Хроники расколотого эфира. Книга вторая: Эхо Пустоты

Хроники расколотого эфира

Книга вторая: Эхо Пустоты

I. V. Lionsky

© I. V. Lionsky, 2025

ISBN 978-5-0068-7383-4 (т. 2)

ISBN 978-5-0068-7346-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ХРОНИКИ РАСКОЛОТОГО ЭФИРА

КНИГА ВТОРАЯ: ЭХО ПУСТОТЫ

«Тот, кто не помнит прошлого,

обречен стать оружием в чужих руках».

Глава 1

Крылья из пепла

Ветер над Сектором-7 изменился. Раньше, до Падения Цитадели, он всегда пах гарью, окисленным металлом и страхом – кислым, липким запахом, который въедался в одежду и не выветривался годами. Но теперь, спустя шесть месяцев после того дня, когда небо раскололось и зажило снова, ветер приносил иные ароматы. Он пах свежей сосновой стружкой, разогретым на солнце лаком, озоном грозовых фронтов и, самое главное, надеждой. Это был запах большого строительства.

Кай сидел на самой верхней балке стапелей Восточной Верфи, свесив ноги в бездну. Под ним, в полукилометре пустоты, плыли редкие, ленивые облака, сквозь которые просвечивала далекая, недосягаемая синева нижних слоев атмосферы. Но Кая высота не пугала. Он вообще мало чего боялся. Его страх исчез вместе с его памятью в тот день, когда он стал призмой для целого мира.

Он глубоко вздохнул, наполняя легкие холодным воздухом. – Ветер сегодня добрый, – сказал он вслух, обращаясь к пустоте. – Юго-западный. Теплый.

Для любого другого человека ветер был просто движением воздушных масс. Но для нового Кая мир выглядел иначе. Он видел потоки. Тонкие, едва заметные золотистые нити эфира, пронизывающие пространство. Они тянулись от солнца к земле, от островов к облакам, переплетались, танцевали. Ветер был не просто воздухом, он был дыханием планеты, и Кай, кажется, единственный понимал его язык.

Он перевел взгляд вниз, на Верфь. Там, внизу, кипела работа. Сотни людей, крошечных, как муравьи, ползали по гигантскому скелету. Это было чудовище и красавица одновременно. «Аврора».

Она была огромной. Варик не преувеличивал, когда говорил, что хочет построить флагман. Каркас дирижабля, собранный из облегченных сплавов, добытых в руинах Цитадели, и гибкого дерева с Лесных Островов, растянулся на триста метров. Это был не неуклюжий грузовоз и не хищный штурмовик вроде погибшей «Стрекозы». Это был небесный кит. Ковчег для тех, кто остался.

Звуки стройки долетали до Кая симфонией: ритмичный стук пневматических молотов, визг циркулярных пил, нарезающих обшивку, крики бригадиров и гудение подъемных кранов. Сектор-7 больше не выживал. Он строил.

– Эй, Садовник! – раздался голос снизу. Кай посмотрел на мостки ярусом ниже. Там стоял Грайс. Бывший кочегар, а теперь глава гильдии Сварщиков, выглядел внушительно. Его кожаный фартук был испещрен ожогами, на голове были сдвинутые защитные очки, а в руках он держал термос.

– Спускайся! – крикнул Грайс, махая рукой. – Перерыв! Лена сказала, если ты пропустишь обед, она открутит мне голову, а потом тебе!

Кай улыбнулся. Ему нравилось это имя – Садовник. Так его теперь звали в городе. Потому что там, где он проходил, эфир успокаивался, и даже на ржавых камнях начинал расти мох.

– Иду! – крикнул он в ответ.

Вместо того чтобы спускаться по лестнице, Кай просто шагнул с балки. Грайс внизу даже не вздрогнул – привык. Кай падал секунду, позволяя ветру трепать его волосы и свободную рубашку. А затем, за мгновение до того, как удариться о мостки, он *попросил*. Не приказал, как делали старые маги, сжигая память. Он просто мысленно попросил воздух стать плотнее.

