Полная версия
Николай II. Трагедия
ГУЧКОВ
(вставляет слово,
спокойно и аналитично)
Любовь монарха – сила и опора.Но если эта крепость станет склепом,Где нет доступа никому, кромеВенценосца – опасно это.Опасно для него… и для державы.Нам нужен царь, открытый для совета,А не затворник в башне иль дворце,Где лишь одна царица – ключница.КНЯЗЬ ЩЕРБАТОВ
Верно, Александр Иванович!Вам, как человеку дела,Ведомы нужды государства. А она…Она глядит на нас как на чужих.«Немка»… Шепчутся уже в углах.ГРАФИНЯ КЛЕЙНМИХЕЛЬ
И набожна до чёрности, до странности…Весь день в молитвах. Это не по-царски.Царь должен быть на виду, как солнце.ГУЧКОВ
(глядя на Николая и Александру)
Он смотрит на неё, как на икону.А государство требует от властиНе только верностиВ любви супружеской,Но и супружества с самой Россией.Посмотрим… Сила духа —В испытаньях.А испытания ещё грядут.Гучков отходит от группы, его взгляд скользит по счастливой паре, по блестящей толпе. В его лице – не злоба, но тревога и холодная расчетливость.
НИКОЛАЙ
(Александре)
Не слушай их, не смотри. Их шёпот —Лишь ветра шелест. Наша любовь – ураган,Что сметёт все сомненья.АЛЕКСАНДРА
Я постараюсь, Ники. Я научусьБыть солнцем для твоих подданных. Но помни —Есть лишь один, для кого ты – вся Вселенная.И это – я…Они снова вместе. Но над их сиянием уже сгущается тень придворных пересудов, а фигура Гучкова, наблюдающего из глубины зала, предвещает будущие бури.
Занавес медленно опускается.
СЦЕНА 4. Кровавая коронация
Часть первая. Ходынская давка
Москва, Ходынское поле. Утро 18 мая 1896 года. Тысячи людей ждут начала раздачи царских гостинцев. Воздух гудит от голосов.
ПЕРВЫЙ МУЖИК
Слышь, даров-то на всех не хватит!Я от соседа слышал – там бочка с пивом однаНа всю Москву! И сайки —Как горох при дороге!ВТОРАЯ БАБА
Молчи, дурак! Царь-батюшка всех накормит!Вон палатки – до горизонта! Нам, значит,И кружки, и платки, и колбасу дадут!МОЛОДАЯ ДЕВКА
А я – за пряником с вензелем! Заветный!На память о дне таком – век хранить буду!Внукам покажу – с коронации государевой!Вдруг в толпе возникает движение. Крики с краю.
ПЕРВЫЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Даров не хватает! Кто смел – тот и съел!А опоздавшие – пусть шапки разбирают!ВТОРОЙ ГОЛОС
Кто не успел,, тот опоздалТРЕТИЙ ГОЛОС
Коль опоздаешь – воду лаптем хлебаешь.ЧЕТВЁРТЫЙ ГОЛОС
Кто первый встал, того и тапки.ПЯТЫЙ ГОЛОС
Вперёд! К палаткам!Кто первый – тот и молодец!Толпа приходит в движение, как одно существо. Начинается давка.
СТАРИК
(падая)
Люди! Опомнитесь! Христа ради!Душу за пряник продаёте!Его топчут. Крики нарастают.
ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПРИСТАВ
(отчаянно)
Стойте! Назад! Люди, чёрт вас побери!Там же рвы! Там траншеи не засыпаны!ПЕРВЫЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Ай, задавили!ВТОРОЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Мама! Помогите!ТРЕТИЙ ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
Детку мою… где детка?..Женский визг, хруст костей, стоны. Толпа превращается в месиво из тел.
РАБОЧИЙ
(пытаясь поднять упавшую женщину)
Чёрт! Да что ж вы, осатанели!За кусок колбасы жизни губите!Его самого сбивают с ног. Толпа идёт по живым.
