Развод. Я хотела тебя забыть

Галина Колоскова

Развод. Я хотела тебя забыть

Глава 1

Хлопочу на кухне в ожидании мужа. Могу нанять домработницу и ничего не делать, но это приятные хлопоты. Всё равно сижу дома. Настойчиво звонит домашний телефон. Смотрю на определитель, вздыхаю и беру трубку. Отвечаю, зная, что на той стороне связи меня не любят. Не хочу разочаровывать.

– Алё! – Точно знаю, что за этим последует.

– Не алё, а алло! Из деревни тебя вывезли, а деревню из тебя никак!

Любимая поговорка свекрови. Внутренне собираюсь. Протестую:

– Вы же знаете, я из города, – отодвигаю трубку от уха, чтобы не слышать визгливых нот.

– Из Мухосранска с населением в десять тысяч алкашей?

Глотаю обиду. Свекровь невзлюбила меня с первого дня. А я слишком люблю мужа, чтобы становиться причиной его ссор с матерью. Терпеливо сношу нападки.

– Зачем вы так, Татьяна Фёдоровна? В моём городе живут двести пятьдесят тысяч хороших людей.

Свекровь отмахивается:

– Ладно! Не стану спорить. Лучше скажи, где ты сейчас? Дома?

– А где иначе? Жду Илью с работы. Пирог с мясом затеяла.

Ожидаю вопли по поводу нездорового ужина. Но у свекрови явно другая цель.

– Ну, мало ли. Тебя много где и с кем видят.

Укол в сердце. Она постоянно пытается выставить меня шлюхой. Хорошо, что Илья всегда на моей стороне. Защищаюсь, а в груди возникает холодная тяжесть предчувствия.

– Татьяна Фёдоровна, я люблю Илью. Выдумывайте, что хотите. Он знает – я не способна на предательство!

Она хмыкает в трубку, словно знает что-то, но пока не говорит. Несложно представить, как свекровь поджимает узкие губы.

– Три года живёте, а ребёнка всё нет. Говорила ему – не женись на тощей замухрышке…– Она с ненавистью цедит через зубы: – Пустая ты. Никчёмная. Будь у тебя совесть, давно бы ушла и дала ему жить спокойно.

Сжимаю плечи. Свекровь бьёт по больному. Говорю, сдерживая слёзы:

– Татьяна Фёдоровна, для чего вы звоните?

– Узнать, где ты и сказать то, что сказала.

– Узнали? Доброго вечера!

Сбрасываю вызов. Сползаю по стенке и несколько минут смотрю в пустоту.

Свекровь выдерживает паузу и снова звонит. Деваться некуда. Не отстанет. Беру телефон.

Она тяжело вздыхает в трубку, а потом заявляет одновременно с пронзительным звонком в дверь:

– Раз дома. Встречай гостей!

Иду в холл, хлопая глазами. Татьяна стоит перед домом и разговаривает по смартфону? Странно, зная её патологическую жадность.

Открываю дверь и замираю на пороге. Она пришла не одна. За сутулой спиной стоит девушка. Длинноволосая блондинка с голубыми глазами. Между полами расстёгнутого пальто виден округлый живот.

Сердце больно кольнуло.

– Я и не знала, что к вам приехали гости, – говорю, а у самой дрожит голос. Горький ком в горле.

В ответ довольное фырканье.

– Это не гостья, а почти член семьи! – Сухая ладонь свекрови показывает на беременную: – Познакомься – это Лера.

Потом на меня.

– Лерочка, это недоразумение – жена Ильи, Агата. Но думаю, ты и так это знаешь. Проходи, дорогая, осматривайся! Не стесняйся. Квартира записана на меня. Тебе здесь жить.

Стою столбом, забыв, как шевелиться. Меня обходят, словно предмет мебели. Трясу головой, ничего не понимая.

– Какой член семьи? – Растерянно улыбаюсь, выдавая нелепые версии: – Вы собрались замуж и это дочь вашего нового мужа? Или ваш племянник решил, наконец, жениться?

