Кейта: Дочь Леса. Книга 2

Кейта: Дочь Леса

Книга 2

Мария Эмви

© Мария Эмви, 2025

ISBN 978-5-0068-6509-9 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-0503-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Библиотека Неспетых Песен

Раз в поколение, когда мир устает от самого себя, а нити судеб сплетаются в слишком тугой, болезненный узел, Великая Мать Тэнгри спускается в Средний мир. Это закон, древний, как первые звезды, и непреложный, как смена времен года. Богиня не приходит в сиянии славы или в грохоте грома. Часть от нее обретает плоть – рождается, плачет, смеется и страдает среди своих детей, чтобы разделить с ними их тяготы. Тэнгри делает это, чтобы не забыть, каково это, чувствовать холод зимнего ветра на коже, а не просто повелевать им. Чтобы помнить вкус горькой замерзшей ягоды, а не только дарить урожай. Ощутить тепло первого костра в промозглую ночь и слепую ярость первой битвы. И познать звенящую радость первой любви и ноющую боль последней разлуки.

В каждом таком поколении рождается дитя, несущее в себе ее искру. Дети Тэнгри – не боги и не полубоги, их вернее называть носителями ее воли в мире смертных. Божественная искра, частица ее собственной бессмертной сути, дремлет в них, как спящий вулкан, согревая их кровь, нашептывая во снах песни деревьев и ветра. Она может так никогда и не проснуться, оставшись лишь смутным предчувствием, необъяснимой тягой к природе, способностью исцелять одним прикосновением. Но когда над миром нависает Тьма, когда баланс нарушен и само существование Среднего мира оказывается под угрозой, искра пробуждается. Она вспыхивает, превращая простого смертного в нечто большее – в живой мост между мирами, сердце своего народа, чье биение чувствует каждый лист и каждый камень. В защитника, чья воля, это воля самой Земли. Дитя Тэнгри становится светом, что не дает тьме поглотить все… И по иронии судьбы, сейчас это дитя находилось очень далеко от своей Матери, далеко от ее животворящего тепла и света. Там, куда божественная искра и вовсе не должна проникать. В самом сердце Тьмы.

Голова Кейты была тяжелой, словно ее наполнили расплавленным свинцом, который теперь застыл, мешая двигаться и соображать. Она не помнила, как потеряла сознание. Последнее, что стояло перед глазами девушки – насмешливое лицо Эрлика, холод его руки на шее и чей-то отчаянный крик, безнадежно тонущий в снежном вихре. Кейта застонала и с усилием воли приподнялась на локтях. Она лежала на сухой и жесткой траве, неприятно коловшей кожу сквозь плотную одежду.

Что произошло? Где она? И куда, во имя всех духов, делся этот проклятый Эрлик? Удаганка села, тряхнув головой, пытаясь прогнать туман, и осмотрелась. И то, что она увидела, заставило ее замереть. На первый взгляд, место не сильно отличалось от Среднего мира. Та же земля, те же деревья, та же линия горизонта. Но это была лишь обманчивая и жуткая пародия. Здесь практически не было красок, все вокруг, от травы под ладонями Кейты до неба над головой, было исполнено в бесконечных оттенках серого. Трава была пепельной, хрупкой, как тысячелетняя пыль. Деревья, стоявшие поодаль, казались лишь бездушными скелетами. Угольно-черные стволы и костлявые, голые ветви тянулись к небу, словно руки утопленников. На некоторых еще висели листья, но и они были блеклыми, лишенными сока и жизни. Небо было затянуто пеленой, похожей на застывший дым, который давил вниз, создавая ощущение бесконечных сумерек. Не было ни солнца, ни луны, ни звезд, лишь тусклый мертвенный свет, исходивший, казалось, отовсюду и ниоткуда.

А еще тишина. Абсолютная, неестественная, давящая на уши тишина. Не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых, ни шелеста ветра в ветвях, потому что и ветра здесь не было. Воздух был неподвижен, он пах холодной пылью и озоном. Кейта поднялась на ноги, ее теплое походное одеяние казалось кричаще живым пятном в этом царстве увядания. Девушка увидела неподалеку русло высохшей реки и, ведомая инстинктом, пошла к нему. Ей нужна была вода. Нужно было хоть что-то живое! Но река была не сухой, в ее извилистом русле что-то лениво и вязко текло. Это была не вода, а пепел: мелкий, сухой пепел, который двигался, подчиняясь какому-то неведомому течению, создавая иллюзию реки.

