Убийство с ароматом лилии Нила

***

– Ас-саляму алейкум! – на проходной Ахмед, как всегда, показал удостоверение. Хотя его здесь все знали, но так было положено. В этом районе Каира, где располагались посольства и консульства большинства стран мира, территория Культурного центра также охранялась военными. Снаружи у ворот стоял бронетранспортер, а у будки – вооруженные солдаты.

– Уа алейкум ас-салям! – охранник записал его в книге посетителей и вернул удостоверение. – Сегодня будет много гостей.

– Да, будет много гостей и много работы. Торжественное открытие фестиваля.

– И фуршет будет?

– Конечно!

– Принеси мне чего-нибудь вкусненького.

– Не знаю, останусь ли. Фуршет будет поздно. А у меня – Уби, ты же знаешь.

– Говорят, на закрытии будет красная ковровая дорожка, как в Голливуде, – хмыкнул охранник.

– Да, и фотосессия на красной дорожке.

– Ну ладно, хорошего дня, Ахмед!

– И тебе, Паки!

Территория Культурного центра утопала в цветах и зелени. Из-за высокого забора сюда не доносился уличный шум, птицы выводили утренние трели, пальмовые листья кивали на ветру. Ахмед остановился на секунду и взглянул на пронзительно голубое небо. Не удержавшись, достал фотоаппарат и сделал пару снимков.

Мужчина прошел по аккуратной аллее из невысоких деревьев с кубической кроной, мимо двухэтажного старинного серо-белого особняка к комплексу апартаментов, рядом с которым располагалось местные библиотеки и концертный зал. Перед ними – мощеная желто-коричневой плиткой площадка, по обеим сторонам – ряды кустарников и апельсиновые аллеи.

Ахмед прикинул экспозицию. Где же лучше расположить баннер для фотосессии? И какого он будет размера? Его смущала серая бетонная стена концертного зала. Он развернулся лицом к особняку, стоявшему напротив в окружении высоких пальм. Пожалуй, этот вид лучше.

Старый фотограф весь день фиксировал на камеру события дня, стараясь ничего не упустить, и к вечеру валился с ног от усталости. Но у него осталось еще одно дело в Культурном центре прежде, чем уехать домой.

7. Тегеран отдыхает

Настя отключила звонок будильника, покосилась на мирно сопящую на соседней кровати Марину и, свернувшись калачиком, накрылась с головой одеялом. В номере было прохладно. В Египте зима как-никак, а отопления нет.

Вчера был очень насыщенный день, много новых знакомств и общения, чему девушка была рада. Хоть и работала в российско-греческом образовательном центре, языковой практики не хватало. Многие греки, с которыми девушка общалась по работе, бывшие граждане СССР или их дети, в том числе греки-понтийцы, как и ее мама, говорили на русском.

Вспомнив вчерашний пышный фуршет, когда хотелось все съесть, ну или, по крайней мере, попробовать, девушка ощутила, что проголодалась. Пора было будить подругу и топать на завтрак, который совсем не впечатлял, отличаясь скромностью и однообразием: вареные яйца или яичница, фалафель, лепешки эйш балади, хумус, варенье из инжира, твердый сыр Руми с резким запахом и солоноватым вкусом, похожий на греческий кефалотири.

– Марин, вставай! – Настя откинула одеяло, вскочила с кровати и направилась в ванную комнату.

– Чего это ты такая бодрая с утра пораньше? – недовольно буркнула подруга, высовывая нос из-под одеяла.

– Марина, просыпайся! Я быстренько в душ. Есть уже хочется, пора на завтрак. Что у нас сегодня по расписанию, ты помнишь?

Подруга буркнула что-то, но Настя уже зашла в ванную. После горячего душа девушка наконец-то согрелась и настроилась на новый день.

– Теперь совсем другое дело. И вода горячая, а не теплая, как вчера.

Марина сидела на кровати и копалась в телефоне.

– Смотрю расписание. Сегодня встреча с местными писателями и главой их Союза писателей Абделем Хадии. Колоритный такой, все время в шляпе, помнишь?

Марина потянулась, встала и направилась с телефоном в ванную комнату. Эта зависимость от гаджетов бесила Настю, но без них сложно было представить свою жизнь. Хотя, она заметила, что в Каире у водителей такси, обслуживающего персонала отеля, продавцов в лавочках – старые кнопочные телефоны и такие же древние машины в городском такси. Какие уж тут навигаторы…

На дорогу до Культурного центра они решили закладывать не пятнадцать минут, именно столько занимала дорога, а целый час, ведь не угадаешь, как и когда доедешь с этими местными таксистами, а опаздывать не хотелось.

Телефон звякнул, Настя прочитала сообщение и на глаза навернулись слезы: «Как ты, моя гречанка? Люблю тебя». Немного помедлив, она ответила: «Все хорошо, Дэн. И я тебя люблю». Любит ли она его? Они были словно маячки друг для друга. Маячки той, прошлой, счастливой жизни. Но можно ли повторить то, что было? Или стоит уже отправиться в одиночное плавание и искать новые отношения?