Татьяна Фёдоровна растягивает губы в изуитской ухмылке.

– Ни то, ни другое. Лерочка – будущая жена Илюши!

Удар молнии с прямым попаданием в сердце. От боли хватаюсь за грудь. Совершенно ничего не соображаю. Встряхиваю головой. Что она говорит? Я не так расслышала? Виски стягивает болью. С трудом продавливаю через горло ком. С удивлением произношу идиотское:

– А я тогда кто?

Свекровь встаёт в позу хозяйки мира, явно получая удовольствие от происходящего.

– Кто ты? – Цедит с презрением, меряя меня холодным взглядом. – Ты несостоявшаяся мать его ребёнка, а значит, делать тебе рядом с Илюшей нечего!

Закрываю глаза. Так вот оно что. Свекровь подыскала сыну невесту? Интересно, он в курсе? До меня всё ещё не доходит, что свекровь не надула живот блондинки насосом. Кривлю губы в усмешке.

– А Лера состоявшаяся?

Та упирает руки в бока

– Представь себе. Лерочка через месяц подарит мне внучку!

Мой мир с грохотом рушится. Несколько секунд не могу дышать от боли. Перед глазами тёмные пятна. Смыкаю веки. В голове сумятица. Не может этого быть. Илья не подлец. Он не стал бы меня унижать изменой. Ноги подгибаются в коленках. Падаю на пуфик, с трудом соображая, что происходит. Произношу чуть слышно:

– Что?.. – Киваю на приготовленную мне замену. – То есть, между Ильёй и этой девушкой…

Татьяна злорадно усмехается.

– Не строй из себя дуру. Дети из воздуха не берутся. У них любовь. Лерочка уже год как личная помощница Илюши.

– Что? – Впадаю в состояние зомби, пару минут ничего не чувствуя. Вообще ничего! Я словно робот. Продолжаю дышать, говорить, не понимая – зачем? Илья моя жизнь, мой мир, моё солнце. Я не знаю, как без него дышать?

– Этого не может быть!

– Ещё как может! Илюша никак не решится выгнать тебя, но дольше тянуть некуда. Лера может родить в любой момент. Попросил меня с тобой разобраться,– она взглянула на часы. – И у меня мало времени.

Неужели это правда? Меня решили вышвырнуть, как не подошедшую по размеру вещь? Горькие мысли выходят наружу. Не замечаю, что думаю вслух.

– Я помощница по хозяйству, а она по постели?

Татьяна кривится.

– Давай обойдёмся без пошлости! На тебе женился лучший мужчина. Не посмотрел, что мама против. А ты? Что ты смогла ему дать? Превратилась в неухоженную домохозяйку?

Глава 2

Я раздавлена новой реальностью. Не знаю, как себя вести. Скандалить никогда не умела.

Свекровь отправляется в кабинет Ильи, продолжая говорить через открытую дверь.

– У тебя был шанс в три года, ты не сумела его реализовать. А теперь есть час, чтобы навсегда исчезнуть из жизни Илюши.

Слышу, как щёлкнул замок сейфа. Удивляюсь. Татьяне известен код? Она выходит с файлом и моими документами в руках. Протягивает.

– Вот, подпиши документы на развод. Собери чемодан. Я прослежу, чтобы ты не взяла ничего лишнего. И уходи!

Упрямо твержу:

– Я должна поговорить с Ильёй.

Татьяна смеётся.

– Надеешься, что я всё придумала? – Она суёт мне в руки бумаги. – Посмотри. Не я их подготовила. Взгляни на подпись Ильи. Как думаешь, кто мне сказал код от сейфа?

Больно! Невидимый нож медленно проворачивался в животе, разрывая внутренности. Я складываюсь пополам. Опускаю голову, не имея сил говорить.

До сих пор отказываюсь верить. Но блондинистое доказательство перед глазами. Беременность месяцев восемь, не меньше. Всё сходится. Илья меня предал. До боли закусываю губу. Почти год он мне изменял, а я встречала его с пирогами? Слушала слова о любви в очереди после Леры? Его руки сначала ласкали её, а потом меня? На целующих меня губах присутствовал её вкус?

Рвотный позыв гонит в туалетную комнату. Я полощу рот и упираюсь взглядом в зеркало. Обычная внешность обычной женщины. Всегда гордилась мужественной красотой мужа. А теперь проклинаю её. Был бы проще, остался бы только моим. А так… азве, что выгляжу моложе своих летНет во мне ничего выдающегося и самого главного козыря Леры тоже нет.

Все счастливые чувства в мгновение сгорели дотла. В душе холодный, обугленный вакуум. Пока в ней нет даже ненависти. Я растоптана и уничтожена. Жить не хочется.

Рядом со свекровью не могу находиться. До тошноты. Предательства не прощу. Тогда зачем оставаться в этом доме? Татьяна права. Нужно уходить.

Илья не отвечает на вызовы. Хотелось услышать слова нелюбви от мужа. Так проще его забыть. Не считает нужным проститься со мной, глядя в глаза?

Упрямо ворчу:

– И всё-таки я дождусь мужа!

Где-то под слоем пепла теплится надежда, что свекровь врёт. Если нет, то уйду, но сначала плюну предателю в лицо.

– Нет! Ты исчезнешь из этой квартиры прямо сейчас! – подала голос Лера. Голос уверенной, знающей себе цену женщины. Она обвела взглядом холл. – Мне нужно переставить мебель, прибраться. В квартире полный бардак. И накрыть любимому ужин.

Свекровь смотрит в рот мерзавке, выставившей меня грязнулей и неумехой. Подхватывает, вперив в моё лицо презрительный взгляд:

– На каком основании ты останешься? Квартира моя. Да и приобрёл её Илья ещё до женитьбы. Ты ни дня не работала за время, что жила с ним. Решила нагреть на моём сыне руки? Алчная тварь!

Не выдерживаю. Столько оскорблений выслушать за один день. Бросаю, глядя в стальные глаза:

– Не путайте меня с собой!

Татьяна взвивается коброй.

– Ах, ты, мерзавка! Проваливай в свой Мухосранск немедленно!– Злой взгляд мечется по комнате, выдумывая причину выгнать меня. – Через пять минут вызову полицию и обвиню тебя в нападении на беременную.

– А я подыграю, – вторит ей Лера. Высокомерный взгляд окатывает меня волной ледяного холода. – Ударим с Татьяной Фёдоровной по лицу друг друга пару раз, а тебя за это посадим!

Смотрю в холодные глаза змей. Как быстро и ладно они спелись. Не сомневаюсь, что угрозы выполнят. Моему терпению наступил предел. Боюсь сорваться. Стоит моя свобода разговора с предателем? Думаю, нет!

Ставлю подпись под документами, выслушивая комментарии главной кобры:

– Вот и умница! Всё равно придётся уйти. А, так, не затягивая, чтоб Илюша сделал всё как положено. Развод и свадьба. Сыграют свадьбу до родов моей любимой Лизоньки… – одобряет свекровь, мечтательно подкатив глаза под потолок. Она только что не пищит от счастья, упоминая о внучке.

Сглатываю комок в горле. Тоскливая мысль: «Может и меня бы полюбила Татьяна, если бы я забеременела?» – рвёт сердце. Хлыщу сама себя по душе. «Разве Татьяна заделала ребёнка блондинке? Всё решает Илья. Как хотел, так и сделал».

С трудом сдерживаю слёзы. Пустоту в душе понемногу заполняет ненависть. Даю себе слово никогда ни говорить и не встречаться с предателем. Вычеркну его из жизни, как страшный сон!

Собираю чемодан с вещами под комментарии свекрови, теперь уже бывшей:

– Это колье не бери! Илюша его тебе подарил на ваше трёхлетие. Чем ты заслужила такое великолепие? Чем отплатила?

Швыряю драгоценности к её ногам. Говорю в сердцах.

– Подавитесь!

