Неуд

Неуд

Марк Скворцов

© Марк Скворцов, 2025

ISBN 978-5-0068-7213-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Неуд

«Знать тьму внутри себя – лучший способ справиться с тьмой в других»

Карл Густав Юнг

Пролог. Поливальная машина

Софья споткнулась и, потеряв равновесие, с размаху уткнулась лбом в пыльную, покрытую чешуйками старой штукатурки стену. Она сползла вниз, царапая лицо о неровную поверхность, и наконец упёрлась коленями в потрескавшийся бетон пола. Она оттолкнулась от стены здоровой рукой и звонко хохотнула, тут же спешно прикрыв ладонью свой непослушный рот. Секунду спустя она всё же не сдержалась и громко заливисто засмеялась в тишине темного подвала.

Шлепнув себя по губам перемазанной кровью ладонью, она разразилась новым приступом хохота. Высунула язык, фыркнула и, наконец-то развернувшись спиной к стене, вжалась в густую, липкую темноту.

Она тщетно старалась успокоить саднящие от долгого смеха голосовые связки и переключить внимание своего пульсирующего сознания на какое-нибудь другое, более полезное для неё в этих обстоятельствах действие, но и в этот раз ничего не получилось. Она тихо кашлянула, сдерживая новый приступ разрывающей её изнутри истерики, и, оттянув голову к груди, со всей силы ударилась затылком о монолит стены. Софья снова ничего не почувствовала и в очередной раз коротко хохотнула в темноту.

Просидев так с десяток секунд, она развернула голову левым ухом ко входу в помещение. Сквозь далёкий размеренный звук падающих капель воды наконец-то услышала шаги. Девушка улыбнулась, зажмурила глаза и впилась побелевшими пальцами здоровой руки в бетонную плиту пола. Услышав, как трескаются на её коже мелкие осколки разбитой лампы, она подняла ладонь и поднесла её поближе к расширенным зрачкам.

– Вот ты где, – ровный голос прозвучал совсем рядом.

– Кто не спрятался тот не виноват? Ха-ха! Офигеть! Волшебство какое-то! Мне вообще не больно! – Софья протянула утыканную осколками руку в сторону голоса. – Эй, я очень плохо прячусь, да? Как ни бегай, как ни прячься… Я всё равно умру? Раз, два три, четыре, пять, смерть идёт тебя искать. – Она усилием воли прогнала надоевшую ей улыбку и устало выдохнула.

– Конечно умрешь. Ты уже потеряла очень много крови.

– Правда? Кровь! Кровища! Кровяка! Хм… Это вот эта, что ли? А почему она черная? А она всегда была чёрной? Ха! А это вообще моя рука? – Софья подняла перед лицом изуродованную острым лезвием скальпеля конечность и начала махать ей из стороны в сторону, разбрызгивая тёплую кровь. – Гляди! Я поливальная маши-и-и-ина! Кому полить улицы кровищей? Ха-ха!

– Рекомендую умереть, пока боль не вернулась.

– О… Как мило. Спасибо за заботу. Ну и как это сделать? – Девушка вставила палец в рану и подцепила наполовину обломанным ногтем тонкую кроваво-белую жилку. – Ого! Смотри! Если потянуть тут, то палец двигается! Забавно! Туда… Сюда. Вверх… Вниз. Фу! Теперь палец липкий… Есть влажная салфетка? Ха-ха!

– Вот, – голос протянул ей заляпанное засохшей грязью донышко зелёной бутылки.

– И что? Может… Полоснуть по горлу?

– Нет. Расширь этим рану. Будет больше крови, – голос отошёл на несколько шагов и включил фонарик на смартфоне, направив яркий луч в лицо Софье.

– Ммм… А это дельный совет… Даёшь больше чёрной крови! – Софья приложила осколок к руке и, не изменив выражения лица, принялась ритмично пилить свою плоть.

– Что ты сейчас чувствуешь? – спросил голос.

– А? Кто? Я? А… Да ничего, – Софья безразлично дёрнула плечами и слизнула с губ солёные брызги.

– А о чем думаешь?

– Думаешь? Кто? А… Опять я? Да в целом… Только о брате, – ответила Софья, продолжая разрывать зазубренным стеклом свои мышцы.

– Хм… У тебя есть брат? Что бы он сказал, увидев тебя сейчас?

– Сначала поругал бы за то, что я под кайфом. Ха-ха! Он бы охренел, честное слово! А потом… Потом обнял бы. – Девушка мечтательно закатила глаза. – И наверняка процитировал бы что-нибудь из Библии. – Софья вернулась в реальность тёмного подвала и уставилась на распоротую руку.

– Так-так-так… Что-то не идёт дальше. Это что там такое? А… Эта ваша никчемная стекляшка уперлась в кость! Это же кость, да? Ха-ха! Вау! Тот самый момент когда добрался до косточки в курином крылышке… Мммм… Вкусно! Так… У меня закружилась голова…

– Это признак скорого конца, – голос выключил фонарик на смартфоне и снова подошёл ближе. – Да. Всё. Сейчас резко упадет давление, и ты провалишься в… В сон.

– Ну наконец-то! Черная кровь… Да уж… Так сложно и долго умирать… Очень плохо. Очень. Сервис смерти хромает! Напишу отзыв с того света чтоб вам тут пусто было! Ха-ха! Но, знаешь, это… Интересно. Хотя, я вот, честно, наверное, просто устала умирать. Устала пилить… И перемазалась вся… Я бы, конечно, в следующий раз попробовала другой способ. Ой… А какой такой следующий раз? Ха-ха! Такой путь можно пройти один раз! Да? Да, да! Вижу что нет аргументов против! Один раз и точка! Ха! Или нет? Можно два? Дайте два! Ха-ха! Но нет… Смерть, сука, приходит лишь однажды… Уууу… Что за каша в голове… Куда-то всё поехало… Поплыло… Эй, я уже почти не вижу твоего лица.

– Не чёрная, – голос пропустил мимо ушей предсмертный монолог студентки, – красная, как и у всех. Это был отличный эксперимент.

– О да… Но, видимо, не для меня. Знаешь, я так ничего и не поняла… Просто сижу, умираю. Валяюсь в грязи. Вся в луже чёрной кровищи из поливальной маши-и-и-ины! Ха-ха! Ладно, ладно… Больше не буду брызгаться, обещаю. Но знай – ты тоже умрёшь.

– Конечно. Мы все когда-нибудь умрем.

– Я не об этом. – Софья бессильно опустила искалеченные перепачканные руки на заляпанные густой кровью джинсы и упёрлась затылком в кирпичную стену. – Без шуток. Мой брат придёт и убьёт тебя. И у тебя тоже будет черная кровь… И тоже – один раз и точка. Убьёт тебя один раз. Понятно, да?

– Возможно. Хочешь ему что-то передать?

– Хочу… А ты передашь? Точно? Ну ладно… Лови сообщение. – Софья уронила голову на грудь. – Скажи ему что… Что ему обязательно надо разобраться с отцом. Скажи что так не может дальше продолжаться, хорошо? Пусть разберётся. Он поймёт.

– Передам. Если придёт. Ещё что-то?

– Нет. Всё… Хотя… Ты знаешь, кое-что скажу ещё. Ты редкая тварь, Кр… р… р. – Девушка выпустила тонкую струйку крови изо рта и улыбнулась в последний раз.

– Прощай, Долгова.

Глава 1. Гладильная комната, паук Валера и очень вкусные спагетти

Дождь начался ещё на станции пересадки – мелкий, холодный и очень настойчивый. Он сопровождал автобус всю дорогу, барабаня по крыше сотней тонких пальцев. Марк прижался лбом к запотевшему стеклу и наблюдал, как капли размывают очертания быстро приближающихся университетских корпусов. Здания словно вырастали из тумана – старый жёлтый кирпич, блёклая штукатурка, узкие высокие окна и тёмные крыши, похожие на ножи, вонзающиеся в низкое небо.

– Ну вот и он. Те самые гниющие зубы на окраине города, – Марк вслух процитировал строчку из последнего письма сестры.

Автобус резко затормозил, швырнув его вперёд. Водитель – жилистый мужчина с сигаретой за ухом – даже не обернулся.

– Конечная. «Рассвет», – проскрипел он, словно слова обжигали ему язык.

– Вижу, – отозвался Марк, подхватил свою небольшую сумку с соседнего сиденья и начал протискиваться между опустевшими за время поездки рядами старого рейсового автобуса, который, казалось, настолько хорошо знал эту дорогу, что мог бы доехать сюда сам, без водителя. Дойдя до передней двери, он посмотрел на водителя через отражение в стекле и на секунду задержался.

– Курение убивает, – бросил Марк и, выхватив сигарету из-за уха старика, выскочил под ледяную морось дождя.

– Чертов ублюдок! – услышал он из-за дверей крайне злой и не менее удивленный голос. – Чтоб тебя с педиками поселили, говнюк!

Марк, не оборачиваясь, щёлкнул зажигалкой, обещая себе, что это будет последняя сигарета в его жизни. В этот раз – точно. Прикрывшись рукой от дождя и ветра, он сумел поймать пламя на кончике сигареты. Глубоко затянулся.

А дождь всё усиливался. Самые живые и настойчивые из капель сразу проникли за воротник и поползли по спине мерзкой змейкой. Автобус сзади заскрипел, застонал и, плюнув в него очередной порцией мата, пополз прочь, оставляя парня одного перед массивными университетскими воротами.

Марк поднял глаза и стал рассматривать нависающий над ним неприветливый главный портал в университетский кампус – огромные массивные деревянные двери с выщербленными ступенями перед ними. Надпись «Университет „Рассвет“. Знание – вне морали. Истина – вне сострадания» над дверями почти стёрлась, оставив лишь призрачные тени букв.

Марк затянулся последний раз, отбросил недокуренную сигарету в лужу, где она захлебнулась с тихим шипением, и с силой толкнул створку тяжёлой двери ладонью. Дерево не поддалось. Он пнул сраную калитку ногой, но она, поглотив звук удара, снова проявила свою непоколебимую прочность. Марк покрутил головой по сторонам – нашёл слева от двери маленькую кнопку домофона, спрятанную под небольшим металлическим навесом, и шагнул в её сторону.

– Марк Долгов, студент третьего курса. Перевёлся из СКУ, – сказал он, когда от прикосновения его мокрого пальца над кнопкой загорелся красный огонёк.

– Кто? Откуда? – из динамика раздался тонкий женский голос.

– Северный Классический. Марк Долгов. Перевелся на юридический факультет.

– Ожидайте.

– Как скажете. Не спешите. Я пока тут позагораю. Погода шепчет, – съязвил Марк и прислонился плечом к стене рядом с кнопкой.

От нечего делать он стал гипнотизировать взглядом оставившую его в одиночестве погасшую лампочку домофона, в надежде, что его достаточно скоро пустят на территорию кампуса и он не успеет промокнуть насквозь. Рассматривая срывающиеся с маленького козырька капли и провожая их ребяческим ууииииу, Марк краем глаза заметил небольшую нацарапанную рядом с кнопкой вызова надпись: «Не ищите меня».

– А вот и станем, – зачем-то произнёс Марк вслух.

– Вы что-то сказали? – неожиданно спросила из-под навеса ожившая лампочка.

– Мысли вслух. Ну что, впустите? – спросил Марк.

– Да, мы Вас нашли. Добро пожаловать. Как войдёте, идите прямо – вы не заблудитесь. Вас встретит на входе дежурный и проводит в администрацию для окончательного оформления. А потом уже заселитесь. Кстати, дверь открывается, если потянуть её на себя, – саркастично закончила разговор лампочка.

– Вот как? Спасибо, что предупредили, – ответил Марк в уже погасший огонёк, сделал пару шагов назад от двери и ещё раз внимательно её осмотрел. Однако он не смог найти по бокам петель, чтобы понять принцип работы механизма этой сраной калитки. А вот ручку он наконец-то увидел.

Марк крепко схватился за холодную железяку и потянул дверь на себя. Он просунул сумку в образовавшийся проход и следом вошёл сам. Кампус встретил его образцовой утренней тишиной, которую особенно хорошо можно прочувствовать только в такой вот противный дождь. От двери прямо, без изгибов и поворотов, уходила широкая асфальтированная дорога, которая упиралась в самый большой гнилой зуб университета – видимо, главный корпус. Он вдохнул влажный воздух полной грудью, поправил воротник пальто, который, как ему показалось, окончательно зажевал верхнюю часть его рубашки, и, перехватив сумку поудобнее, быстрым шагом направился в сторону «Рассвета».

…

– Это жилой корпус. Второй этаж. Ты же пролёты считать умеешь? Умеешь же? Прям до двух? Ну молодец! Это где же такого умного студента перехватили… Надо же! Ладно, ладно, не смотри так на меня – я шучу. Пойдём дальше. Вот – здесь находятся жилые комнаты нашего общежития. А в ту сторону по коридору расположены уборная и гладильная комната, – переходя на шёпот, произнёс Миша, указывая руками на длинный коридор перед собой. – Но сразу отвечу на самый распространённый вопрос, касательно названия этого тёмного кабинетика: обычному студенту не стоит заходить в неё после отбоя. Особенно в надежде, что он там что-то сможет погладить, – он заговорщически усмехнулся. – У нас название этой комнаты стало почти нарицательным. Если зайти туда после наступления темноты, можно столкнуться с группой студентов, страдающих бессонницей и преследующих определённые интересы. Они там обычно поджидают молодого и неосторожного первокурсника. Если ты понимаешь, о чём я.

– Это не моя история, – серьёзно ответил Марк. – А сколько комнат на этаже? Меня к кому-то подселят?

– Тебе повезло, будущий юрист. Смотри, в этой части здания, дальше по коридору, вон за тем поворотом есть старые комнаты, которые по какой-то причине избежали тотальной реконструкции. Ох, и доставила она нам тогда всем хлопот. Одна душевая на на три этажа – то ещё развлечение, скажу я тебе. – Миша развернулся и двинулся в противоположную сторону коридора, с каждым шагом съедая не меньше метра тёмно-серого пола. – Каждая из комнат рассчитана на двоих. Не как все остальные по четыре человека, а именно на двоих. Это же сказка, верно? Таких комнат всего четыре. Они небольшие, со скрипучими полами, без кондиционеров и телевизоров, но…

– И правда, сказочно повезло, – перебил его Марк, стараясь успевать за длинноногим провожатым.

– Не спеши иронизировать. Есть несколько реально хороших но. Во-первых, свой туалет в этой части коридора. Во-вторых, эти боксы тупиковые, и тут никто не ходит. Мимо этих комнат просто некуда идти. – Они завернули за угол коридора, и будущий выпускник экономического факультета указал на сплошную тёмно-зелёную стену, подтверждая свои слова.

– Аппендикс какой-то, – констатировал очевидный факт Марк.

– Типа того. Вот двери в комнаты, а дальше стена. На первом этаже здесь проход в ученический корпус номер два, на третьем этаже выход на балкон. С одной стороны, чтобы попасть на некоторые пары, тебе придётся спускаться через весь коридор на этаж ниже. Ну и не получится быстро перекурить… Хотя у вас своя уборная, так что, может, и получится… Но студенческий совет это не одобрит, – Миша подмигнул Марку. – Если, конечно, узнает.

– Не курю, – соврал Марк.

– Это хорошо. А жилые боксы вот. Четыре комнаты на восемь человек, и больше никого нет. Совсем! – Он развёл руками, будто он однажды сам придумал эту систему и очень гордился ею. – Ах да, – усмехнулся проводник, указывая пальцем на Марка, – невиданная роскошь для молодого парня… Блок смешанный – вот эти две двери для людей, а эти две женские.

– Ха-ха! А ты забавный персонаж. Наверняка изучаешь какую-нибудь философию? – непроизвольно хохотнул Марк.

– Социологию, – старшекурсник, подхватив смех новичка, направился к первой двери слева. – В общем, вот здесь ты будешь жить как минимум до первой сессии. А там как получится. Не будешь хулиганить – останешься. Не отчислят – продолжишь тут жить. Найдёшь общий язык с соседями – шансы повысятся. Кстати, твой сосед с эконома. И, как и я, спортсмен. Но о нём я, честно говоря, пока мало знаю. Мы ещё в процессе знакомства. За этой дверью юрист и айтишник, – Миша указал на вторую дверь слева. – Тихие ребята, хотя один из них, как я знаю, вроде даже выступает где-то со стендапом. Так что, если будет совсем грустно, ты всегда можешь попросить его рассказать пару свежих шуток. Например, про еду в столовой или про гостеприимную девочку с первого этажа. В общем, сам всё узнаешь.

Миша перевёл взгляд на двери по правую сторону коридора:

– А напротив… Девочки. Про них почти ничего не могу сказать. Две второкурсницы и одна третьекурсница. Ах да, эта последняя – интересная личность, она работает в университетском морге – практику проходит. Её вроде не часто видно на этаже. Ну знаешь, та ещё принцесса-ебанесса. Вся такая загадочная… Короче, странная очень. Ну и ещё одно место свободно. Недавно отчислилась одна студентка. Но ничего, скоро и это место займут. Будет у вас полный комплект.

– Хорошие кровати всегда заняты, – сказал Марк, пожимая руку будущему выпускнику «Рассвета». – Благодарю, Михаил. Если надо, я могу помочь разобраться с работой гладильной комнаты, так чтобы утюги не парили слишком громко.

– Не стоит беспокоиться, – с улыбкой ответил Миша, протягивая Марку ключ от комнаты, – мы же не принуждаем никого приходить к нам. Всё по своей воле. Ну а если тебе всё же нужно будет что-то погладить – ты знаешь, где меня найти после полуночи.

…

– Так, так, так… Очень интересно… Какая знакомая фамилия. Долгов? – голос профессора, сухой и скрипучий, выдернул Марка из потока тревожных мыслей.

– Я здесь! – отозвался сидевший на одном из последних рядов аудитории Марк. – На месте! – Он поймал взгляд пожилого преподавателя, который, несмотря на свой почтенный возраст, уверенным и твёрдым шагом мерил площадку перед кафедрой.

– Доброе утро, молодой человек, – произнёс профессор, поднимая руку, чтобы назойливый гул аудитории смолк. Он снял очки, которые были не предназначены для того, чтобы смотреть вдаль.

– Вы здесь новенький? – сказал он в наступившей тишине. – Какими судьбами в нашей alma mater? За дипломом или за научными достижениями?

– Доброе утро! Исключительно в образовательных целях. Хочу разобраться… В химии.

– Вы же с юридического, Долгов? Зачем вам химия? Зачем вам эти дополнительные занятия?

– Меня тянет к новым открытиям, профессор. Прошу прощения, не успел запомнить ваше имя и отчество.

– Похвально, молодой человек… Зато я обязательно запомню ваше имя, – произнёс профессор, вновь надевая очки и удобно располагая их на своём широком носу. – Меня зовут Вальтер Иосифович Крин. – Он театрально развёл руками и с самодовольной улыбкой добавил:

– Если вдруг снова забудете моё имя, всегда можете найти его на обложке методического пособия, которое сейчас лежит перед вами. Я надеюсь, вы его уже успели получить в библиотеке? Да? Ну хорошо… Давайте изучать химию, Долгов.

…

– Молодой человек, можно вас на минутку? – Марк остановился на полушаге и с удивлением повернул голову к кафедре, за которой стоял профессор Крин.

– Да, Вальтер Иосифович.

– Подойдите ближе, – Крин подозвал студента рукой. – Как вам ваше первое занятие в нашем дружном коллективе?

– Пара была занимательная. – Марк сделал шаг в сторону преподавателя. – Если честно, мне пока ничего непонятно, но очень интересно. С детства люблю химию…

– Да будет вам, Долгов. Видел, как вы зевали всю лекцию. Но тем не менее спасибо за энтузиазм. Я буду наблюдать за вами, Долгов.

– Просто не выспался, профессор. Нарушения сна. Кошмары мучают.

– Это вам не мне надо рассказывать. Обратитесь в медпункт или в центр психологической помощи при нашем университете – там вам обязательно помогут.

– Спасибо за совет, Вальтер Иосифович.

– Лечите свой сон, Долгов. Кстати, у меня тут училась одна студентка… Тоже Долгова. Запоминающаяся фамилия, знаете ли. И особенная для меня. Хорошая была девочка… А вот имя её я уже подзабыл. Она вам не родственница? Может, сестра?

– Нет. А почему была? Выпустилась?

– К сожалению, нет. Увы, она… Преждевременно закончила своё обучение в нашем университете. Я не буду рассказывать вам эту историю, молодой человек. Думаю, вы и без меня сможете узнать все подробности, раз уж вам так интересно. Но предупреждаю – правдивость всех фактов касательно этого трагического эпизода истории «Рассвета» под большим сомнением.

– Хм, я обязательно поинтересуюсь этой историей. Спасибо, что предупредили о возможной недостоверности слухов.

– Буду ждать вас на лекциях, Долгов. А там, возможно, и до практики дойдём.

– Я приложу все усилия, профессор.

– До свидания, Долгов.

– До свидания.

– Козлина очкастая… Особенная, говоришь? Но имя подзабыл. Как же… – Марк толкнул тяжёлую дверь аудитории. – Софья. Её звали Софья, старый ты хрен.

…

Раскидав необходимый мизер вещей из сумки по полкам старого пыльного шкафа, Марк прилёг на короткую для него кровать и стал рассматривать окрашенную тёмно-зелёной краской стену, в которую упирались его босые ноги.

Он аккуратно потрогал большим пальцем ноги созвездие остатков двухстороннего скотча, на котором, вероятно, раньше висели фотографии важных и близких для прошлого владельца кровати людей.

– Жаль мне некого повесить. Из живых, – вслух вздохнул Марк.

Скользнув взглядом правее, он обнаружил около двери какие-то белесые брызги, застывшие потёками на тёмной стене. Марк поморщился и отодвинул ноги в сторону. Переведя взгляд ближе к углу, он увидел тонкую вуаль лохмотьев паутины. А на ней одинокого тощего паучка, спрятавшегося ближе к потолку.

Дверь резко открылась, и на Марка уставились почти чёрные, глубоко посаженные глаза его соседа, который остановил своё движение, дёрнувшись, видимо, от неожиданности.

– О! Привет, – произнёс темноволосый парень, входя в комнату и закрывая за собой дверь. – Ты кто?

– Общество по психологической защите пауков, которых пугают белые пятна на стенах в комнатах мужских общежитий. – Марк не сдвинулся с места. – Марк Долгов, юридический. Твой новый сосед.

