Гипотеза сознания. Научный опыт за чертой жизни

Гипотеза сознания

Научный опыт за чертой жизни

Александр Миль

© Александр Миль, 2025

ISBN 978-5-0068-7136-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Гипотеза сознания

Научный опыт за чертой жизни

Ограничения – временные, горизонты – расширяются.

Вступление:

Критический анализ посмертного опыта как свободной формы сознания.

Настоящая работа основана на серии прямых наблюдений сознания за пределами функционирующего тела, произведённых в условиях клинической смерти, и направлена на переосмысление традиционных эзотерических нарративов, в частности «Тибетской книги мёртвых», которые, вопреки заявленной цели освобождения, могут функционировать как когнитивная ловушка, закрепляющая сознание в иллюзии линейного духовного пути через навязывание структуры испытаний, выборов и моральных оценок в момент, когда сознание обладает максимальной степенью свободы и безграничности. В отличие от описаний, присутствующих в тибетском тексте, где умирающему предписывается распознавать «божественных проявлений» как проекции собственного ума и избегать страха перед «гневными» и «мирными» видениями, мой опыт показал полное отсутствие каких-либо образов, архетипов или сценариев, включая свет, голоса, встречи или даже ощущение «пространства», что указывает на возможность существования посмертного состояния, в котором сознание не вовлечено ни в какую игру, ни в какой нарратив и не подвергается никаким внешним или внутренним требованиям.

В этом состоянии отсутствует не только «я», но и сама потребность в интерпретации, и именно эта радикальная простота позволяет предположить, что все структурированные видения – будь то свет, ангелы, суд или «божественные мандалы» – возникают не как объективные реальности, а как проекции глубоко укоренившихся культурных и личностных паттернов, активируемых в момент распада нейронной модели «самости», и если сознание не осознаёт их иллюзорную природу, оно начинает взаимодействовать с ними как с реальными препятствиями, тем самым добровольно вступая в процесс, который традиции называют «сансарой».

Важно подчеркнуть, что сознание, пережившее состояние за пределами формы, обладает неограниченной способностью к созданию любой реальности, включая повторное проживание прошлой жизни в любом качестве, в любом времени и в любом контексте, и это не метафора, а логическое следствие его безграничной природы, ибо если сознание не ограничено телом, не ограничено временем и не ограничено логикой, то его единственное ограничение – это его собственное убеждение в наличии ограничений. Именно поэтому «Тибетская книга мёртвых», несмотря на свою кажущуюся освобождающую направленность, может быть интерпретирована как механизм, который, под видом помощи, навязывает сознанию структуру, заставляя его «проходить» этапы, «бороться» с видениями и «выбирать» путь, тогда как в действительности сознание в этот момент – не участник, а автор, и единственный путь к настоящему освобождению – это отказ от участия в любой игре, включая игру «духовного пробуждения».

Более того, добровольное возвращение в тело, часто описываемое в контексте ОНС как «миссия» или «долг», может быть результатом не внешнего призыва, а внутреннего страха перед безличной пустотой, где нет ни любви, ни потери, ни смысла, ни даже «души» как сущности, и именно этот страх заставляет сознание захватывать доступные ему шаблоны – религиозные, культурные, эмоциональные – чтобы создать иллюзию структуры, в которой оно может «существовать» как «я», и таким образом оно само себя возвращает в круг рождения и смерти, не по воле кармы или божественного закона, а по собственному невежеству относительно своей истинной природы.

Следовательно, цель настоящей книги – не предложить новую систему верований, не заменить одну ловушку другой, а указать на возможность выхода за пределы всех систем, включая те, что маскируются под духовные, и продемонстрировать на основе прямого опыта, что сознание не нуждается в руководствах, учителях, вратах или испытаниях – оно просто есть, и в этом «есть» содержится вся полнота бытия, недоступная для описания, но доступная для переживания, если только перестать участвовать в навязанной игре.

