Желудок. В твоем организме может быть монстр

Но времени размышлять не было. В вестибюле показались новые тварюги. Они выползали одна за другой, блестящие от слизи, словно только что из мясорубки: одни с раздутыми боками, другие с длинными кишками-щупальцами, шевелившимися, как змеи. Они двигались жадно и целеустремлённо, и, судя по звукам, голод у них был чудовищным.

– Обходим! – тихо сказал врач.

Они осторожно обошли желудок, который был занят перевариванием толстого майора. Видимо, именно его обжорство дало людям шанс ускользнуть. Но едва они сделали пять шагов от двери, как заметили у кустов новое движение. Там другой монстр жевал добычу – торчавшие остатки формы и клочья гимнастёрки говорили сами за себя. «Иванов?» – мелькнула ужасная мысль у врача. Видимо, лейтенант стал первым завтраком этой твари.

И тут, в проёме двери, показались ещё желудки. Они были голодными и куда энергичнее: извивались и скользили вперёд так стремительно, что их движения напоминали переплетение змей, но при этом тяжёлые тела скользили по полу с вязким хлюпаньем, оставляя следы жёлтой слизи.

– Вперёд! – заорал Гани и сорвался с места.

Врач не стал спорить и рванул за ним. Нужно заметить, что Абдурашид-ака никогда не был большим спортсменом. Разве что плавал в бассейне и иногда играл в бадминтон. На уроках физкультуры в школе он всегда плёлся в хвосте, а в мединституте сдавал нормативы через уговоры и жалостливые взгляды на преподавателей. Но в этот миг он бегал так, что сам бы себе не поверил: ноги мелькали, словно лопасти вентилятора, подошвы едва касались земли, а воздух свистел в ушах. Даже следователь, куда более тренированный, еле поспевал за врачом.

И эта задержка стоила ему жизни.

Из-за угла внезапно выпрыгнул желудок и с хрустом клацнул клыками.

– А-а-а!!! – закричал Гани, падая.

Левая нога была откушена по колено – из обрубка ударил фонтан алой крови, забрызгав кусты и асфальт. Следующий укус оказался не менее ужасным: монстр щёлкнул ещё раз, и правая рука с пистолетом исчезла в его пасти.

Тварь уже готова была проглотить остатки, но тут со стороны забора грянуло:

– Тра-та-та-та-та!!!

Автоматчики открыли огонь. Пули впивались в скользкое мясо, разрывая его на куски. Клочья ткани, слизь и кровь брызгали во все стороны. Желудок выгибался, корчился и с диким хлюпаньем отступал назад, пока не рухнул в кусты, забрызгав всё вокруг мерзкой жижей.

Абдурашид-ака резко остановился, развернулся и рванул назад к корчащемуся на земле следователю. Его сердце грохотало в груди, но взгляд был сосредоточенным – как будто внутри него боролись врач и испуганный человек, и врач пока побеждал. Он упал на колени рядом с Гани, схватил того за плечо и мгновенно оценил раны. Кровь била фонтанами, окатывая асфальт, одежду и руки, а крики следователя отдавались в ушах режущим скрежетом.

«Надо остановить кровь, иначе – всё… Но ведь они не дадут!» – мелькнула мысль.

Абдурашид ухватил Гани подмышками и потянул на себя. Милиционер оказался тяжелым, словно мешок цемента, и врач чувствовал, как мышцы на руках и спине пронзала боль. Но он тянул, пыхтел, рычал от усилия. Ему удалось протащить пострадавшего несколько метров, оставляя за собой кровавую дорожку. Гани вопил, извиваясь от боли, а его обрубленная нога хлестала новой порцией алого ужаса, который тут же впитывался в землю.

Их спасение казалось невозможным: из-за поворота выскользнула целая стая – не меньше десятка желудков, глянцевитых, дрожащих, с кишками, тянущимися во все стороны. Они двигались стремительно, будто скользили на слизистой подушке, и уже заносили свои трубчатые «пасти», чтобы схватить добычу.

