Моя история

Сабирова Ольга

Моя история

Тревожный звонок

«Ну всё, дата операции назначена, по поводу больничного я договорилась. Теперь можно выдохнуть», -думала она, выходя из метро. Несмотря на ноябрьскую слякоть, настроение было прекрасным. «Наконец уже, избавлюсь от этих синюшных, выпирающих вен и перестану носить компрессионные чулки».

В последнее время ее стало сильно беспокоить состояние ног. Варикоз, доставшийся по наследству, дал таки о себе знать. К концу дня икры тяжелели, появлялись неприятные ощущения, а потом ноющие боли. Ольга работала менеджером в одной из частных клиник города, приходилось много времени сидеть, и вот результат. Ее стройные ноги к вечеру превращались в бабушкины. Так сказать, совокупность генетики и производственных факторов. «Пожалуй, прогуляюсь до дома пешком, тем более, что врач рекомендовал»,– решила она и неспешно зашагала вдоль дороги.

В целом ее здоровье всегда оставалось хорошим. Болела она крайне редко, без высоких температур и затяжных последствий, поэтому по возможности избегала визитов к врачам, за исключением, конечно, ежегодного медицинского осмотра для допуска к работе.

В голове роились разнообразные планы на освободившиеся дни предстоящего больничного. На душе было спокойно и не возникало даже малюсенькой мысли о том, какой жизненный поворот ждёт ее впереди.

Телефон уже довольно долго звенел в кармане куртки, пока она обратила на это внимание. На экране высвечивался незнакомый номер. «Опять что ли кредиты предлагать будут». Но в этот раз что-то внутри заставило ответить на звонок.

–Здравствуйте, -прозвучал взволнованный женский голос. -Сабирова Ольга Николаевна?

–Да я, -ответила она удивленно, успев подумать, что это явно не мощенники.

–Меня зовут Фания Мифтаховна. Я врач-рентгенолог из Вектора. Вы на днях делали у нас маммографию и я описывала ваш снимок.

Вот что-что, а это исследование Оля непременно хотела пройти во время очередного медицинского осмотра. На узи все было отлично. Но состояние груди- это был ее пунктик. Она проверяла ее по три раза в год. Зачем? Ей не было понятно. Видимо, по зову сердца. Хотя нет….По субботам в клинике , где она работала последние шесть лет, вел прием врач-маммолог, Куприянов Аким Альбертович. Он был очень известен в медицинских кругах. Запись всегда был расписана на пару месяцев вперед. К нему приезжали даже из других регионов. И люди считали великой удачей получить его консультацию или прооперироваться у него в отделении. Вот тут она впервые столкнулась с диагнозом «рак» не понаслышке. С одиннадцати утра в клинику приходили женщины. Почти всегда они были в платках или париках, с очень напряженными лицами и стиснутыми губами, как будто запретили себе улыбаться. Но самое невыносимое – это были их глаза. Там открывалась какая-то пропасть или воронка, которая всасывала в беспросветную тоску и потерянность, не отпуская, пока ты не отводила взгляд. Сама она время от времени любила поговорить с посетителями клиники, просто улыбнуться, чем-то подбодрить. Но здесь …..не хватало дыхания и смелости даже на такую малость. От них веяло тем, чего Ольга всегда ужасно боялась,– заболеть раком.

–Да, делала? А в чем дело?-теперь уже разволновалась она.

–Я хотела сказать…вернее я хотела спросить. Вы наблюдаетесь у маммолога? -спросила Фания Мифтаховна.

–Конечно, регулярно.

–Дело в том, что я успела посмотреть ваши предыдущие маммографии из архива. Но в этот раз…

Голос врача стал превращаться из волнующегося в дрожащий и ей вдруг стало как-то совсем не по себе.

–Я не могла уснуть всю ночь. Там есть крайне подозрительный очаг. Не могу ставить диагнозов, но ситуация серьезная. Подойдите, пожалуйста, в ближайшее время в центр за снимками и описанием и срочно обратитесь к маммологу. Девочкам-лаборантам я уже передала информацию, что вы придете.

–Хорошо, я приеду сейчас же, -глухо сказала она, погружаясь в воронку той самой беспросветной тоски.

Нежданная встреча

Светофор уже несколько раз переключился с зеленого на красный, а Оля все стояла возле перехода, не в силах понять, что же произошло.