Кейта остановилась на краю, не решаясь подойти ближе. Она смотрела на этот поток забвения, на мертвые деревья, на серое небо. Юная шаманка поняла – это не было просто безжизненное место. Это было настоящее средоточие безжизненности, его главный источник. Она находилась в месте, откуда нет возврата. Нижний мир, Царство Эрлика. Удаганка стояла на берегу реки из пепла, и холод отчаяния медленно пробирался в самую душу. Чувство абсолютной безысходности. Ее сила и связь с природой здесь, в этом мертвом мире, не работала. Девушка не слышала голоса земли, не чувствовала дыхания ветра. Ее божественная искра, согревавшая Кейту всю жизнь, теперь казалась крошечным, испуганным угольком, готовым вот-вот погаснуть под натиском всепоглощающей пустоты.

Зачем Хозяин Нижнего мира притащил ее сюда? Чтобы просто уничтожить? Нет, это было бы слишком просто для него. Он привел Кейту сюда, чтобы она видела, чувствовала, чтобы она задохнулась в этом безмолвии, в этом отсутствии жизни. Чтобы она, дитя Тэнгри, просто умерла от гнетущей тоски. Кейта сжала кулаки. Ну уж нет, она не доставит ему такого удовольствия, девушка будет бороться. Но как, и главное, с чем? Здесь не было врагов, на которых можно было бы обрушить свою ярость. Врагом было само это место.

И в этот момент, в абсолютной тишине она услышала звук. Сначала тихий, едва различимый. Он был похож на далекий, монотонный стук. «Тук… тук… тук…» А потом к нему присоединился другой – шаркающий, скрежещущий, словно сотни подошв волочились по камням. Впервые за все время, что Кейта здесь находилась, появилось доказательство того, что она здесь не одна. Движимая отчаянным желанием увидеть хоть что-то, кроме мертвых пейзажей, шаманка пошла на звук.

Она шла уже долго, но серый пейзаж не менялся, лишь мертвые деревья становились реже, уступая место голым скалам цвета застывшей лавы. Стук становился все громче и отчетливее. Теперь девушка могла различить – это был звук ударов металла о камень. Множество ударов, сливающихся в один унылый ритм. Кейта обогнула нависшую скалу и замерла, спрятавшись за ее выступом. Картина, открывшаяся ей, была еще страшнее, чем мертвая природа. Перед девушкой простирался огромный карьер, уходящий глубоко в недра земли. Это была какая-то шахта, рудник. Повсюду были разбросаны груды острых, темных камней, а воздух был наполнен едкой пылью, которая раздражающе першила в горле. А в этом карьере, внизу, работали сотни, а может, тысячи фигур, медленно, механически передвигающиеся, выполняя свою бесконечную и абсолютно бессмысленную работу. Они разбивали кирками скальную породу, грузили обломки в ржавые, скрипучие тачки, волокли их куда-то в темные зевы пещер, виднеющихся на другой стороне карьера. На первый взгляд, это были люди – они имели человеческие очертания, были одеты в серые, рваные лохмотья. Но Кейта, присмотревшись, почувствовала, как волосы у нее на затылке встают дыбом.

Это были не живые люди. Они были полупрозрачны, сквозь тела можно было смутно различить очертания скал позади. Их движения были замедленными, лишенными какой-либо энергии. Что же насчет лиц, то это были лишь гладкие, безэмоциональные маски с пустыми глазницами, в которых не отражался даже тусклый свет, царящий здесь. Грешные души, или просто души тех, кому не повезло очутиться в Нижнем мире. Обреченные на вечные муки, на рутинный труд в этом подземном царстве. Они не разговаривали, не вздыхали от рутинного труда, только лишь работали, подчиняясь какому-то неслыханному закону, своему незримому надсмотрщику. Кейта смотрела на этих мучеников, и ее сердце сжималось уже не от страха, а от жалости. Каждый из них ведь когда-то был живым. Любил, смеялся, о чем-то мечтал. А теперь от них осталась лишь эта прозрачная, безвольная оболочка, обреченная вечно дробить мертвые камни в не менее мертвом мире.

