Щенок и девушки Андрея

Они ушли уже далеко от театра, при этом не приблизившись к дому Майи, когда она, посмотрев на часы, забеспокоилась.

– Андрей, я обещала быть в одиннадцать. Мы не успеем пешком.

– Да здесь и остановки поблизости нет, и автобусы в это время редко ходят. Через полчаса придем, опоздаешь всего минут на десять.

– Лучше не опаздывать. Может, на самокате?

Неподалеку стояло несколько самокатов. Андрей пару раз пользовался ими. Но ни разу не ездил на самокате вдвоем. Пока он раздумывал, кому где встать, Майя определилась, что будет спереди.

Они мчались по малолюдным улицам. Управлял Андрей. Майя была на полголовы ниже его и не закрывала ему обзор. Проблема была в другом – дурманили голову аромат дорогих духов от ее волос и соприкосновение тел из-за короткой площадки самоката. Когда они подъехали к дому девушки, Андрей попросил ее не сходить с самоката, пока не пройдут прохожие.

– Майя, подожди, – прошептал он ей на ушко. – Ты мне так нравишься, что я не могу быть спокойным рядом с тобой.

– Хорошо, – девушка, не слезая с самоката, повернулось к нему лицом. – В следующий раз на самокате я буду стоять сзади.

Лицо девушки раскраснелось. В ее глазах сияли звезды. Вероятно, в них отражался свет фонарей. Но не у всех отражение фонарей в глазах бывает таким манящим.

– Договорились, – Андрей прижал Майю к себе и поцеловал в губы.

Она не сопротивлялась, скорее даже наоборот… Поцелуй получился долгим и сладким.

В следующее воскресенье, когда Андрей с Майей вышли из кинотеатра, снова пришлось брать самокат. Но и это катание возбуждало не меньше предыдущего. Андрей чувствовал спиной упругие девичьи груди. У дома Майи он вновь целовал ее в губы, еще дольше, она ему позволяла. Он хотел целовать ее грудь, начал расстегивать пуговицы на платье, но девушка остановила его.

– Ты ума сошел?! На улице?

С тех пор во время каждой встречи они целовались. Весенние вечера становились все более теплыми, а их поцелуи – все более жаркими. Андрей все больше привязывался к Майе, расставаться было все труднее. Хотелось большего. По крайней мере, Андрею. Но пуговки расстегивать во время их прогулок ему так и не разрешалось, даже в самых темных аллеях парка. А пригласить Майю ему было некуда – не в общежитие же.

В июне, прощаясь жарким поцелуем после очередной воскресной прогулки, Майя сообщила, что ее родители уехали в Геленджик.

– Может, пригласишь меня на вечерний чай? – догадался спросить Андрей.

– Приглашу. Только пообещай не делать то, что я не разрешу.

Он пообещал. Но и без обещания он не позволил бы что-то сделать против воли девушки. Тем более, что в большой, красиво меблированной квартире, он почувствовал робость. Помогая Майе на кухне, Андрей боялся как бы не разбить какую-нибудь чашку или блюдце из комплекта дорогой посуды.

– Андрюша, завари чай, когда вода вскипит. Я на пять минут отлучусь, приму душ.

Чай уже был заварен, когда Майя вышла из душа. Но она не вернулась на кухню, а ушла в одну из комнат. За дверью зазвучали звуки пианино, Андрей узнал мелодию: «Страстью и негою сердце трепещет, льются томительно песни любви…».

– Все готово, – зайдя в комнату, Андрей зачарованно смотрел на такую желанную – раскрасневшуюся, в розовом халатике – девушку. – Наливать чай?

Майя не ответила, продолжала играть.

– Подожди, – отстранилась Майя, когда Андрей, обняв ее сзади, начал развязывать пояс халатика. – Белье мое не трогай, я запрещаю!

– Не буду, Майечка! – он уже развязал узел. – Халатик – это же не белье!

Под халатиком из белья были только трусики. Наконец Андрей получил разрешение на ее сладкие груди! Он страстно целовал их, набухшие сосочки, потом Майя поднимала его голову, и губами впивалась в его губы. Было заметно, что она тоже пылала страстью. Андрей завел руку под резинку, и тут же получил шлепок.