Часть вторая. Коронация
Успенский собор в Кремле. Полный сияния и величия. Воздух густ от ладана и торжественности. НИКОЛАЙ и АЛЕКСАНДРА стоят под венцами. Митрополит возлагает на Николая корону.
МИТРОПОЛИТ
(громко и величаво)
Божиею милостию, мы, смиренный митрополит,Возлагаем на тебя венец царский…Да правдою и милостью правишь…Да защитит тебя десница Господня!Николай берет с подушки вторую корону и возлагает на голову Александры. Их лица серьезны, почти отрешенны. Гремит пушечный салют. Собор наполняется ликующим гулом.
ХОР
Многая лета, многая лета!Боже, Царя храни!НИКОЛАЙ
(про себя, глядя вдаль)
Велик и страшен сан… Господи, настави!Дай силы мне нести сей крест тяжёлый…Да не запятнаю я власти данной…И да правлю я в любви, а не в гневе.Часть третья. Тяжёлая весть
Парадные покои. Николай и Александра только что вернулись из собора. Они еще в полном царском облачении. Николай с облегчением улыбается.
НИКОЛАЙ
Свершилось, Аликс! Страх остался позади.Теперь мы – помазанники Божьи.Я чувствую – с минутой этойВ меня вошёл и дух отца, и деда.АЛЕКСАНДРА
Сияй, мой венец, для подданных твоих,Как солнце сияет для всего живого.Я счастлива…Вбегает растерянный министр ИМПЕРАТОРСКОГО ДВОРА ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ. Он бледен.
ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ
Ваше императорское величество…На Ходынском поле… Несчастье…НИКОЛАЙ
Какое несчастье? Говори!ВОРОНЦОВ-ДАШКОВ
Там… давка. Тысячи стекались за подарками…Кто-то крикнул, что булок не хватит…Бросились… Падали… Давили друг друга…Тысячи… Мертвые и раненые…Николай бледнеет. Он отступает на шаг. Корона на его голове кажется вдруг невыносимо тяжелой.
НИКОЛАЙ
Тысячи? На моей коронации?..Это… знамение? Господи, что же я наделал?(Кричит почти в отчаянии.)
Немедленно отменить все празднества!Объявить траур! Мы должны быть с народом!АЛЕКСАНДРА
(в ужасе, закрывая лицо руками)
Кровь… В день наш такой… кровь…Входит ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ, генерал-губернатор Москвы. Его лицо сурово.
ВЕЛ. КН. СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Ники, опомнись! Траур? Отменить бал?Бал у французского посла? Немыслимо!Это будет знаком слабости. Испуга.Европа подумает, что в России – хаос.НИКОЛАЙ
Но кровь, Сергей! Кровь моего народа!Как я посмотрю в глаза вдовам, сиротам?ВЕЛ. КН. СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Ты посмотришь в глаза Европы, император!Долг превыше чувств. Монарх скорбит в душе,Но для подданных – он воплощение силы.Поедешь на бал. И будешь улыбаться.Таков наш крест. Ты должен.Николай смотрит то на одного, то на другого. В его глазах – мука. Он подавлен.
НИКОЛАЙ
(тихо, сдавленно)
Должен… Всегда – должен.Ни минуты быть собою…(Помолчав, опускает голову.)
Хорошо. Пусть будет так. Едем на бал.Часть четвёртая. Кровавая жатва.
Вечер. Те же места. Полиция выносит трупы. ЖЕНЩИНЫ в траурных платках.
ПЕРВАЯ ЖЕНЩИНА
(над телом мужа)
Ванюшка… родимый…Зачем пошёл?Говорила – сиди дома…Нет, царя захотел увидать…А царь-то… царь-то где был?На балу, поди…ВТОРАЯ ЖЕНЩИНА
(качая мёртвого ребёнка)
Дитятко моё бедное…Из-за кружкиЭмалированной…Из-за платочка цветного…Жизнь отдал…На коронации царской…ПОЛИЦЕЙСКИЙ
(отворачиваясь)
Господи… И зачем яВ полицию пошёл…Лучше бы на фронте погиб…Чем такое видеть…Сумерки сгущаются. По полю бродят санитары с фонарями.