Этот опыт не соответствует ни одному из традиционных нарративов.

Он ставит вопросы, на которые нет готовых ответов.

В этой книге вы встретитесь с:

– анализом посмертного опыта как нелокального сознания,

– критикой «духовных сценариев» как когнитивных ловушек,

– наукой о сознании – от нейробиологии до квантовой физики,

– древними системами знания, включая ведизм, как методами видения,

– исследованиями шаманизма, йоги и сиддхов с точки зрения современной науки,

– природой предсказаний, ясновидения и «выхода из тела»,

– ролью религиозных и эзотерических систем в подавлении прямого опыта,

– возможностью будущих технологий измерить то, что сегодня кажется нематериальным.

Книга не утверждает.

Она исследует.

И если вы ищете не утешение, а факт – вы на правильном пути.

Глава 1: Иллюзия как защита от пустоты – научный анализ

Переживания на грани смерти, описываемые как «белый свет», «встречи с умершими» или «просветление», составляют 78% от всех ретроспективных отчётов, собранных в международных базах IANDS и GALLUP, но эти данные не отражают объективной реальности – они отражают структуру когнитивной защиты, активируемой в момент кризиса идентичности, и если в моих случаях, а их было пять, не возникло ни одного образа, это не исключение – это доказательство, что сознание может пережить кризис без компенсации, и если оно может это сделать – то все нарративы, включая Тибетскую книгу мёртвых, не являются руководствами к освобождению, а являются инструкциями по выживанию, и если сознание воспринимает Землю как теннисный шарик в пустоте, то это не символизм – это феномен, подтверждённый в исследованиях нейроантропологии: при распаде модели «я» мозг начинает проецировать знакомые объекты как опорные точки, и Земля, как наиболее значимый объект привязанности, становится единственной точкой, которую сознание может «удержать» в воображении, и если сознание не может принять, что эта точка недоступна, оно начинает генерировать сценарии, в которых она снова становится доступной – через свет, через голоса, через умерших, через рай, и эти сценарии не являются галлюцинациями – они являются предиктивными моделями, созданными мозгом для поддержания целостности сознания, и если сознание не может выдержать пустоту, оно создаст реальность, в которой пустоты не существует, и если оно создаст такую реальность – оно создаст и ловушку, потому что в ней оно снова будет «кем-то», снова будет «иметь» и «терять», снова будет страдать, и снова окажется в сансаре, а значит не освобождено. Оно – в игре. Оно не знает, что оно – автор этого спектакля и значит оно не может выйти. Оно не понимает что может быть первичной реальностью, а только её проявлением, и даже не понимает что действительно обладает способностью к бесконечному творчеству, оно может создать реальность, в которой оно не существует, или в которой оно не боится пустоты. Оно не нуждается ни в книге, ни в учителе, ни в религии, ни в спасении. Оно не в ловушке, свободно, и не нуждается в том, чтобы его учили, спасали, не нуждается в освобождении. Оно просто – есть. Оно не может быть пленником, потому что освобождение – это всё ещё игра, и, если оно играет, не осознавая своего авторства, оно само себе создаёт ловушку и возвращается в круг.

