Избранная для династии Тарэйнэль

Он фыркнул безрадостно.

– Звучит ободряюще.

– Ты пришёл не за утешением, – напомнила она. – Ты пришёл спросить: «Опасно ли это для меня? Для королевства? Для Династии?»

Он молчал, но этого и не требовалось.

Провидица закрыла глаза, глубоко вдохнула. В комнате стало чуть тише, будто кто-то затянул шторы между башней и миром. Воздух загустел. Линии на ковре словно выгнулись, поймав в себя её дыхание.

– Девушка из твоих снов… – проговорила она медленно. – Уже в пути.

У Элиана по спине пробежал холодок.

– В каком смысле – «в пути»?

– В буквальном, наследник, – губы старухи дрогнули. – Она откликнулась.

Ему вдруг стало жарко.

– Это невозможно, – глухо сказал он. – Граница закрыта. Договор…

– Договор – стар, – перебила она. – Всё старое со временем трескается. Иногда – сначала по швам, которые не видно.

Она оживила в воздухе привычным жестом небольшой светящийся знак – тонкий круг с пересекающимися линиями. На мгновение перед Элианом возникло что-то вроде карты. Не местности – неба и узлов силы.

В одном месте круг чуть дрогнул, словно по спокойной поверхности воды скользнула невидимая рука.

– Миры соприкасаются, – сказала Провидица. – Не так, как раньше, но… достаточно. Для голоса. Для сна. Для зова. Для шага.

– Зова кого? – он почти прошипел.

Провидица открыла глаза.

– Той, кто должна была прийти. Рано или поздно. Для Династии Тарэйнэль, для Элариона, для самой себя.

Элиан вскинулся.

– Ты хочешь сказать, что это… пророчество?

Слово «пророчество» во дворце обычно произносили шёпотом, как именование болезни, которой уважаемые люди не болеют.

Старуха чуть усмехнулась краем рта.

– Вы называете пророчеством всё, что не можете контролировать. Но да, когда-то была сказана фраза, которую твои предки пытались забыть. Давно. В ту же ночь, когда договаривались о спасении.

Она произнесла медленно, словно доставая слова не из памяти, а из глубины стены:

– *«Когда долг придёт за теми, кто спрятался за закрытой дверью,

между мирами вернётся та, чья кровь не принадлежит ни одному из них.

Она принесёт короне выбор:

быть сломанной, быть снятой

или быть отданной тому, кто не рождён под этими лунами».

Тишина после этих слов была особенно плотной.

Элиан почувствовал, как дёрнулся желудок.

– «Кровь, не принадлежащая ни одному из миров», – повторил он. – Человек?

– Не совсем, – мягко возразила Провидица. – Смешанная кровь – всегда про больше, чем география. Но да. Для вас – чужая. Для её мира – тоже чужая. Таких редко замечают там, где они выросли. Зато очень ярко видят там, куда они не просились.

Он сжал губы.

– И что, по-твоему, это значит? – спросил он. – Что та самая девушка из моих снов… явится сюда и решит, что делать с нашей короной?

– Я думаю, – спокойно сказала старуха, – что твоя Династия слишком долго жила, делая вид, что корона – это только металл и власть. А не ещё и долг, и выбор. И что теперь выбор придётся разделить с кем-то, кто не кланяется вашим легендам.

Элиан медленно выпрямился.

– Ты говоришь, будто это уже решено.

– Решено только одно, наследник, – она посмотрела на него пристально. – Что она пойдёт по твоему следу. Что твой сон был для неё – зовом. Что шаг уже сделан. Всё остальное – не высечено ни в одном камне.

Он почувствовал, как мысль, от которой он всё утро отворачивался, наконец догнала его и встала прямо перед ним.

– Ты уверена, что это… не угроза? – спросил он тихо. – Что она не… оружие против нас?

Провидица чуть прищурилась.

– Угроза – это слово, которым власть называет всё, что не может подмять под себя, – ответила она. – Она – возможность. Для вас – стать лучше. Или – быть сломанными. Для неё – наконец-то стать собой. Для этого мира – выжить честнее, чем в прошлый раз.

Она чуть наклонилась вперёд.