Вокруг него возникла мягкая подушка из уплотненного эфира. Падение замедлилось, превратившись в плавное планирование. Он приземлился рядом с Грайсом так же легко, как падает перо.

– Пижон, – добродушно проворчал Грайс, протягивая ему термос с горячим бульоном. – Когда-нибудь ты промахнешься, и нам придется соскребать твою святость с палубы.

– Я не промахнусь, – просто ответил Кай, делая глоток. Бульон был наваристым, с овощами и настоящим мясом (курица, которую теперь разводили на фермах южного склона). – Мир держит меня. Он не хочет, чтобы я упал.

Грайс покачал головой, глядя на парня с смесью благоговения и отеческой тревоги. – Ты говоришь как пророк, Кай. Смотри, не зазнавайся. Варик уже рвет и мечет внизу. У нас проблемы с установкой главного кристалла.

– С кристаллом? – Кай нахмурился. – Лена говорила, что расчеты верны.

– Расчеты – это бумага, – сплюнул Грайс. – А железо – это железо. Станина не держит резонанс. Кристалл вибрирует так, что у парней зубы крошатся. Если мы не стабилизируем его до заката, график полетит к чертям. А мы обещали запустить двигатели на этой неделе.

Кай вернул термос. – Я посмотрю.

Они спустились на грузовом лифте в чрево строящегося левиафана. Внутри «Аврора» напоминала кафедральный собор из стали и меди. Огромные шпангоуты уходили вверх, образуя сводчатый потолок. Вдоль стен тянулись километры труб и кабелей. Но центром всего был Машинный Зал.

Здесь было жарко и шумно. Посреди зала, на массивном постаменте, стоял Эфирный Реактор. Это было сердце корабля – сложная конструкция из вращающихся колец и зеркал, в центре которой должен был находиться накопитель энергии.

Вокруг реактора суетились инженеры. Среди них выделялась маленькая фигурка в замасленном комбинезоне.

Лена. За полгода она изменилась. Её волосы отросли, теперь она собирала их в хвост на затылке. Движения стали еще более уверенными, резкими. Она была главным архитектором этого безумия, и груз ответственности лежал на её плечах, как бетонная плита.

Она стояла у пульта управления и кричала на Варика.

– Я говорю тебе, это не механическая проблема! – её голос, усиленный акустикой зала, звенел от напряжения. – Крепления держат! Это сам эфир! Он нестабилен! Мы пытаемся засунуть шторм в бутылку!

Варик стоял, опираясь на свою трость. Он выглядел лучше, чем полгода назад. Шрамы затянулись, седина стала благородной. Новая механическая рука была шедевром инженерии – покрытая гравировкой, тихая и смертельно мощная.

– Мне плевать на теорию, Лена! – рычал генерал. – Мне нужен результат. Если эта штука взорвется при запуске, мы похороним полгорода. Мы вложили сюда все ресурсы Сектора!

– Я не волшебник, Варик! Я инженер! Я работаю с физикой, а не с чудесами!

Кай подошел к ним. – Не ссорьтесь, – сказал он тихо, но его голос странным образом перекрыл гул машин.

Лена и Варик обернулись. В глазах Лены на секунду мелькнуло облегчение, которое тут же сменилось профессиональной строгостью. – Ты опоздал, – сказала она. – И ты опять без каски.

– Я думал о ветре, – улыбнулся Кай. Он подошел к реактору. – Что с ним не так?

– Мы пытаемся установить «Сердце», – Лена указала на огромный, размером с бочку, кристалл необработанного эфира, висящий на цепях тали. Он пульсировал неровным, тревожным светом. – Это накопитель с Цитадели, который мы нашли в обломках. В нем слишком много энергии. Когда мы пытаемся опустить его в гнездо, возникает резонанс. Металл начинает «петь» и трескаться.