Ничего мне от её сына не нужно. Предательство унесу с собой. Нос щиплет от желания разреветься. Недопустимая для меня роскошь. Задираю голову вверх. Не позволю увидеть, насколько я унижена.

Татьяна тут же вцепилась в коробку пальцами. Продолжает меня поносить:

– Хамка безродная! Три года мы тебя кормили, одевали, обували и вот – благодарность?!

Молчать больше нет смысла. Мне плевать, кого в этой квартире я могу обидеть. Звук закрываемого замка на чемодане подводит черту под прошлым. Усмехаюсь в злое лицо:

– Вы лично не потратили на меня не копейки. А Илье я за каждый кусок отработала. Попрекать меня незачем!

Татьяна смотрит на меня зверем.

– Ещё и огрызается! Слава Богу, что я больше тебя не увижу!

Смертельная обида до боли скручивает живот.

Беру чемодан, сумку перекидываю через плечо и иду к выходу. В холле настигает запах готового пирога. Заглядываю на кухню. Блондинка отламывает вилкой от большого куска на тарелке и глотает горячий чай из моей кружки. Вот каким ужином она собралась кормить моего мужа? Наглость Леры бьёт рекорды свекрови.

Меня выворачивает наизнанку. Едва успеваю забежать в туалет. Нервы сегодняшнего дня ещё долго будут аукаться. Слышу, как открывается дверь, и мои вещи летят на лестничную площадку. Татьяна очень торопится. Видно тоже решила попробовать пирога, сделанного руками ненавистной снохи. Теперь бывшей…

Я выхожу вслед за вещами под злым взглядом «всевидящего ока».

– Не смей больше здесь появляться! – вместо прощания.

Дверь захлопывается за мной с железным треском. Оставляю за спиной три года счастливой жизни с любимым мужем. Слышу, как Татьяна кричит:

– Лера, неси воду! Нужно вымыть полы, как за покойницей. Чтоб назад не вернулась!

Вот теперь я даю волю слезам. Содрогаюсь в рыданиях, захлёбываясь солёной влагой. Меня похоронили… Живую…

Так и есть, если главная в человеке душа.

Выбираюсь на воздух, держась рукой за перилла. Солнце в закате. Кровавые лучи бьют в глаза. Если считать это приметой…

Зажмуриваюсь, прогоняя дурные мысли. Куда ещё хуже? Хочу отдышаться и решить, как жить дальше. Сажусь на скамейку. Нужно понять, сколько у меня осталось денег. Открываю сумку. Заглядываю внутрь и прихожу в ужас…

Глава 3

Смартфона в сумке нет. Карточек тоже. Шарю в карманах пальто, но там только смятые салфетки и ключи от квартиры, которая больше не моя. Пальцы дрожат. Перебираю содержимое сумки снова и снова. Пусто… Свекровь успела порыться в моих вещах, когда я разговаривала с унитазом. Вычистила всё, как будто я своровала чужое, а не уходила с тем, что принадлежит мне.

Возвращаться бесполезно. Никто ничего мне не отдаст. Они уже вымыли за мной полы, как после покойницы. Меня стёрли. Вычеркнули за ненадобностью.

Думала, что меня опустили на самое дно, оказывается, можно зарыть ещё глубже. Как без денег добраться до тёти? Встать в метро с протянутой рукой? С отчаянием озираюсь вокруг. Двор пуст. Только ветер гоняет по асфальту жёлтый лист, будто дразнит: «Вот и ты теперь – мусор».

Из соседнего подъезда выходит парень с рюкзаком. Высокий, в тёмной куртке, шагает быстро в сторону припаркованных у дома машин, но, заметив меня, замедляется. Он однажды помогал мне занести пакеты с едой. Тогда я даже имени его не спросила – улыбнулась, кивнула и скрылась за дверью. Спешила в квартиру полную семейного счастья, туда, где меня ждал Илья.

Теперь Ильи нет.

Парень ловит мой взгляд. Наверное, я выгляжу жутко. Размазанная тушь. Красные глаза. Чемодан у ног. Открытая сумка намертво сжата в побелевших от усилий пальцах. Он делает шаг в мою сторону, переступает через бордюр.