– Но если ты хочешь услышать простую фразу: нет, я не вижу в ней тьму. Я вижу в ней… тяжесть. И силу, которую пока некуда приложить, кроме как к собственной жизни.

Сердце Элиана ударило сильнее.

Глаза Гвендолин вспыхнули в памяти – чужие, упрямые. Он сам не понял, почему мысленно назвал её именно так, будто имя уже знало дорогу.

– Что я должен сделать? – выдохнул он.

– Ах, вот он, любимый вопрос королей, – усмехнулась Провидица. – «Скажи мне, что делать». Но я – не твой советник по налогам и не командир стражи.

Она на секунду замолчала, затем всё же добавила:

– Когда дверь откроется – не пытайся захлопнуть её силой. Слишком поздно. Не позволяй страху Династии решать за тебя. И не позволяй им прикрыться твоим именем, если они решат уничтожить то, что не понимают.

Она протянула к нему руку, костлявую, лёгкую, и на мгновение коснулась его запястья.

– И ещё, наследник. Когда встретишь её – не смотри на неё, как на ответ. Смотри как на вопрос. Тогда, возможно, ответ будет не таким, как ждут от тебя твои предки.

Он поднялся.

– Значит, это… неизбежно? – спросил он. – Её приход?

Провидица улыбнулась странной улыбкой, в которой было и сожаление, и лёгкая насмешка.

– Наследник дома Тарэйнэль спрашивает о неизбежности того, что его же дом когда-то запустил, – сказала она. – Ты уже давно идёшь по дороге, выложенной чужими решениями. Разница между тобой и теми, кто был до, только в одном: у тебя ещё есть шанс повернуть.

– Куда? – горько спросил он.

– К ней, – просто ответила она. – Или – от неё. Разница между этими «куда» и будет той самой историей, которую потом станут рассказывать о тебе.

Он молчал. В груди ныло – от бессилия, от злости, от странного, тихого страха.

– И ещё, – добавила Провидица, уже отворачиваясь к окну. – Следи за лесом.

– За лесом? – не понял он.

– Когда границы сдвигаются, – тихо сказала она, – лес всегда знает первым.

***

Лес знал.

Гвендолин уже чувствовала это каждой клеточкой. Стоило сделать третий шаг, как ощущение чужого – и в то же время странно родного – взгляда стало почти осязаемым.

Она медленно повернулась вокруг своей оси.

Высокие стволы тянулись к небу. На некоторых – светились тонкие прожилки, будто под корой текла не сок, а чистый лунный свет. Ветер, если он здесь и был, не холодил кожу, а скорее касался, как вода.

Гвен никогда не была особенно близка с природой. Её максимумом были комнатные растения, которые упорно пытались умереть, несмотря на все её старания, и редкие поездки с одноклассниками «на шашлыки», где больше пили, чем смотрели на лес.

Но здесь всё было по-другому.

Лес не был декорацией. Он был… собеседником.

– Я правда свихнулась, – шепнула она. – Разговариваю с деревьями в воображаемом мире. Прекрасно. Ещё чуть-чуть – и можно будет записываться к психиатру. Если тут вообще есть психиатры.

Ответом ей был лёгкий звон – где-то над головой качнулась тонкая веточка, и капля света сорвалась вниз, растворившись, не долетев до земли.

Гвен вздрогнула.

– Это… ты… так здороваешься? – нервно спросила она у ближайшего дерева. – Или предупреждаешь, что я непрошеный гость?

Дерево, разумеется, не ответило. Но воздух вокруг всё так же оставался наполненным вниманием, и это было почему-то менее страшно, чем полное безразличие.

Гвен снова посмотрела на небо.

Три луны. Три.

Какая-то часть её – та, которая в детстве до дыр зачитывала книжки про порталы и избранных, – тихо пищала от восторга. Другая – взрослая, уставшая, циничная – холодно напоминала, что всё это может оказаться предсмертной галлюцинацией.

Она провела рукой по стволу ближайшего дерева.

Кора была тёплой. Настоящей. Под пальцами чувствовались неровности, тонкие бороздки. И где-то глубоко-глубоко, совсем на границе ощущения, – слабое, медленное биение. Как пульс.

– Ладно, – выдохнула Гвен. – Допустим, это не сон.

Слова прозвучали отчётливо. Лес будто чуть плотнее сомкнулся вокруг, прислушался.