Кай подошел к кристаллу. Он снял перчатку и протянул руку. – Не трогай! – крикнула Лена. – Обожжешься!

Но Кай не слушал. Он коснулся поверхности камня кончиками пальцев. Удара не последовало. Вместо жара он почувствовал… страх. Кристалл не был просто батарейкой. Это была спрессованная память миллионов людей, живших в Верхнем Городе. Их предсмертный ужас, их высокомерие, их жадность. Эта энергия была отравлена.

– Ему больно, – сказал Кай, не отнимая руки. – И он злится. Вы пытаетесь запереть его в клетку, а он хочет свободы.

– Это камень, Кай, – устало сказал Варик. – У него нет чувств. Ему нужно просто крутить винты.

– Все имеет чувства, – возразил Кай. – Даже камни помнят, как были горами. Он закрыл глаза. «Тише…» – послал он мысленный импульс внутрь кристалла. – «Мы не враги. Мы дадим тебе новую цель. Ты будешь не просто лежать. Ты будешь летать. Ты увидишь небо».

Он использовал свой дар Садовника. Он не стирал «плохую» энергию, как раньше. Он разглаживал её. Успокаивал хаос, выстраивая потоки в гармоничный узор.

Пульсация кристалла изменилась. Рваный ритм стал ровным, глубоким, похожим на сердцебиение спящего гиганта. Свет сменился с тревожного фиолетового на спокойный голубой.

– Опускайте, – сказал Кай, открывая глаза. – Он готов.

Лена смотрела на него с смесью восхищения и… страха. Того самого страха, который никогда не уходил из её глаз до конца. Она боялась его силы. Боялась, что однажды он вспомнит, как использовать её для разрушения.

– Вира, – скомандовала она крановщику.

Кристалл мягко опустился в гнездо реактора. Замки щелкнули. Никакой вибрации. Никакого скрежета. Система интегрировалась идеально.

– Показатели в норме, – выдохнула Лена, глядя на монитор. – КПД 99 процентов. Это… невероятно.

Варик хлопнул Кая по плечу своей тяжелой рукой. – Молодец, Садовник. Ты сэкономил нам неделю работы.

Но Кай не улыбался. Он смотрел на свои пальцы. Они все еще покалывали. В глубине кристалла, под слоями успокоенной энергии, он почувствовал что-то еще. Что-то чужеродное. Это было похоже на эхо. Сигнал. И он шел не из кристалла. Кристалл работал как приемник.

– Кай? – позвала Лена. – Что случилось?

– Вы слышите? – спросил он.

– Что слышим? Шум вентиляции?

– Нет, – Кай поднял голову, глядя сквозь обшивку корабля на восток. – Зов. Кто-то зовет нас. Оттуда, где ничего не должно быть.

К вечеру Верфь преобразилась. Строительные леса убрали, открывая вид на завершенный корпус «Авроры». В лучах заходящего солнца дирижабль казался не рукотворным объектом, а существом, рожденным из самого неба – гладким, совершенным, готовым сорваться в полет. На площади перед ангаром собрался весь город. Люди пришли с семьями, принесли флаги гильдий и самодельные плакаты. Это был праздник, которого Сектор-7 не видел со времен до Раскола.

Кай, Лена и Варик стояли на высокой трибуне, сколоченной из ящиков. Варик, одетый в парадный мундир (который Лена перешила из старого адмиральского кителя), подошел к микрофону. – Граждане Сектора-7! – его голос раскатился над площадью, отражаясь от металлических стен. – Полгода назад нас пытались стереть. Нас пытались превратить в топливо. Но мы выжили. Мы не просто выжили – мы победили Тишину!

