Горькая нота

Лео повернулся к залу, и зал взорвался. Ариэль вздрогнула – звук эмоций был почти животным.

Но её внимание приковало не это.

А глаза. Холодные. Честные в своей отстранённости. Жёсткие и завораживающие одновременно. Так смотрят только те, кто слишком рано понял, что мир вокруг что-то забирает. И что нельзя показывать, сколько именно.

Она не привыкла к таким людям. Их взгляд тяжело выдерживать даже через экран.

Лео заговорил с залом – коротко, отрывисто, хрипловато. Голос красивый, глубокий, но что-то в нём… треснуло.

Ариэль подалась ближе к экрану. В конце фразы он едва заметно поморщился, будто слово резануло горло. Он сделал вид, что всё нормально, зал не заметил. Но она заметила.

– Ты врёшь, – тихо сказала она в пустоту комнаты, будто это был диалог.

Музыка началась. Лео пел, двигаясь легко, идеально точно. Свет падал ему на лицо, и оно становилось почти резным, холодно-красивым, почти ожесточённым. Он держал сцену так, будто рождён был для неё.

Но в конце припева случилось то, что заставило Ариэль выпрямиться.

Последнюю ноту он взял чуть ниже, едва заметно. Публика не услышала. Камера тоже не акцентировала.

Но для неё этот срыв был громче всего концерта. Он устает. Он скрывает. Он играет роль. Почему? От кого? Зачем?

Ариэль впервые почувствовала, что мир, который она презирала, может оказаться другим – не только блестящим, но и… опасно уязвимым.

Видео закончилось аплодисментами. Экран потускнел.

Тишина комнаты стала слишком плотной.

Она закрыла ноутбук. Секундой позже снова открыла, будто ей не хватило воздуха.

Внутренний голос осторожно, но настойчиво сказал: Ты ошибаешься в нём. Или слишком торопишься судить.

Она не хотела этого слышать. Не хотела думать о нём как о человеке.

– Это просто работа, – твёрдо сказала она себе. – Я не обязана видеть в нём… что-то ещё.

Но сердце глухо толкнуло в груди. Будто пыталось сказать: Берегись. Такие люди – опасность не снаружи. Они опасны тем, что заставляют смотреть внутрь себя.

Ариэль выключила ноутбук, потёрла лицо ладонями и легла на кровать.

Комната погрузилась в ночную тишину, редкое состояние для общежития, где жизнь обычно гремит за стенами, словно барабаны на репетиции. Сейчас же казалось, что весь мир затих, прижимаясь ухом к её следующему дыханию, ожидая, что она сделает.

Но Ариэль лежала на кровати неподвижно, словно старалась сама себя не тревожить.

Папка с логотипом NOVA лежала на столе – яркое пятно в темноте, как аварийный маяк. И от этого маяка сложно было отвести взгляд.

Каждый раз, когда она зажмуривала глаза, в темноту проникал образ Лео из видео: напряжённая линия шеи, сдержанная боль в голосе, взгляд, который не верил в тепло. Она ругала себя за то, что думает о нём вообще. Это её не касается. Это просто материал. Просто работа.

Но в груди жило ощущение, что всё это ложь. Что впереди что-то большее, чем задание редакции.

Она села. В помещении стало чуть светлее – от света уличного фонаря, пробивающегося сквозь щель в шторах. Тени скользнули по стенам.

Ариэль открыла ноутбук.

Экран вспыхнул, озарив её лицо холодным светом. Окошко текстового редактора было всё ещё открыто, то самое письмо Марку, которое она удалила. Но теперь пустота страницы казалась вызовом.

Отправить письмо с отказом? Сказать правду? Уйти с дороги, пока есть возможность?

Пальцы зависли над клавиатурой. Секунда. Другая. Третья.

И вдруг где-то глубоко внутри – не в голове, не в сердце, а будто в самой структуре её будущего – что-то тихо повернулось. Как музыкальная шкатулка, только начавшая играть.

Она открыла почту. Нашла переписку с Марком.

Пальцы дрожали так, что она едва не ошиблась строкой. Она уже почти нажала «Написать новое письмо», но рука остановилась на полпути.

Поймала своё отражение в чёрном экране телефона рядом. Увидела там девушку с тенью сомнения на лице и с чем-то ещё, почти неразличимым.

Страх? Да. Но и… смелость.

И вдруг она поняла: если она сейчас откажется, потом всю жизнь будет жалеть. Не о музыкантах. Не о стажировке. О том, что испугалась собственного будущего.

Она набрала короткое сообщение:

«Готова. Подтверждаю участие. Буду завтра в 9:00».

Без оправданий. Без лишних слов.

Каждая буква резонировала внутри неё, как удар по струне.

Палец завис над кнопкой «Отправить».

Это шаг? Нет. Это прыжок.

Она нажала.

Сообщение улетело мгновенно, словно давно ждало этого момента.

Ответ пришёл через семь секунд.

«Отлично. Пропуск будет готов. Не опаздывай.»

Семь секунд. И её жизнь встала на новый рельс.

Ариэль медленно закрыла ноутбук. Оперлась ладонями о крышку и позволила себе выдохнуть. Глубоко. Ровно. Словно впервые за день дышала полной грудью.

На секунду комната будто дрогнула. Тени стали гуще, воздух плотнее. В голове возникло ощущение будущего – туманного, опасного, огромного.

Словно кто-то за сценой уже готовился выйти. Словно чьи-то шаги, тяжёлые, уверенные, уже звучали где-то рядом.

Она встала, отошла к окну и приподняла штору. Город светился редкими огнями, как карта возможных дорог. Снег мягко па