– Что грустишь? – заметила вышедшая из ванной подруга, лохматя полотенцем модную стрижку.

– Сообщение от Дэна.

– И что?

– Пишет, что любит.

– А ты?

– Я ответила, что тоже.

– Ну и что грустить, все друг друга любят, – улыбнулась она. – Прекрасно, по-моему. Все разрешится, так или иначе. Лучше расскажи мне про вчерашнего красавчика, сгораю от любопытства.

Пока девушки одевались, Настя поведала ей о новом знакомом, с которым познакомилась вчера вечером в лобби отеля.

– Может быть еще встретитесь, обменяетесь контактами.

– Даже не знаю, стоит ли, – рассеянно ответила Настя, думая о Дэне, хотя какое-то время назад сама жалела, что не обменялась контактами с Ником. – Он живет в Лондоне и направляется в Стамбул, а оттуда – в Канаду. Человек мира, ты же знаешь, такие мне нравятся. Дэн такой… Но…

– Ты снова о своем Дэне. Слушай, сколькими контактами мы уже обменялись здесь, на фестивале, и вообще в Каире. Подумаешь, будет одним больше. Это никого ни к чему не обязывает.

– Ты права.

Телефон снова звякнул.

– Вот, кстати, Виктор написал с утра пораньше. Просит прислать программу мероприятий. Планирует заглянуть в Культурный центр, когда у него будет свободное время.

– Так он же вчера был на церемонии открытия. Странно, с чего ему интересно в писательской тусовке? – пожала плечами Марина. – И вообще, он мне не понравился. Вот кому не стоило давать контакт.

– Согласна. Кстати, Виктор сказал мне, что я – неординарная личность, – вспомнила Настя, надевая часы. – Потому что ношу часы не на левой руке, как большинство, а на правой. Я, кстати, после его слов, стала обращать внимание на проходивших по проходу строителей, что летели на вахту в Эль-Дабу.

– Там толпа была, человек пятьдесят, а то и больше, – вспомнила Марина. – И что?

– У всех часы – на левой.

– Они же строители, а не творческие люди, как мы с тобой, – рассмеялась подруга. – И нам не нужно для этого какое-то подтверждение. Я вот вообще часы не ношу. Телефон есть.

– А вдруг он не будет работать? И потом, часы – стильный аксессуар.

– Стильные аксессуары – «Украшения от Марины Лобачевой»!

– Бесспорно. Кстати, одолжи что-нибудь из твоей коллекции. Как думаешь, что подойдет к этому наряду? – Настя достала из брючный костюм оливкового цвета.

– Ничего, твои роскошные медные волосы, зеленые глаза, – улыбнулась подруга. – Вот, примерь эти серьги. – Марина достала из кейса для украшений золотистые серьги в форме пирамидок. – Мои любимые.

– У тебя все любимые.

– Ну так это ж мое детище. Как и стихи. Как их не любить?

– Согласна с тобой. Создавать красивое и вдохновляющее – это прекрасно. Я уверена, что благодаря людям творческих профессий мир движется вперед. Так, а что ответить Виктору?

– Ну вход-то свободный, может прийти, если хочет. Мы же не можем ему запретить?

В небольшом помещении на пятом этаже, где проходил завтрак, уже собралась компания. За одним столом сидели доктор Уэлсс из Нигерии, молодая писательница Розэ из ЮАР и индийский профессор Дхаур. За другим – поэт и владелец радиостанции испанец Антонио и Ольга, директор театра из Татарстана. Настя с Мариной заняли соседний столик.

– У нас тоже есть лепешки, папад называются, – рассказывал индиец, намазывая хумусом айш балади. – Только они из муки бобовых, тоненькие, хрустящие и поджаристые.

– Эти лепешки такие же, как в древние времена. «Балади» пекут уже пять тысяч лет! – всплеснула руками молодая египтянка в хиджабе, убиравшая со стола.

– Да, но я видела, как их продают. Они навалены горой на прилавках у дорог. Как можно их есть? – Настя привередливо посмотрела на лепешки, лежавшие на подносе.

– Ешь, не бойся. Мы закупаем их напрямую из пекарен, – покачала она головой.

– А из чего их пекут? – поинтересовалась Ольга.

– Из цельной пшеницы. Кстати, именно в Египте впервые стали использовать пшеничные зерна в еду, – с гордостью ответила египтянка.

Настя оторвала кусочек лепешки. Внешне немного похожие на лаваш, они имели совершенно другой вкус, даже как будто немного сладковатый.

– Попробуй фалафель, – не унималась та, – мы называем его таамея. Готовим не из нута, как в других арабских странах, а из бобов фава, добавляем свежую зелень – кориандр, петрушку, чеснок. Поэтому внутри он такой зеленый и сочный.

Египтянка была права, и Настя решила, что пора бы уже поближе познакомиться с египетской кухней.

После завтрака девушки спустились вниз на антикварном лифте. Гости из Африки и Индии уже весело болтали у ресепшн. Ольга стояла немного в сторонке и копалась в телефоне. Английского она не знала и когда появились девочки, оживилась.