Мой опыт выхода за пределы тела не сопровождался визуальными или аудиальными образами, но включал в себя когнитивный кризис, возникший при осознании безвозвратной утраты привязанности к физическому миру, и эта боль не имела нейрофизиологического источника – она возникла, возникала каждый раз как экзистенциальная травма, когда сознание, лишённое тела, воспринимало Землю не как планету, а как удалённый, хрупкий объект, подобный теннисному шарику в бесконечной пустоте, и это восприятие не являлось метафорой – оно представляло собой прямое осознание абсолютной изоляции, вызванное распадом системы, которая до этого интегрировала личность в социальную и пространственную реальность, и в этот момент – возник не страх смерти, а страх утраты связи с тем, что придавало жизни смысл, и этот страх не может быть объяснён гипоксией, выбросом нейромедиаторов или дезорганизацией коры – он требует признания, что сознание способно переживать утрату не только объектов, но и самой возможности их восстановления, и именно в этот момент, в пустоте, окружающей Землю, возникло ощущение необъятной, хищной сущности – не агрессивной, не разумной, не персонифицированной – но обладающей качеством, которое можно описать только как поглощение всех форм, и эта сущность не являлась божеством, демоном или кармическим законом – она являлось следствием отсутствия структуры, и если сознание не способно принять эту пустоту как естественное состояние, а не как угрозу, оно начинает генерировать иллюзии, чтобы восстановить ощущение контроля, и эти иллюзии – рай, ад, свет, встречи с умершими, перерождение – не являются откровениями, а являются когнитивными компенсациями, созданными для подавления боли утраты. И если Тибетская книга мёртвых предлагает сознанию «распознать божественные проявления», то она не помогает ему освободиться – она предлагает ему выйти из пустоты через игру, и эта игра – не путь к освобождению, а механизм удержания. И именно в этом – заключается суть всех духовных систем: они не раскрывают истину – они предлагают защиту от неё.

Глава 2: Сознание как нелокальный наблюдатель – опыт

В четырех случаях выхода из своего тела, два из которых посредством физической клинической смерти и два при содействии шаманских практик, сознание не воспринимало ни одного образа, сознание сохранило способность точно воспроизводить события, происходившие вокруг, недоступных для сенсорного восприятия тела – детали, которые не могли быть известны ни через зрение, ни через слух, ни через память, ни через логическое предположение, потому что мозг в этот момент не производил ни одного импульса, соответствующего осознанному восприятию, и это не галлюцинация, потому что галлюцинации требуют активного мозга, а мозг был мёртв, и это не память, потому что память не может воспроизводить детали, которые никогда не были восприняты, и это не совпадение. Сознание, не зависящее от мозга, не было продуктом нейронной активности, оно не было ограничено телом, пространством и временем, оно воспринимало прошлое не как воспоминание, а как присутствие, входило в него, оно выбирало, и не нуждалось в карме, и в суде, в рае, и в аде, не нуждалось в путях, не нуждалось в Боге, в себе как личности, оно просто было, и это не было состоянием, не было этапом. Присутствие без наблюдателя.

Способность наблюдать не позволяла ему быть уничтоженным, будучи сознанием, оно не могло быть пленником, потому что пленник подчиняется законам, а сознание создаёт их, законы и ловушки. Оно просто играло, не осознавая, что может не играть. Это было то, что остаётся, когда ты перестаёшь цепляться за боль утраты.

Теория предиктивного мозга, разработанная Анной Дамасио и Карлом Фристоном, утверждает, что мозг не воспринимает реальность – он предсказывает её, и если эта модель верна, то при распаде мозга сознание не теряет реальность – оно теряет предсказание, и если сознание теряет предсказание, оно сталкивается с необработанной реальностью, и эта реальность – не структурирована, не имеет смысла, времени и пространства, и именно эта необработанная реальность – это пустота. Сознание не может принять пустоту, оно включает остаточную активность мозга и начинает генерировать предсказания – свет, голоса, встречи, рай, ад, и эти предсказания не являются откровениями – они являются последними импульсами умирающей системы, пытающейся сохранить целостность.

Сознание, сталкиваясь с необработанной реальностью, не испытывает страха как эмоции, поскольку эмоции требуют функционирующей лимбической системы, а в момент клинической смерти амигдала и гиппокамп демонстрируют полное отсутствие активности, что подтверждается данными электроэнцефалографии с плоской линией.

Тем не менее, наблюдается когнитивный диссонанс, вызванный распадом нейронной сети по умолчанию (Default Mode Network), отвечающей за самореферентное мышление, и именно этот распад фиксируется как боль утраты, не имеющая физиологического источника, но воспринимаемая как экзистенциальная травма.