– Все! Я тебя предупреждала! Пойдем пить чай.

– Майечка! – Андрей обнял девушку. – Я так больше не могу! Чего ты боишься? Я женюсь на тебе.

– Я ничего не боюсь. Всему свое время.

– Завтра у меня предпоследний экзамен. Давай сразу после него поедем к моим родителям.

– Нет, я знаю – у тебя добрые родители. Сначала поедем к моим – они у меня тоже добрые, но… строгие.

– Ну поехали к твоим сразу после наших последних экзаменов.

– Ты же собирался сразу после сессии поехать подзаработать на ремонте московских квартир. И потом – мне надо родителей подготовить. Когда у тебя закончатся эти работы?

– Примерно двадцатого августа.

– Как освободишься, сразу прилетай в Геленджик. Заодно хоть недельку на море отдохнешь. У нас большой дом. Я думаю, тебе место найдется.

Когда ребята сели пить чай, Майя предложила встретиться еще раньше.

– Андрюша, а тебе очень нужна эта работа? Может, откажешься от нее? Я бы за несколько дней подготовила родителей и позвонила тебе. Тогда мы уже в первых числах июля смогли бы встретиться в Геленджике.

– Я не могу ребят подвести – у нас же студенческая бригада, в которой никто, кроме меня, не умеет делать плиточные работы.

Была и другая причина, которую Андрей назвать не мог, – у него просто не было достаточной суммы, а просить у родителей ему не хотелось – он знал, что они финансово помогают его старшим братьям, уже создавшим свои семьи и имевшим детей. На дорогу бы у него хватило, но не будет же он жить неделю нахлебником у родителей Майи!

– Вот ты какой! Ребята тебе дороже меня? Ладно, придется ждать тебя полтора месяца. Если поедешь к своим родителям до моего отъезда, привези мне щенка от своего Лунтика, о котором ты рассказывал.

Через неделю Майя уезжала в Геленджик с маленьким щенком, очень похожем на Лунтика в щенячьем возрасте. Она назвала его Фунтиком.

– Смотри, Андрюша, не забудь купить цветы не только мне, но и маме, – напомнила Майя после прощального поцелуя. – Иначе Фунтик тебя покусает, и я – тоже.

Через день Андрей уехал со студенческой бригадой в Москву.

Работы было много, ребята трудились с восьми утра до семи вечера. Но и оплачивался их труд хорошо по студенческим меркам. Уже через неделю бригадир получил деньги за первую отремонтированную квартиру. Доставшаяся Андрею доля внушала оптимизм – по его расчетам, если в последующие недели он будет зарабатывать столько же, то к середине августа у него будет сумма, с которой можно смело ехать в Геленджик. Но первый заработок он решил потратить на дело, которое он задумал еще до отъезда в Москву, – ему хотелось научиться прыгать с вышки в воду, чтобы в Геленджике продемонстрировать Майе, что он «не рожденный ползать». В их городе такой возможности не было, но в Москве он нашел секцию для взрослых в спортивном комплексе, расположенном недалеко от станции метро. Причем занятия предлагались в удобное для него время – с восьми часов вечера.

Заявление тренера о том, что новички начнут прыгать с десятиметровой вышки не раньше, чем через девять месяцев, не остановило Андрея, он заплатил почти всю сумму первого заработка за первый месяц занятий, осознавая, что через месяц с небольшим он уедет из Москвы.

Андрей думал, что ему удастся в ускоренном темпе освоить прыжки, но занятия проходили, по общей для всех методике. Лишь через две недели теоретических занятий, прыжках на батуте и прыжках с метровых тумб бассейна началось обучение прыжкам с трехметровой вышки. Несмотря на то, что у Андрея уже первые прыжки с этой высоты прошли удачно, на его просьбу разрешить прыгнуть с пятиметровой вышки ему было отказано.

– За ваши травмы мне придется отвечать, – заявил тренер. – Поработаем еще месяц на этой вышке.