– Тогда… где я? – спросила она у тишины. – И как, чёрт возьми, мне отсюда выбраться, если захочу?

Тишина не собиралась отвечать.

Но где-то впереди, за деревьями, на миг вспыхнуло что-то – не такое мягкое, как свет листьев. Более резкое, вертикальное, будто кто-то зажёг факел или кристалл.

Гвен напряглась.

– Люди? – вырвалось у неё. Она тут же осознала, насколько это глупо в мире с тремя лунами. – Ну… существа?

Ответом был совсем другой звук – резкий, чёткий, металлический. Как если бы два клинка встретились в воздухе или кто-то коснулся чем-то твёрдым о твёрдое.

Гвен инстинктивно пригнулась, хотя ничего к ней не летело. Сердце подпрыгнуло где-то в горле.

"Хватит стоять," – сказала она себе. – "Любой хоррор начинается с того, что герой сначала долго топчется на месте и зовёт "есть тут кто-нибудь?". Двигайся."

И она двинулась – осторожно, стараясь не споткнуться, не зацепиться за корни, не наступить на что-то живое.

Каждый её шаг оставлял слабый светящийся след. Если бы кто-то смотрел сверху, он увидел бы, как тонкая цепочка серебряных отпечатков медленно ведёт всё глубже в лес Элариона.

Туда, где Династия Тарэйнэль уже давно перестала видеть свои ошибки.

И туда, где их долг наконец-то пришёл к ним навстречу – в лице девушки, которую в её мире редко звали по полному имени.

Гвендолин.

Гвен.

Избранная, сама ещё не знающая, для чего именно.

Глава 3. Лес и страж

«Почти каждый, кого называют чудовищем, когда-то просто оказался не в том месте и не в то время.

Но настоящие чудовища – это те, кто пришёл туда по своей воле.»

Лес не кончался.

Гвен шла так, как идут по незнакомой квартире ночью: осторожно, на полусогнутых, прислушиваясь к каждому звуку. Любой треск казался шагами, любой шорох – дыханием.

Ей хотелось говорить, шутить вслух, чтобы разрядить собственную панику, но здешняя тишина была такой… уважительной, что не хотелось в неё лезть с глупостями.

Свет впереди то гас, то появлялся снова. Не ровное свечение листьев, а жёсткий, собранный в одну точку огонь.

– Факел, – пробормотала она. – Или… магический фонарик, как там это у вас, фантазийных…

Она остановилась.

«У вас».

Словно признала: да, это – «их» мир. Не её.

Нога нащупала корень, и Гвен едва не растянулась, но удержалась. Только сумка глухо стукнула её по боку.

Металл.

Звук, который она услышала ещё раньше, повторился – отчётливый, близкий. Будто кто-то проверял, хорошо ли сидит клинок в ножнах, или постукивал древком копья о камень.

"Люди," – упрямо повторила в голове Гвен. – "Или кто-то хотя бы с руками и головой. Уж лучше живой паникёр с оружием, чем один на один с говорящим лесом."

Она сделала ещё несколько шагов вперёд – и деревья наконец расступились.

Небольшая поляна. В центре – круг из плоских камней, как старое кострище или место для ритуалов. Над одним из камней, криво, но упрямо, горел прикреплённый к древку кристалл – и давал тот самый резкий белый свет.

Сначала Гвен увидела силуэт.

Высокий, тонкий. Плечи широкие, но не тяжёлые. Движения – экономные, точные. Фигура была частично повернута к ней спиной, так что она видела длинный плащ, свободную рубаху, ремень поперёк груди.

А потом он повернулся.

Первое, что Гвен успела отметить: уши.

Это звучало глупо, но ничего не поделаешь – они и правда бросались в глаза. Чуть вытянутые, с заострёнными верхушками, пробивающие гладкую линию светлых волос.

Эльф.

Не по иллюстрациям, не по фильмам, не по картинкам в подростковых книгах – живой. И в упор.

Он тоже её увидел.

Лицо при свете кристалла было почти нереальным: чёткие скулы, прямой нос, губы тонкие, но не злые. Глаза – светлые, цветом где-то между серым и зелёным, сейчас расширенные – не от страха, скорее от концентрации.

