Найди меня

не хочется идти в это дурацкое кафе. А вдруг там объявится Егор? Я строчила

эсэмэски девчонкам, сообщая, что уже в пути. Сегодня всё будет хорошо. С этими

успокаивающими мыслями я растворилась в ярких красках утреннего города.

Глава 4

POV Ника Архипова

Приблизившись к кофейне, я замерла в нерешительности, словно перед пропастью.

Судьба иронией занесла меня сюда, в место, где, как выяснилось, подрабатывала

Ольга, сестра Саши, о чьем существовании я и не подозревала каких-то три дня назад.

Именно от нее, как гром среди ясного неба, Саша узнал о моей злополучной встрече с

Егором в этом самом кафе.

Переступив порог, я ощутила, как внутри все сжалось, словно сердце сдавили ледяные

тиски. Стараясь не выдать бурю эмоций, я заняла столик у окна, надеясь спрятать за

стеклом свою растерянность.Не прошло и минуты, как ко мне подошла Ольга.

– Ника, привет! Ты рано, Саша говорила, вы договорились на три.

Ольга… Высокая, статная девушка с иссиня-черными волосами, контрастирующими с

пронзительными голубыми глазами. Смелое сочетание, возможно, немного дерзкое

для ее юного лица. Ей было около двадцати, училась на психолога, и, судя по

рассказам Саши, они были очень близки. Сколько раз она выручала сестру, принимая

вину на себя! Помню, как однажды взяла на себя ответственность за разбитую вазу, и

Сашке пришлось целый месяц мыть посуду вместо нее. И для меня Ольга была

словно старшая сестра, всегда готовая выслушать и поддержать.

– Просто не хотелось опаздывать, – ответила я.

– Давно здесь работаешь?

– Около месяца. Удобно, как раз подработка, да и от колледжа недалеко. Как ты себя

чувствуешь? – спросила она, вглядываясь в мое лицо с тревогой.

– Если ты о том, что произошло… Все хорошо, спасибо за беспокойство. Не

переживай, я справлюсь.

Мне не хотелось выставлять напоказ свои раны, демонстрировать, как тяжело мне до

сих пор. Внутри зияла пустота, словно что-то безвозвратно сломалось. Я отчаянно

старалась скрыть свои переживания, надеясь, что никто не заметит трещину в моей

душе.

– Я хотела тебе кое-что рассказать, – тихо произнесла Ольга, присаживаясь

напротив. – И что же? – поинтересовалась я.

– Я часто видела Егора здесь… с той девушкой. Если бы я знала, что это твой

парень… Я бы тебя предупредила. Мне так обидно за тебя стало в тот момент. Хотела

подойти, поддержать… Но потом я увидела, как ты гордо подняла голову и ушла.

Поняла, что ты сильная и сможешь за себя постоять, – закончила она, ободряюще

улыбнувшись.

Ее слова были словно соль на открытую рану, жгучие и невыносимые. Знай Ольга

Егора, этой болезненной сцены могло и не быть. Я могла расстаться с ним раньше, не

терзая себя напрасными надеждами. Но поверила ли бы я тогда ее словам?

– Вот как… Спасибо тебе, в любом случае, – произнесла я, выдавив слабую улыбку.

За окном мелькнули силуэты девчонок. Их лучезарные улыбки согрели душу, словно

первые весенние лучи. Как же я счастлива, что они у меня есть.

Наша дружба зародилась не сразу, не из песочницы, как говорится. Когда я перешла в

новую школу, одноклассники встретили меня враждебно. "Мажорка, выросла с золотой

ложкой во рту", – бросали мне в спину. В нашем захолустье не было элитных школ,

достойных моего статуса, поэтому пришлось идти в обычную, хотя в нашем городе она

считалась лучшей.

Многие пытались подружиться со мной из-за денег, в надежде что-то получить. Но

быстро поняли, что я умею огрызаться и могу быть злой. Меня начали бояться. И

только Саша и Катя разглядели во мне родственную душу. Мы вместе пропадали в

библиотеке, обедали в столовой. Оказалось, мы обе обожаем корейские сериалы и без

ума от всего корейского и китайского.

Наша дружба прошла через многое. Первые робкие отношения Кати. Разбитое сердце

Саши. Безответная влюбленность в новоиспеченного школьного красавчика. Наша

дружба, казалось, могла преодолеть любые преграды. Рядом с ними я могла быть

собой настоящей. Не той хрупкой бабочкой, какой меня все считали. Если я

когда-нибудь потеряю нашу дружбу, то лишусь самого дорогого, что у меня есть после

родителей.