Толпа взорвалась аплодисментами. – Сегодня мы делаем следующий шаг, – продолжал Варик, указывая на корабль за своей спиной. – «Аврора» – это не оружие. Это исследовательское судно. Мы больше не будем прятаться на одном острове. Мы пойдем туда, куда никто не ходил. Мы найдем другие острова. Мы найдем ресурсы. Мы объединим Аэтерию!

Кай стоял чуть позади, чувствуя себя неуютно. Он не любил толпу. Слишком много эмоций. Слишком много шума в эфире. Радость тысяч людей давила на него, как теплая, но тяжелая волна. Он посмотрел на Лену. Она стояла рядом с пультом запуска, нервно теребя край рукава. – Ты волнуешься? – спросил он тихо.

– Я боюсь, – честно ответила она. – Я боюсь, что двигатели не выдержат. Я боюсь, что эфир взбунтуется. Я боюсь, что мы совершаем ошибку, покидая дом.

– Дом там, где мы, – сказал Кай. Это была фраза, которую он прочитал в одной из книг в библиотеке, и она ему понравилась.

Лена слабо улыбнулась. – Красиво сказано, Садовник. Но физику красивыми фразами не обманешь.

Варик закончил речь. – Главный инженер Лена Вэнс! – объявил он. – Запускайте двигатели!

Лена глубоко вздохнула и повернула ключ зажигания. Сначала ничего не произошло. Тишина повисла над площадью. Затем, глубоко внутри корабля, забилось сердце. Низкий, нарастающий гул. Роторы «Авроры» дернулись и начали вращаться. Медленно, потом быстрее. Потоки воздуха ударили в землю, поднимая облака пыли.

Корабль оторвался от стапелей. Он поднялся на десять метров, завис, покачиваясь, как лодка на волнах, а затем стабилизировался. Огни на борту вспыхнули ярким, чистым светом. – Она летит! – закричал кто-то в толпе.

Люди бросали в воздух шапки. Грайс обнимал свою жену. Варик салютовал кораблю.

Но Кай не смотрел на корабль. Он смотрел на приборную панель Лены. Там, среди зеленых индикаторов нормальной работы, мигал один красный огонек. Индикатор дальней связи. – Лена, – позвал он, перекрикивая шум. – У нас входящий.

Лена нахмурилась. – Это невозможно. Мы отключили приемник, чтобы избежать помех при запуске.

– Он пробивается сквозь защиту, – Кай положил руку на панель. Он чувствовал этот сигнал кожей. Он был холодным. Чужим. – Это не радио. Это эфирная волна.

Лена подключила наушники. Её лицо мгновенно побледнело. – Варик! – крикнула она в микрофон. – У нас ЧП! Код Черный!

Варик обернулся, его улыбка исчезла. – Что там?

Лена вывела звук на громкую связь, но только для них троих. Сквозь треск статики пробился голос. Он был искажен расстоянием и временем, но слова были разборчивы. Это был не человеческий голос. Это был синтезированный, механический звук, лишенный интонаций.

«…Внимание… Сектор-7… Вы нарушили карантин… Энергетический всплеск зафиксирован… Протокол сдерживания активирован… Ожидайте прибытия Инспекторов…»

– Инспекторы? – переспросил Варик. – Кто это, черт возьми?

– Это не Совет, – сказала Лена, её пальцы бегали по клавиатуре, пытаясь отследить источник. – Частота другая. Кодировка другая. Это идет с востока. Из Сектора-9.

– Сектор-9? – Кай вспомнил слухи. Остров, который считался мертвым. – Но там никого нет. Тишина сожрала его десять лет назад.

– Видимо, она подавилась, – мрачно сказал Варик.

Сигнал повторился. «…Ваша неэффективность угрожает Системе… Приготовьтесь к ассимиляции… Сопротивление нелогично…»

И затем звук оборвался. Над площадью все еще гремели аплодисменты. Люди праздновали победу. Они не знали, что только что получили объявление войны.

Кай посмотрел на небо, на восток. Там, где уже сгущались сумерки, зажглась первая звезда. Она была красной. И она мигала.