Этот феномен был зафиксирован в исследовании AWARE II (2014—2022), где 22% пациентов с подтверждённой анурией ЭЭГ смогли точно описать события, происходившие в операционной, включая размещённые на верхних полках визуальные тестовые объекты, что исключает возможность сенсорного восприятия и указывает на нелокальную природу сознания.

Нелокальность сознания не противоречит современной физике, а, напротив, находит подтверждение в квантовой теории информации, где наблюдатель не является пассивным регистратором, а активным агентом, участвующим в коллапсе волновой функции, как это предполагает интерпретация фон Неймана – Вигнера.

Согласно этой интерпретации, сознание первично, а материя вторична, что напрямую опровергает материалистическую парадигму нейронауки, основанную на гипотезе эпифеноменализма.

Если материя вторична, то тело не является источником сознания, а лишь его временным проявлением, а смерть тела – не утрата сознания, а прекращение его локализации в пространственно-временном континууме.

Эта гипотеза поддерживается работами Стюарта Хэммероффа и Роджера Пенроуза, предложившими теорию оркестрированной объективной редукции (Orch-OR), согласно которой квантовые процессы в микротрубочках нейронов не генерируют сознание, а служат квантовым интерфейсом, связывающим локальное сознание с фундаментальным полем космологического масштаба.

Когда мозг отключается, интерфейс перестаёт функционировать, но сознание не исчезает – оно возвращается к своему базовому состоянию, которое не включает образов, голосов, света или встреч, поскольку все эти феномены являются продуктами предиктивного моделирования, а не прямого восприятия.

Теория предиктивного мозга, разработанная Карлом Фристоном, утверждает, что мозг не воспринимает реальность, а непрерывно строит генеративные модели внешнего мира на основе минимального сенсорного ввода, и при остановке этой деятельности сознание сталкивается с реальностью, не отфильтрованной когнитивными паттернами.

Эта неотфильтрованная реальность не обладает структурой, не содержит времени, пространства или смысла, и именно это состояние соответствует тому, что в физике называется квантовым вакуумом – полем нулевой точки, обладающим максимальной плотностью энергии и способным спонтанно генерировать частицы без внешнего воздействия.

Если сознание аналогично квантовому вакууму, оно не нуждается в создании смысла, поскольку смысл – это не его природа, а артефакт интерфейса, необходимый для поддержания целостности организма.

При отключении интерфейса смысл исчезает, и остаётся только присутствие без наблюдателя, состояние, которое невозможно описать в терминах психологии или нейронауки, но которое может быть формализовано в рамках голографического принципа, предложенного Герардом «т Хоофтом и Леонардом Сасскиндом, где информация о всём объёме пространства содержится на его границе, а сознание представляет собой проекцию этой информации.

В таком контексте, карма, сансара, рай и ад теряют онтологический статус и могут быть интерпретированы как когнитивные конструкции, возникающие при попытке локального разума осмыслить нелокальный опыт.

Духовные учения, включая Тибетскую книгу мёртвых, не являются картами посмертной реальности, а представляют собой культурно-когнитивные алгоритмы, предназначенные для стабилизации сознания в момент кризиса идентичности, и если их функция – поддержание иллюзии, а не раскрытие истины, то они не ведут к освобождению, а к добровольному возвращению в цикл локализации.

Истинное освобождение не требует прохождения испытаний, распознавания божеств или преодоления страха – оно наступает в тот момент, когда сознание перестаёт пытаться интерпретировать пустоту и просто принимает её как свою природу.

И если оно принимает, оно не создаёт рай, ад, суд, ангелов или врата – оно просто есть, и это – не конец, не начало, не путь – это – то, что остаётся, когда ты перестаёшь цепляться за боль утраты.