– Доброе утро! Я как раз хотела вам звонить. Все уже здесь, а Антонио курит трубку на улице. Кстати, Александр и Наташа переехали.

– Это их дело, – пожала плечами Марина. – Нам от нашей иностранной компании никуда не деться. Тем более, что с языками у нас теперь только Настя. Иди, дорогая, договаривайся насчет такси, пора выдвигаться.

– Что-то ты долго, – заметила Марина, когда Настя вернулась.

– Не получалось вызвать такси через приложение. Кстати, управляющий Андро рассказал, что помещения арендуют у муниципалитета. В ближайшее время ожидают субсидию и планируют сделать хороший ремонт. Отель этот с историей и им хочется его сохранить.

– Да уж, ремонт не помешает, – недовольно фыркнула Марина.

Доктор Уэлсс, Розэ и профессор Дхаур сели в одну машину, Настя, Марина, Ольга и Антонио разместились в другой.

– Нет, ну что это такое! – Машина резко затормозила, и Ольга выронила телефон. Висевший на зеркале заднего вида амулет «Глаз Фатимы» ударился о лобовое стекло. – Ужасное движение! Грязные улицы! Обшарпанные здания! Тегеран отдыхает! – в возмущении она упомянула советский фильм.

– Да ладно, не так все и ужасно, расслабься! На свете нет более мнительных людей, – Марина указала на амулет, – чем египетские водители такси.

– На их месте, учитывая их уличное движение, я бы ими обвесилась! – хмыкнула Ольга, шаря под сидением в поисках мобильника.

8. Профессор

Она ворвалась словно фурия. В сопровождении высокого стройного мужчины, на вид местного, женщина энергично прошагала по залу, где проходила международная конференция писателей, и уселась в первом ряду на место выступавшего с докладом бразильца Базилио да Силва.

Тот остановил речь и все взгляды устремились на нее. Мадлен, сидевшая среди почетных членов за длинным столом, подняла глаза от бумаг, сняла очки и воззрилась на гостью, бесцеремонно прервавшую мероприятие.

– Что вы, что вы, продолжайте! – встала та во весь свой могучий рост, сотрясая воздух звоном браслетов. Черный наряд из широких штанов-аладдинов и свободной накидки разбавлял платок цвета фуксии и выбившаяся из-под него ярко-рыжая прядь волос. На пышную грудь спадали гирлянды разноцветных бус.

– Кто вы и с какой целью посетили наше мероприятие? – как можно дружелюбнее поинтересовалась Мадлен.

– Я художница. Меня зовут Ирэн. Я директор Центра творческого развития в Шарме. Десять лет прожила в Италии. А сейчас решила открыть новую страницу в своей жизни. Вот, моя любовь, мой будущий муж, – указала она на пришедшего с ней мужчину, оставшегося стоять у входа. – Шериф, египтолог с прекрасным французским, работает в Асуане. Мы искали российское посольство, но по ошибке оказались здесь. Смотрю, соотечественники, литературный фестиваль. Ну как не заглянуть?! Извините, что мы вас прервали, – махнула она рукой, мол, продолжайте и уселась на стул.

– То-то она мне итальянку с юга напомнила, – шепнула Настя Марине.

– По-моему, чересчур импозантная, – ответила та.

Когда бразилец закончил доклад, Мадлен объявила кофе-брейк на полчаса.

Участники конференции обступили гостью. До Насти и Марины доносилось:

– … конечно, жизнь в Шарме сильно отличается от миланской, но какое здесь море – моя любовь. Каждый день я погружаюсь с аквалангом. Рисую шикарные восходы и закаты. Да, конечно, вот мои соцсети, запишите мой телефон… Вот моя визитка. У меня шикарная вилла у самого моря…

– Позвольте сделать совместную фотографию? – Ирэн обратилась к участникам. – Сейчас же выложу в сеть! Такое крутое мероприятие! Какая творческая атмосфера, прекрасная энергетика! Правда, Шериф, – толкнула она в бок своего жениха, тот кивнул.

Настя и Марина и глазом моргнуть не успели, как оказались участницами фотосессии.

– Все, не будем больше вам мешать! Нам с Шерифом пора! Завтра мы к вам еще заглянем! – Ирэн послала воздушный поцелуй и растворилась шлейфом духов с ароматом пустыни и моря.

– Она очаровала всех! – хихикнула Марина. – Вот это женщина!

***

Во время перерыва на кофе Мадлен подозвала Настю и попросила позвать Константина Эдуардовича.

– Я сегодня еще не видела профессора. Возможно, он отдыхает у себя в апартаментах, поторопи его. Сейчас его очередь выступать.

Настя вышла из зала, прошла через холл, увешанный картинами местных художников, спустилась по деревянной лестнице с резными перилами и вышла на улицу. Каирский февральский день ударил в глаза ярким светом. У выхода стояли мужчины в деловых костюмах: Андрей – директор Культурного центра и его помощник Михаил.

– Вы не видели Константина Эдуардовича? Или его помощника Алексея?

– Нет. Скорее всего, он у себя в апартаментах.