– Ника! – взвизгнули девчонки, бросаясь на шею.

– Девчоночки мои, – прошептала я, утопая в их объятиях. И в их тепле моя боль

словно растворилась, улетучилась, оставив лишь легкую дымку воспоминаний. Окинув

взглядом обеих, я заметила, как похожи мы в своей летней простоте.

Сашка, с ее мальчишеской короткой стрижкой, казалась воплощением юной весны.

Светлая кожа оттеняла русые пряди, а глаза-хамелеоны, изменчивые, как морская

волна, то искрились зеленью на солнце, то теплели карим в тени. Однажды я даже

увидела в них проблеск небесной лазури. Эта непостоянность была ее особой

изюминкой. Сегодня на ней были джинсовые шорты и белая футболка с затейливым

ажурным вырезом, сквозь который робко проглядывала соблазнительная ложбинка.

Завершали образ белые кеды. Сашка всегда притягивала взгляды. Фигура – точеная

статуэтка: пышная грудь, осиная талия. Единственное, что ее смущало – "отсутствие

тыла", как она выражалась. Мечтала перекачать туда жир, когда исполнится

восемнадцать. Интересно, где она его возьмет, если его и в помине нет?

Катька, длинноволосая златовласка с изумрудными глазами, была полной

противоположностью. Фигура, хоть и не модельная, но и не без изюминки. Грудью

природа ее обделила, зато щедро наградила упругой попкой. Они всегда подшучивали,

что идеально дополняют друг друга. Катя была ярой сторонницей натуральности.

Косметика для нее – табу, уж лучше веснушки, рассыпавшиеся по щекам, как золотая

пыльца. Красить волосы? Кошмар! Даже поход к парикмахеру превращался в

трагедию. Максимум, что она позволяла себе – слегка подравнять кончики. Длина ее

волос почти достигала колен. Я всегда поражалась, как она умудряется за ними

ухаживать и не устает ли шея от такой тяжести. Сегодня на ней был джинсовый

комбинезон и белая рубашка с короткими рукавами. На ногах – простые белые сланцы.

– Девчонки, вы всегда одеваетесь как близняшки? – поинтересовалась Ольга,

поднимаясь из-за стола. В голосе ее звучало скорее удивление, чем упрек.

– Нет! – хором откликнулись мы, будто сговорившись.

Ольга одарила нас лучезарной улыбкой, приняла заказ и скрылась за дверью кухни,

оставив нас наедине с предвкушением грядущего дня.

– Итак, дамы, каков наш план действий? – провозгласила Катя, расплываясь в

предвкушающей улыбке.

– Я думаю, сначала канцелярия, потом совершим набег на магазины одежды и обуви.

А завершим все это великолепие ужином в уютном кафе. Как вам такое? – предложила

я, обводя подруг взглядом, ища поддержки.

– Мне план ясен, готова следовать за тобой хоть на край света! – воскликнула Саша,

полная энтузиазма.

– Ну мне-то план тоже понятен, только давайте сразу оговорим один маленький, но

важный пункт: сегодня никаких мальчиков! – заявила Катя, поднимая указательный

палец.

– Ой, началось! Сама же обожаешь, когда к нам подкатывают парни. Как ты их там

называешь? "Новая кровь"? – поддразнила ее Саша, закатывая глаза.

Девчонки, чего греха таить, любили мужское внимание. Я еще помнила, как томилась в

ожидании на лавочке в торговом центре, пока они обменивались с очередными

поклонниками номерами телефонов и многообещающими фразами.

– Давайте сегодня устроим маленький девичник, без этих… как их… ухажеров,

хорошо? – произнесла я, украдкой заглядывая в телефон, надеясь избежать

назревающего спора.

Пока девчонки живо обсуждали, какое кафе выбрать для вечернего празднования

нашей свободы, нам уже принесли заказ.

Весело уплетая разноцветные коктейли и сочные куски пиццы, мы мигом выскочили на

улицу, готовые к новым приключениям. На выходе мы неловко задели троих парней,

входивших в кафе. Пробормотав извинения, мы юркнули в поджидавшее нас такси и

умчались в сторону сияющего огнями торгового центра.

По прибытии в торговый центр мы разделились. Девочек откровенно тяготили отделы,

в которых бродила я – им казалось, что там витает дух непозволительной роскоши. А

меня, в свою очередь, воротило от набитых синтетикой и дешевизной бутиков,

запавших в душу подругам.