Девушка увидела, как одна из душ споткнулась и упала, рассыпав свою ношу. Она не сделала ни малейшей попытки подняться, просто лежала на земле, прозрачная и неподвижная. И никто даже не обратил на нее внимания. Остальные просто обходили ее, продолжая свой бесконечный путь. Через мгновение из одной из пещер выскользнула тень, без четких очертаний, но с горящими красными глазами. Абаасы! Он подлетел к упавшей душе, и из его тела вытянулись тонкие, как иглы, щупальца. Они вонзились в прозрачную фигуру, и та задрожала, а затем начала таять, как снег на солнце, с тихим, жалобным шипением. Демон впитывал ее, пожирал ее остатки. Когда он закончил, на земле не осталось ничего.

Кейта в ужасе прижалась к скале, боясь дышать. Так вот что ждет тех, кто ослабеет! Их просто стирают. Перерабатывают. Это и была истинная суть Нижнего мира. Не огненные котлы и немыслимые пытки, коими пугают непослушных детишек, а медленное и методичное уничтожение всего, что когда-то было жизнью. Уничтожение памяти, уничтожение души. И это было страшнее любой, даже самой изощренной боли. Девушка стояла, прижавшись к холодному камню, и смотрела на сцену уничтожения души, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. Она была так поглощена жутким представлением, что потеряла всякую бдительность. Именно поэтому Кейта чуть не закричала, когда на ее плечо мягко, но уверенно, опустилась рука.

– Вот и ты, – голос был спокойным, в нем слышались нотки застарелой тоски. Удаганка резко обернулась, инстинктивно выставляя перед собой руки в защитном жесте, готовая обороняться, чем придется. Но тот, кто стоял перед ней, не выглядел агрессивным. От него не исходило ни малейшего ощущения опасности, ни запаха тьмы.

Это был мужчина средних лет на вид. Его лицо, обрамленное густой, черной, как смоль, щетиной, было худым и изможденным, а глаза, темные и глубокие, казалось, видели не ее, а что-то за ее спиной, в глубинах времени. В них была мудрость веков и печаль целого мира. Незнакомец был одет в странные, выцветшие одежды, которые когда-то, возможно, были ритуальным облачением шамана, но теперь превратились в лохмотья. И он не был прозрачным. Мужчина был плотным, почти материальным, как она сама. Не человек, но и не бесплотная душа.

– Кто ты? – спросила Кейта вполголоса, все еще не опуская рук.

Мужчина криво усмехнулся, хоть и в этой усмешке не было веселья.

– Имя мое давно стерлось из памяти живых, – произнес он равнодушным голосом. – Но здесь, в этой дыре, все меня зовут Азраил.

– Так, допустим. И что тебе нужно? – все еще глядя на него с недоверчивым прищуром, произнесла девушка.

– То же, что и всем, кто попадает сюда – ничего, – мужчина пожал плечами. – Но я здесь не по своей воле, а по Его приказу.

Азраил кивнул в сторону карьера, и Кейта поняла, о ком он говорит.

– Эрлик…

– Он самый, – подтвердил Азраил. – Владыка Нижнего мира велел мне найти тебя, когда ты появишься.

Кейта напряглась. Значит, это один из его прислужников. Однозначно ловушка!

– Я никуда с тобой не пойду, – отрезала девушка, складывая руки на груди.

– А я тебя и не зову, – спокойно ответил Азраил. – Я лишь передаю послание. Эрлик-хан знает, что ты здесь, – мужчина снова указал на рудник. – А это была часть представления, специально для тебя. Вступительная речь, если хочешь. Теперь же Он ждет тебя, Дочь Леса, для основного диалога.

Он говорил о Владыке Тьмы так, будто речь шла о сварливом, но предсказуемом хозяине.

– Я знаю о тебе все, дитя Тэнгри, – сказал Азраил, его мрачные глаза, казалось, заглянули ей прямо в душу. – Знаю, кто ты, почему ты здесь, и я знаю, что Эрлик-хан просто так тебя не отпустит. У Него на тебя большие планы.

Мужчина повернулся и сделал несколько шагов в сторону темного ущелья, которого Кейта раньше не замечала.

– У тебя нет выбора. Либо ты идешь со мной по своей воле, либо через пару минут сюда сбегутся все абаасы из этой округи, и тогда твой путь к Его трону будет… куда менее приятным.

Азраил не угрожал. Судя по его расслабленному голосу, просто констатировал факт.

– Идем, – сказал он, не оборачиваясь. – Не стоит заставлять Его ждать.

Мужчина пошел в сторону ущелья, а Кейта осталась одна. Выбор был очевиден. Умереть здесь, растерзанной демонами, или пойти за этим странным, печальным существом, чтобы встретиться лицом к лицу со своим главным врагом. Но ведь Эрлик обещал ей главное – встречу с отцом! Стиснув зубы, Кейта пошла за подозрительным слугой. Она не знала, кто он: враг, пленник или нечто среднее. Но он был единственным, кто заговорил с ней в этом проклятом мире, и, как ни странно, был единственным, кто не вызывал страха. Лишь глубокое, непонятное сочувствие.

Кейта нагнала Азраила уже в узком, извилистом ущелье, куда едва проникал даже тусклый свет этого мира. Стены здесь были гладкими, отполированными, словно их веками шлифовала вода. Но ее удивлению не было предела, когда она поняла, что стены эти – не просто камень. Все ущелье, от пола до самого верха, насколько хватало глаз, было испещрено бесчисленными нишами, полками и выемками. И на них в строгом, выверенном порядке лежали книги. Тысячи, десятки тысяч книг. Старинные, в потрепанных кожаных переплетах. Огромные фолианты, закованные в потускневший металл. Тонкие свитки, перевязанные истлевшими лентами. Глиняные таблички, покрытые клинописью. Стопки пергамента, исписанного выцветшими, незнакомыми рунами.

Даже воздух здесь был другим. Он пах не пылью и тленом, а старой бумагой, высохшими чернилами и забытыми историями. Это была настоящая библиотека Нижнего мира. Несмотря на недавнюю враждебность и подозрительность, любопытство Кейты взяло верх.

– Что это за место такое? – спросила она, замедляя шаг и проводя пальцем по корешку одной из книг. Азраил остановился и обернулся. На его лице впервые промелькнуло нечто похожее на слабую, горькую улыбку.

– А, это, – он обвел рукой бесконечные стеллажи. – Моя темница. А заодно, моя работа и мое же проклятие. Добро пожаловать в Библиотеку Неспетых Песен. Или, как любит ее называть Эрлик-хан, в Хранилище Потенциала.

– Библиотека? Неспетых песен? – с непониманием повторила Кейта.

– Именно, – кивнул Азраил. Он подошел к одной из полок и снял с нее тонкую, изящную книжицу в сафьяновом переплете. – Вот, например, смотри.

Мужчина протянул ее девушке, и та с опаской взяла книгу. Она была пустой – ни единой буквы, лишь чистые страницы.

– Это жизнь, – сказал Азраил, – которую так и не прожили. Олонхо, которое так и не спели. В этой книге, – он коснулся пальцем переплета, – должна была быть история великой целительницы из твоего народа, которая нашла бы лекарство от всех болезней. Но она, когда была еще маленькой девочкой, оступилась и утонула в реке. И ее песня осталась неспетой. Теперь ее книга будет вечно храниться здесь.

Азраил пошел дальше по ущелью, и Кейта последовала за ним, ошеломленная, продолжая зачем-то вглядываться в пустые страницы книги, что она держала в руках.

– Каждая книга здесь, – продолжал он, указывая на полки, – это несостоявшаяся судьба, утраченная возможность. Потенциал, который так и не был реализован душой в Среднем мире. – мужчина с легкостью снял толстый, тяжелый том, закованный в железо, сдувая с него тонкий слой пыли. – А вот великий полководец из степного народа. Он должен был объединить все племена и создать империю, в которой не было бы войн. Но его в детстве отравил завистливый дядя.

Далее Азраил показал на груду глиняных табличек.

– Вот мудрец из южных пустынь, который должен был разгадать тайну звезд, но умер от укуса змеи. Поэт. Философ. Художник. Правитель. Ученый… У каждого из них была великая песня, которая могла бы изменить мир. Но они смолкли, не успев взять и первой ноты.

Кейта смотрела на бесконечные ряды пустых книг, и ее сердце наполнялось холодным ужасом. Это было не просто хранилище, а настоящее кладбище несбывшихся надежд.

– Но… зачем? Зачем Эрлику все это? – задала девушка вопрос, хоть и сама понимала, что истинному злу не требуются логические объяснения его поступков. Азраил остановился и посмотрел на нее своими печальными глазами.

– А чем, по-твоему, питается тьма, дитя Тэнгри? Ненавистью? Страхом? Все это – пища для мелких абаасы. Истинная Тьма питается другим. Сожалением, нереализованным потенциалом. Тем, что могло бы быть, но так и не стало. Каждая такая книга – это маленький источник энергии для него. Энергии угасшей надежды. И чем величественнее была бы песня, тем слаще для Тьмы ее молчание. Можешь считать это место виноградником Эрлик-хана, где он хранит урожай для самого горького вина в мире.

