Химерная луна

– Видишь? – прошептал я. Да, – ответил Торвин, поднимая дубинку. – Но это… человек?

– Нет.

Я сделал шаг вперёд. Силуэт был… мой. Не точная копия – скорее, обводка. Нечёткая, как тень в зеркале, через которое льётся слишком много света. «Я» стоял неподвижно, наклонив голову чуть влево – так же, как вчера делало существо на моём парапете. Меня передёрнуло.

– Каэль, – сказал Торвин. – Не подходи.

– Если я не подойду, он подойдёт сам.

Я сделал второй шаг. Туман слегка дрогнул, будто фигура сделала вдох. Форма стала плотнее. Вырисовались черты – тёмные углубления вместо глаз, контуры плаща, волосы. Но всё это было… пустым. Как будто кто-то слепил человека из дыма и решил «не утруждаться» деталями.

– Кто ты… – выдохнул я. – Или что ты?

Туманная копия сделала ровно такое же движение головы. Абсолютно такое же. Рефлекторное копирование. Торвин выругался.

– Оно повторяет тебя, Каэль. Чёрт, отойди!

– Подожди.

Я поднял руку. Двойник поднял руку тоже. Но не настолько синхронно, как я ожидал. На долю секунды медленнее. Как будто оно ещё училось.

– Ты… наблюдаешь? – спросил я. – Или хочешь понять? Туманная тень шагнула вперёд.

– Назад! – крикнул Торвин.

Он хотел броситься вперед, но я поднял ладонь, останавливая его.

– Не вмешивайся.

– Да какого же—

– Пожалуйста. Это связано со мной.

Он замолчал, скрипнул зубами, но не двинулся. Двойник продолжил идти. Его шаги были бесшумны, но земля под ним словно становилась холоднее. Когда он был в пяти шагах от меня, я почувствовал давление. Лёгкое – на уровне висков. Будто кто-то стучал изнутри черепа, требуя впустить.

– Не подходи ближе, – сказал я. Он остановился. Словно ждал следующей команды.

– Ты часть того… кто пришёл ко мне вчера ночью? Химера? Ты – её отражение? Двойник чуть наклонил голову. Но на этот раз – иначе. Голова повернулась слишком сильно. Слишком резко. С хрустом, которого не могло быть у существа без костей. Торвин вздрогнул.

– Каэль… это не просто отражение.

– Я знаю.

И вдруг, безо всякого предупреждения, туманная копия двинулась ко мне броском. Абсолютно бесшумно. Но я почувствовал удар так же ясно, как чувствуют холод.

Потому что он ударил не по телу. А по сознанию. Мир исчез. Я стоял в темноте. Полной. Абсолютной. Звуки – исчезли. Запахи – исчезли. Даже тени – исчезли. Тени могут быть только там, где есть свет. Здесь – света не было. Я чувствовал себя точкой. Пустотой. Нулём. Потом появилось шуршание. Тихое. Успокаивающее. Как будто кто-то листал книгу, страницы которой сделаны из кожи. И из этого шуршания – сформировался голос.

– Каэ-эль…

Я сжал зубы.

– Показал своё лицо наконец? Или это очередная иллюзия? Голос стал глубже.

– Ты зовёшь… когда смотришь в страхи других. Ты открываешь двери. Ты – проводник. Ты – тот, кто слышит.

– У меня нет желания быть вашим телефонным оператором, – сказал я сквозь напряжение. – – Показался – так говори, что хочешь.

Тишина. Не человеческая. Не пауза. А тишина, которую можно потрогать.

– Ты – то, что осталось. Не человек. Не тень. Ты – связующее.

И тогда я увидел – образ. Я стоял на берегу. Но это был не берег моря – это был берег тьмы. Живая, тягучая, как чернила, масса колыхалась передо мной. В ней появлялись лица. И исчезали. Как если бы кто-то бросал в воду маски. Ба-бах. Сердце – моё – ударило так сильно, что мир дрогнул. В чернильной массе поднялось что-то гигантское. Слишком гигантское, чтобы понять его форму. Оно состояло из узлов страха, клубков эмоций, беспорядочно шевелящихся туманных конечностей. Тьма шевелилась, как живая паутина. И из неё – выдвинулась голова. Она не имела черт. Но я понял: Это – она, сущность, химера.