– Встречаемся у канцелярии через полтора часа, – бросила я, скользнув взглядом по

экрану телефона.

– Слушаемся и повинуемся, мэм, – отозвались девчонки хором, вкладывая в свои

слова комичную подобострастность.

Поднимаясь по эскалатору, я решила первым делом заглянуть в «Читай-город». Мама

вечно недоумевала: почему я с такой щедростью спускаю деньги на книги, и так скупо

– на одежду и косметику? Я же полагала, что хорошо переплетенные истории принесут

мне куда больше удовольствия и пользы, чем мимолетные тренды и блестящие

безделушки. Вкус у меня был безупречный, спасибо маме – она утверждала, что

девушка должна быть как дорогая машина, обладать которой дано лишь избранным.

Шагнув в книжный магазин, я тут же утонула в воспоминаниях. Именно здесь, среди

полок, уставленных томами, состоялась моя первая встреча с Егором. Мы часами

обсуждали любимых авторов, спорили о героях, делились впечатлениями от недавно

прочитанных книг. Тогда я впервые почувствовала себя живой, поняла, что нашла

человека, который любит меня за то, что я люблю, за то, кем я являюсь, а не за

толщину моего кошелька. Папа всегда твердил, что свой статус нужно скрывать от

посторонних глаз – никогда не знаешь, какие корыстные цели ими движут. Знал бы он,

что это уже произошло, запер бы меня дома под семью замками. Папе вообще не

нравилась идея школы и друзей; он был категорически против, но маме отказать не

мог. Она считала, что общение со сверстниками мне необходимо.

Лениво прогулявшись по магазинам одежды, я присмотрела пару платьев и

направилась к отделу канцелярских товаров. Но девочек там не было. Я уже

собралась звонить, как вдруг меня отвлек мальчуган с растрепанной светлой головой.

– Простите… вы не могли бы мне… позвонить? Пожалуйста, – всхлипнул мальчик,

слезы ручьями текли по его щекам. – У меня телефон сел… А мне нужно маме сказать,

где я…

– Ну что ты, не плачь, – я приобняла его за плечи, отводя к ближайшей скамейке. – Ты

же будущий мужчина. А мужчины слез не льют. Держи, звони.

Дрожащими пальцами набрав номер, мальчик прижал телефон к уху. В трубке

послышался дрожащий от страха голос матери, измученной тревогой за сына.

Успокоив ее, объяснив, что он в торговом центре и ждет ее на первом этаже, он

протянул мне телефон.

– Спасибо вам огромное, – прошептал он, робко обняв меня.

– Беги к маме, – улыбнулась я ему в ответ. – И помни: всегда бери с собой зарядку или

повербанк. Это как спасательный круг.

Он побежал, а я, проводив его взглядом, услышала за спиной смешки.

– Ну что, у нас сегодня вечер знакомств с мальчиками? – с усмешкой спросила Саша.

– Я, конечно, понимаю, тебе сейчас одиноко, но заигрывать с малышней… это уже

перебор, – с притворным ужасом подхватила Катя.

– Да какое заигрывать! Просто помогла ребенку маме позвонить. У него телефон

разрядился, – ответила я, поднимая с лавки пакеты с покупками.

– Ах, ты даже успела с мамой познакомиться? Как это мило! – продолжала

подтрунивать Саша, лукаво улыбаясь.

Не отвечая, я направилась к канцелярскому магазину.

Проведя там еще около сорока минут, мы двинулись к выходу. Сил на кафе уже не

было, ноги гудели от усталости.

Проводив девочек до такси и вызвав машину себе, я увидела знакомое лицо и

невольно улыбнулась. Мальчик, заметив меня, радостно замахал рукой. Его мама,

поняв, что я и есть та самая спасительница, тоже приветливо кивнула.

Как же приятно быть чьим-то героем, пусть и маленьким. Устроившись на заднем

сиденье такси, я уже предвкушала выбор новой книжной жертвы. Ночь обещала быть

долгой.

Расплатившись с таксистом и выудив пакеты из багажника, я вошла в дом. В гостиной,

перед телевизором, сидели мои родители.

– Уже вернулась? – приветливо спросила мама.

– Что-то ты мало купила, дочка. Обычно ты намного больше приносишь, особенно

когда к школе готовишься, – заметил папа, отпивая вино из бокала.