– Что случилось? – Голос не жалостливый, а твёрдый. Так говорят люди, привыкшие решать проблемы, а не ныть над ними.

Открываю рот, но вместо слов вырывается прерывистый вздох. Слёзы снова катятся по щекам.

– Почему вы в слезах? – Он не отворачивается, не уходит. Стоит и терпеливо ждёт от меня ответа.

– Меня выгнали, – выдавливаю я. – Муж… он… у него другая. Беременная. А я… – Голос срывается. Показываю глазами в пустую пасть раскрытой сумки.

– Вас выгнали без денег? – Сосед по дому сразу ухватывает суть.

Я киваю.

– И смартфона тоже нет?

Удивляюсь. Он способен читать чужие мысли? Вздыхаю с обречённым видом.

– Забрали.

Он усмехается, но не зло.

– С мужем помочь не могу, а с деньгами – в моих силах.

Достаёт из внутреннего кармана куртки и протягивает несколько тысячных купюр.

– Я не возьму! – на автомате возражаю я. Очень стыдно.

Он бросает их в сумку и решительно закрывает её.

– Я не дарю, а даю в долг. Когда сможете – отдадите. Это не к спеху.

Я смотрю на него. Синие глаза, твёрдый подбородок, взгляд прямой. Незнакомец, а ведёт себя как друг.

– Куда вас подвезти? – спрашивает, не собираясь оставлять меня на скамейке. Разглядывает тучи на небе. – Возражения не принимаются. Скоро хлынет дождь. Вы промокнете и заболеете.

Понимаю, что не отвяжется и очень рада этому. Оставаться один на один с неизвестностью страшно. Денег хватит купить билет и даже останется на продукты. Садиться с первого дня на шею престарелой родственнице тоже стыдно.

– На автовокзал. Поеду к тёте. Больше у меня никого нет.

Голос дрожит. В горле ком. Я снова плачу, но теперь уже не от боли, а от неожиданной доброты. От того, что мир не состоит только из злых людей и предателей.

– Хватит разводить сырость, – говорит он, но в голосе нет раздражения. – Давайте ваш чемодан.

В машине тепло, несмотря на разразившуюся снаружи грозу. Дворники работают на пределе, разгребая последствия «хлябей небесных». Вода веером летит из-под колёс. Ощущаю себя котёнком, которого, взяв за шкирку, сначала выкинули под дождь и холод, а потом подобрали и обогрели.

Через час он помогает мне загрузить вещи в автобус. Я стою на ступеньках, сжимая в руках билет, и не знаю, как его отблагодарить.

– Земля круглая, – с улыбкой произносит он, угадав мои мысли, – когда-нибудь и вы мне поможете.

Я киваю, шмыгаю носом.

– Как вас зовут? – спрашиваю в последний момент.

– Семён.

– Спасибо, Семён.

Двери автобуса закрываются. Я прижимаюсь лбом к холодному стеклу, провожаю взглядом его долговязую фигуру. Он машет рукой, потом поворачивается и уходит.

Автобус трогается. Москва медленно проплывает за окном – город, где я нашла и потеряла счастье.

Неожиданно раздаётся звук СМС.

Я моргаю. Неужели плохо искала телефон? Нет, в сумке лишь документы и деньги. Но звук был…

Запускаю руку в карман пальто и замираю. Пальцы касаются холодного прямоугольного пластика. Достаю.

Чужой смартфон. Простой, недорогой. На экране сообщение:

«Не унывайте! У вас всё будет хорошо! Пожелайте и мне удачи. Я уезжаю жить в Калининград, к самой красивой девушке на свете!»

Смеюсь сквозь слёзы. Рада, что отзывчивый сосед едет за счастьем.

Мир несправедлив. Но он не состоит только из подлецов.

В нём есть и люди вроде Семёна.

Может быть, это знак, что и у меня всё ещё впереди?

Жизнь не сериал. Она не заканчивается «здесь и сейчас», а всегда имеет продолжение.