Голос стал ближе.

– Ты носишь мой осколок. Давно. До того, как стал видеть. До того, как стал быть.

Осколок? – я выдохнул.

– Что ты имеешь в виду? Ответ пришёл не словами – видениями.

Я увидел ребёнка, плачущего, сидящего среди руин дома. Детство. Память. Зажатая глубоко. Над ним – клубился дымный силуэт. И шёпот: выживи… и стань моим глазом… Я дрогнул.

Нет. Нет. Кажется. Это. Не может. Быть. Моё. Детство было туманным – я никогда не вспоминал до конца, что случилось с домом. Но— Химера продолжила:

– Ты – моё. Ты – не человек целиком. Часть тебя – от меня. Осколок страха. Проводник. Вернись.

– Я. НЕ. ТВОЙ! – закричал я, чувствуя, как тьма давит изнутри.

Туманная масса потянулась ко мне. И в этот момент – всё взорвалось. Я открыл глаза. Резко, будто вынырнул из ледяной воды. Туманная копия стояла надо мной, занося руку. Но не для физического удара – для того, чтобы снова вонзить сознание в ту темноту.

– Ни хрена! – рявкнул Торвин.

И одним ударом дубинки он прошиб туманное тело. Оно рассыпалось дымом. Я лежал на земле, тяжело дыша.

– Каэль! – Торвин схватил меня за плечи. – Ты жив?!

– Да… да. – Я попытался встать. – Она… пыталась забрать меня с собой.

– Она? – он нахмурился. – Ты видел её?

– Не видел. Понимал.

Туман вокруг нас начал сгущаться. Не так, как раньше. Теперь он жил. Он собирался в фигуры. В силуэты. В контуры людей. Лунмар становился кукольной сценой.

– Нам нужно уходить, – сказал я. – Сейчас же.

– Торвин. Она знает, что у меня внутри её осколок. Она теперь охотится не за жертвами. Она охотится мной.

Он побледнел.

– Тогда бежим.

Мы сорвались с места. И туман – пошёл за нами. Но в спине я всё ещё слышал тихий голос.

– Вернись… я жду…

ГЛАВА 5. Те, кто ходят по крышам

Лунмар умел быть мрачным, но в эту ночь он стал чужим. Не просто опасным – чужим, как кожа зверя, натянутая на человеческие кости. Нам с Торвином удалось выбраться с площади, но туман не рассеялся. Он следовал вдоль улиц, как собака, нанюхавшая след. Не бросался, не нападал – просто двигался рядом, не давая возможности забыть о себе.

– Ты уверен, что можешь идти? – спросил Торвин, оглядываясь на меня.

Да, – солгал я.

Он кивнул, но я видел, что не верит. Мир вокруг меня всё ещё дрожал. Не физически – внутри. Как будто каждый шаг отдавался эхом не в груди, а где-то в глубине сознания, где тьма Химеры ещё не рассеялась. Я пытался не думать об этом. Бесполезно. Слова сущности, сказанные в пустоте, не отпускали. Ты носишь мой осколок… Что это значит? Когда он попал в меня? Зачем? И главное – почему я этого не помню? Каждый вопрос был хуже предыдущего.

– Каэль. – Торвин остановился, схватив меня за запястье.

– Посмотри на меня. Я посмотрел.

– Ты бледный. Не такой, как обычно, а… другой. Если нужно – скажи. Я тебя вынесу на руках, если потребуется.

– Не надо. – Я выдохнул.

– Мне просто нужно… побыть в тишине.

– Тишине? В этом тумане? – он фыркнул.

– Я бы предпочёл музыку на похоронах.

Я улыбнулся краем губ. Настоящей радости в этом не было – но с его стороны это было попыткой меня встряхнуть. Мы дошли до перекрёстка, когда услышали первый звук. Сначала я подумал, что мне кажется. Отголосок улицы. Ветер между домами. Стук вывески. Но нет. Это были шаги. Тихие. Лёгкие. Быстрые. Подняв голову, я увидел движение на крыше напротив. Силуэт. Бегущий. Но… не человеческий. Человек не может так двигаться – бесшумно, с угловатой пластикой и резкими рывками, будто каждое движение не связано с предыдущим.

– Ты тоже это видишь? – прошептал Торвин.

– Да.

Силуэт пробежал по карнизу, затем резко уткнулся в туманный свод, спрыгнул вниз и исчез. Не растворился, не убег – именно исчез, дернулся в сторону – и стал частью тумана.

– У нас теперь крыши тоже враги? – спросил Торвин.

– Если бы только крыши.

Мы пошли дальше. Туман начал сгущаться на уровне второго этажа. Как будто поднимался вверх.

– Туман не должен двигаться так, – сказал Торвин.

= Туман вообще не должен двигаться целенаправленно, – ответил я.

Мы свернули в узкий переулок и вдруг услышали хруст. Тихий. Как трещание ветки под ногой. Но на крыше. Я поднял голову – и увидел вторую фигуру. На этот раз она стояла. Стояла на крыше, наклонившись вперёд. Без лица. Без рук. Без деталей. Силуэт тумана. Но плотный, как тень. Он наклонился ещё ниже. Словно принюхивался.

– Он… – начал Торвин.

– Он нас чует?

– Не нас, – сказал я. – Меня. Торвин крепче сжал дубинку.

– Каэль, я не отдам тебя какой-то дымной твари. Понял?

– Понял.

И всё же я чувствовал – бессмысленно. Она найдёт меня, где бы я ни был. Мы ускорили шаг. Фигуры на крышах начали множиться. Уже не одна. Не две. А четыре. Пять. Семь. Все наблюдали. Все – двигались рывками, как куклы на нитях.

– Что это? – прошептал Торвин. – Демоны?

– Не демоны.

– Призраки?

– Нет.

– Так что?!

– Страх.

Он замер.

– Каэль, это уже не смешно.

Это сущности, собранные из того, что люди боятся. Химера не просто питается страхом. Она… делает из него формы. Торвин поёжился.

– Звучит… отвратительно.

– Это только начало.

Мы проходили мимо лавки часовщика, когда туман рядом с дверью стал густым. Слишком густым. Из тумана вынырнула рука. Не человеческая. Слишком длинная. Слишком тонкая. Коснулась воздуха – и исчезла. Торвин выругался так, что у любой благочестивой дамы случился бы обморок.

– Скажи мне, что мне всё это снится, Каэль.

– Было бы проще.

Фигуры двигались всё быстрее. Уже не просто наблюдали – перепрыгивали с крыши на крышу, как стая охотников. Не нападая, но сужая круг. Как будто загоняли.

– Они нас окружили, – сказал Торвин.

– Не нас. Меня, – снова повторил я. Он ударил кулаком по стене.

– Да ЗАЧЕМ ты им?!

Я не успел ответить. Тень, та самая первая фигура, что мы увидели, спрыгнула с крыши. С высоты трёх этажей. Без шума. Без толчка. Без усилий. Она не упала – она спланировала, как кусок ткани. И приземлилась в двух шагах от меня. Торвин набросился первым – ударил дубинкой. Удар прошёл насквозь, как через дым, но что-то внутри тумана дрогнуло. Фигура отшатнулась, как если бы удар всё же задел её.

– Беги! – крикнул он.

– Не могу.

Фигура наклонила голову. И у меня в голове снова зазвучал этот голос.

– Связующее…

– Она говорит с тобой? – спросил Торвин.

– Да.

– Вернись…

– Не собираюсь! – огрызнулся я.

Туманная фигура дёрнулась вперёд. И тут я почувствовал… что-то внутри. Будто кто-то залез рукой мне в грудь. Не физически – глубже. На слой ниже мыслей. Я потерял равновесие, упал на одно колено.

– Каэль?! – Торвин бросился ко мне.

– Не трогай! – прохрипел я. – Она… пытается…

И тогда я увидел. Не глазами. Изнутри. Как будто мой взгляд развернулся внутрь себя – и показал то, что там спрятано. Я увидел… дверцу. Маленькую. Чёрную. Символ на ней – похожий на глаз. Но глаз был изображён так странно, будто художник никогда не видел настоящего глаза и пытался воссоздать его по чужим словам.

– За дверью – тьма. Пульсирующая. Живая.

– Открой…

– НЕТ! – крикнул я.

И в этот момент – что-то лопнуло. Внутри. Не больно – но резко. Как лента, которая удерживала что-то. Туман вокруг нас взвился. Фигуры на крышах замерли. Все. Одновременно. И начали смотреть на меня. Торвин отступил.