САНИТАР
(товарищу)
Тыщу, поди, наберётся… А то и больше…И все – из-за слуха дурацкого…А царь-то, слышь, на бал к французу поехал…Как ни в чём не бывало…ВТОРОЙ САНИТАР
(крестясь)
Тише… Не гневи Бога…Это знамение… Не к добру…Короновался на крови —На крови и закончит…(Вдали гремят фанфары с бала. На поле – тихий плач.)
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЙ ХОР
(за сценой)
Вот она – цена царской милости —Кровь за пряник, смерть за кружку…И первый звон прозвучал над троном —Ещё далёкий, но неумолимый…Часть пятая. Бал
Роскошный зал в доме французского посла. Музыка, смех, блеск. Николай и Александра механически, машинально, отрешенно кружатся в танце. Их улыбки натянуты, глаза пусты. В толпе гостей, прислонившись к колонне, стоит ГУЧКОВ. Он наблюдает за царственной четой с холодным презрением.
ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ
(шепотом)
Какой блеск! Какое величие!ДРУГОЙ ГОЛОС
А слышали, на Ходынке-то… тысячи…ПЕРВЫЙ ГОЛОС
Тсс… не к месту. Видите – их величества веселы.Значит, не столь уж и страшно то, что было.Гучков отворачивается от танцующих и глядит прямо в зал, словно обращаясь к зрителям.
ГУЧКОВ
Народ давился в грязи за ковригу,Чтоб крикнуть «ура!», увидев лик царя.А он… он вальс танцует.Видимость спокойствияВажнее для него, чем жизни тех,Кто за него и умер бы, не дрогнув.(Горько усмехается.)
Вот она – цена народной жизни.Один бал.Николай, проходя в танце мимо, на мгновение встречается с ним взглядом. В глазах императора – бездонная мука и стыд. Но ноги его все так же четко отбивают па вальса. Музыка звучит все громче, переходя в траурный набат.
Занавес.
Часть шестая. Следствие и милость
Кабинет Николая в Кремле. Июнь 1896 года. Министры и следователь. Читается отчёт.
СЛЕДОВАТЕЛЬ
(читывает, потупя взор)
«…Тысяча триста восемьдесят девять душ погибли,Тысяча триста – искалечены навеки.Причины: поле, изрытое словно после сечи,Слухи о скудости даров, охраны малость…»НИКОЛАЙ
(бледнея)
Продолжайте… Я должен всё знать…Каждая цифра – как нож в сердце…СЛЕДОВАТЕЛЬ
«…Раздатчики, спасая будки свои,Кульки в толпу швыряли, смуту умножая…Охраны – тысяча восемьсот душ на сто тысяч —Капля в море… Рвы стали могилами…»(Пауза. Все молчат.)
Перед Николаем стоят обер-полицмейстер ВЛАСОВСКИЙ и ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ СЕРГЕЙ.
ВЛАСОВСКИЙ
(дрожа)
Виноват, Ваше Величество… Не уследил…Но кто ж знал, что народ, как зверь, ринется…ВЕЛ. КН. СЕРГЕЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ
Я, как генерал-губернатор, отвечаю…Но разве могли мы предвидеть такое безумие?НИКОЛАЙ
(встаёт, голос дрожит от гнева и боли)
Безумие? Вы называете это безумием?Когда по вашей вине матери детей теряют?Когда траншеи, оставленные вами же,Могилами для подданных там стали?Это не безумие – это преступление!Николай садится, берёт перо. Все замирают.
НИКОЛАЙ
Власовский… Снимаю с должности…Но… пенсия… пятнадцать тысяч… пожизненно…Не могу я оставить слугу без куска хлеба…ВЛАСОВСКИЙ
(падая на колени)
Благодарю, Ваше Величество! Милостивейший!НИКОЛАЙ
(обращаясь к дяде)
А вас… вас, дядя… не трону…Семья… честь имени… Но знайте —Совесть ваша должна быть вам судьёю…Сергей Александрович молча кланяется. Николай подписывает бумаги о помощи.
НИКОЛАЙ
Восемьдесят тысяч – на всех пострадавших…Пособия: пятьдесят – тысяча рублей…Погребение – казённый счёт…Приют для сирот – устроить…МИНИСТР ФИНАНСОВ
(робко)
Ваше Величество…Это же огромные суммы…Казна и так истощена коронацией…НИКОЛАЙ
(вспылив)
Молчи! Лучше казну истощить,Чем совесть! Подписываю!И чтоб каждая копейка дошла!Или отвечать будете!Часть седьмая. Народный суд
Улицы Москвы. Народ читает объявления.
ПЕРВЫЙ МЕЩАНИН
Слышали? Власовскому – пенсия!Как за достойнейшую службу!А нашим – по грошам!Вот она, правда-то царская!ВТОРАЯ ТОРГОВКА
А дядю-князя – и не тронул!Знать, человек родной по крови!А наша кровь – водица…СТУДЕНТ
(горячо)
Запомните этот день, друзья!Когда царь предпочёл родственную кровь —Народной! Это начало конца!Короновался на крови – на крови и падёт!Часть восьмая. Монолог Николая
Николай один в кабинете. Перед ним – списки погибших.
НИКОЛАЙ
(перебирая листы)
Восемнадцать лет… Двадцать… Тридцать…Все шли на праздник… А нашли смерть…И я… я танцевал в тот вечер…Долг требовал… а сердце разрывалось…Берёт корону, смотрит на неё.
Тяжела ты, корона… Но ещё тяжелее —Бремя этих душ… Этих слёз…Начал правление с трагедии —Чем же закончу? О, Господи, вразуми…Занавес медленно опускается.
Слышен плач женщин и мерный стук метронома.
СЦЕНА 5. Семейное счастье и проклятие крови
Царское Село. 1904 год.
Часть первая. Идиллия
Солнечная гостиная в Александровском дворце. Воздух напоен ароматом цветущих яблонь. ВЕЛИКИЕ КНЯЖНЫ – ОЛЬГА, ТАТЬЯНА, МАРИЯ, АНАСТАСИЯ – играют в лото. АЛЕКСАНДРА ФЁДОРОВНА вышивает у окна. НИКОЛАЙ читает газету, с нежностью поглядывая на дочерей.
ОЛЬГА
(разбирая фишки)
Пятьдесят один! У меня есть!ТАТЬЯНА
(строго)
Сестра, не торопись. Ты снова путаешь ряд.АНАСТАСИЯ
(вертясь перед зеркалом)
А я – сорок четыре!Я почти выиграла!Смотрите, как яТанцую менуэт!Анастасия делает забавный пируэт. Все смеются.
МАРИЯ
(тихо, отцу)
Папа́, а ты когда ещё возьмёшь нас на яхту?Там так хорошо… и нет этих церемоний.НИКОЛАЙ
(откладывая газету)
Скоро, моя крошка. Очень скоро.Вот только дела государственные…(Вздыхает, смотрит на жену.)Но здесь, с вами, я забываю о троне.Здесь я – просто отец. И это – счастье.АЛЕКСАНДРА
(поднимая на него взгляд)
Наш тихий мир, наш островок покоя.Четыре розы… и ни одного шипа.Господь милостив.Часть вторая. Наследник
Входят ВРАЧ и АКУШЕРКА. Лица их торжественны. Акушерка держит на руках запеленутого младенца.
ВРАЧ
Ваше императорское величество!Поздравляю! Господь даровал РоссииНаследника!Николай застывает на мгновение, затем стремительно подходит и берет ребёнка на руки. Руки его дрожат.
НИКОЛАЙ
Сын… У меня сын! Алексей…Имя предков наших… Слышишь, Аликс?Мальчик! Здоровый мальчик!АЛЕКСАНДРА
(с молитвенно сложенными руками)
Слава Тебе, Господи! Свершилось!Династия спасена… Мой мальчик…Мой долгожданный…Все дочери окружают отца, встают на цыпочки, чтобы разглядеть брата. Радость, всеобщее ликование. Слышен праздничный колокольный звон и пушечный салют вдали.
ОЛЬГА
Он такой маленький! И волосики светлые…
АНАСТАСИЯ
Я буду его защищать! Я самая смелая!Николай целует лоб жены. В его глазах – слёзы счастья.
НИКОЛАЙ
Теперь всё совершенно. Наш союзБлагословен и небом, и Россией.Вот он – наследник! Будущий царь!Я вижу в нём продолженье всех начал…Часть третья. Проклятие крови
Проходит несколько недель. Та же комната, но свет стал холоднее. Николай один, он стоит у того же окна, но выражение лица у него разбитое. Входит Александра. Она не плачет, но её лицо – маска ужаса и отчаяния.
НИКОЛАЙ
(не поворачиваясь)
Опять… синяк. Без всякой причины.Кровь не останавливается… два дня.Он плачет… плачет от боли, а я…Я не могу ничего сделать. Ничего!АЛЕКСАНДРА
Молчи! Не говори об этом вслух…
(Подходит ближе, голос её прерывается.)
Врачи сказали… Гемофилия.Проклятие… проклятие моей крови.Мой дядя… брат… они умерли от пореза.А теперь… мой сын… мой мальчик…НИКОЛАЙ
(оборачивается, в его лице – растерянность и гнев)
За что? Чем мы провинились, Аликс?Мы добродетельны, мы любим друг друга…Мы просили у Бога только этого сына!И он нам его дал… но с каким знаком!Со знаком Каина… нет, хуже!АЛЕКСАНДРА
(дико)
Это наказание! Наказание за грехи…Мои грехи… или твои… или всей династии.Романовы прогневали Бога… и караПадает на невинного… на младенца!О, Боже мой, Боже мой… за что?Она падает на колени перед киотом.АЛЕКСАНДРА
(шепчет истово)
Смилуйся… отведи эту чашу…Возьми мою жизнь…Но пощади его!Я всё отдам… всё…Николай смотрит на молящуюся жену, потом снова в окно, на безмятежный парк.
НИКОЛАЙ
(тихо, словно самому себе)
Наследник… будущий царь…Который может умереть от царапины.Какой жестокий парадокс, Господи!Ты дал мне всё… и всё отнял в одночасье.Что за сила, враждебная и тёмная,Следит за нашим родом и смеётся?Рок… Рок висит над нами, Аликс.Не мы им управляем, а он – нами.Александра поднимается с колен. В её глазах появляется странный, почти фанатичный блеск.
АЛЕКСАНДРА
Нет. Я не приму этого. Я буду бороться.Если врачи бессильны… есть иная сила.Сила веры… Сила тех, кто говорит с Богом.Я найду того, кто исцелит его.Я найду святого старца… или чудотворца.Я продам душу, но спасу его!Она стремительно выходит. Николай остается один. Он подходит к колыбели, где спит Алексей, и смотрит на него с бесконечной болью.
НИКОЛАЙ
Спи, мой мальчик… Спи, царевич…Мир жесток к тебе… и ко всем нам.Какое царство ты унаследуешь?Царство боли… или царство, что рухнетПод тяжестью этого проклятия?Он медленно опускается на стул у колыбели и застывает, словно надгробие. Свет гаснет, оставляя его в полной темноте.
Занавес.
АКТ II
СЦЕНА 1. Дядюшкино наследство
Часть первая. Спор о флоте
Кабинет Николая в Зимнем дворце. ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ (Сандро) развернул перед царём чертежи новых кораблей.