Андрей понимал, что научившись даже идеально прыгать с трехметровой вышки, он вряд ли сумеет безопасно сделать то же самое с десяти метров. Он стал ждать момента, чтобы ускорить обучение. Однажды ему повезло.

– Ребята, поплавайте пять минут, – сказал тренер после разговора с кем-то по телефону. – Я отойду на пять минут, без меня не прыгайте.

Как только тренер скрылся за дверью, Андрей быстро забрался на пятиметровую площадку и прыгнул солдатиком. Приводнился на большей скорости, чем с трехметровой вышки, но так же удачно, вертикально, вошел в воду. Быстро поднялся снова на вышку, решив прыгнуть еще ласточкой, с приводнением головой вниз.

Высота пугала – все-таки нырять вниз головой было страшновато с такой высоты. Но медлить было нельзя. Андрей прыгнул, придав телу, исходя из соотношения высот, примерно в 1,7 раза меньший импульс вращения вперед, по сравнению с тем, как он прыгал с трехметровой вышки. При этом в спешке не учел того факта, что тело под действием силы земного притяжения падает не равномерно, а с ускорением. В непосредственной близости от воды он понял, что из-за этого немного недокрутился до вертикального положения, Попытался ускорить вращение с помощью ног. В суете Андрей допустил зазор между руками, которые должны были быть сомкнуты над головой. Эта оплошность оказалась очень болезненной для головы, которой он ударился о поверхность воды.

Вынырнув, Андрей со страхом посмотрел на вышку. Он понял, что с семи с половиной метров, тем более – с десяти, такой ошибки допускать нельзя.

Тренер еще не вернулся. Андрей вновь полез на вышку. На предпоследней площадке он испытал сильный, почти как в детстве, страх высоты. В то же время он был уверен в том, что прыгнув солдатиком, сумеет вертикально войти в воду. Так оно и произошло. В полете Андрей испытал восторг – еще до приводнения он понял, что сумеет прыгнуть и с десятиметровой вышки. Но вынырнув понял, что не в этот раз, – вернулся тренер.

Только на последнем занятии еще раз представился случай, когда тренер на время отлучился. Андрей быстро поднялся на предпоследнюю площадку – он решил сначала «добить» эту высоту. Впрочем, для прыжка ласточкой она оказалась намного страшнее пятиметровой вышки. Да еще вспоминалось неудачное приводнение с меньшей высоты.

Сосредоточившись, прокрутив в голове движения, которые предстояло совершить, преодолевая страх, Андрей прыгнул. На этот раз он немного перекрутился, слегка ушиб ногу, но голову сберег от удара.

Медлить было нельзя. Андрей поднялся на десятиметровую вышку. Было страшно подходить к краю. Несмотря на уверенность в своих навыках удерживать в полете тело в вертикальном положении, Андрей побаивался – приводнение вниз ногами безопасно для головы, но есть и другие важные части тела…

Тренер вернулся. Андрей, не слушая что он ему кричит, прыгнул. Приводнение было почти безболезненным. Естественно, Андрею было отказано в продлении абонемента, но оно ему было и не нужно. Конечно жаль, что он не отработал прыжки с верхних площадок. Но он уже с ними познакомился. Андрей знал, что в присутствии Майи он сможет прыгнуть даже с десятиметровой вышки не только солдатиком, но и ласточкой.

Андрей прилетел в Геленджик накануне семейного обеда, на который он был приглашен. Немного обидно было оттого, что Майя его не встречала. Впрочем, это было объяснимо – самолет прилетал поздно, а она жила со строгими родителями, которые – он это помнил – требовали ее возвращения домой не позднее одиннадцати вечера.

На выходе из аэровокзала стояли люди, предлагавшие жилье. Андрей подошел к пожилой женщине со скромным плакатиком о сдаче комнаты.

– Сколько у вас стоит снять комнату на одни сутки?

– Да вы что, молодой человек, на сутки никто не сдает. Да и не приезжают на море на сутки. Может, хотя бы на три дня?

– Мне нужно пока на сутки. Я к невесте приехал, завтра она познакомит меня с родителями. Скорее всего, они с завтрашнего дня поселят меня у себя… А может— нет, тогда я заплачу еще за несколько дней.

– Ну если к невесте приехал, поселю. Вижу, жених ты хороший, поехали!

На следующий день в назначенное время из железной калитки, за которой виднелся второй этаж большого дома, выпорхнула Майя и, взяв из рук Андрея один букет, позволила поцеловать себя только в щечку.

– Потом, – шепнула она, отстранившись от Андрея. – Здесь не принято целоваться. Завтра. И не говори пока о серьезных вещах – мы с тобой пока имеем одно общее увлечение – прыжки в воду. К нам еще моя старшая сестра Зоя из Москвы приехала.

– Что же ты о ней не сказала? Я бы три букета купил.

– Обойдется.

Обед был организован в большой столовой на первом этаже дома. За столом Андрея посадили напротив родителей девушек, слева от него сидела Майя, справа – Зоя.

Андрей чувствовал себя неловко. И оттого, что все внимание было сосредоточено на нем, по крайней мере, так ему казалось, и в связи со словами Майи о том, что нельзя говорить о серьезных вещах. Казалось бы второе обстоятельство упрощало положение Андрея – в роли приятеля девушки с ее родителями общаться проще, чем в роли жениха. Но его очень расстроило предупреждение Майи, которая во время расставания с ним обещала подготовить родителей к его приезду. Видимо, не получилось.

Смущала и обстановка большой столовой в три окна, с красивой мебелью и посудой, и то, что обеденный разговор не прерывался на время перехода к новым блюдам – никто не вставал из-за стола, тарелки и приборы уносила и приносила какая-то женщина по имени Аида, видимо, помощница по дому.

Но и сам разговор не очень получался. Он напоминал экзамен – родители Майи задавали вопросы, Андрей отвечал. Спрашивали об учебе, увлечениях, о планах на взрослую жизнь, о его родителях, братьях и других родственниках. Вопросы задавал, в основном, отец девушек. Иногда и мама. Она спрашивала, как правило, о трудностях, с которыми сталкивается юноша – о проживания в общежитии (не опасно ли там), о необходимости подрабатывать (не вредит ли подработка здоровью и учебе, и достаточно ли его заработка на нормальное питание и прочие необходимые расходы). Андрей бодро развеял ее сомнения, заявив, что смог бы без ущерба для здоровья и учебы работать каждый вечер, если была бы необходимость содержать семью. Рассказал о безопасности проживания в общежитии и, заодно, о том, что семейным студентам предоставляются там отдельные комнаты, и о смешных ценах за эти комнаты. Несмотря на оптимизм юноши, мама Майи смотрела на него, как ему показалось, с сочувствием. Впрочем, ее добрый взгляд вызывал у Андрея симпатию и вселял надежду на более откровенный разговор в будущем.

Другое дело – отец Майи, во взгляде которого читалось лишь спокойствие и уверенность сильного человека. Так же спокойно, без эмоций, звучал его голос, когда он задавал вопросы. И невозможно было понять, как он оценивает ответы Андрея. В немигающем взгляде больших черных глаз, временами устремленных на юношу, тот не видел ни симпатии, ни антипатии. В них не было и равнодушия, какой-то интерес просматривался, но не такой, который мог бы радовать Андрея. Во взгляде не было теплоты.

Но еще более сложной в общении была Зоя. Она задала Андрею всего один вопрос – о размере его заработка за полтора месяца напряженной работы в Москве. Он честно ответил, хотя вопрос со стороны девушки, с которой он познакомился лишь час назад, был ему неприятен – как бы она восприняла с его стороны подобный – о ее заработке? Задела Андрея и реакция Зои на его ответ – она лишь приподняла брови и усмехнулась. Такая мимика у нее и потом, при ответах на вопросы родителей девушек, несколько раз повторилась. А в конце обеда, когда Майя вышла за тортом, который она сама испекла к его приезду, Зоя тихо прошептала шокировавшую Андрея новость.

– Андрюша, имей в виду, у Майи есть жених.

После этого Андрей совсем загрустил. Стал рассеянным, на вопросы отвечал односложно. Он даже не запомнил вкус торта, только отметил про себя, что сверху на торте был шоколадный, покрытый желтой глазурью, «золотой ключик». Но если то, что сказала Зоя, правда, то для кого предназначался этот ключик и от какого замка – было непонятно…

Проводив Андрея только до калитки, Майя предложила встретиться вечером на набережной у скульптуры Ассоль. Но за полчаса до назначенной встречи, когда Андрей был уже на месте, она позвонила и сказала, что ей нездоровится. Встречу перенесли на утро следующего дня.

Но утром Майя, которой все еще нездоровилось, предложила встретиться в девять вечера у дома ее родителей.

– Не звони мне, если я в девять не выйду. Подожди меня, я обязательно подойду.

Майя тихо вышла из калитки около десяти часов. Она была бледна и грустна. Взяв Андрея за руку, она отвела его от столба с фонарем за ограду сада. Когда они оказались в темном переулке, на южном небе высветились яркие звезды. Андрей посмотрел в глаза Майи, но не увидел в них отражения этих звезд. Видимо потому, что свет далеких звезд не настолько ярок, как свет уличных фонарей или театральных огней. Но может и оттого, что в глазах девушки погасла любовь.

– Майя, а я в Москве научился прыгать с десятиметровой вышки, – юноша попытался обнять ее, но она отстранилась.

– Подожди, Андрей, я должна сказать тебе важную вещь, – Майя испытующе посмотрела ему в глаза. – Нам надо расстаться.

– Но почему? Мы же хотели быть вместе! У тебя появился другой жених?

– Нет у меня никакого жениха!

Андрею показалось, что в глазах Майи появились слезы. Она повернулась и стала уходить. Он догнал ее, взял за руку.

– Майя, а как поживает наш Фунтик? – спросил первое, что пришло в голову. – Ты мне так его и не показала, когда я был у вас.

– Папа отнес его в приют для животных. У него аллергия на собак.

– Майя, постой, не уходи! Ты же сама предложила – сначала я познакомлюсь с твоими родителями, а потом ты – с моими. Возьми свой паспорт, и поехали со мной.

– Нет, это было в прошлом, – грустно ответила Майя и уже более твердо, чем под звездами, повторила ранее сказанные слова. – Нам надо расстаться!

– Майя, мне очень жаль и себя, и тебя…, – Андрей хотел сказать и про Фунтика, но не стал. Может, щенка забрали из приюта, и он попал в добрые руки.

– Не надо меня жалеть, – ответила Майя, и добавила странную для Андрея фразу. – Это плохое чувство.

– Чем же оно плохое?

– Оно мешает жить.

После этих слов Андрею стало ясно, что им с Майей действительно надо расстаться. Даже грусть – тоска, в которой он пребывал последние сутки, слегка развеялась. Ослабла та сила притяжения, которая влекла его к ней. Он понял, что они с Майей слишком разные люди, не получится у них общего счастья.

Они подходили к калитке.

– Ну, тогда прощай! – остановившись, произнес Андрей.

Майя, не оглянувшись, прошла несколько шагов. Потом повернулась, в глазах ее блестели слезы, отражавшие свет фонаря. Она медленно подошла к Андрею и бросившись к нему на шею стала его страстно, как прежде, целовать. Через несколько секунд отскочила и побежала к калитке.

– Прощай! Больше не приходи и не звони!

Утром следующего дня Андрей сходил в приют для животных, но там Фунтика не было.

– Может, сменщица отдала в добрые руки, – пожала плечами работница. – Иногда к нам приходят за щенками, но я такого, как вы описываете, не помню.

В тот же день Андрей, купив неожиданно появившийся в продаже билет, вылетел из Геленджика. Уже в самолете он подумал о том, что зря так сильно расстроился. Конечно, в этом городе он больше не хотел оставаться, но можно было переехать в другое место на побережье и дней пять покупаться в море, которое он так любил. Он еще жалел Майю – все-таки она рассталась с ним со слезами на глазах. Но о себе подумал, что может это и к лучшему, что они расстались сейчас, а не потом…

-

-

-

-

-