Феникс. Код ошибки

Жуков первым пролез в пролом. За ним, стиснув зубы, протиснулась и Лика. Пространство сузилось до узкой, сырой трубы, где приходилось идти почти на корточках. Воздух стал еще тяжелее. И тут Лика услышала звук. Не стон, не крик. Приглушенный, далекий плач. Детский плач.

Ее кровь застыла. Артем.

Она рванулась вперед, не обращая внимания на окрик Жукова. Кирпичи цеплялись за одежду, царапали кожу. Плач то усиливался, то затихал, будто доносился по прихотливым лабиринтам вентиляции.

Каменный мешок

Тоннель вывел их в низкое, обшитое почерневшим деревом помещение. Погреб? Старая винотека усадьбы? В центре комнаты стоял деревянный стол, на нем – коптилка, чадившая жирным черным дымом. И вокруг стола – люди.

Их было пятеро. Трое мужчин и две женщины. Они не были похожи на выживших дачников или беженцев. Одежда – темная, практичная, камуфляж смешан с городским casual. У одного – короткоствол за поясом, у другой – самодельная дубинка с гвоздями. Их лица были жесткими, глаза – оценивающими, хищными. И в этих глазах не было ни капли того коллективного безумия, что было у зараженных. Здесь был холодный, расчетливый разум.

На полу, в углу, под присмотром худощавой женщины с обрезком трубы, сидели Даша и Артем. Дочь прижимала к себе брата, его лицо было заплаканным и грязным. Даша же смотрела на вошедших не со страхом, а с яростной, молчаливой ненавистью. На щеке у нее краснел свежий синяк. Артем был без одного кроссовка.

Лика издала звук, нечто среднее между стоном и рыком, и бросилась к детям. Ее остановил удар прикладом в грудь. Сильный, точный. Она отлетела к стене, закашлявшись.

«Мама!» – крикнули дети хором, но женщина с трубой грубо пригнула Дашу головой к полу.

«Тише, цыплята. Взрослые разговаривают», – сказал человек за столом. Он был старше других, с бритой головой и умными, холодными глазами крысы. Его называли Кротом. Он был тем, кто знал все старые тоннели и коммуникации в округе. Еще до Катаклизма он промышлял воровством и сбытом краденого, а теперь его знания стали стратегическим ресурсом.

«Кого Бог послал? – спросил Крот, разглядывая Жукова и Лику. – Вояка и… мамаша? Интересная парочка».

«Отпустите моих детей, – хрипло сказала Лика, с трудом поднимаясь. – У нас есть лекарства. Можете взять все».

«Лекарства? – Крот усмехнулся. – Это хорошо. Но нам нужно кое-что поважнее. Информация».

Жуков стоял вполоборота, оценивая расстояние до противников, их вооружение. Пять на одного. Шансов почти нет. Но он не опускал автомат.

«Какая информация? Вы кто?»

«Мы – новая администрация, – улыбнулся Крот. – А информация простая. Ты, вояка, откуда? Часть? Склад? Где твои? И ты, – он ткнул пальцем в Лику, – ты из того самого центра, да? Из „Вектора“?»

Ледяная рука сжала ее внутренности. Они знали.

«Я…я не понимаю».

«Не ври. Мы нашли пропуска у твоего мужа. Андрей Орлов, да? Он долго не разговаривал, но когда мы начали… возиться с детками, он стал очень сговорчивым».

Лика почувствовала, как мир плывет. Андрей. Где Андрей?

«Что вы с ним сделали?»

«Пока ничего. Он нам нужен. И ты нам нужна. Вы же ученые, да? Вы знаете, что это. И, может, знаете, как от этого защититься. Или как это обратить себе на пользу».

Один из бандитов, коренастый, с татуировкой паука на шее, заговорил: «Крот, смотри, она же вся в крови. Может, укушена?»

Все насторожились. Крот прищурился.

«Проверить».

Женщина с трубой и еще один мужчина направились к Лике. У нее не было выбора. Она выхватила из-за пазухи кроссовок и швырнула его в лицо женщине: «Держи! Он твой!» В замешательстве, женщина инстинктивно поймала обувь. Этой секунды хватило Лике. Она рванулась не к детям, а к столу, к коптилке. И опрокинула ее.

Горящее масло разлилось по дереву, вспыхнул скатерть. Огонь, жаркий и яростный, взметнулся к потолку. В комнате поднялась паника. Крики: «Пожар! Туши!»