Из оцепенения ее вывел резкий сигнал стоящей неподалеку машины. Судя по настойчивости, сигналили именно ей. Из открытого окна автомобиля призывно махал мужчина. Она с осторожностью подошла ближе.

–Андрей?! Савосин? Ты что вообще здесь делаешь?

–Ну вот тебе на! Не здравствуйте, не как дела? В школе вы были более вежливы, Ольга Николавна, -сказал он, выходя из машины и браво хлопая дверью.

Андрюшка….он всегда был таким, легким, веселым, компанейским и очень добрым. Вот и сейчас его глаза светились такой искренней радостью и теплотой, что она на несколько минут забыла о случившемся.

–Ты совсем не меняешься! Такой же дерзкий, как в школе, -засмеялась Ольга.

–А я остановился на светофоре, смотрю ты. Ну, думаю, сама судьба свела, надо тормозить. Может подвезти куда? -деловито поинтересовался он.

–Ты не поверишь, но я только что хотела вызывать такси. А тут ты! Точно судьба, не иначе.

–Так чего ждем? Падай на переднее сиденье, красавица. По пути о жизни перетрем.

Андрей вел машину, попеременно крича на проезжающих мимо водителей и рассказывая о себе. А Ольга постоянно возвращалась взглядом к его левой руке, вернее к протезу вместо руки. Кисти не было, ее оторвало во время ремонта машины в автосервисе, в результате взрыва газа. Когда она узнала об этом несколько лет назад, хотелось непременно чем-то помочь. Но тогда он практически не выходил на связь. Справлялся один. Вот и сейчас Ольга решила не задавать лишних вопросов.

Родной голос Андрюшки погрузил ее в воспоминания и вдруг она подумала про себя: «Что это я раскисла раньше времени. Ведь ничего еще точно не известно. А если даже известно. И ей сразу стало как-то стыдно перед ним за свою недавнюю слабость. Он же справился. И работает, и водит машину и строит планы. Да и это не главное. Главное, что от него пахнет счастьем, -простым, человеческим, настоящим».

–А тебе зачем в этот центр? Проблемы со здоровьем какие-то. Так сейчас все порешаем. У меня куча знакомых. Давай рассказывай, -резво крутя протезом руль, предложил Андрей.

–Да нет, просто очередное обследование. Все хорошо, -намеренно соврала она, боясь разреветься, если расскажет. -Останови, пожалуйста, на углу. Здесь удобнее.

–Ну, если что, Оль, пиши, звони, я всегда на связи. Помогу, чем смогу.

–Спасибо, Андрюш, за добрые слова и за то, что подвез. Кого наших увидишь, передавай привет, -сказала она, выходя из теплой машины и снова попадая в этот неожиданно случившийся в ее жизни промозглый день.

В коридоре медицинского центра толпились люди. Ольга никогда не обращала внимания на то, как много их здесь бывает. «И у каждого своя боль», -подумала она, надевая маску. Носить эти штуки на лице ей очень не нравилось, и даже в период ковида Ольга при любой возможности старалась игнорировать установленные правила. «Но раз уж я теперь почти пациент, добро пожаловать в новую реальность». И она шагнула, углубляясь в кулуары кабинетов, процедурных, перевязочных, словно начиная привыкать к тому, как это-быть заболевшей.

В помещении стоял полумрак. Откуда-то то слева, из открытой двери, вышла девушка в медицинском костюме.

–Здравствуйте! Мы уже не работаем. Вы что-то хотели спросить?

–Добрый вечер! Моя фамилия Сабирова, -представилась Ольга. -Для меня должны были оставить снимки с описанием.

–Ах, да, сейчас. Фания Мифтаховна передавала. Вот они, -любезно протянула пакет девушка, сочувственно глядя на посетительницу. -Вы только сильно не расстраивайтесь, -тут же добавила она. -Все будет хорошо. Сейчас же на ранних стадиях это лечится.

Выйдя из кабинета, Ольга села на стул. «На ранних стадиях», -крутилась в голове крайне позитивная фраза. Слово «ранняя» совершенно не ободряло, а «стадия» звучало как приговор. «Ну, а что такое загадочное «это» я, видимо, сейчас узнаю из описания»,– подумала она, расправляя лист, приложенный к снимкам.

Подозрение на рак

В последнее время зрение стало ее изрядно подводить. Ольга пару минут вглядывалась в мелкий шрифт выданного описания. Заключение было написано на латинском. «Врачи всегда маскируются, а ей бы правды сейчас»,– подумала она, доставая телефон. «Susp. c-r sin» ввела она в поиске. Где-то под ложечкой засосало. Перевод немедленно всплыл в верхней строке. «Подозрение на рак». Коротко и ясно.