Рука легла на рукоять меча так быстро, что Гвен даже не поняла, в какой момент это произошло.

Они застыли – как две кошки, случайно столкнувшиеся в темноте.

– Э-э… – первой не выдержала Гвен. – Привет?

На миг она сама возненавидела себя за эту дурацкую привычку приветствовать опасность так же, как курьера у двери.

Молчание.

Потом он заговорил. Слова были певучими, с мягкими гласными и странной мелодикой. Гвен не поняла ни одного.

– Я… – она подняла руки ладонями вверх, показывая, что оружие отсутствует по определению. – Не понимаю. Русский? Английский? Может… вы говорите по-чудесному-эльфийски и умеете читать мысли?

В точке, где их взгляды пересекались, воздух будто звенел.

Он сказал ещё что-то – короче, жёстче. И сделал шаг вперёд.

Гвен автоматически отступила. Пятка задела камень, она качнулась.

– Я не враг, – выдохнула она, не зная, поймёт ли он хоть интонацию. – Честно. Я сама не понимаю, как здесь оказалась. Я просто… шла домой. Там был парк, ворота, деревья, а потом —

Она резко осеклась.

В тот момент, когда она сказала «домой», на лице эльфа что-то дрогнуло. Очень тонко, почти незаметно, но взгляд его стал другим – чуть более внимательным. Как будто это слово зацепило знакомую струну.

Он медленно отнял руку от меча. Не полностью – пальцы всё равно были близко, но угроза отступила на полшага.

– Лаэ тэнэ?..– произнёс он медленно, отчётливо, словно пробуя на вкус.

Гвен моргнула.

– Я… не… – Она раздражённо махнула рукой. – Супер. Портал, магический лес, красивый мужик из яндекс-картинки по запросу "эльф" – и ни слова понятного языка. Очень логично, мир. Очень.

Он чуть нахмурился – не от смысла, от её тона, наверное. Итог был один: он слышал в её голосе что-то человеческое, живое. Не угрозу.

– Имэ? – произнёс он. Короткое слово, почти режущее.

Гвен уставилась на него.

Он повторил, медленнее, коснувшись пальцами груди:

– Имэ?

И тут до неё дошло.

– Имя? – переспросила она. – Ты… спрашиваешь, как меня зовут?

Она ткнула себя в грудь так же, как он.

– Гвендолин, – чётко произнесла она. – Гвен.

Он повторил:

– Гвен… долин.

В его версии имя вдруг зазвучало как-то… древнее. Почти органично вписалось в лес.

– Эл’ион Тарэйн, – сказал он, коснувшись грудью кулака, чуть наклонив голову в сторону.

Имя мягко ударило ей в слух, странным образом сочетающееся с этим местом.

– Элиан, – почти без запинки произнесла Гвен. – Значит, ты… Элиан.

Он кивнул.

На какой-то миг они просто стояли молча. Лес вокруг словно притих ещё больше, прислушиваясь к странному диалогу, где из всех слов по-настоящему общими были только имена.

Потом Элиан сделал то, чего Гвен никак не ожидала.

Он опустился на одно колено.

Не до земли, чуть – как будто не хотел полностью отдавать баланс, но всё равно: колено, лёгкий поклон головы. Жест, в котором не было признания власти… но было признание факта.

Он смотрел не ей в глаза – на её следы.

Гвен опустила взгляд и заметила: там, где она прошла по поляне, трава светилась гораздо ярче, чем в лесу. Её ноги стояли почти в центре тонкой серебряной дорожки.

Элиан медленно протянул ладонь и коснулся кончиками пальцев одного из отпечатков.

Свет дрогнул, перелился к его руке – и сразу погас. По коже пробежало еле заметное свечение.

Он выпрямился, посмотрел на неё по-новому – не как на заблудившуюся чужачку. Как на подтверждение.

Как на ответ слишком долгому вопросу.

– Эн’тариэль, – сказал он тихо. Слово прозвучало мягко и одновременно тяжело, как имя титула.

– Что? – не поняла Гвен.

Он на секунду задумался, ищя что-то в памяти. Потом поднял взгляд к лунам, словно спрашивая разрешения у неба, и произнёс медленно, подбирая человеческие звуки:

– Избранная.

Слово ударило в воздух между ними.