Автобус выезжает за город. Дома сменяются полями, потом лесом. Я смотрю в окно, но не вижу пейзажей – перед глазами мелькают кадры из прошлого, как старый кинофильм, который невозможно выключить.

Илья целует меня на кухне, пока я вымешиваю тесто. Его руки тёплые, губы чуть пахнут кофе.

– Ты моя, – шепчет он, и я чувствую, как сердце замирает от счастья. Теперь эти же руки обнимают другую. Теперь эти губы шепчут те же слова кому-то ещё. Как быстро всё изменилось. Как легко он меня заменил.

Сжимаю чёрный смартфон в руке. Он мой единственный мостик с миром, хоть и чужой. Как странно держать в руках устройство, принадлежавшее незнакомцу всего несколько часов назад. На экране светится сообщение от Семёна. Открываю «ответить» и медленно набираю: «Спасибо. И вам удачи. Надеюсь, невеста вас любит так же сильно, как вы её».

Палец замирает над цифрами. Я наизусть знаю номер мужа…

Глава 4

Я пытаюсь делегировать своё состояние? Поделиться собственными страхами? Вдруг это слишком личное? Вдруг он подумает… Но что он может подумать? Я нажимаю «отправить». Ответ приходит почти мгновенно: «А вы? Вас кто-нибудь любит?»

Перед глазами возникает смеющееся лицо Ильи. Невидимые тиски сжимают грудь настолько сильно, что становится трудно дышать.

– Нет, – шепчу я в пространство автобуса. – Больше нет… – Но писать это не хочу. Не хочу выглядеть жалкой в глазах знакомого незнакомца. Пальцы сами набирают: «Пока пытаюсь выяснить это».

Телефон замолкает. Я закрываю глаза, но образы продолжают кружиться передо мной. Илья за завтраком. Илья перед сном. Илья, который больше не мой.

Через три часа автобус останавливается на заправке. Пассажиры потягиваются, разминая затёкшие мышцы, и выходят перекусить. У меня нет лишних денег даже на чай. Остаюсь на месте, глядя, как другие направляются в кафе.

– Вам что-нибудь нужно? – спрашивает пожилая женщина с соседнего сиденья. Её голос мягкий, с лёгкой хрипотцой.

С трудом удаётся растянуть губы в улыбку. Качаю головой:

– Нет, спасибо.

– По осунувшемуся лицу вижу, вы не ели с утра, – замечает она, и в добрых глазах читается не праздное любопытство, а искренняя забота.

Я молчу, потому что если открою рот, то расплачусь. Приготовленный мною пирог лопают люди, оставившие меня без всего.

Она достаёт из сумки аккуратно завёрнутый бутерброд и протягивает мне:

– Возьмите. У меня их несколько. Я все не съем.

– Не могу… – начинаю я, но она перебивает:

–Можете. Я вижу, что вам сейчас тяжело. Когда-то и мне помогли в такой ситуации.

Я беру бутерброд. Хлеб мягкий, с сыром и ветчиной. Первый кусок застревает в горле, но я заставляю себя проглотить.

– Спасибо, – с трудом продавливаю через горло. Слова звучат хрипло.

– Вам плохо? – она смотрит на меня внимательно, как будто видит сквозь выстроенные защитные барьеры.

– Немного, – признаюсь я, хотя «немного» – огромная ложь. Меня до сих пор колотит от несправедливости.

– Муж? – она задаёт вопрос мягко, без осуждения.

Я киваю, не в силах произнести это слово вслух.

– Бросил?

– Да, – выдыхаю я.

– Стервец, – говорит она просто. В серых глазах вспыхивает огонёк праведного гнева.

Точно так же сказала бы мама. Неожиданно чувствую, как уголки губ сами собой поднимаются в улыбке.

– Да, – соглашаюсь я. На добрых незнакомцев мне сегодня везёт.

– Куда едете? – спрашивает она, разворачивая второй бутерброд.

– К тёте. В Нижний.