На мгновение ей показалось, что она куда-то падает, прямо как Алиса из сказки Льюиса Кэрролла, но явно не в Страну чудес. Она летела в липкую жижу, под названием страх, которая со скоростью света двигалась навстречу, заполняя каждую молекулу тела.

«Оля», -голос очень громко прозвучал в голове, но она этому даже не удивилась. «Надо ехать к Куприянову»,– решила Ольга и быстрым шагом направилась к выходу из центра. На ее сообщения он не отвечал, видимо, был занят на приеме.

«М-да, -подумала она, присаживаясь около кабинета, -быть здесь в качестве пациентки, то еще удовольствие».

В очереди перед ней сидело несколько женщин. Ольга поймала себя на мысли, что смотрит на них теперь как-то по другому. То ли, потому что между ними не было стойки регистрации, то ли по какой-то еще причине, пока ей не совсем понятной.

–Раздевайтесь, -буднично сказал Куприянов. -Надо смотреть мануально.

Руки задрожали, и она долго не могла расстегнуть пуговицы на кофте. Ее охватило чувство абсолютной растерянности и незащищенности.

–Ольга, все хорошо, я просто вас осмотрю. Это займет буквально пять минут, -мягко сказал он.

Его глаза лучились невыразимым светом, который согревал, убаюкивал и вселял надежду. Теперь то она поняла, почему пациентки с его приема выходили какие-то окрыленные, словно им сказали нечто особенное, каждой свое. «Врач от Бога, -подумала она, -он именно такой».

–Что ж, руками ничего плохого не нахожу, однако по снимкам проблема есть. Завтра жду вас в отделении. Вот адрес, -сказал он, протягивая ей вчетверо сложенный листок. -А лучше позвоните мне из холла. Я спущусь и объясню куда идти.

–Спасибо, Аким Альбертович, -уже не так волнуясь, поблагодарила Ольга.

Выходя из кабинета, она оглянулась и спросила предательски задрожавшим голосом:

–У меня же нет ничего серьезного?

–Ольга, вы пока только обследуетесь, выводы делать рано, -сказал Куприянов, улыбаясь, и впервые за этот долгий день на душе у нее стало немного спокойнее.

Войдя домой, она села на пуфик. Сил не было даже для того, чтобы раздеться. Тело обмякло и как-будто просило собрать его в нужную форму. «Какая уж тут форма. Растекаюсь как слизень по весне. Вернее по осени. Похоже, этот ноябрь меня доконает».

Медленно снимая куртку, Ольга решила, что пока ничего никому не станет рассказывать. Муж был в командировке. У старшего сына начиналась сессия, и его она точно не хотела беспокоить. А младший, восьмилеток, все равно бы ничего не понял сейчас. «Пожалуй выпью кофе», -решила она.

Пить кофе после 16.00 было совсем не в ее правилах. «Все меняется, Оль. И похоже не в лучшую для тебя сторону», -подумала Ольга вслух и поплелась на кухню. Проходя мимо зеркала, она посмотрела на свое отражение. Оттуда глядело осунувшееся лицо. Под глазами появились темные круги, и даже щеки немного впали. Неожиданно из комнаты мужа заиграла любимая песня. «На заре голоса зовут меня…..», -доносились до нее слова, но именно сейчас они звучали как-то по иному. Возникло чувство, что ее тоже куда-то зовут, и впервые за этот долгий день она разрыдалась, да так сильно, как будто много лет сдерживаемая волна вырвалась наружу и накрыла с головой. Песня играла, слезы текли по щекам и ей казалось, что вдали действительно звучали голоса, – голоса тысячи женщин, которые в эту минуту также, как она, плакали навзрыд в разных уголках Земли от отчаяния, от боли и от безысходности.

Когда песня закончилась, Ольга еще некоторое время стояла, смотря в одну точку и пыталась понять, действительно ли все это происходит сейчас с ней. Она долго мешала ложкой напиток, словно хотела там найти ответ на единственный волнующий ее вопрос. Но ответа не было, ни в кофе, ни в жизни и в общем-то нигде. «Надо идти спать. Если получится уснуть, конечно»,– сказала она про себя, допивая последний глоток любимого напитка.

В последнее время спалось крайне плохо. Ольга могла проснуться в два ночи и проваляться до утра или наоборот ворочаться с боку на бок до трех и только после двадцати капель снотворного забыться в тревожном, неглубоком сне.

Глаза закрывались. Она чувствовала себя так, как-будто целый день разгружала вагоны с чем-то тяжелым. Каждая часть ее тела ныла и просила о помощи. В конце концов уснуть удалось. Ей снился май. Едва пробивающиеся, зеленые листики на деревьях, аромат пробудившейся природы и ветер, нежно скользящий волнами по тонкой коже. Руки и глаза подрагивали, как будто она танцевала под музыку света и хотела остаться здесь навсегда, среди мира весны, любви и надежды.

Онкологический диспансер

В вестибюле онкологического диспансера толпилось много людей. «Понедельник день тяжелый. Особенно в больнице, после выходных. Хотя.. -подумала она, -здесь все было как-то по другому». Ольга заметила это, как только вошла в здание корпуса. «Что не так?» -задала она себе вопрос и вдруг поняла: «Несомненно, люди». Именно с ними было что-то не так. Они двигались медленно и неуверенно, словно потеряли опору и висели в воздухе, водимые неким кукловодом. Лица, похожие на маски, смотрели на нее с абсолютным и неприкрытым ничем одиночеством. Определенное время своей жизни Ольга работала медицинской сестрой в стационаре и пациентов видела разных. Но здесь….. она не могла выразить свое чувство словами. Ей захотелось встать поодаль, чтобы отгородиться от их беды и не быть причастной к этому страданию. «Надеюсь, я первый и последний раз в этой юдоли печали»,-подумала она, набирая номер Куприянова. С третьего звонка он взял телефон и пообещал спуститься на первый этаж. Легкая молодая фигура врача вошла в холл. Ольга даже залюбовалась им на мгновение. «А ведь ему сорок девять, но выглядит, как мальчик. Может молодильные яблоки употребляет?» -подумала Ольга, едва сдерживая улыбку.

–Доброе утро, Аким Альбертович.

–Доброе, Ольга. Вам сейчас со всеми снимками надо сходить в отделение маммографии. Это корпус три, справа от нас, кабинет восемьдесят девять. Скажете, что от меня. Возможно придется сделать еще один снимок. В общем будем действовать по обстоятельствам, -произнес он.

–Хорошо, -сказала Ольга, спешно записывая номер кабинета и корпуса.

После вчерашних событий память стала какой-то вязкой, и она старалась всю информацию фиксировать в телефоне.

–Ну все. Удачи. И… -добавил Куприянов, уже уходя, -если наши рентгенологи подтвердят наличие сомнительного очага по снимку, то возвращайтесь ко мне в отделение. Вы все поняли?

–Да, -совершенно растерянно заморгала она.

–Вот и отлично. Надеюсь, сегодня мы с вами больше не увидимся.

–Взаимно, -непроизвольно вырвалось у нее.

Онкологический диспансер состоял из нескольких корпусов с разными, не вполне понятными для Ольги названиями. Особенно впечатлило отдельно стоящее четырехэтажное здание, которое именовалось «Центр ядерной медицины». «Что это интересно такое? И чем там лечат? Ядрами что ли?» -размышляла она, глазея, как уличная зевака, на незнакомые ей слова. «Не приведи, Господи, сюда попасть»,-подумала она, внутренне перекрестившись. Набожной Оля никогда не была. Какое-то время увлекалась буддизмом и даже два года не ела мясо, но это прошло. В Бога она верила, конечно, только по необходимости, дозировано и без фанатизма. Вот и теперь вспомнила про него, так сказать, перед лицом опасности, заходя в отделение маммографии.

Врач поместила снимок на светящийся экран и какое-то время рассматривала. Потом прочитала описание и повернулась к сидящей возле стола Ольги. Это был тот самый момент, когда еще до начала разговора ей стало все понятно. На пленке нет ничего хорошего. Там «susp. c-r sin». Она немедленно считала это по выражению лица врача.

–Ольга Николаевна, ваш снимок достаточно хорошего качества. Повторный мы делать не будем. Сомнительный участок действительно есть. Сейчас я напишу для вас свое заключение, и вам нужно будет вернуться в отделение, к Куприянову.

–Это рак? -спросила Ольга, ничего хорошего уже не ожидая услышать в ответ.

–Сейчас сказать сложно. В процентном соотношении пятьдесят на пятьдесят. Это может быть и злокачественное и доброкачественное образование. Необходимо дополнительное обследование.

–Поняла, -еле слышно сказала она и вышла из кабинета.

Надежда снова не попасть в онкологический диспансер рухнула и разбилась вдребезги о затертый пол корпуса под номером три.

Так хочется жить

Пока она возвращалась в здание, где работал Куприянов, голова наполнялась разными мыслями. Проходя мимо корпуса под названием «Отделение химиотерапии», Ольга представила себя лысой, и слезы немедленно навернулись на глаза. Ее походка мгновенно стала какой-то тяжелой и искусственной, как будто она заставляла себя идти туда, где ничего хорошего уже не ждёт.

Маммологическое отделение, которым заведовал Аким Альбертович, находилось на третьем этаже главного корпуса. Достаточно быстро найдя кабинет, Ольга робко постучала в дверь.

–Войдите, -сказал Куприянов.

Увидев ее он, как ей показалось, совсем не удивился.

–Значит все таки встретились, -задумчиво сказал он, изучая свежее заключение. -Ну что ж, Ольга, надо ложиться на операцию.

Эти слова на пару минут ввели ее в ступор.

–Как на операцию? Зачем?

–Успокойтесь. Сейчас я все вам объясню. Дело в том, что по узи у вас нет видимых изменений, поэтому трепанобиопсию я провести не смогу. Необходимо удалить сомнительный участок груди и отправить материал на гистологическое исследования для понимания какое это новообразование. -Вы слышите о чем я говорю? -спросил Куприянов, слегка тронув ее за руку.

«Видимо, вид у меня совсем жалкий», -подумала Ольга про себя.

–Да, Аким Альбертович, я все поняла. И вдруг ее осенило. -Стоп, -резко сказало она, -у меня же послезавтра операция. Лазерное удаление вен.

Про это она, в свете произошедших событий, совершенно забыла.

–Ольга, все хорошо. Спокойно завершайте намеченные дела, а потом, когда соберете анализы для госпитализации, напишите мне. Я сразу назначу дату.

–А мы ничего не пропустим? Вдруг у меня что-то вырастет за это время.

–Не вырастет, я вам это обещаю, -рассмеялся он.

Правда легче от его слов ей в этот раз не стало.

Уходя, Ольга спросила Куприянова:

–Аким Альбертович, мне что, уже пора готовить место на кладбище?

–Оля, давайте без паники. У вас пока даже окончательного диагноза нет.

–Но у меня же дети, двое мальчишек, а младшему только восемь. Так хочется еще пожить.

–Поживете, Оль, еще поживете, -бодро заверил он, выходя вместе с ней из кабинета.

Она шла по коридору, слегка ссутулившись, как будто невидимое, тяжкое бремя легло на ее хрупкие плечи. А в голове звенела единственная фраза: «Так хочется жить, мне так хочется жить….»

Лифт, как назло, долго не приезжал. Простояв минут семь, Ольга решила спуститься по лестнице пешком. «Сосудистый хирург рекомендовал больше ходить», -вяло подумала она, но теперь это уже не имело для нее никакого значения.

Костя и Марина

Телефон резко зазвенел в заднем кармане брюк. Звонила Женя Найденова, ее коллега по работе.

–Оль, привет. Как дела? -прозвучал громкий голос.

Женька всегда разговаривала очень эмоционально, с артистизмом что-ли. «В театр бы тебе, -часто смеялась Ольга, -а не в регистратуре сидеть». Еще она могла соврать, не моргнув глазом, и все, без исключения, ей верили. Иногда такой своеобразный талант был весьма полезен на работе.

–Привет, Жень. Все нормально, вот сейчас сдала оставшиеся анализы перед операцией, -соврала она. Конечно, не так умело, как Женя, но весьма бодро.

–У меня новости не очень хорошие. Костю срочно госпитализировали в клинику Москвы. Он в тяжелом состоянии, подключен к какому-то аппарату. Нужна пересадка сердца. Донора пока нет, но он первый в очереди. Марина с ним. Даже не могу представить как она справляется……

Пока Женя продолжала говорить, в голове Ольги всплыл образ Кости. Красивый, молодой парень двадцати трех лет с неизменной, солнечной улыбкой на лице, весь в веснушках, доставшихся по наследству от мамы. «Всего-то на три года старше моего Марка», -подумала она. Он был похож на Марину и внешне и внутренне. Такой же добрый, открытый и в то же время невероятно сильный. Марина потеряла мужа рано, его убили много лет назад. Ольга никогда не спрашивала подробности, чтоб не бередить рану. Только знала, что его тоже звали Костя, как старшего сына. Уже много лет она воспитывала двух сыновей одна, так и не выйдя замуж во второй раз. Инсульт у Кости случился в 16 лет. Никто ничего не мог понять тогда, но после полного обследования выяснилось, что у него генетически обусловленное заболевание крови. Если по простому, то его кровь была очень густой и с течением времени закупоривала мелкие сосуды, нарушая работу жизненно важных органов. Тогда он достаточно быстро восстановился и вел почти нормальную жизнь, но сердце постепенно стало выходить из строя. Месяца три назад состояние ухудшилось и московские кардиохирурги уже тогда рекомендовали пересадку.

–Оля, Оль…,– ты меня вообще слушаешь хоть немного.

–Да, да, Жень, -очнувшись от воспоминаний, сказала Ольга, -здесь просто связь не очень. Я все поняла. Спасибо, что дала знать. Сейчас Маришу наберу. Спрошу, может чем помочь надо.

Еще пару минут она стояла, облокотившись о стену. Голова немного кружилась и пальцы немели. С ней всегда такое случалось, если наваливались проблемы. Нет, не буду сейчас звонить, напишу ей, как приеду домой.

Марина отозвалась на сообщение только через день, когда Ольга выходила из медицинского центра после проведенной операции по удалению вен.

Все прошло хорошо, как и обещал врач. Боль была минимальной, процедура заняла минут сорок и теперь ей нужно было часа два ходить пешком.

Марина вкратце написала, что Костя все еще в реанимации и ее туда не пускают. Она сняла квартиру поблизости и ждала. «Ждет, -подумала Ольга, -и я здесь жду. Мы обе ждём». Вдруг ей снова стало стыдно за себя, как тогда в машине Андрея. Она даже представить не могла каково сейчас Марине одной, в стенах чужой квартиры, когда сын на грани жизни и смерти, буквально в десяти минутах пути. И сразу ее боль показалась какой-то мелкой, малозначительной и раздутой. «Господи, помоги, пожалуйста Косте, если ты есть…. и мне», -прошептала она, шагнув в темноту холодного ноябрьского вечера.

Разговор с сыном и новое знакомство

Ольга уже некоторое время стояла в ванной и разглядывала грудь. Всегда критичная к своей внешности, в том числе к груди, часто шутила по поводу нее: «Не доросла, осталась где-то между нулевым и первым». В определенный период жизни Ольга даже подумывала сделать маммопластику, завидуя формам пышных дам, но так и не решилась, будучи ценительницей естественной красоты. И только сегодня, накануне операции, она впервые поняла как ей дорога эта маленькая, отраженная в зеркале, почти подростковая грудь. «И что завтра со мной будет?», -думала она. «Куприянов сказал уберет только часть. Но какую? Оттяпает так, что мама не горюй», -с грустью размышляла она, но тут же себя укорила подобными мыслями. «Нет, конечно. У него руки золотые. Мне вообще дико повезло, что я попала к нему. Пациентки об этом мечтают, даже у дома его караулят, лишь бы взял на операцию».

Состояние было крайне тревожное. К тому же утром она вдруг вспомнила сон. Он приснился больше десяти лет назад, но почему-то эпизодически всплывал в памяти. Ей снилось как будто из левой груди выполз большой, скользкий, неприятный червь. Вид у него был устрашающим. Тогда она сильно расстроилась и пару дней ходила под впечатлением от увиденного, но потом забыла.

«А подозрительный участок именно там, слева», -сказала она сама себе, уточняя, как будто хотела развеять раз и навсегда иллюзию того, что рака у нее не найдут.

Хлопнула входная дверь. Это сын пришел из университета. Когда Ольга вошла на кухню, он уже с аппетитом уплетал любимое жаркое. Поесть Марк всегда любил, но, как говорят,– «не в коня корм». Оставался таким же стройным, не в зависимости от количества съеденного. «Весь в меня», -часто думала она, смотря на высокую, подтянутую фигуру сына. Ольга очень любила детей, мало в чем их ограничивала и все делала для того, чтобы они выросли уверенными в себе, цельными личностями. «Кажется, получилось», -отмечала она про себя, когда слушала как вещает о жизни старший. Марк год назад закончил школу с английским уклоном, а теперь осваивал профессию переводчика в университете.