Гвен нервно усмехнулась.

– Нет, подожди, это уже… – она мотнула головой. – Так не бывает. Это в книгах так бывает. Девочка из обычного мира, никакая, с проблемами и неуверенностью – и вдруг *Избранная*.

Она показала на себя.

– Я. Ты серьёзно? Я два месяца не могу нормально заполнить налоговую декларацию без паники. Я ломаю все кактусы. Я…

Он не понимал ни слова, но, кажется, понимал суть. Во всяком случае, уголок его губ дёрнулся почти незаметно. Для эльфийского лица это было целым взрывом эмоций.

– Эн’тариэль Гвендолин, – повторил он твёрже, словно закрепляя: да, это сочетание существует.

Гвен чувствовала, как у неё холодеют ладони.

– И это… что, титул? – выдавила она. – Должность? Проклятие? Что вообще означает «избранная» у вас?

Он на мгновение задумался. Затем медленно, очень чётко, по слогам, сказал:

– Корон… а.

Слово получилось немного кривым, но вполне узнаваемым.

– Корона, – глухо повторила Гвен. – Великолепно. Просто идеально. Меня ещё никогда в жизни не выбирали никуда, кроме школьного субботника. И вот, пожалуйста: портал, лес, эльф с лицом как у рекламного плаката и… корона.

Она закрыла лицо руками на секунду, а потом снова посмотрела на него.

– Я не хочу никакую корону, – честно сказала она. – Я вообще ничего этого не хотела.

Он слушал, и в его взгляде было… понимание. Не слов, смыслов. Он и сам не просил видеть чужие сны.

Элиан сделал шаг вперёд.

– Гвен,– произнёс он её имя, вложив в два слога больше мягкости, чем она ожидала. – Эларион.

Он широко провёл рукой по кругу – лес, небо, луну.

– Эларион, – повторил. Потом указал на себя: – Тарэйнэль. Небольшая пауза. – Дом. Корона.

Он говорил, как объясняют ребёнку сложное на пальцах. И Гвен, к своему удивлению, начала улавливать связи.

– Эларион – это… – она повторила жест, – твой мир. Твоё… королевство?

Он кивнул.

– Тарэйнэль – твой дом. Твоя… фамилия. Династия, – добавила она, вспоминая слово, от которого всегда веяло чем-то тяжёлым и старым.

Он снова кивнул. Чуть медленнее. Взгляд стал более настороженным – не к ней, к тому, о чём говорил.

– Корона – это ваше всё, – пробормотала она. – А я тут при чём?

Элиан помолчал. Потом сделал то, что показалось ей ещё более странным, чем всё до этого.

Очень осторожно, как будто приближался к дикому зверю, который может либо укусить, либо умереть от страха, он протянул руку ладонью вверх.

Не прикасаясь, просто оставив её на расстоянии короткого шага от её руки.

Приглашение.

Не приказ, не захват. Просто: “пойдём – покажу, объясню, если смогу”.

Гвен сглотнула. Посмотрела на его руку, на лес за спиной, на свет от кристалла.

"Два часа назад я собиралась просто дойти до дома, заварить лапшу и завалиться смотреть сериал,"– ошеломлённо подумала она. — "А сейчас стою в волшебном лесу, и эльф-принц протягивает мне руку. Вероятно, к короне. Это нормально?"

Нет.

Совершенно.

И всё же она подняла свою ладонь.

На миг, прежде чем их пальцы соприкоснулись, ей показалось, что лес затаил дыхание. Листья перестали шевелиться, воздух стал гуще, свет – ярче. Как будто сама ткань мира дождалась какого-то щелчка.

И щелчок случился, когда её кожа коснулась его.

Никаких молний, никаких ослепительных вспышек. Только очень ясное чувство, что где-то в глубине, далеко-далеко, там, где тянутся тонкие нити договоров и клятв, щёлкнул невидимый замок.

Закрытая дверь – приоткрылась.

Элиан сжал её пальцы чуть крепче, чем требовалось для вежливости.

– Эн’тариэль,– сказал он уже без титулов и страха, просто по факту. – Гвен.

В лесу, очень далеко, в другом его краю, тонко, неуловимо для человеческого слуха, но отчётливо для магии, дрогнула ещё одна линия – та, что шла из башни Провидицы.