–Далеко, – замечает она, откусывая хлеб.

– Да, – вздыхаю я.

Она смотрит в окно на проплывающие мимо поля, потом поворачивается ко мне:

– Вам повезло.

Я поднимаю на неё удивлённый взгляд:

–Почему?

Улыбка на испещрённых мелкими морщинками губах.

– Потому что вам есть куда уехать. У многих в такой ситуации даже этого нет.

Я не отвечаю. Она права. Всё познаётся в сравнении. В хаосе боли и предательства мне действительно повезло, что есть где преклонить голову.

Ночью автобус въезжает в Нижний Новгород. Я выхожу на пустынную автостанцию. Холодный ночной воздух обжигает лицо. Тётя живёт на другом конце города. Стою и смотрю на привокзальные часы – три ночи.

Телефон в кармане вибрирует. Сообщение от Семёна: «Вы доехали?»

Я отвечаю: «Да. Спасибо».

Через несколько секунд приходит новое сообщение: «Если что – пишите. Этот номер теперь ваш».

Я замираю, перечитывая слова несколько раз.

– Что? – шепчу я в ночную тишину.

«Я купил новый. Этот оставлю вам. Там симка с хорошим балансом».

Слёзы снова подступают, горячие и неудержимые. Не думала, что такая мелочь, как человеческое участие пробивает до глубины души. «Почему?» – пишу я, и мои пальцы дрожат.

«Потому что вам сейчас тяжелее, чем мне».

Я долго смотрю на экран, не зная, что ответить. В конце концов пишу просто: «Спасибо».

«Не за что. Держитесь!»

Глава 5

Глотаю ком. Чужой человек обо мне беспокоится, а те, кого считала родными, выкинули, как ненужную вещь. Надеюсь на бумеранг. Очень хочется, чтоб подлецы почувствовали себя на моём месте.

Под утро добираюсь до пригорода.

Тётя встречает меня на пороге маленького дома. Она не спрашивает ни о чём, просто открывает объятия, и я чувствую, как по моему лицу текут слёзы.

– Заходи, дочка, – говорит она, и в её голосе столько тепла, что мне хочется спрятаться в нём, как в детстве.

Я вхожу. Дверь закрывается за моей спиной.

Мир сузился до размеров дома любимой тётушки. Но я не сдаюсь. Ещё не знаю, что впереди меня ждёт большой сюрприз.

Выхожу на улицу, и холодный воздух обжигает лицо. Осень. Пахнет опавшей листвой, сыростью и дымом из печных труб – запах, который въедается в одежду и остаётся надолго в памяти. Городок, в котором я теперь живу, кажется игрушечным. Деревянные дома с резными наличниками. Узкие улочки, вымощенные брусчаткой, полопавшейся от времени. Над крышами вьётся дым, смешиваясь с утренним туманом.

Здесь всё не так, как в Москве. Здесь тихо. Здесь нет Ильи.

Сегодня мой первый день на работе. После трёх лет, проведённых в роли жены успешного бизнесмена, я снова возвращаюсь к тому, с чего начинала – к детям. Педагогическое образование, которое когда-то казалось билетом в будущее, теперь способ выжить. Заработать на хлеб. На лекарства. На жизнь, которая внезапно перевернулась.

Детский сад – двухэтажное здание из красного кирпича, краска на котором кое-где облупилась, но само место ухоженное. На подоконниках – горшки с геранью, на площадке – яркие качели, покрашенные заботливой рукой. Я останавливаюсь перед входом, сжимая сумку так, что пальцы немеют. Три года назад и представить не могла, что окажусь здесь, в роли нянечки, а не воспитателя с дипломом. Но мне не до гордости. До смешного, испытываю страх оказаться не компетентной.

– Вы опоздали на семь минут, – говорит заведующая, женщина лет пятидесяти с добрыми, но усталыми глазами. Полные руки покрыты морщинами и пятнами краски – видимо, она сама недавно красила стены. – Но для первого дня прощу. Вы будете няней в старшей группе. Дети хорошие, только шумные.