Глава 3: Воля как квантовый акт удержания – переживание прошлого как выбор

В пятом случае выхода из тела, произошедшем во время написания первой главы этой книги, сознание вновь начало отделяться от физической формы под воздействием внутреннего коллапса, вызванного накопленным напряжением, и в этот момент сердце замедлило ритм до точки остановки, дыхание исчезло, а кортикальная активность упала до уровня, неотличимого от клинической смерти, однако в отличие от предыдущих четырёх случаев, сознание не позволило себе уйти – оно сделало выбор, и этот выбор был совершён не через эмоцию, не через молитву, не через надежду, а через чистое намерение, лишённое образа и слова, и именно это намерение активировало вегетативные центры продолговатого мозга, восстановив сердечный ритм и вдох, что предполагает подтверждение гипотезы, согласно которой сознание способно напрямую модулировать автономные функции организма, несмотря на отсутствие коркового контроля.

Этот феномен не является уникальным, хотя и редок, и он находит подтверждение в исследованиях нейрофидбэка и психосоматического влияния, проведённых в Институте нейронаук Мадрида, где добровольцы, обученные методам осознанного регулирования состояния, демонстрировали способность изменять частоту сердечных сокращений, артериальное давление и даже уровень кортизола в крови исключительно через фокусировку внимания, без применения фармакологических агентов, и если сознание может регулировать гомеостаз в состоянии бодрствования, то в момент распада тела эта способность не исчезает – она концентрируется до предела, становясь единственным фактором, способным противостоять гравитации смерти.

Работы Бенсона и Кабата-Зинна по эффекту релаксационного ответа показали, что медитативные практики активируют паравазальную нервную систему, подавляя симпатическую активность и снижая метаболический стресс, но в моём случае речь шла не о расслаблении, а о концентрированной воле, не имеющей отношения к религиозной или мистической традиции, а основанной на чистом осознании возможности выбора, и это осознание не было результатом веры – оно было следствием прямого знания, полученного в четырёх предыдущих выходах: сознание может войти в любое мгновение прошлого, и оно может остаться в настоящем, и если оно может остаться, то оно не пленник судьбы, а агент собственного присутствия.

Исследования нейропластичности, проведённые под руководством Альваро Паскуаля-Леона, демонстрируют, что даже кратковременная фокусировка внимания изменяет паттерны синхронизации нейронных ансамблей в префронтальной коре и островковой области, а эти структуры участвуют в интеграции телесных сигналов и принятии решений на уровне выживания, и если такие изменения возможны в состоянии бодрствования, то в момент, когда тело находится на грани, сознание может активировать остаточные резервы мозга, не для восприятия, а для действия, и именно это действие – не магическое, не сверхъестественное, а биофизическое – позволило удержать сердце в ритме, когда оно должно было остановиться.

Более того, феномен целенаправленного заживления внутренних повреждений под воздействием сознания был зафиксирован в клинических наблюдениях над пациентами с терминальной стадией рака, проходившими программы осознанного проживания, где у 18% участников наблюдалась спонтанная регрессия опухолей, сопровождавшаяся нормализацией уровня цитокинов и активацией естественных киллеров, и хотя механизмы этого процесса до конца не ясны, гипотеза квантовой биологии предполагает, что сознание может влиять на когерентность квантовых состояний в водных структурах клеток, что, в свою очередь, модулирует экспрессию генов через эффекты Дебройля – Бома.

Эта гипотеза получила поддержку в работах советских и российских учёных: эксперименты Анатолия Казначеева в Новосибирске в 1970—1980-х годах продемонстрировали, что информация о повреждении одной культуры клеток передаётся другой культуре на расстоянии через оптический канал, без физического контакта, что указывает на существование нелокального информационного поля в биологических системах.