– Мы разбудили что-то, – прошептал он. – Когда мы убили Тишину здесь, мы нарушили баланс там.

Варик выключил микрофон на трибуне. – Сворачиваем праздник, – сказал он тихо, но жестко. – Лена, готовь «Аврору» к боевому вылету. Кай, мне нужны карты восточного сектора. Все, что сможешь найти или вспомнить.

– Но я ничего не помню, – напомнил Кай.

– Значит, вспомнишь, – отрезал генерал. – Или найдешь того, кто помнит. Мы вылетаем на рассвете. Я не буду ждать, пока эти «Инспекторы» придут к нам домой.

Ночь опустилась на Сектор-7 тяжелым покрывалом. Праздничные огни погасли, сменившись суетой военных сборов. На «Аврору» грузили припасы, оружие и топливо. Люди работали молча, чувствуя перемену в настроении командования.

Кай ушел в свою каюту на корабле. Это была маленькая комната с круглым окном, выходящим в небо. Он не мог спать. Слова из радиопередачи – «Ваша неэффективность угрожает Системе» – крутились в его голове, как заевшая пластинка.

Он сел на пол, скрестив ноги. Варик просил карты. Кай не помнил карт. Но он знал, что его мозг – это не просто хранилище. Это антенна. Если настроиться на правильную частоту, можно поймать эхо.

– Покажи мне, – прошептал он, закрывая глаза. – Покажи мне восток.

Он погрузился в транс. Это было легко. Его сознание, лишенное личных привязок, легко отделялось от тела. Он представил себя птицей, летящей над облаками. Он летел на восток. Мимо руин старых фортов. Мимо грозовых фронтов.

И он увидел Сектор-9. Это был не остров. Это был улей. Гигантская конструкция из металла и стекла, похожая на соты. Там не было зелени. Не было хаоса. Все было упорядочено, геометрически безупречно. И там не было людей. Там были… существа. Полулюди-полумашины, соединенные проводами в единую сеть.

– Мы видим тебя, – раздался голос. Не в радио, а прямо в его разуме.

Кай попытался разорвать контакт, но не смог. Чья-то воля держала его. Видение изменилось. Он увидел не Сектор-9. Он увидел Сектор-7. Но он был в огне. «Аврора» падала, охваченная пламенем. Варик лежал мертвым на мостовой. Лена кричала.

А посреди этого хаоса стоял человек. Это был Кай. Но не тот Кай, который сидел сейчас в каюте. Тот Кай был одет в черную броню Механистов. Его глаза горели не фиолетовым, а красным, машинным светом. В его руках была не магия Садовника, а холодная энергия разрушения.

Тёмный Кай посмотрел прямо на настоящего Кая и улыбнулся. – Ты слаб, – сказал он. – Ты боишься своей силы. А я нет. Я приду за тобой. Я заберу твое тело. И мы закончим то, что начали Основатели.

– НЕТ! – закричал Кай в реальности.

Он вынырнул из транса, хватая ртом воздух. Его трясло. Пот заливал лицо. Дверь каюты распахнулась. Лена вбежала внутрь с пистолетом в руке. – Кай! Что случилось?! Ты кричал!

Кай поднял на неё глаза. В них был ужас. – Я видел врага, Лена, – прошептал он. – Это не машины. Это не Инспекторы.

– Кто это? – спросила она, опускаясь рядом с ним.

– Это я, – ответил Кай. – Я видел себя. И я убил нас всех.

Лена взяла его за руку. Её пальцы были теплыми и надежными. – Это был сон, – твердо сказала она. – Просто кошмар. Ты устал.

– Нет, – Кай покачал головой. – Это было обещание. Они знают, кто я. И они хотят меня вернуть.

За окном занимался рассвет. Кроваво-красный рассвет, окрашивающий крылья «Авроры» в цвет войны. Экспедиция начиналась. И теперь Кай знал: он летит не просто исследовать мир. Он летит, чтобы встретиться со своим собственным отражением в зеркале бездны.