Абдурашид в отчаянии рванул Гани на себя ещё сильнее – и вдруг ощутил, что тело стало легче. Он с изумлением оглянулся. Рядом стояли солдаты – десяток крепких парней в камуфляже. Несколько человек подхватили раненого и понесли его к воротам, а трое мгновенно подняли автоматы и открыли огонь.

Очереди забили по монстрам, металл жалобно визжал, гильзы сыпались градом. Пули рвали слизистую оболочку, из тел брызгала жёлтая жидкость, но раны снова затягивались. Твари лишь отшатывались на секунду, не меняя курса, их голод и ярость были сильнее боли.

И тут включились пожарные машины. Две струи мощнейшей воды с шипением ударили по желудкам. Хищников отшвырнуло назад, их слизь смешалась с потоками и разлетелась в стороны. Они корчились, шипели, скручивались, будто им действительно причиняли страдания.

– Чего стоите, ака?! – гаркнул прямо в ухо рядовой, толкая врача вперёд.

Абдурашид, едва держась на ногах, подчинился: он юркнул в щель ворот, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Следом успел проскочить и прикрывавший его солдат, а через мгновение в створ ворот ударили сразу три монстра, металл жалобно скрипнул, прогибаясь, но устоял.

По эту сторону бойцы скинули оружие с предохранителей, лязгнули затворы. Танкисты завели машины: дизели рявкнули, тяжело заурчали, башни с орудиями повернулись к воротам, словно огромные головы чудовищ.

Абдурашид-ака стоял, согнувшись пополам, хватая воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Его глаза метались, зрачки расширены, лицо залито потом и кровью. В голове путаница – одни и те же картины вспыхивали и повторялись: фонтан крови из ноги Гани, пасть желудка, майорские сапоги, исчезающие в пищеводе… Мысли метались, как пойманная птица, бившаяся в клетке. Он был врач, но сейчас в нём не осталось ни капли спокойного профессионализма – только ужас и желание выжить.

Тем временем Гани уже уложили в карету «Скорой помощи». Врачи торопливо работали: жгуты, бинты, капельницы, уколы. Снаружи слышались стоны и команды, но там, в машине, царила яростная борьба за жизнь.

– Где остальные? – подошёл капитан милиции, тот самый, что раздавал приказы стрелять. Его лицо было напряжённым, но сам он так и не рискнул войти в больницу.

Абдурашид поднял на него глаза и сипло ответил, едва переводя дыхание:

– Двое погибли… лейтенант Иванов… и майор Мирзаев… – он осмотрел себя: весь костюм в крови, слизь въелась в ткань, пальцы дрожали. – Ваш начальник… Эркин-ака… и участковый Гани живы… я надеюсь… Они бежали к лифту… может быть, спаслись…

– Так, так… – расстерянно промямлил капитан. – А мне что делать?

– Полковник приказал открыть стрельбу из танков по зданию! Разровнять больницу с землёй! Уничтожить гадов! – рявкнул кто-то из офицеров, и голос его эхом разбился о стены соседних домов.

– Чего-чего?! – проворчал тонким фальцетом голос, такой неприятный и подкованный, что все тут же обернулись. На пороге, вся в собственной важности, стоял хоким12

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Ака (узб.) – старший брат, принятое обращение в Узбекистане или вставка к имени.

2

Самса – пирожок, запеченный в тандыре.

3

Тандыр – глинянная печь. Используется в основном для выпечки хлебных изделий или запекания мяса.

4

Каймак – сметана.

5

Опа (узб.) – старшая сестра, принятое обращение к женщинам.

6

Автофургоны в виде «буханки». Машины, производимые по южно-кoрейской технологии на узбекском заводе УзДЭУавто в Асаке. Они используются в качестве карет «Скорой помощи», а также такси, грузовых перевозок.

7

Жаргон, означающий неисполнения кем-то своих обещаний или обязательств.

8

Лагман – «шнурки» теста с подливом из мяса, картошки, лука и восточных приправ.

9

Тандыр-гушт – запеченное на еловых ветках мясо – баранина или говядина.

10

Кук-су – корейское блюдо: тонкая лапша с кусочками мяса, острых приправ, на сладкой холодной воде.

11

Хокимият – местная (городская, районная, областная) администрация, территориальный исполнительный орган.

12

Хоким – глава местной администрации.