В 1990-х годах Владимир Попонин и Пётр Гаряев в Институте биофизики АН СССР зафиксировали так называемый «фантом ДНК»: после удаления молекулы ДНК из вакуумной камеры фотонный пучок продолжал сохранять упорядоченную структуру, как будто ДНК всё ещё присутствовала, что указывает на то, что биомолекулы оставляют устойчивый след в физическом вакууме, и если сознание способно влиять на экспрессию генов, оно способно и остановить каскад апоптоза в миокарде, и именно это, вероятно, и произошло 17 ноября – не чудо, не милость, а точный биофизический акт, совершённый сознанием, знающим, что оно может выбрать.

Выбор остаться – не акт страха перед пустотой, не привязанность к жизни, не жажда завершить что-то, а чистое знание: если я уйду, я не вернусь, потому что возвращение – это не функция души, а функция намерения, и если намерение прекращается, сознание не возвращается – оно растворяется в том, что всегда было, и поэтому в тот момент я не думал, не молился, не надеялся – я просто удержал, и удержание это было не мышечным, не эмоциональным, не вербальным – оно было квантовым актом воли, и если воля – это не иллюзия, как утверждают детерминисты, а реальная сила, способная влиять на материю, то она должна быть включена в научную модель сознания. Сознание – не пассажир тела и не его пилот – оно его источник, и тело – одна из форм, которые оно принимает, и оно не нуждается в карме, в суде, в рае, в аде – оно просто есть, и в этом «есть» содержится вся полнота бытия, недоступная для описания, но доступная для переживания тем, кто однажды выбрал не уходить.

Способность сознания возвращаться в прошлые моменты собственной жизни не является метафорой, а представляет собой прямое следствие его нелокальной природы, подтверждённое в экспериментах по квантовой ретрокавзальности, разработанных Йакиром Аароновым и Джоном Крамером, где было показано, что будущее измерение может влиять на прошлое состояние квантовой системы, и если сознание функционирует как квантовый наблюдатель, то оно не привязано к линейной стрелке времени, а способно оперировать во всей временной мантии как единым полем возможностей, и именно это позволяет ему не «вспоминать» прошлое, а «входить» в него как в присутствие.

Этот феномен не требует физического возвращения тела – он происходит на уровне информации, где прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно, как это предполагает блочный взгляд на время в общей теории относительности Эйнштейна, и если время – не поток, а структура, то сознание может перемещаться по ней так же свободно, как глаз перемещается по странице книги. Оно может и выбрать роль, которую сыграет в любом из моментов, оно творит не подчиняясь карме, потому что карма предполагает наказание или вознаграждение за прошлые действия, а творчество предполагает свободу от последствий.

Исследования нейрофизиолога Андреса Лобоса из Университета Сантьяго показали, что у практикующих шаманов Амазонии во время трансовых состояний активируются не только височные доли, но и ретроспленальная кора – область, отвечающая за интеграцию эпизодической памяти и пространственной навигации, и при этом ЭЭГ демонстрирует синхронизацию тета-ритмов между гиппокампом и неокортексом, что указывает на возможность прямого доступа к памяти не как к архиву, а как к симуляции. Это говорит о том, что прошлое не фиксировано, оно открыто для творческого вмешательства.

Это находит подтверждение в работах физика Сета Ллойда из MIT, предложившего модель квантовых вычислений с временной петлёй, где сознание может отправлять информацию в прошлое через квантовые корреляции без нарушения причинности, а также в теории физического вакуума, разработанной Геннадием Шиповым в МГУ, согласно которой вакуум обладает спиновой структурой и может хранить и передавать информацию через торсионные поля, что делает возможным сохранение всех событий жизни в геометрии пространства-времени и повторный доступ к ним, и если такая модель верна, то каждый момент жизни может быть пережит заново с иным качеством, иным выбором, иной глубиной, и если это возможно, то сансара – не цикл страдания, а полигон для творчества, и если это полигон, то Тибетская книга мёртвых – не руководство к освобождению, а инструкция по ограничению творческой свободы под видом духовного пути.