Избранная для династии Тарэйнэль

– Лес. Глаз. Ухо.

Гвен поморщилась.

– Подглядывающие духи, отлично, – пробормотала она. – Хоть кто-то в этом мире разбирается в наблюдении за объектами.

Огонёк ещё миг посверкал и, как будто довольный увиденным, уплыл вверх, к кронам.

– Они… опасны? – спросила Гвен.

– Если злить, – спокойно ответил Элиан. – Если трогать. Если не уважать лес.

– Ну, я пока только разговариваю с ним, – сухо заметила она. – Это считается?

Он посмотрел на неё чуть дольше обычного.

– Лес слушать тебя, – сказал он. – Это… редко.

– Я всегда мечтала быть редким видом психа, – отозвалась она. – Вместо того чтобы быть обычной.

Он не понял слов, но понял интонацию. В его взгляде что-то мелькнуло – короткая тень небольшого, но знакомого одиночества.

Они шли молча какое-то время.

Иногда ветви скрещивались над ними так низко, что приходилось наклоняться. Иногда, наоборот, лес вдруг отступал, открывая крошечные прогалины, залитые лунным светом. В таких местах воздух был особенно прозрачным, почти хрупким, словно его можно было разбить.

В одной из таких прогалин Гвен остановилась перевести дыхание. Ноги начали ныть – не от дальности пути, а от непривычной неравномерности: корни, кочки, мягкая почва.

– Ты… – она ткнула пальцем куда-то ему в сторону груди, чуть ниже ключицы. – Броня? Нет. Мышцы. – Она тяжело выдохнула. – А я офисный планктон с хроническим недосыпом. Это не честно.

Он вскинул бровь, уловив в её тоне и жалобу, и попытку шутки.

– Устал? – спросил он, чуть наклонив голову.

Она колебалась секунду, но всё же честно кивнула.

– Чуть-чуть. Ноги. И… – она обвела рукой вокруг. – Голова.

Элиан задержал на ней взгляд. Потом осмотрелся, как будто оценивая что-то невидимое.

– Здесь, – сказал он наконец. – Покой. Чисто. Лес… спит.

Слово «спит» он произнёс почти с уважением – как будто сон был не слабостью, а особым состоянием.

Он подошёл к ближайшему дереву и коснулся ладонью ствола. Кора на миг чуть ярче светанула прожилками – будто ответив на приветствие, – и только потом он опустился на корточки, показывая ей:

– Сесть.

Гвен осторожно прислонилась к соседнему стволу и сползла на землю. Трава оказалась неожиданно мягкой, почти как ковёр. Спина приятно отозвалась лёгким теплом – дерево под ней действительно было не холодным.

Она закрыла глаза на пару секунд, просто чтобы вдохнуть.

И вдруг ощутила.

Не звуки – ощущения. Как будто через её позвоночник, через кожу, через кору дерева в неё медленно просачивалась… тишина. Не пустота, а спокойствие. Как если бы кто-то тонкой кистью стирал самые громкие, навязчивые мысли, оставляя только фон.

Мама с её «когда ты уже займёшься серьёзным делом».

Начальница со взглядом поверх очков.

Лента новостей. Письма. Счета.

Всё это отступило. Не исчезло, но стало… дальше.

– Что ты… – Гвен открыла глаза и запнулась. – Это… от дерева?

Элиан сел напротив, опершись спиной о свой ствол. Они оказались почти на одном уровне.

– Древо-тихий, – сказал он. – Старый. Любит… тишина. Делится.

Он положил ладонь на землю между ними – не близко, не касаясь её, но в точке, где корни их деревьев, наверное, где-то глубоко переплетались.

– Ты чувствовать, – добавил он. Не вопрос – констатация.

Гвен сжала ремешок сумки, словно возвращаясь к себе.

– Да, – тихо сказала она. – И это пугает.

Она подняла руку и посмотрела на пальцы.

Они больше не светились, но в глубине кожи, под ногтями, будто остались крошечные искры, которые можно было почувствовать, если сосредоточиться.

– Со мной что-то не так, – глухо произнесла она. – Даже здесь. Особенно здесь.

Он посмотрел на неё долго, пристально, как смотрят на загадку, которую уже не получится проигнорировать.

– С тобой… так, как надо, – сказал он медленно, подбирая слова. – С нами… не так.

