовленный отвар, – эффект был бы лучше, если бы мы дали ему настояться. Но я немного ускорил ход вещей.

– Магия? – Клеомена с ужасом взглянула на чашку, словно оттуда на неё таращился уж, – это пить я не стану.

– Дар целителя, – пояснил мужчина, – это благодать, посланная мне одним из Семёрки. В нём нет скверны, и он дан людям во спасение. Тебе нечего бояться. Выпей, и я расскажу тебе то, что тебе нужно знать.

Не отрывая подозрительного взгляда от лица Люмена, Клеомена сделала несколько глотков. Повеяло сороколистником и сладким духом гривицы, кислинкой напомнила о себе дикая синевика, зашептала розовая трава, она чувствовала, как медленными, но настойчивыми тёплыми волнами напиток разливается по всему телу. Не удержавшись, принцесса выпила весь «чай», не обжегшись, и ощутила, как спокойствие и уверенность достигли кончиков пальцев ног и рук.

Чашка Люмена осталась нетронута, хотя она видела, как он подносил чашку ко рту одновременно с ней.

– Сам пить не будешь? – подозрительность снова вернулась.

– Уговорить пациента принять лекарство можно, сначала приняв его самому, – пояснил с лёгкой улыбкой Люмен, – или сделав вид, что принимаешь. Мне сейчас это средство только помешает.