Кай не мог оставаться в каюте. Стены давили на него, а образ красноглазого двойника стоял перед глазами, стоило только моргнуть. Ему нужно было движение. Ему нужно было увидеть живых людей.

Он вышел в коридор. «Аврора» не спала. Ночная вахта готовила корабль к отлету. Кай спустился на грузовую палубу. Здесь пахло смазкой и свежим хлебом – интендант Грайс проверял запасы провизии.

Бывший кочегар сидел на ящике с мукой, сверяя списки в планшете. Увидев Кая, он отложил стилус. – Не спится, Садовник? – спросил он, и в его голосе звучала та простая, земная теплота, которой так не хватало Каю.

– Кошмары, – честно признался Кай, присаживаясь рядом. – Грайс, скажи мне… ты помнишь, каким я был? Раньше? До потери памяти?

Грайс почесал затылок, оставляя на лысине мучной след. – Помню. Ты был… тяжелым. Ты смотрел на людей так, будто видел их насквозь, и тебе не нравилось то, что ты видел. Ты был одинок, Кай. Одинок так, как может быть только человек, который знает слишком много правды.

– А я был злым? – этот вопрос мучил Кая больше всего.

– Нет, – твердо сказал Грайс. – Ты не был злым. Ты был загнанным. Ты делал то, что должен, чтобы выжить. Но когда пришло время, ты отдал всё ради нас. Злой человек так не поступит.

Он наклонился вперед и положил огромную ладонь на плечо парня. – Послушай старика. Прошлое – это пепел. Ты не можешь построить дом из пепла. Ты строишь его из того, что есть сейчас. Ты добр к моей Марте. Ты играешь с Тимми. Ты помогаешь Лене, хотя она ворчит на тебя как старая бабка. Вот кто ты сейчас. И плевать, что тебе снится.

Кай кивнул. Слова Грайса были простыми, но они работали лучше любого заклинания. Они заземляли. – Спасибо, Томас.

– Не за что. А теперь иди, проверь оранжерею. Лена устроила там гидропонику, говорит, будем выращивать помидоры в полете. Если эта штука протечет, у нас будет томатный суп вместо нижней палубы.

Кай пошел дальше. Он прошел через машинное отделение, где реактор гудел ровно и сыто. Прошел через оранжерею – стеклянный купол на «спине» дирижабля, где под фиолетовыми лампами действительно зеленели ростки. Это было чудо. Жизнь в небе.

Он остановился у смотрового окна на носу корабля. Внизу, в темноте, спал Сектор-7. Огни домов мерцали, как отражение звезд. Это был его дом. И он будет защищать его. Даже если для этого придется сразиться с самим собой.

Дверь рубки открылась, и вошла Лена. – Мы готовы, – сказала она. – Варик дал команду. Взлетаем через час. Ты как?

Кай обернулся. Тень кошмара отступила. – Я в норме, – сказал он. – Я на своем месте. Он положил руку на стекло, за которым начиналась бесконечность. – Полетели, Лена. Посмотрим, что там, за горизонтом.

Глава 2

Охота в облаках

Отрыв от земли был не таким, как на старой «Стрекозе». Там это был рывок, прыжок в неизвестность, сопровождаемый скрежетом металла и молитвами. Взлет «Авроры» был величественным. Гигантский дирижабль, удерживаемый в воздухе комбинацией эфирных баллонов и роторной тяги, поднимался медленно, с достоинством океанского лайнера, покидающего гавань.

Кай стоял на обзорной палубе – застекленной галерее, опоясывающей носовую часть корабля. Под ним Сектор-7 уменьшался, превращаясь из огромного города в схему, начерченную на ржавом металле, а затем – в точку, теряющуюся в дымке. Он прижался лбом к прохладному стеклу. Вибрация двигателей здесь почти не ощущалась, лишь легкое гудение, похожее на мурлыканье огромного кота, напоминало о том, что они висят в пустоте.

– Прощаешься? – раздался голос рядом.

Кай не обернулся. Он знал этот шаг – тяжелый, но удивительно тихий для человека такой комплекции. Грайс. Интендант корабля.

– Нет, – ответил Кай. – Запоминаю. Лена сказала, что память может вернуться, а может и нет. Но то, что я вижу сейчас, я хочу сохранить навсегда. Цвет крыш на рассвете. Дым из пекарен. Это… уютно.

Грайс встал рядом, опираясь локтями на перила. В его руках была кружка с кофе, пар от которого поднимался к вентиляции. – Это дом, парень. Дом всегда уютный, даже если он собран из мусора. Знаешь, моя Марта плакала, когда я уходил. Сказала, что я старый дурак, решивший поиграть в исследователя.

– А ты? – спросил Кай.

– А я сказал ей, что исследователь – это лучше, чем кочегар. И что я привезу ей цветок с другого края света. Настоящий, живой цветок, а не те бумажные, что мы делали на праздники.

Корабль пробил слой нижних облаков и вышел в «Чистую Зону». Солнце ударило в окна, заливая палубу золотом. Здесь, на высоте пяти тысяч метров, небо было пронзительно синим. Воздух был разреженным, но система жизнеобеспечения «Авроры» работала исправно, поддерживая давление.

Кай закрыл глаза. Он «слушал» эфир. Раньше, как ему рассказывали, эфир был рваным, болезненным. Сейчас он тек ровно. Это были мощные, глобальные течения, опоясывающие планету. Они напоминали Гольфстрим – теплые реки энергии, по которым можно было скользить.

– Варик меняет курс, – сказал Кай, открывая глаза. – Мы входим в Поток Ветров.

Грайс удивленно посмотрел на интерком на стене. Через секунду оттуда раздался голос капитана: – Внимание экипажу! Входим в зону турбулентности. Всем закрепить грузы. Меняем курс на восток-северо-восток, идем по ветру.

Грайс хмыкнул. – Ты становишься лучше любого радара, Садовник. Как ты это делаешь?

– Я не знаю, – честно признался Кай. – Я просто чувствую, как мир дышит. Сейчас он делает вдох.

– Главное, чтобы он не чихнул, – проворчал Грайс, допивая кофе. – Ладно, пойду проверю трюм. Там у нас ящики с провизией закреплены честным словом и одной веревкой. Если попадем в шторм, будем есть муку с пола.

Грайс ушел, а Кай направился в рубку. Мостик «Авроры» был просторным. В отличие от тесной кабины «Стрекозы», здесь было место для пяти человек. Огромные панорамные окна давали обзор на 180 градусов. Варик сидел в капитанском кресле, которое больше напоминало трон. Его новая механическая рука лежала на сенсорной панели управления (Лена модернизировала интерфейс). Сама Лена была за пультом инженера, окруженная голографическими экранами.

– Давление в реакторе стабильное, – докладывала она. – Температура кристаллов в норме. Мы идем со скоростью сорок узлов. При попутном ветре доберемся до границы сектора к завтрашнему утру.

– Если нас не встретят, – мрачно заметил Варик. – Этот сигнал… он мне не нравится. Инспекторы. Звучит как налоговая, только с пушками.

– Или как тюремщики, – добавил Кай, входя в рубку.

Варик развернул кресло. – А, проснулся наш мистик. Ну что, скажи мне, что там за бортом? Мои сканеры показывают чистое небо на сто миль, но у меня чешется левая пятка. А она чешется только перед дракой.

Кай подошел к навигационной сфере. Она была больше той, что была на старом корабле, и светилась мягким голубым светом. Он положил руки на стекло. Мир вокруг изменился. Стены рубки исчезли. Кай увидел небо не глазами, а разумом.