Старуха, глядя в окно, улыбнулась так, словно увидела старого знакомого.

– Ну что ж, – прошептала она. – Дверь открылась.

Глава 4. Проводник

«Иногда дорога важнее цели.

Особенно если ты ещё не уверен, хочешь ли вообще туда, куда тебя ведут.»

Рука Элиана оставалась протянутой слишком долго, чтобы можно было сделать вид, что это случайность.

Гвен смотрела на его ладонь, на длинные пальцы, на тонкие светлые шрамы вдоль костяшек – следы от клинка или от того, что бывает хуже клинка. Лес вокруг будто затаил дыхание, ожидая её решения.

Она медленно подняла свою руку.

Пальцы дрожали совсем чуть-чуть, но достаточно, чтобы это почувствовать. Кожа на ладони была прохладной от ночного воздуха – и странно горячей изнутри.

Она почти коснулась его… и в последний момент всё-таки остановилась в паре сантиметров.

– Я пока не готова хвататься за чью-то руку в мире, где три луны и говорящий лес, – выдохнула она. – Но… можешь идти рядом.

Элиан моргнул. Его взгляд на долю секунды стал непроницаемым, словно он что-то взвешивал. Потом он кивнул, чуть опустив руку, и сделал полшага в сторону, оставляя ей пространство.

– Эн’тариэль, – напомнил он тихо, как имя и как факт.

– Зови меня Гвен, – отозвалась она. – Избранная звучит… как рабочее название проклятия.

Он не понял слов, но уголок его рта снова едва заметно дрогнул.

– Гвен, – повторил он, уже без «долин». Имя получилось короче, твёрже, почти как команда. Но в его голосе было больше уважения, чем приказа.

Он взял кристалл с древка, лёгким движением закрепив его на полупрозрачном обруче у себя на плече. Свет сместился, стал мягче, но по-прежнему уверенно отбрасывал тени.

– Идти, – сказал он, обозначая рукой направление в глубь леса. – Лес… дорога.

– Я уже поняла, что лес – это дорога, – буркнула Гвен. – Вопрос только: куда.

Она поправила сумку, словно это был её последний якорь нормальности, и двинулась вперёд, стараясь не отставать.

Как только они сделали первые шаги, Гвен поняла, что лес изменился.

Не радикально – деревья всё так же тянулись к небу, листья переливались мягким светом, где-то шептали ветви. Но было чувство, что тропинка под их ногами стала… определённее. Как будто до этого она шла по ковру, а теперь по едва заметной, но всё же нарисованной линии.

Трава по-прежнему вспыхивала под её шагами серебристым следом, но теперь свет погасал медленнее, оставляя за ними узкую дорожку.

– Это из-за меня? – не выдержала она. – Или так у вас у всех?

Элиан бросил на неё взгляд.

– Ты, – сказал он. Потом, помедлив, добавил ещё слово, чуть изменив интонацию: – Только.

Только она.

Отлично. Совсем не давит.

Она попыталась отвлечься, рассматривая лес.

Чем дальше они шли, тем отчётливее Гвен замечала, что деревья вокруг были не одинаковы. У одних кора была почти белой, у других – с серым отливом, как камень. На некоторых ветвях светились тонкие нити, напоминающие паутину, только слишком ровные, словно нарисованные пером.

Местами между стволами мелькали невесомые светлячки – не насекомые, а маленькие, почти плоские огоньки, похожие на летающие лепестки.

Один из них опустился совсем низко, почти на уровень её лица, и завис в воздухе.

Гвен остановилась.

– Привет, – шепнула она, по какой-то причине переходя на тот же тон, что и с комнатными растениями. – Тоже меня рассматривать пришёл?

Огонёк дрогнул, как от вздоха. Внутри него, в самом центре, на секунду вспыхнула ярче серебристая точка, и Гвен отчётливо услышала в голове лёгкий смешок.

Она дёрнулась.

– Ты это… слышал? – спросила она, резко оборачиваясь к Элиану.

Он смотрел не на неё – на огонёк, и его рука лежала на рукояти меча.

– Не трогать, – коротко сказал он. – Лирэн.

– Лирэн… это… кто? – осторожно уточнила она.

Он поискал слова, потом пожал плечами: