Астерия – Архив Хаоса

13:45. Тревога Релли.

Релли тут же повернулась, её глаза горели, но уже не от ревности, а от предвкушения. – О боже, ты написал стихи? Посвящённые Асти? Я умираю от любопытства!

– Нет, Релли, – улыбнулся Эврил. – Стихи не посвящаются человеку. Они посвящаются чувству, которое этот человек вызывает.

Он встал, чтобы уйти, забрав свой рюкзак. – Я должен заглянуть в кабинет мистера Сэмюэльса. До завтра, Тени. – До завтра, Свет, – ответила я, ощущая, как напряжение медленно отступает, сменяясь странным, тёплым спокойствием.

Как только он скрылся за полкой с романами, Релли набросилась на меня.

– Это было ошеломительно! Он – просто идеальный контраст для твоего постоянного пессимизма! Он видит в тебе не травму, а космическую загадку! – Он просто очень хорошо читает людей. Он видит мой страх. – Он видит, как ты прячешься за своей «рациональностью», – Релли была серьёзна. – Он альбинос, Асти. Он живёт с физической аномалией каждый день. Он знает, каково это – быть отмеченным. И он не сбежал, он принял это.

Релли проверила телефон. Снова сообщение от Райана – короткое, контролирующее.

– Я ему не отвечу, – сказала она твёрдо. – Я сейчас не буду искать его подтверждения. Я буду ждать завтрашнего дня. Потому что завтра ты увидишь, как кто-то другой видит тебя. А это важнее, чем моя драма.

Я посмотрела на неё. Релли, которая всегда была на грани срыва, сейчас была моим якорем. Она, с её тревожным типом привязанности, толкала меня к новому, здоровому риску.

Впервые за семнадцать лет я почувствовала, что контроль моей матери над моей жизнью начинает ослабевать. Мой Архив, полный данных о катастрофе, не смог предсказать приход этого Алхимика Света, который видел в моём хаосе не проклятие, а возможность.

Я закрыла учебник по физике.

– Пойдём. Нужно подготовиться к завтрашнему уроку. Чувствую, он будет слишком… личным.

5. Поцелуй и Коллапс

10:00, Суббота. Кабинет Литературы.

Кабинет мисс Лоен был светлым, но не в стиле Эврила. Это был жёсткий, официальный свет, который высвечивал каждую пылинку и каждое пятно на парте. Сегодня мы должны были читать свои стихотворения, написанные в качестве домашнего задания.

Я сидела, сгорбившись, проклиная задание. Мои стихи были сухим, ритмичным перечнем данных, отражающим мою внутреннюю отчаянную потребность в структуре.

Эврил сидел на первой парте. Он выглядел сегодня ещё более ослепительно, чем обычно. Его кожа отбрасывала слишком много света, а белоснежная рубашка только усиливала этот эффект. Он был катализатором, и я чувствовала, что сегодня он взорвёт мою тщательно выстроенную реальность.

Мисс Лоен, женщина в твидовом пиджаке, предложила начать. Несколько человек прочитали стихи о природе и сломанных сердцах. Было скучно.

– Эврил Вонг. У вас, я уверена, что-то… философское, – сказала мисс Лоен с лёгкой иронией.

Эврил встал. Он не смотрел на мисс Лоен или класс. Он смотрел только на меня. И это было хуже, чем все сплетни Тайлера Ллойда.

– Моё стихотворение посвящено дуальности, – начал он, и его голос, тихий и глубокий, наполнил кабинет. – И тем, кто вынужден нести в себе этот контраст.

Он читал, и его слова были как чистый, неразбавленный Свет.

Твои глаза – словно луна, Где Архив и Пустота слились. Ты прячешься от вечного сна, Где катастрофы вновь родились.

Мой сон – лишь нежный изумруд, Но ты, ты – моей души плеяда звезд. И не исчезнет, как мираж, твой труд, Сквозь хаос падающих грез.

Ты – Тень, я – Свет, но мы – одно. Позволь же знанию освободить тебя. Не бойся помнить, то – давно. Не бойся жить, найдя себя.

В классе повисла тишина. Никто не хлопал. Все были потрясены такой интимностью. Я сидела, чувствуя, как слёзы закипают в глазах. Он использовал слова, которые принадлежали только нам: Архив, катастрофы, Тень, Свет. Он видел всё. Он видел мою борьбу.

Релли счастливо всхлипнула. – О боже, Асти. Это же… он!

Я не могла говорить. Я просто закрыла лицо руками, пытаясь сдержать рыдания. Это было не от грусти. Это было от невыносимой, оглушающей красоты. Мой мозг, привыкший к сухому анализу, был затоплен чистой, нефильтрованной эмоцией.

Эврил подошёл. Он не спрашивал разрешения. Он просто наклонился и обнял меня прямо за партой. Его руки были холодными (эффект альбинизма, как я знала), но объятие было невероятно тёплым.

Его ладонь легла мне на щёку, аккуратно убирая слёзы. И затем он поцеловал меня.

Поцелуй был мягким, но оглушительным. Это был не просто поцелуй; это было признание. В нём была нежность и глубокое уважение. Я почувствовала, что он целует не моё лицо, а мою травму, моё проклятие, мою феноменальную память. Он принимал весь мой хаос.

Весь класс взорвался. Это был не смех, это был громкий, сфокусированный шёпот сотен голосов.

Эврил отстранился, его глаза сияли. Он был счастлив.

– Ну, мы, ребята, дали жару! – рассмеялся он, пытаясь разрядить атмосферу, но было поздно.

10:20. Коллапс.

Мы с Релли вышли в коридор. Релли была на седьмом небе от счастья. – Асти, ты его! Ты видела лицо Тайлера? Он просто сгорел от зависти! – Мне неловко, Рел, – я пыталась отдышаться. Я чувствовала, что моё сердце бьётся слишком быстро. – Да брось, это был самый страстный поцелуй, который видела эта школа!

Мы вошли в столовую. Шум был невыносимым: стук подносов, сотни голосов. Но я слышала только шёпот.

– Она? Серьёзно? Мышонок? – Это всё её пиар-ход. Она, по-любому, нашла кого-то ещё на стороне. – У неё же какая-то странная болезнь, из-за которой она родилась в этот… хаос. – Она тихушница. Она притворяется тихой, а внутри у неё хаос.

Слова, усиленные моим Архивом, били по мне как гравитационная волна. Внутренний голос завопил: Они правы. Ты ненормальная. Ты – хаос.

Внезапно все мои воспоминания о дне рождения наложились на эту реальность: шум, мигающие лампы, крики, паника, гравитационный резонанс. Всё смешалось. Я видела не столовую, а ту родильную палату, где инструменты парили в воздухе.

Я почувствовала, как моё тело отказывает. Мой мозг, перегруженный эмоциональным шоком и травматическими воспоминаниями, объявил забастовку. Это был не просто обморок – это был психологический коллапс.

Поднос с едой вылетел из моих рук. Ноги подкосились. Я слышала крик Релли, но он был далёким, словно я уже летела сквозь километры воды.

Моё последнее ощущение: Тьма, в которой я чувствовала, что падаю сквозь пол. Точно так же, как в 2006-м, я провалилась в свой собственный, неконтролируемый коллапс реальности.

6. Откровение Феникса

9:00, Воскресенье. Дом Доктора Норд.

Я очнулась в своей кровати. Первое, что я почувствовала – это не головная боль, а перегрузка. Мой «Архив» лихорадочно прокручивал сцену в столовой, анализируя каждое слово, каждую эмоцию, приведшую к коллапсу.

Над моей кроватью, словно три ангела-хранителя, склонились мама, Релли и Эврил.

– Слава богу, зайка! – Мама тут же обрушила на меня волну материнской тревоги, пытаясь укутать меня одеялом. – Фу, мам, я не мёртвая, – я застонала, но тут же почувствовала её тепло.

Мама, Доктор Норд, была напряжена. В её глазах читалось беспокойство, но она быстро надела маску клинического спокойствия. – Никаких «фу». Ты пережила сильный вазовагальный эпизод, Тери. Это стресс, резкий выброс адреналина и… возможно, гормональный всплеск. – Гормональный всплеск из-за поцелуя? – уточнила я с сарказмом. – Из-за публичного эмоционального перенапряжения, – поправила она.

– Ты нас напугала до чёртиков, Асти! – Релли была бледной, но её глаза горели. – Эврил не отходил от тебя всю ночь. Он спал на кресле в гостиной. – Прости, – я посмотрела на Эврила.

Он сидел на краю кровати, его светлые волосы были взлохмачены, а его спокойствие было непоколебимым. – Ничего. Я просто рад, что ты вернулась. Я думаю, твой Архив просто не ожидал такого резкого скачка эмоциональных данных. Он перегрелся. – Спасибо, философ, – усмехнулась я.

Я попросила маму оставить нас. Она колебалась, но, увидев мой твёрдый взгляд, уступила.

– Это из-за меня, Асти? – Эврил подошёл ближе. – Нет, Эв. Это из-за меня. Я думала, что если я буду контролировать информацию, я смогу контролировать себя. Но когда ты… ты меня поцеловал, а потом они начали шептаться, я услышала все голоса из своего прошлого. Голоса, которые говорили: «Ты – ненормальная, ты – хаос». – И ты должна поверить им или мне? – тихо спросил он. – Тебе, – ответила я, ощущая внезапную ясность.

9:45. Новости, которые Не Должны Были Прийти.

Мы спустились на кухню. Если для Релли дом был убежищем, то для Эврила – музеем. Он снова восхищённо осматривал фрески с греческими богинями, расписанные мамой.

– Я как будто под чем-то, – прошептал он, держа в руках кружку с травяным чаем. – Это просто греческий стиль, Эв, – отмахнулась я.

В этот момент вошла мама с газетой в руках. Её лицо сияло, и впервые за долгое время в её глазах не было тревоги, а была ностальгия.

– Дочь, у меня отличные новости! – Она хлопнула газетой по столу. – Мюфилд получил государственное финансирование и полностью восстановлен!

В кухне повисла звенящая тишина.

– Ты шутишь? – выдохнула я. – Дом на Вошер-стрит, 44, стоит! Он абсолютно новый, даже лучше, чем был. Город нуждается в заселении. Я думаю, мы… переедем обратно. Там мой университет, там моя прежняя жизнь. – Переедем? – Релли выронила ложку.

Я почувствовала, как моё сердце стучит. Мюфилд. Эпицентр. Место, которое мама пыталась запечатать в моём Архиве как «закрытое дело».

– Мам, мы же можем туда съездить хотя бы на каникулах? Я хочу увидеть это. – Безусловно. Возможно, даже на этих. Город нужно заселять, – сказала она. – И, конечно, можете взять своих друзей.

10:15. Визит Прошлого.

В дверь позвонили. Мама, в приподнятом настроении, пошла открывать. Вернулась она с невысокой, нервной женщиной в цветастом кардигане и с огромными очками. Это была Миссис Перкинс – наша соседка из Мюфилда.

– О, Дженнифер! Я так рада тебя видеть! – Мама попыталась обнять её. – Элизабет, я пришла, как только увидела новости в газете, – Миссис Перкинс говорила сдавленным шёпотом. – Тери, дорогая, ты так выросла! Помнишь меня? Я дарила тебе ту старую лошадку.

Я помнила. Я помнила даже цвет её занавесок в 2006 году.

– Я помню, Миссис Перкинс.

Миссис Перкинс наклонилась ко мне, её глаза были дикими. – Ты едешь обратно? Ты должна быть осторожна, девочка. Они говорят, что город восстановили, но они не смогли восстановить Небо. – Что вы имеете в виду? – спросила я.

– В тот день, когда ты родилась, – она оглянулась на маму, которая наливала кофе, – это было не цунами. Это была волна. Волна, которая пришла из самого Неба. И она оставила что-то в нашей земле. Когда мы уезжали, на Вошер-стрит всё дрожало, и в воздухе был запах металла и фиалок. И это не ушло! Они могут построить новые дома, но энергия там осталась. Она ждёт тебя, Тери.

Мама тут же подошла к ней, накладывая на неё свою рациональность, как смирительную рубашку. – Дженнифер, это было травматическое событие. Твой мозг просто искажает воспоминания. Это всё стресс. Мы, врачи, это прекрасно понимаем. – Никакой это не стресс, Элизабет! – Миссис Перкинс ударила кулаком по столу. – Твоя дочь – не просто ребёнок. Она родилась в нулевой точке!

Мама быстро увела Миссис Перкинс в гостиную, чтобы успокоить.

Я посмотрела на Эврила и Релли. Они сидели, не проронив ни слова, но их лица говорили обо всём.

– «Запах металла и фиалок». «Волна из Неба», – прошептал Эврил. – Я же говорил. Это не просто неврология, Астерия. – Воу, – сказала Релли, приходя в себя. – Значит, наша поездка в «Тейрис» будет немного горячей.

Я почувствовала, что моё решение принято. Это была моя возможность, мой единственный шанс сопоставить мой Архив с реальностью.

– Мы едем. Мы едем в Мюфилд. И мы узнаем, что такое «запах металла и фиалок».

7. Разработка Мифа

16:30, Воскресенье. Комната Астерии.

Моя комната была единственным местом в доме, где хаос имел право на существование, хотя и был тщательно замаскирован. Стол был завален черновиками отца, которые я достала из коробки. Я сидела на полу, а Эврил и Релли – на моей кровати. У нас было всего несколько дней до каникул, и мы должны были создать идеальный Миф.

– Итак, – начала я, разложив на полу карту США. – Мюфилд находится в зоне, которая официально была закрыта семнадцать лет. Если мы скажем родителям, что едем туда, они привяжут нас к батарее. – Моя мама вообще вызовет полицию и скажет, что я сошла с ума, – сказала Релли, нервно поправляя волосы. – Я уже представляю: «Релли, ты едешь в город, где был АПОКАЛИПСИС?! Разве ты не понимаешь, как это портит твою репутацию?»

– Нам нужна идеальная ложь, – сказал Эврил, который, как ни странно, был самым практичным в этой ситуации. – Ложь должна быть скучной. Неприметной. – Тейрис, – предложила я. – Южный Иллинойс. Скучный, маленький городишко. Я скажу, что там открыли филиал той летней школы, в которую я собиралась, и там курс по «Рациональному анализу данных». – Фу, – скривилась Релли. – Звучит отвратительно. Идеально.

– Моя мама купится, – подтвердила я. – «Рациональный анализ» для неё – синоним стабильности. – Моя купится, если я скажу, что мы едем в Тейрис, потому что там есть отличный спа-центр, и я еду туда «для ментального здоровья», – сказала Релли. – Это её язык.

Эврил кивнул. – Мои родители более свободны, но они религиозны. Я скажу, что в Тейрисе есть старая, малоизвестная церковь, и я еду, чтобы изучить архитектуру.

17:00. Логистика и Наследство.

– Отлично. Миф создан, – Эврил взял ручку и наметил наш реальный маршрут. – Теперь логистика. Кто ведёт? – Я, – сказала я. – У меня есть права, и я знаю маршрут до Мюфилда наизусть, потому что это сидело в моём Архиве семнадцать лет. – Я возьму на себя провизию. И аптечку, – сказал Эврил. – Наличные, вода, консервы. Мы едем в неизвестность. Моя интуиция подсказывает, что это не просто музей. – Я беру на себя связь и моральную поддержку, – заявила Релли. – И бензин. У меня есть кредитка от бабушки, которую мама не отслеживает.

Мы работали как команда, чётко распределив роли: Я – Мозг, Эврил – Прагматика, Релли – Финансы и Душа.

– Асти, что мы ищем? – спросила Релли, возвращаясь к сути. – Ищем ответы. Что на самом деле произошло в 18:18. Миссис Перкинс говорила о «запахе металла и фиалок» и «энергии». Мой отец… – я указала на его черновики.

Я подняла один лист, покрытый мелким, невротическим почерком. На нём были нарисованы странные диаграммы и символы.

– Он писал о «Юкплоидах» и «гравитационных отдачах», которые могут создавать порталы или сдвиги в реальности. Он не был сумасшедшим, он был гением. Мама спрятала эти записи, чтобы защитить меня от его «безумия». – И ты думаешь, что этот портал находится в твоём доме? – тихо спросил Эврил. – Я не знаю, – я была честна. – Но я помню, как чувствовала, что земля под нами – тонкая. Как будто я могу провалиться. И я хочу проверить.

17:30. Тревога и Решимость.

Релли слезла с кровати и подошла ко мне. Её тон стал серьёзным, избавившись от подростковой иронии. – Асти, давай честно. Если ты найдёшь там правду, и эта правда будет о порталах и юкплоидах… что ты будешь делать? Ты разрушишь ту стабильность, ради которой мы все тут так стараемся. – Я устала от стабильности, которая держится на лжи, Рел. Ты боишься потерять Райана, потому что это знакомая боль. Я боюсь узнать правду, потому что это неизвестная боль