И тут Кейта поняла. Она посмотрела на свои руки, а затем – на одну из пустых ниш на стене, словно предназначенную для новой книги. Ее книги. Вот почему Эрлик хотел привести ее сюда. Это был не просто разговор, а жуткий, наглядный урок. Он показывал Кейте, что произойдет с ее песней, если она проиграет. Она не просто умрет – девушка станет еще одним экспонатом в этой бесконечной коллекции молчания. И ее великая судьба, о которой шепчут пророчества, превратится лишь в горькое сожаление, которым будет вечно питаться ее враг. Лучше бы она и не спрашивала Азраила об этом всем.

Холод, который Кейта почувствовала, глядя на пустые книги, был хуже ледяного ветра тундры. Он пробирал до самого сердца. Ей нужно было срочно сменить тему, увести разговор от этой удушающей темы несбывшихся судеб.

– Слушай, Хранитель библиотеки, – начала она, запинаясь, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно более ровно. – Ты все время называешь меня «дитя Тэнгри». Почему?

Азраил посмотрел на нее с некоторым удивлением, словно она задала самый очевидный в мире вопрос.

– Ну, я думала, это просто… образное выражение, – поспешила объяснить она. – В наших легендах шаманы – все дети Тэнгри. В том смысле, что мы служим ей, черпаем от нее силу. Но ты говоришь это так, будто это нечто иное. – Кейта усмехнулась, пытаясь скрыть свою растерянность. – У нас, конечно, есть сказания о настоящих детях Тэнгри. Тех, кто несет в себе ее искру, кто является ее продолжением в Среднем мире. Но это лишь сказки. И я уж точно не одна из них, я просто ученица верховного шамана. Ты сильно ошибаешься, думая, что все мы такие.

Мужчина молча смотрел на нее, и его темные, печальные глаза, казалось, видели ее насквозь. Он видел ее искреннее заблуждение. Видел стену, которую выстроил вокруг нее Алтан, чтобы защитить. Азраил понимал – от нее все еще скрывали величайшую тайну ее жизни. Стоит ли ему самому открывать ей всю истину? Имеет ли он право? Он, пленник, обреченный вечно служить Тьме. С другой стороны, разве не в этом заключается изощренная ирония Эрлика? Чтобы самую важную правду своей жизни она узнала здесь, в Нижнем мире, от его же слуги. И он принял решение. Но не то, которое ожидала Кейта.

– Твои вопросы… они правильные, – сказал наконец мужчина, его голос снова стал ровным и отстраненным. – Но отвечать на них должен не я.

Азраил повернулся и снова пошел вглубь бесконечного ущелья-библиотеки.

– Пойдем. У меня есть для тебя одна книга.

Кейта нахмурилась.

– Какая-нибудь пустая книга о том, кем я могла бы стать? Ну нет уж, спасибо, я уже поняла этот урок.

– Нет, – ответил Азраил, не оборачиваясь. – Не пустая. Совсем не пустая. И это не твоя книга.

Они прошли еще несколько сотен шагов в почти полной тишине, мимо стеллажей, хранящих в себе молчание тысяч судеб. Наконец, Азраил остановился у самой дальней, самой темной ниши. Она, в отличие от других, была прикрыта тяжелой завесой из почерневшей кожи. Хранитель библиотеки отодвинул завесу.

– Эта книга, – сказал он, снимая с полки увесистый том, переплетенный в грубую, но прочную медвежью шкуру, – даст ответы на некоторые волнующие тебя вопросы. А на другие – заставит задать новые.

Азраил протянул удаганке книгу. Она была тяжелой, и от нее исходило едва уловимое тепло, словно внутри билось живое сердце. На обложке не было названия. Лишь один-единственный знак, вытисненный серебром. Тамга ее клана – голова медведицы.

– Что это? – прошептала Кейта.

– Древнее олонхо, которое не рассказывали в вашем айыле уже много зим. – ответил Азраил. – Эрлик-хан хранит его здесь, в самом надежном месте. Потому что боится его больше, чем любого оружия. Это олонхо о последнем настоящем дитя Тэнгри, которое жило в Среднем мире. И о том, что с ним стало.

Хранитель библиотеки отступил на шаг, давая ей пространство.

– Читай. А когда закончишь… мы продолжим наш путь к трону Владыки. Эрлик-хан любит, когда его гости приходят подготовленными.

Кейта опустилась на холодный каменный пол прямо там, в нише, прикрытой кожаной завесой. Она положила тяжелую книгу себе на колени и с трепетом провела рукой по грубой медвежьей шкуре. Тамга ее собственного клана смотрела на нее, как глаз из прошлого. Что могло быть в этой книге такого, чего так боится сам Владыка Тьмы? Она открыла первую страницу. Буквы, выведенные выцветшими чернилами на пожелтевшем пергаменте, были ей незнакомы. Это были древние руны, язык, который ее народ уже давно забыл. Но, к ее величайшему изумлению, едва она коснулась их пальцами, слова сами собой полились ей в голову, ясные и понятные, словно их нашептывал ей на ухо невидимый сказитель.

Это было олонхо. Оно рассказывало о давнем времени, когда еще только зарождалось лесное шаманство. Тогда, как и сейчас, в мир пришла великая беда. Не сушь, а бесконечные, холодные дожди, что гасили очаги и превращали землю в непроходимое болото. И тогда Великая Мать Тэнгри в очередной раз спустилась в Средний мир. Ее искру принял в себя мальчик из их, тогда еще совсем молодого, клана Созвездия Большой Медведицы. Его звали А́йан. Он был не таким, как все – не любил охоту и шумные игры, а любил сидеть у старых деревьев и слушать их истории. Мальчик мог часами разговаривать с рекой. Он был первым настоящим шаманом их рода. Книга рассказывала, как пробудилась его сила. Как он, подобно Кейте, столкнулся с проявлением силы Эрлика – страшным мором, что косил людей и зверей. Как он провел свое первое камлание и в одиночку, без наставника, нашел дорогу в Сердце Тэнгри. Как он получил благословение своей божественной матери и вернулся, наделенный невероятной силой. Айан был героем. Он остановил мор, изгнал абаасы, и земля снова начала дышать. Люди молились на Айана, называли его своим спасителем, своим богом на земле. Кейта читала, и ее сердце наполнялось гордостью. Вот он, предшественник великого шаманского клана! Практически ее брат по духу, хоть и разделенный с ней не одной сотней зим.

Но потом тон олонхо начал меняться, он становился мрачнее. Книга рассказывала, что, победив Тьму, Айан не смог победить главное – человеческую природу. Его сила была слишком велика. Другие кланы, сначала восхищавшиеся им, начали его бояться. Они видели в юноше не спасителя, а угрозу. Они шептались, что тот, кто может повелевать стихиями, может так же легко и уничтожить их. А внутри его собственного клана, его собственного народа, зародилось семя раздора. Люди перестали полагаться на себя. Зачем охотиться, если Айан может попросить духов привести зверя прямо к их порогу? Зачем лечить болезни, если он может исцелить одним прикосновением? Они начали не просто почитать его, а начали требовать. Народ превратил своего защитника в своего слугу!

Руки Кейты похолодели. Айан был одинок, абсолютно одинок. Его сила отделила его от тех, кого он так любил. Он был среди них, но уже не был одним из них. И тогда Эрлик, который лишь затаился, но не был побежден, нанес свой второй, самый коварный удар. Он не стал нападать с армией демонов, а начал нашептывать соседним кланам об угрозе, исходящей от талантливого юноши. Нашептывать его собственному народу о том, что Айан скрывает от них еще большую силу, что он мог бы сделать их бессмертными, но не хочет. Началась война. Но не война с Тьмой, а война людей против своего спасителя.

Последние страницы олонхо были пропитаны такой болью, что у Кейты выступили слезы. Они рассказывали, как союзные племена, ведомые ложью и страхом, напали на их айыл. Как его собственные соплеменники, которых он спас, стояли и смотрели, не зная, на чьей они стороне. Финал был ужасен. Айан, дитя Тэнгри, отказался использовать свою божественную силу против людей, против детей своей матери. Он вышел к ним безоружным, пытаясь достучаться до их сердец. И они убили его. Предали и убили, пронзив его сердце копьем, выкованным из метеоритного железа, подаренного им самим же для защиты от злых духов. Последнее, что было написано в книге, это то, что его душа не ушла ни в Верхний, ни в Нижний мир. Преданная людьми, она не смогла найти покоя. Она раскололась. Одна, светлая ее часть, вернулась к Тэнгри, а вторая, темная, полная боли и обиды, осталась в Среднем мире, став мстительным, могущественным духом – Абаасы-Тойоном, Великим Демоном, который с тех пор ненавидит и людей, и весь этот мир, который его предал.