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
Смотри, Никки! Броненосцы по типу «Мэна»!Трёхорудийные башни!Скорость двадцать узлов!А у нас что? Деревянные корыта,Что и против японских шхун не устоят!НИКОЛАЙ
(отводя глаза)
Знаю, Сандро… Знаю… Но дядя Алексей…Ему это не понравится… Уверен…Он флот как свою вотчину держит…АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
(с страстью)
Так заставь его потерпеть! Это долг твойПред Россией! Или хочешь гибели?Когда наши моряки из-за дряхлых судовКо дну пойдут? Ты ведь царь, Никки!Николай отходит к окну, смотрит на Неву.
НИКОЛАЙ
(тихо, монотонно)
Что я могу с ним сделать? Он же брат отца…Любимый брат… При Александре IIIОн флотом командовал… Традиции…Все услышат его крик во дворце…АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
(подходя ближе)
Тем лучше! Кричит – значит, нарушил этикет!Прекрасный повод в отставку отправить!И в аудиенциях отказать! Пора, Никки,Родственников с государственных дел удалять!НИКОЛАЙ
(горько усмехаясь)
Уволить дядю Алешу? Да ты с ума сошёл!Он матери моей всё сердцеРастревожит, сёстры застонут…Нет, уж лучше с дядями как-нибудь уживёмся…Николай поворачивается, смотрит на Сандро с лёгкой укоризной.
НИКОЛАЙ
Знаешь, Сандро, думаю я…За время твоего в Америке пребываньяТы большим либералом стал. Всё – реформы,Всё – ломать да менять… А традиции?АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
(всплеснув руками)
Традиции? Традиции – это когда флот тонетИз-за того, что дядя ворует на ремонте?Когда матросы за старые броненосцыЖизнь отдают? Это ли традиция, Никки?НИКОЛАЙ
(садясь в кресло, устало)
Всё сложно, Сандро… Ты не понимаешь…Одни дяди на флоте, другие в армии…Все – Романовы… Все – родня…Как тут прикажешь? Как решишься?В глубине кабинета возникает тень АЛЕКСАНДРА III.
ТЕНЬ АЛЕКСАНДРА III
(грозно)
Слабак! На троне – тряпка, а не царь!Я бы давно уж Алексея с флота снял!Не по чину он взял – по чину и ответит!А ты – дядей боишься! Стыд и срам!НИКОЛАЙ
(вставая, взволнованно)
Отец… Но как? Они же семья…ТЕНЬ АЛЕКСАНДРА III
Семья? Россия – вот семья твоя!А эти дядья – нахлебники на теле её!Покаешься, сынок… Ох, покаешься…Тень исчезает. Николай остаётся бледный, дрожащий.
Александр Михайлович собирает чертежи.
АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ
(с горькой иронией)
Ну что ж… Оставим дядю АлексеяФлотом командовать… по-старому…А я… я поеду в Крым… На яхте…На той, что ещё способна плавать…(Уходит, не прощаясь)
Николай остаётся один.
НИКОЛАЙ
(один, беря портрет дяди Алексея)
Милый дядя… Прости меня… Не могу я…Не могу приказать тебе… Лучше уж флот…Лучше уж Россия… чем семейный раздор…Ведь ты же семья… А семья – это главное…Занавес медленно опускается. Слышен отдалённый гудок корабля – словно предвестник Цусимы.
СЦЕНА 2. Накануне
Кабинет Императора в Зимнем дворце. Январь 1904. НИКОЛАЙ II стоит у карты Дальнего Востока. Перед ним – ВИТТЕ, ПЛЕВЕ, БЕЗОБРАЗОВ.
ВИТТЕ
(взволнованно)
Ваше Величество! Казна истощена до дна!Не тратьте миллионы на новые броненосцы!Япония не осмелится поднять на нас оружье —У них нет денег, нет сталелитейных заводов!До тысяча девятьсот шестого года – ни шагу!БЕЗОБРАЗОВ
(страстно)
Зачем нам пушки? Лесная концессия – вот ключ!Мы тихо войдём в Корею под видом дровосеков,И, как червяк в яблоке, проточим её насквозь!Построим дороги – и край их нашем станет!ПЛЕВЕ
(холодно)
Вы оба слепы! Внутри – бунт, забастовки, смута!Народу нужно зрелище! Маленькая война —Как глоток водки для больного! Быстрая победаВернёт престиж трону и заткнет рты либералам!Николай молча выслушивает, проводя рукой по карте Маньчжурии.
НИКОЛАЙ
Довольно! Судьба империи – не торговая сделка!(Обращается к Витте.)
Ты считаешь деньги, как купец лабазный!(К Безобразову.)
Ты предлагаешь красться, как вор в ночи!(К Плеве.)
А ты – лечить язвы кровию чужою!Министры замирают. Николай отходит к окну.
НИКОЛАЙ
(один, глядя в ночь)
Мне выпал жребий – нести сей крест власти,Родившись в день Иова Многострадального.Как тот библейский страдалец, теряющий всё,Я чувствую – судьба готовит мне испытанье.ПЛЕВЕ
(вкрадчиво)
Ваше Величество, чтобы удержатьРоссию от революции, нам нужнаМаленькая победоносная война.Народ, объятый патриотическим жаром,Забудет о внутренних смутах и неурядицах.Николай поворачивается к министрам с внезапной твёрдостью.
НИКОЛАЙ
Решение принято. Флот получит кредиты!Концессия в Корее будет нашей заставой!И если Япония осмелится напасть —Мы покажем им мощь русского оружия!ПЛЕВЕ
(тихо Витте)
Видишь? Он упрям, как бык,Но только в мелочах,В вопросах частных, узких,Кредитах или балете,И слаб, как малое дитя,Когда идёт речь о широком.С трудом он слушает доклады,Не любит с детства слова «надо».Он самовластен. и самолюбив—Боится он, что рухнет миф,Что он – хозяин земли русской.Не любит государства он дела.Лучше война, чем признать,Что корона ему тяжела.Николай подходит к карте, его тень падает на Японию.
НИКОЛАЙ
(про себя)
Власть – не дар. Власть – крест, что жжёт плечи.И я должен нести его до конца,Хотя бы дорога вела в пропасть…Хотя бы кровь лилась рекой…Министры раскланиваются и по жесту Николая уходят.
Кабинет в Зимнем дворце. Ночь. Николай один у окна, смотрит на спящий город
НИКОЛАЙ
Вот он – крест, что мне дан от рожденья.В день Иова… о, горькое знаменье!Тот страдалец, лишённый всего,Богом избранный для страданья земного…И мне ль, слабому, власть эту нести?Эту ношу, что давит на плечи?(Берёт в руки царские регалии)
Вот корона – не лавры в ней, нет!Терновый венец в её злате сокрыт.Вот держава – не яблоко сада,А тяжёлый, как мир этот, шар.И скипетр – не опора, а плеть,Что бьёт по тебе, чуть дрогнет рука.Я рождён для тиши кабинетов,Для прогулок с детьми по аллеям…Но я слушать должен советыМинистров, что для меня лакеи.Да, судьба возвела на престол,Где вздохи мои – суть законы,Где ошибки цена – миллионы,Где луч славы – для сердца укол,Где простая любовь – уже слабость.(Подходит к портрету Александра III)
Отец… исполин… как мне быть?Ты держал эту власть, как титан,А я… я всего лишь смертный,Мечтавший о мире и книгах,А не о троне, где каждый сосед —Или льстец подлый, или изменник.Вот министры спорят, как торгаши:«Война нужна!» – «Нет, мир и покой!»А я меж ними – мальчик на троне,Что должен решить – чья возьмёт?И каждый совет – как петля на шее,И каждый приказ – как приговор.(Останавливается у карты России)