Гвен хмыкнула.

– Это ты сейчас утешаешь или признаёшь, что ваш мир – тот ещё клиент психолога?

Он не понял, но её полуулыбка была заразной. На его лице что-то смягчилось.

– Много… неверных выбор, – сказал он. – Династия. Корона. Лес. Граница. – Он помедлил. – Ты – не ошибка. Ты – ответ.

– Ненавижу быть ответами, когда меня даже не спросили, – вырвалось у неё.

Он чуть нахмурился, словно пытаясь уловить суть за словами.

– Здесь… не много спрашивать, – тихо сказал он. – Я тоже.

И в этом «тоже» было столько простого, человеческого, что Гвен вдруг стало больно. Ей захотелось – неожиданно и резко – протянуть руку и просто дотронуться до него. Не как к принцу, не как к стражу, не как к проводнику. Как к человеку, который тоже не выбирал, во что его втянули.

Она не сделала этого.

Но взгляд на секунду задержался на обтянутых тканью плечах, на линии шеи, на ключице, скрытой под рубашкой. Мысль вспыхнула слишком телесной, слишком живой, и она тут же отдёрнула её, как руку от горячего.

"Не сейчас."

"Ты в другом мире, Вэйл, а не в тиндере."

Она резко перевела разговор:

– Куда ты меня ведёшь?

– Эларион, – автоматически ответил он, но, увидев, как она закатила глаза, добавил: – Город. Столица. Дом Тарэйнэль.

– То есть прямо к тем, кто решил, что я их Избранная, – мрачно подытожила Гвен. – Звучит, как отличный план с точки зрения людей, обожающим складывать ответственность в чужие руки.

Он чуть наклонил голову.

– Дом Тарэйнэль… – начал он, но замолчал, подбирая слова. – Они… боятся. Много лет. Мира. Границы. Себя.

Он на секунду отвёл взгляд в сторону, к лесу. Лёгкий ветер тронул его волосы, и Гвен заметила тонкий серебристый ободок на одном из ушей – не украшение, скорее знак.

– Если они боятся, – сказала она, – почему не оставят всё как есть? Зачем я им?

Элиан вернул взгляд к ней.

– Долг, – сказал он. – Договор. Пророчество.

Слово прозвучало так, словно он не любил его вкус.

– Лес шептать, – добавил он. – Провидица… видеть. Корона… не может бежать дальше. Ей нужно… решать.

– И я – часть этого решения? – спросила Гвен.

– Ты – тот, кто… – он запнулся, потом произнёс, почти без акцента: – Говорить «нет».

Гвен моргнула.

– Я всю жизнь говорила «да» там, где хотелось «нет», – тихо сказала она. – Интересно, как я справлюсь с этим здесь.

Он немного помолчал.

– Ты уже сказала «нет», – заметил он. – Твоему миру. Твоей… цепи.

Она вздрогнула. Слово «цепь» странно точно попало в цель, словно он стоял рядом вчера, когда мама в очередной раз спрашивала про «что-нибудь серьёзное».

Она посмотрела на свои руки – пустые, без браслетов, без колец, только тонкий след от бывших часов на запястье.

– Я не думала, что шаг через парк будет настолько буквальным «нет», – сказала она.

– Многие выбор… выглядят маленькими, – ответил Элиан. – Но они… ломают линию.

Он медленно провёл пальцем по земле между ними, оставив едва заметную бороздку. Она разделила траву на две стороны.

– Ты… теперь здесь, – он коснулся одной стороны. – И они… тоже придут.

– Кто – «они»? – спросила Гвен.

Он поднял взгляд к небу.

– Твои, – сказал он. – И наши.

Холодок пробежал по её спине.

Она открыла было рот, чтобы спросить дальше, но в этот момент лес изменился снова.

Тишина, такая мягкая и глубокая, вдруг стала… натянутой. Как струна, которую кто-то тронул ногтем.

Где-то вдали, слева, раздался глухой, тяжёлый звук – не шаг, не треск ветки. Скорее удар чего-то крупного о землю.

Элиан мгновенно поднялся на ноги. Его движения стали другими – острыми, собранными. Ладонь легла на меч, кристалл на плече чуть пригас, переходя от яркого белого к более мягкому свету.

– Встать, – коротко бросил он.