– Каэль… с тобой… что-то происходит.

– Я знаю.

– Это… плохо?

– Очень.

Силуэты начали спускаться с крыш. Не падая. Не прыгая. А скользя, будто у них нет веса. Один приблизился ко мне так близко, что я почувствовал холод. И тогда… тьма внутри меня… ответила. Я не хотел. Я не звал. Но она откликнулась – сама. Внутри меня что-то распрямилось – как зверь, который долго лежал свернутым, а теперь посвободнее вытянул лапы. Я вскрикнул – но голос застрял в горле. Тень передо мной отшатнулась. Словно испугалась. Существо из тумана – испугалось меня.

– Каэль… – прошептал Торвин. – Ты… сияешь.

Я поднял глаза. Влажное стекло окна рядом отражало моё лицо – но не таким, как оно есть. Мои глаза – светились. Не светом – тенями. Как будто внутри них двигалась чёрная масса.

– Я отвернулся.

– Я… не знаю, что это. Я не контролирую.

Но существа отступают. – Торвин показал рукой. – Смотри. Он был прав. Силуэты медленно отступали назад. Не толпой – как стая волков, увидевших огонь. Не убегали – признавали границы. Границы – установленные мной. И моей тьмой. Я сделал шаг вперёд. И все фигуры отпрянули, как от удара.

– Каэль… – Торвин проглотил ругательство. – Ты… опасный.

– Я знаю, – сказал я тихо. – Но я – не она.

Силуэты начали рассредотачиваться. Один за другим. Размываться в тумане. Но последний, самый близкий, задержался на мгновение. И шёпот внутри головы стал чётче.

– Ты – часть меня… но ты забыл…

– И не хочу вспоминать.

– Придёт время… ты сам откроешь дверь…

– Уйди.

Фигура исчезла. Туман начал отступать – медленно, словно не хотел уходить. Но уходил. Впервые за ночь – он отступил. Торвин сел прямо на мостовую.

– Ну и ну… – выдохнул он. – Ну и ну, Каэль. Я думал, что меня уже ничем нельзя удивить. Но ты…

– Я сам себя удивил. И это мне совсем не нравится.

– Что теперь?

– Теперь… – я поднялся. – Нам нужно идти в Чёрный Архив. Если я ношу в себе осколок Химеры – значит, кто-то уже сталкивался с этим раньше. И оставил следы. Торвин кивнул.

– А фигуры на крышах? Они вернутся?

Я посмотрел вверх. На крышах никого не было. Но туман висел над ними, как паутина.

– Да, – сказал я. – Вернутся.

– И что будем делать?

Я посмотрел на свои руки. Они дрожали. Не от страха – от того, что внутри всё ещё шевелилась тьма, пытаясь найти выход.

– Будем искать ответы, – сказал я.

– Пока тьма не найдёт меня первой.

Мы пошли вперёд, и крыши над нами оставались пустыми. Но я знал – это ненадолго. И где-то в глубине сознания ехидно шептало: Ты всё равно откроешь дверцу, Каэль… вопрос – когда.

ГЛАВА 6. Вечер, который не должен был случиться

В Лунмаре редко бывают вечера, которые хочется запомнить. Этот же вечер был из тех, которые лучше бы никогда не происходили. Мы с Торвином добрались до Чёрного Квартала ближе к сумеркам. Туман чуть разошёлся но не исчез. Он стоял под домами, как подстилка для чего-то гораздо худшего. Каждый шаг отзывался гулким эхом, будто под нами была пустота, а не мостовая. – Если когда-нибудь я доживу до старости, – сказал Торвин, оглядываясь, – то буду вспоминать этот вечер как «тот, о котором лучше молчать на трезвую голову».

– Тебе повезёт, если у тебя вообще будет голова к старости, – ответил я.

– Оптимизм у тебя как всегда на уровне могильщика.

– Это и есть оптимизм. Он шмыгнул носом.

Мы остановились возле старой башни – тёмного, перекошенного здания в три этажа, словно сдавленного сверху тяжёлой рукой. На табличке у входа было написано: АРХИВ ГОРОДСКОЙ КЛЕЙМИНАРИИ. ДОСТУП ОГРАНИЧЕН.