– Привет ещё раз, защитник пауков. Ты это про Гришу? – Сосед закрыл за собой дверь и кивком указал на потолок. – Так он тут много чего насмотрелся. Меня зовут Артём Поляков, экономический. Второй курс. Центровой баскетбольной команды «Рассвет».

– Очень приятно, Артём. Ты смотри, Валеру не обижай. Сказал, что он теперь не Гриша и решил изменить свою жизнь полностью. – Марк привстал с кровати и пожал протянутую в его сторону широкую ладонь Артёма.

– А то что? – Артём ухмыльнулся. – Засудишь, юрист?

– Может и так, а может, придётся Валеру похоронить ночью во рту какого-нибудь спортсмена. Чтоб не мучался.

– Кто? – спросил Артём.

– Что кто?

– Кто не мучился? Гриша или спортсмен?

– А тебе мячом в голову в последнее время не прилетало? – усмехнулся Марк.

Баскетболист улыбнулся, иронично приподняв брови, и махнул рукой куда-то в сторону Валеры. Артём развернулся, в два шага пересек комнату и наклонился к тумбочке у кровати. Открыв верхний ящик, он бросил туда пачку сигарет и зажигалку, которые держал в левой руке.

– Знаю, что ты думаешь: спортсмен, а курит. Не осуждай. Поучишься тут пару семестров, тоже курить начнёшь. Или уже? – Артём обернулся через плечо и серьёзно посмотрел на Марка.

– Сразу начал, как увидел дверь этой шараги, – отшутился будущий юрист. – А что, такая программа тяжёлая?

– У вас не знаю. Но у меня постоянный движ. И учиться надо. И соревнования всякие. И самодеятельность. И блудняки местные. Ну ты понимаешь, – Артём подмигнул Марку.

– Предполагаю… Расскажешь про основы безопасного пребывания здесь?

– Да всё как везде. Ты же уже в общагах бывал?

– Бывал. Но, знаешь, общага общаге рознь. У вас вон гладильная комната какая-то. Хочу понять, куда можно входить, куда нельзя. С кем можно общаться, а с кем лучше не здороваться.

– Гладильная… Да. Не суйся туда. Там свой мирок. Но хотя бы локализованный, если можно так выразиться. Ну, по туалетам ночью не советую шататься. Хотя если захочешь приобрести наркоту или алкоголь, то именно там это и можно сделать. И знай – наркота говно, и я это не поддерживаю. Увижу – буду газовать. Кстати, если хочешь найти… Как бы это сказать…

– Продажную любовь?

– Её, да. Хотя с этим проблем нет и в комнатах. Но на нашем этаже такой услуги сейчас нет. Надо будет идти на первый. Там есть некая Алёна – очень гостеприимная студентка медфака. Там очередь на пару дней, но можно проскочить побыстрее, если она в настроении. Хотя есть шанс пересечься с кем-то из преподов. Эти всегда без очереди лезут. В любом случае лучше записаться заранее. Это можно сделать в специальном боте. Дать ссылку?

– Боте? Ничего себе организация процесса. Но нет, спасибо.

– Да уж… У неё даже специальная программа лояльности есть. И скидки постоянным клиентам. Сам не бывал, но ребята рассказывали. Советовали. Хм, что ещё… В парке ночью спокойно. Максимум кого можно встретить – шуршащих по кустам первокурсников, которые ещё не договорились, кто с кем делит койку и кто у кого ночует.

– Так, с молодёжным блудняком всё понятно. Что по сильным мира сего?

– Да нет тут у нас такого. Пару задир было, но совместными усилиями опустили их обратно на землю. Никаких банд и групп отморозков, если ты это имел в виду, тут нет. И не советую их организовывать. Мы всё равно размотаем.

– Мы?

– Ну да, мы. Спортсмены.

– Местный отряд дружинников?

– Просто договорились следить за порядком. Не более того. Претензий на захват мира не имеем.