Гвен вскочила, сердце рванулось в горло.

– Это что? – шёпотом спросила она. – Кто там?

Он прислушался. Даже уши чуть повернулись, улавливая невидимые колебания воздуха.

– Страж, – тихо сказал он. – Лесной. Не мой.

Слово «страж» в этом мире уже прозвучало единожды – в её голове, как название главы. Сейчас оно стало телом.

Звук повторился – ближе. Тяжёлый, уверенный шаг чего-то большого. Трава вокруг них чуть дрогнула, как от слабой волны.

– Он идёт к нам? – выдохнула Гвен.

– Он идёт… к тебе, – без обиняков сказал Элиан.

Он шагнул вперёд, становясь между ней и направлением звука.

– Лес чувствовать тебя, – быстро объяснил он, не отводя взгляда. – Страж – часть леса. Он… проверять.

– Проверять *что*? – слова выходили сипло.

– Кто ты, – просто ответил Элиан. – Сторож… порога.

Гвен ощутила, как под ногами дрогнула земля – совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы мышцы сами напряглись.

Среди деревьев медленно начала оформляться тень.

Сначала – просто более тёмное пятно. Потом – силуэты: ветви, сдвинувшиеся в нечто вроде рогов или короны. Широкая, почти звериная грудь. Длинные руки, в которых вместо кистей – массивные переплетения корней и лиан.

Страж леса был не зверем и не человеком. Он был деревом, которое когда-то решило встать и пойти.

Его «лицо» представляло собой переплетение коры и трещин, но где-то среди этих линий зажглись два тусклых, глубоких огонька.

Глаза.

Они уставились прямо на Гвен.

Она сглотнула.

– Скажи, чтоб он просто… ну… поздоровался, – прошептала она.

Элиан не ответил. Его плечи были напряжены, как тетива. Но меч он не вынимал.

– Если я… – он говорил тихо, быстро. – Если я подниму оружие – лес решит, что ты – враг. Если я уйду – лес решит, что ты – добыча. Останусь. Между.

Он сделал полшага в сторону, так, чтобы не закрывать её полностью, но и не отойти. Его рука, свободная от меча, чуть дрогнула, будто он хотел коснуться её, но сдержался.

Страж остановился в нескольких метрах от них.

Воздух вокруг стал вязким. Где-то в ветвях перестали петь невидимые птицы. Даже лирэн, светлячки, отступили выше, к кронам, оставив эту часть леса в полумраке.

Гвен чувствовала, как к горлу подкатывает паника.

«Я просто шла домой, – отчаянно подумала она. – Я не подписывалась на собеседование с живой деревяшкой-охранником.»

Но в глубине груди что-то откликнулось иначе.

Тот самый странный узел, который сжался у неё под рёбрами ещё у ворот парка, сейчас потянулся вперёд. Как если бы часть её – та, что не принадлежала ни её миру, ни этому, – узнала в стражe… коллегу по несвоевременным появлениям.

Глаза стража вспыхнули чуть ярче.

Он не говорил словами. Но когда он наклонился, опуская тяжёлую, корневую «ладонь» ближе к земле, Гвен вдруг ясно услышала в голове:

«Твоя тропа – не твоя.

Чья же?»

Вопрос не был мягким, но и не обвиняющим. Это было… как ветер, который всегда дует в лицо, независимо от того, кто перед ним стоит.

Она открыла рот – и осознала, что хочет ответить.

Не на его языке. Не словами, которые поняла бы сама. А чем-то другим, что шевелилось под кожей, в пальцах, в месте, где сердце билось быстрее, чем следовало.

– Не делай, – прошептал Элиан, словно почувствовав её импульс. – Лес… не любит тех, кто… врёт.

Она коротко усмехнулась, не отводя взгляда от стража.

– Я собиралась как раз… впервые не врать, – сказала она.

И подняла руку.

Пальцы сами нашли жест – не из фильмов, не из книг. Простой, интуитивный: ладонь вверх, пальцы чуть разведены.

– Моя тропа… – она говорила вслух, но слова были для неё, не для них. – Никогда не была моей. Это всегда были чужие «надо». Чужие «должна». Чужие «правильно».

Глаза стража вспыхнули сильнее. Земля под ногами чуть дрогнула.

– Но сюда я… – она глубоко вздохнула. – Пришла сама.

Под кожей снова вспыхнул свет.

На этот раз не только в пальцах. Тонкие, едва заметные линии серебристого свечения побежали от ладони вверх по предплечью, под тканью куртки, к плечу – тонкой сетью, как корни или, наоборот, ветви.

Страж медленно выпрямился. Огоньки в его глазах стали чуть мягче.

«Сама…

И – по зову», – донеслось до неё.

Она ощутила, как за спиной тихо втянул воздух Элиан.

Лес вокруг, казалось, снова задышал.

Страж медленно, не спеша, отступил на шаг. Потом ещё на один. Его тело снова стало частью деревьев, его силуэт растворился среди стволов и ветвей так, словно он никогда и не выходил из них.

Через несколько секунд перед ними была просто темнота леса.

Гвен опустила руку. Свет под кожей погас, оставив после себя лёгкое покалывание.

Она повернулась к Элиану.

Он смотрел на неё так, как, вероятно, смотрел когда-то в своих снах. Только теперь – не через призму сна, а по-настоящему. В его взгляде было всё: осторожность, недоверие, растерянность. И ещё – то самое тихое, пугающее уважение, которое обычно оставляют при себе.

– Ну… – голос Гвен дрогнул. – Это считается… что я прошла собеседование?

Он медленно выдохнул, словно вспоминая, как это делается.

– Лес… принял тебя, – сказал он. – Страж… не убил. Это… очень много.

– У вас странная шкала оценок, – нервно усмехнулась она. – «Не убили» – уже успех.

Он чуть развёл руками, как бы говоря: "что есть – то есть".

– Теперь, – добавил он после короткой паузы, – у нас… меньше времени.

Гвен вздрогнула.

– В каком смысле – меньше?

Элиан поднял голову, всматриваясь в кроны.

– Лес… шептать всем, – сказал он. – Что Избранная… прошла. Страж… пропустил. Те, кто… ждали, – услышат. Те, кто… боятся, – тоже.

Он опустил взгляд к ней.

– Мы должны быть… быстрее их.

– Куда? – спросила она, уже зная ответ.

– В Эларион, – спокойно сказал он. – К короне. К тем, кто думает, что может… выбрать за тебя.

Он шагнул чуть ближе, настолько, что теперь между ними не поместился бы третий человек. Его рука снова чуть дрогнула в воздухе – жест протянутой ладони вернулся, но на этот раз он не настаивал.

– Гвен, – произнёс он. – Пойдёшь?

Она посмотрела на него. На лес. На невидимую тропу, которая только что стала гораздо более реальной.

В её мире никто никогда по-настоящему не спрашивал, чего она хочет. Здесь – спрашивали. И одновременно не оставляли выбора.

Она усмехнулась – коротко, хрипло.

– Думаю, – сказала она, – у меня всё равно уже нет обратного билета.

И, не дотрагиваясь до его руки, сделала шаг вперёд сама.

Лес с лёгким звоном сомкнулся над их головами, пропуская их глубже – туда, где свет трёх лун растворялся в древней магии, а Династия Тарэйнэль впервые за много веков готовилась встретить ту, чьё «нет» мог изменить их «да» навсегда.

Глава 5. Граница дорог

«Свобода – это не отсутствие стен.

Это момент, когда ты впервые понимаешь, что можешь сам выбрать, через какие из них пройдёшь.»

Лес менялся.

Не сразу, не рывком, но достаточно, чтобы Гвен заметила: воздух стал плотнее, шаг – тяжелее, а свет листьев – чуть тусклее. Как будто лес, пропустив её внутрь, теперь внимательно следил, куда же она собирается дойти.

Они шли уже давно. Время здесь было странным: ни часов, ни привычного городского шума, по которому можно отсчитывать минуты. Только шорохи, редкие трели невидимых птиц и глухой стук собственных шагов.

– Мы… далеко? – наконец спросила она, чуть запыхавшись.

– Лес… длинный, – отозвался Элиан. – Но не весь – дорога.

Он говорил так, будто это что-то очевидное, как разница между рекой и болотом. Для Гвен пока всё вокруг было сплошным «дико красиво и потенциально смертельно».

– А ещё конкретнее? – не выдержала она. – Час, день, неделя ходьбы? Или у вас вообще временной режим «как лес решит»?

Он на долю секунды задумался – не над расстоянием, над словами.

– До… границы, – сказал он. – Если быстро – полдня. Если лес… звать, – он чуть повёл плечом, – меньше.

– Он уже звал, – буркнула Гвен. – И теперь, кажется, сдал меня в отдел кадров.

Он не понял, но по интонации догадался, что это не благодарность. Уголки его глаз чуть дрогнули.

– Ты… не любишь, когда тебя… выбирать? – спросил он осторожно.

– Я не люблю, когда за меня выбирают, – отрезала она. – Это разные вещи.

Несколько шагов они прошли молча.

Лес постепенно становился менее… интимным, что ли. Деревья стояли дальше друг от друга, между ними мелькали полосы чистого неба. Свет трёх лун легче проникал вниз, тени перестали быть сплошными.

Где‑то впереди послышался новый звук – ровный, негромкий, но непривычный. Как шелест множества мелких камней под ногами.

– Это что? – насторожилась Гвен.

– Камень, – ответил Элиан. – Дорога.

Слово «дорога» здесь звучало иначе, чем «лес». В нём было меньше уважения и больше практичности.

Через несколько минут деревья разошлись ещё шире – и Гвен увидела её.

Полоса светлого камня, шириной в три-четыре её шага, тянулась меж стволов, исчезая вдали. Не асфальт, не булыжник – гладкие, плоские плиты, идеально подогнанные друг к другу, с тонкими серебристыми прожилками, уходящими вглубь.

Почва вокруг словно отступила, признавая: да, здесь – не лес.

– Ого, – только и сказала она.

– Граница, – пояснил Элиан. – Между лес и землёй короны.

Он произнёс «короны» так, будто это было и названием, и диагнозом.

Гвен подошла ближе и осторожно поставила ногу на плиту.

Никакого свечения, никакой реакции – только ощущение прохлады, как от камня в теньке. Но стоило сделать второй шаг, как она почувствовала разницу: звук. Её подошвы теперь стучали чуть глухим эхом.

– Лес… слышит тебя меньше, – сказал Элиан. – Но не перестаёт.

Его собственные шаги по камню были почти бесшумными. Он шёл рядом, рукой – на полшага ближе, чем требовалось, чтобы успеть схватить её, если она споткнётся.

Она заметила это краем глаза.

– Ты всегда так… сопровождаешь гостей? – усмехнулась она.

– У меня… не было таких гостей, – честно ответил он.

В этом не было ни пафоса, ни лести. Просто факт: девушка из другого мира, отмеченная лесом, шла по дороге его короны. Это было впервые.

Чем дальше они уходили от лесной чащи, тем громче становился мир.

Сначала – шорох ветра, уже без мягкого фильтра листвы. Потом – отдалённый гул воды, как будто где‑то сбоку текла река. И ещё дальше – совсем тонкие, но узнаваемые звуки: лязг металла, гортанные голоса, ржание.

Гвен замерла.

– Это… – она на секунду поискала слово, – люди?

– Стража, – кивнул Элиан. – Пограничные. Дом короны.

Он сказал это с такой смесью привычки и внутреннего дистанцирования, что Гвен почувствовала: он не из «них», даже если формально – их главный.

– Они знают, что я… сюда пришла? – осторожно спросила она.

Он на секунду помедлил.

– Лес… сказал, – напомнил он. – Значит, знают… уже, или скоро.

– Прекрасно, – выдохнула она. – Значит, сейчас будет: «представление шапито: смотрим на Избранную, трогаем палкой, не кормить руками».

Он бросил на неё вопросительный взгляд – палка, кормить, шапито… – но потом только тихо сказал:

– Я с тобой.

Простая фраза, почти детская по конструкции, но от неё в груди стало чуть теплее, чем следовало бы.

Пост стражей показался неожиданно быстро.

Сначала – две каменные колонны по краям дороги, увитые металлическими полосами с вплавленными кристаллами. Они светились ровным, холодным светом, отличным от лесного. Потом – силуэты.

Четверо.

Двое стояли прямо на дороге, перекрывая путь. Двое – чуть поодаль, на невысоком выступе, откуда было удобнее стрелять, если что.

На них была лёгкая броня цвета выцветшего серебра, на плечах – тёмные плащи с вышитым знаком: переплетённые ветви и стилизованная корона. Уши – те же, заострённые. Лица – более резкие, чем у Элиана, меньше благородной мягкости, больше углов.

Они заметили их почти сразу.

Кристаллы на колоннах вспыхнули ярче, как будто отреагировали на чьё-то невидимое касание. Один из стражей поднял руку, останавливая их.

– Хаэль тэ-рон! – бросил он резким, сухим тоном.

Гвен инстинктивно притормозила, хотя не поняла ни слова. Элиан, напротив, шёл вперёд с той особой уверенностью, которая появляется у людей, привыкших, что их обычно пропускают.

И всё равно он слегка повернул голову к ней:

– Идти рядом. Не назад, – произнёс он тихо. – Не показывать страх.

– Удобно говорить, – пробормотала она. – У тебя меч и королевская морда лица.

Он не успел спросить, что такое «морда лица».

Когда они подошли ближе, один из стражей, тот, что перекрывал дорогу, всмотрелся в них внимательнее – и его лицо изменилось.

Глаза расширились. Спина выпрямилась. Рука, лежавшая на рукояти клинка, резко отдёрнулась в сторону – не из страха, скорее из запоздалого осознания протокола.

Он опустился на одно колено.

Второй страж, заметив это, чуть запоздало повторил жест. Те, что стояли выше, на выступе, не стали вставать на колено – но склонили головы, касаясь кулаком груди.

– Ваше Высочество, – прозвучало уже на языке, который Гвен не понимала, но угадывала по интонации: уважение, напряжение и… нотка растерянности.

Она медленно повернулась к Элиану.

– Ты серьёзно? – прошептала. – Принц? Настоящий, не фигуральный?

Он на миг закрыл глаза, будто это слово было чем-то вроде мигрени.

– Я говорил: дом Тарэйнэль, – напомнил он. – Наследник. Кровь короны.

– Ты мог бы сказать «я kinda кронпринц», это сэкономило бы мне пару нервных клеток, – выдохнула она, но как‑то без злости.

Для стражей они, очевидно, не существовали – только то, кем он был.

– Встаньте, – сказал Элиан уже на своём языке, его голос стал формальным, чуть холоднее. – И откройте дорогу.

Самый старший из стражей – широкоплечий, с тонким шрамом через губу – поднялся, но вперёд не сделал ни шага.

Он быстро оглядел Гвен. Взгляд был профессиональным: руки, плечи, походка, одежда, светящийся след её шагов (который здесь, на камне, уже не оставался, но, казалось, всё равно как‑то ощущался).

– Ваше Высочество, – начал он осторожно. – Лес… шептал. Вчера ночью. О чужой. О… Избранной.

Он произнёс последнее слово так, будто оно было и священным, и опасным.

– Он редко врёт, – сухо ответил Элиан. – Я привёл её.

Страж сглотнул. Его взгляд снова скользнул к Гвен – уже не как к «чужой рядом с принцем», а как к… объекту легенды.

– Дозвольте… – он запнулся, выбирая слова, – доложить… прежде, чем вы продолжите путь?

Это «доложить» прозвучало, как «поднять тревогу».

Элиан напрягся. Очень тонко, но Гвен уже успела научиться видеть, как меняется линия его плеч, когда он готовится не соглашаться.

– Нет, – твёрдо сказал он. – Дорога свободна. Мой путь – в Эларион. Наш путь.

Он слегка сместился, обозначая, что «наш» – это и она тоже.

Стражи переглянулись. В воздухе повисло что‑то осязаемое – не магия, а протокол, осторожный страх нарушить правила.

– Но Совет… – начал было тот, со шрамом.

Элиан шагнул ближе.

– Совет услышит, – отрезал он. – От меня. Сегодня. Сначала они – потом вы. Или ты предлагаешь мне стоять у погранпоста и ждать, пока они решат, позволить ли наследнику вернуться домой?

Тишина натянулась, как струна. Где‑то наверху с лёгким треском зажёгся ещё один кристалл —, будто реагируя на напряжение в воздухе.

Страж сжал губы, взглядом проделав путь от Элиана к колоннам и обратно. Потом склонил голову:

– Прошу прощения, Ваше Высочество. Дорога – ваша.

Он отошёл в сторону, жестом приказывая остальным убрать руки от оружия.

Гвен почувствовала, как мышцы непроизвольно чуть расслабились.