– Устали мы сегодня. Хотели еще в кафе зайти, но сил совсем не осталось, – ответила

я, надевая тапочки.

– Ты голодна? – заботливо поинтересовалась мама.

– Нет, – отмахнулась я, поднимаясь по лестнице.

Сейчас я мечтала только об одном: о горячем душе и новой книге. Приняв душ и

разобрав покупки, я решила включить аудиокнигу. И спустя всего пять минут оказалась

в царстве Морфея, где сны переплетались с книжными сюжетами.

Глава 5

Никита Соколов

Утренний свет едва коснулся лица, вырвав меня из цепких объятий сна. Поднимаясь с постели, я остро осознал, как сильно нуждаюсь в освобождении. В бегстве от её призрачного, зеленоглазого преследования.

Прошлая ночь вновь подарила её в сновидении. В платье цвета лунного света, с шаловливыми кудрями, мы брели по кромке прибоя. Реальность ощущалась до мурашек: её прикосновения словно отпечатались на коже. Кто она, эта незнакомка из грёз? И почему я позволил ей ускользнуть тогда, без боя? Неужели я, всегда расчетливый и сдержанный, пал жертвой наваждения? Бред какой-то. Расскажи кому – поднимут на смех, решат, что разум помутился.

Она – мой личный кошмар и наваждение. Я – одержимый охотник, преследующий ускользающую тень. Тщетные поиски выматывают душу. Сегодня же отправлюсь в то кафе, разведаю обстановку. Может, кто-то её знает, поможет мне развеять морок. Лишь бы не сочли за безумца и не вызвали санитаров.

Поднимаясь с кровати, набрасываю короткое сообщение друзьям в чат.

"Все в силе?"

"С тебя кормёжка, братан," – отозвался Стас, словно подтверждая негласный уговор.

"Нафиг кафе, рванем в клуб?" – предложил Саня, фонтанируя энергией.

"В кафе нужно. Кое-что разузнать."

"Может, номер той поварихи взять? Да брось ты, брат, она тебе не сдалась! Давай я тебе другую найду? Она тебе в матери годится! И вообще, это на другом конце города…" – написал Санек, пытаясь перевести тему.

"Ты так и не объяснил, как ты в тот раз там очутился. Это ж совсем не наш район," – вставил Стас

Проигнорировав настойчивый трезвон телефона, я направился в ванную. Душ… вот где можно смыть с себя налипшую за ночь усталость и чужие глупости.

Ополоснувшись и накинув майку с шортами, спустился на кухню.

Картина, развернувшаяся внизу, не сулила ничего хорошего. Отец и его пассия… Я не испытывал к ним ничего, кроме глухого раздражения. Смотря на них, всё отчётливее понимал, что любовь – всего лишь мираж, гормональный всплеск, не больше. Он её не любит. Она любит, но исключительно его кошелёк. Не постигаю, что он в ней нашёл. Она даже родить ему не может! Все твердит о суррогатном материнстве, боится фигуру испортить. А отец… он не хочет ребёнка из инкубатора. Словно вещь заказать по каталогу.

Как он мог променять мать на эту разукрашенную куклу? Анна никогда не отличалась особой изысканностью. Волосы, будто пропитанные ядовитой химией, отливали неестественной сединой. Зачем так себя уродовать краской – уму непостижимо. Фигура вылеплена, грудь – силиконовое наваждение, а о заднице и говорить не хочется: наверняка искала хирурга, готового нашпиговать ее жиром, чтобы придать нужную форму. Была ведь когда-то красива, не отнять, но с каждым годом все больше становилась бездушной копией Барби.

Порой мне чудится, будто она жаждет меня больше, чем моего отца.

Бывало, заигрывала со мной, когда отца не было рядом или он отворачивался. Чего греха таить, я и сам ее желал, но лишь из мести отцу.

Отец у меня – типичный мужчина под сорок, с бородой и пронзительно голубыми глазами. Внешность эта досталась мне от него, но глаза – материнские. Молю Бога, чтобы к своим сорока я не выглядел так же. Или, быть может, уже сейчас пообещать себе пластику?

Войдя на кухню, я увидел, как мачеха сидит за столом, бесцеремонно закинув ноги на колени отца. Меня заметили не сразу… или просто не хотели замечать.

– Ты когда вчера вернулся? – грубо спросил отец, не отрывая взгляда от телефона.

– Вовремя. Михаил разве не сказал? Мы встретились с ним, когда вы уехали, – ответил я, делая глоток молока. Ледяное безразличие скользнуло в голосе.

– Наверное, сказал. Я не придал значения, – буркнул он, продолжая неистово скроллить ленту. Его пальцы танцевали по экрану, словно играя бессмысленную мелодию.

– Как обычно, – пробормотал я себе под нос, чувствуя, как раздражение поднимается волной.

Сделав себе пару бутербродов и налив кофе, я направился к себе в комнату, желая скрыться от этой утренней сцены. Но не успел я покинуть кухню, как отец грубо одернул меня за рукав.

– Приди в себя пораньше, мне нужно с тобой поговорить. В голосе звучала неприкрытая требовательность.

Не ответив, я вырвался из его хватки и ушел. Интересно, о чем он хотел поговорить? Может, о моем поступлении в Москву? Эта мысль заставила сердце забиться быстрее. Поступление в Москву на программиста – моя мечта, мой маяк в серых буднях. Компьютеры, код, алгоритмы – вот моя стихия. В пятнадцать лет я написал свою первую программу для телефона, но так и не смог оформить патент. Да и отец… он всегда считал это глупой забавой, а не профессией. Он мечтал, чтобы я пошел по его стопам, поступил на экономический. Он хотел, чтобы я работал только на него, ведь я его единственный наследник.

Усевшись на край кровати, я погрузился в поиск нового ноутбука. Мой старый друг, верный помощник, увы, безнадежно устарел. Технологии не стоят на месте, прогресс несется вперед, словно необузданный скакун.

Новый iPhone, конечно, тоже манит, но пока придется подождать. Ноутбук важнее, он необходим для учебы в институте. Просмотрев несколько моделей, достойных внимания, я добавил их в закладки. Отключив телефон, я попытался немного вздремнуть, но сон не приходил. В голове снова возник ее образ. На мгновение я задумался, каким ароматом пропитаны ее волосы, какой вкус скрывают ее губы. В ту мимолетную встречу я не успел толком разглядеть ее лицо. Смогу ли я когда-нибудь забыть ее, или хотя бы найти?

Из лабиринта мыслей меня вырвал звонок телефона. Незнакомый номер.

– Слушаю, – ответил я.

– Это Крис. Твой номер мне дал Саша. Ты собираешься приехать к Игорю на дачу в выходные?

– Привет, Кристина. Да, собирался. Но зачем тебе мое присутствие там? – ответил я с улыбкой.

– Хотела бы повторить нашу встречу.

– Спасибо за предложение, я подумаю. Пока.

Сбросив звонок, я решил набрать Саше.

– Да, братан, – отозвался Санек.

– Слышь, инфузория, ты с какого перепугу мой номер девкам сливаешь? – прорычал я в ответ.

– Клянусь, не давал твой номер! Твои правила – закон. Кто звонил-то?

– Какая-то Кристина, жаждет повторить нашу встречу у Игоря.

– Так ты ж не пойдешь, у тебя раут с папенькой, – хмыкнул Саша.

– Да хоть бы и пошел, я девкам второй ночи не дарю. Редчайшие исключения, когда сам захочу, но таких пока не было.

– Никит, такими темпами скоро и баб в городе не останется, с кем ты не спал.

– Да останутся. Год еще протяну, и поеду новые горизонты покорять.

– Жалко тебя, последний месяц своего друга выгуливаешь, – посочувствовал Санек.

– Ты так сказал, будто мой член – это пес. Пес принадлежит одному хозяину, а мой – вольная птица, с кем хочет, с тем и вьется!

– Не зарекайся. Встретишь еще ту, что твоего пса приручит, да так, что он и думать забудет о других.

– Если уже не встретил, – пробормотал Никита загадочно.

– Это ты о чем?

– Забей. Встретимся в кафе, и если выяснится, что ты мне набрехал, то твое лицо поближе познакомится с моим кулаком.

Отбросив вызов, рухнул на кровать. Может, друг и прав. Когда-нибудь ведь придётся расстаться с этой жизнью в тени, стать верным псом. Для меня это звучало как злая шутка. Чтобы я, полюбил, привязался к одной? Ерунда какая-то. А что, если это случилось? Чувство влюблённости испытал лишь однажды. В семь лет, на новогоднем балу у какого-то важного чина, с которым сотрудничал отец.

Подойдя к столу, я выдвинул ящик, приподнял доску тайника. Взял в руки белый платок, запечатанный в зип-пакете. Тончайшая ажурная вышивка опоясывала его, а внизу красовались вышитые инициалы: Н.А. Давно он не держал его в руках. Как сейчас помнил тот день.

Это было десять лет назад.

Отец решил, наконец, показать его свету. Выбора у него не было, пришлось согласиться. Отец пообещал, что, если он будет вести себя хорошо и всё пройдет гладко, он купит тот конструктор, о котором он просил его несколько месяцев. Баловать подарками он не любил. Только на Новый год и дни рождения – своего рода снисхождение.

Подъехав к роскошному трехэтажному белому дому, украшенному гирляндами, он сразу понял: здесь соберутся сливки общества. Из дома он выбирался редко, только на дополнительные занятия и кружки. Отец мечтал вырастить из него достойного сына, вот только забыл, что начинать нужно было раньше – до того, как он променял его и маму на молоденькую.

Он жаждал доказать всем, что он хороший отец, что у него есть наследник. Только вот я не хотел быть его наследником, вечной тенью, тянущейся за его успехом. Я грезил о своем собственном пути, о деле, которое зажжет мой внутренний огонь. Отцу я благодарен лишь за кров над головой, не более.

Переступив порог дома, мы попали в царство вышколенных горничных. Они приняли наши вещи, а нас направили в огромный зал. В центре, словно лесная царица, возвышалась елка, усыпанная огнями, а под ней – горы сверкающих подарков. К моей радости, я оказался здесь не единственным ребенком.

Представив меня важным для него гостям, отец тут же спровадил меня к остальным детям – в игровую комнату на втором этаже. За дверью царил хаос: кто-то швырялся игрушками, кто-то ревел в три ручья, а кто-то, блаженно прикрыв глаза, уплетал сладости. Я подошел к столу, взял стакан сока и кусок пиццы – оставалось лишь дождаться конца этого фарса и вернуться в свой мир. Здесь мне было неуютно, чуждо.

Забившись в угол, я принялся за пиццу. Вдруг, словно вспышка, в памяти возник образ мамы. Какой бы она была сейчас? Что бы мы делали вместе, если бы она не оставила меня? Помню, как перед Новым годом мы всегда писали письмо Деду Морозу… Воспоминания о днях с мамой смутны, отрывочны – мне ведь тогда было всего пять лет. Но те крохи, что остались в памяти, я бережно храню, словно драгоценные камни.

Я не заметил, как по щекам покатились слезы. Отец всегда твердил, что слезы – удел женщин, мужчина не должен плакать. Горечь жгла горло обидой и детским бессилием.

Вдруг предо мной возникла словно видение – белокурая девочка в красном платье, с короной, чуть сдвинутой набок, и глазами цвета весенней листвы. Она робко протянула мне что-то.

– Не плачь, ты же мужчина, а они не плачут. Тебя кто-то обидел? – спросила она тихо, протягивая тонкий кружевной платок.

– Все хорошо, не надо мне ничего. Не трогай меня, – буркнул я, вытирая слезы грязным рукавом куртки.

– Я оставлю платок тут, на столе. Вытри слезки, пожалуйста, – проговорила она, положила платок на край стола и исчезла так внезапно, как и появилась, оставив меня одного в оцепенении.

Подняв голову, я увидел платок. Взяв его в руки, заметил вышитые шелком инициалы: «Н.А.». Наверное, это ее имя. Я попытался ее найти, чтобы вернуть платок, но она словно растворилась в воздухе.

Не знаю, сколько бы я еще просидел в той душной комнате, безучастно поедая остывшую пиццу, если бы не внезапное головокружение мачехи. Ей стало плохо, и отец, как истинный джентльмен, покинул мероприятие раньше времени.

По приезде домой отец поблагодарил меня за мое поведение и сдержал обещание, купив заветный конструктор. Попрощавшись с ним, я поднялся к себе в комнату. Достал платок и положил его на стол. В голове всплыл образ той девочки, похожей на сказочную принцессу. Интересно, смогу ли я когда-нибудь встретить ее снова?

Спрятав платок в зип пакет и задвинув его в тайный ящик стола, я лег спать. Целый год я посещал мероприятия, на которых настаивал отец, тайком надеясь увидеть ее. Расспрашивал о ней других детей, но никто ее не знал или делал вид, что не знает. Я был влюблен в незнакомку. Эта детская влюбленность продлилась до первого класса, а потом я забыл ее и даже о существовании платка, пока не вспомнил