Охотники за молниями

Страйк шел сквозь водную пелену и все вокруг намокло. По палубе плескались лужи, тонкие ручейки текли по мачтам и тросам. Джар бросил ведро и просто сгонял воду за борт. Корабль накрыли сумерки, солнечные лучи не могли пробраться сквозь водный барьер.

Джар сочувствовал жителям мокрого острова, живущим в вечной сырости. Он бы не удивится если у них давным-давно отрасли жабры и плавники как у рыб и перепонки, на руках и ногах, словно у лягушек.

По палубе бегали ребята, подгоняемые Вандой и Боссу, спешно готовя товар к отгрузке. Потом, корабль, вдруг, выпрыгнул из мокрого сумрака на свет и Джар замер с открытым ртом, не в силах оторвать взгляд от возникшей перед ним картины.

Несколько островов разных размеров парили в небе. Один возвышался над другим, третий над обоими, четвёртый висел чуть в стороне. Они плавали в воздухе и менялись местами. Вода переливалась с острова на остров, разливалась широкими реками, переливалась через край и спускалась на нижний, а потом на следующий, образуя сложный грохочущий каскад водопадов. На самом нижнем и самом большом острове, которым, собственно, и был Акватол реки разливались огромным ажурным покрывалом по всей поверхности. Через них перебегали мостики, дома стояли на высоких сваях в воде. Растения оплетали пилоны, пилястры и арки, образовывая навесные сады, под которыми плавали лодки на веслах и с гребным колесом, ходили небольшие паромы и даже каноэ. Солнце светило мягким рассеянным светом и пускало по воде бесчисленных солнечных зайчиков. Красота завораживала.

Джар остро осознал, что он ничего, совсем ничего не знает о мире. И никакие книги, газеты, журналы и рассказы бывалых путешественников не могут заменить увиденное своими глазам, услышанное, почувствованное и даже обнюханное. Парень дышал полной грудью, глубоко, что бы восторг не задушил его. Он беспричинно хихикал от счастья и какой-то детской радости.

Выгрузка бочонков, туб и двенадцати фарфоровых бусин, которые очень интересовали Джара раньше, но сейчас казались неважными, прошла мгновенно. Во всяком случае парню, разглядывавшему остров, почудилось именно так. С выпученными глазами он свесился за борт и старался как можно подробнее разглядеть все тонкости жизни островитян. Яркие шёлковые наряды и конусовидные шляпки, которые пестрели диковинными цветами. Вьющиеся по столбам и стенам растения с пышными благоухающими цветами, каких Джар никогда не видел. Мостики, выгнутые дугой и вывешенные на веревках. Все на острове поражало и удивляло. Даже крошечные птички, так быстро размахивающие крылышками, что их пестрое оперение сливалось в единый серый цвет.

Экипаж Страйка Джара не беспокоил. В выгрузке он не участвовал. Ребята только улыбались, глядя на восхищенную и любопытную физиономию новичка. Дорн молча вложил ему в руки бинокль и понимающе похлопал по спине.

Парень старался запомнить диковинный остров во всех деталях. Он был таким ярким, таким необычны, что казался сном.

Рыжая кошка одним движением лапы сшибла пеструю птичку и тут же, с хрустом ее перекусила. Джар дернулся, шарахнулся от бинокля, огляделся вокруг, он совсем забыл где находиться. Потом снова прильнул к линзам.

Когда корабль отплыл от берега и вновь погрузился в серую мокрую взвесь, парень принялся драить палубу, теперь уже с восторженным и удивленным лицом.

– Ни разу не видел, что бы палубу терли с таким довольным и вдохновенным лицом! – пошутил Лоер.

Джар и глазом не моргнул, казалось он все еще пребывает на Акватоле и ему грезятся запахи цветов и журчание воды.

– Ручаюсь он будет видеть Акватол всю ночь! – Рив толкнул Лоера в бок. – Вот уж чему я завидую!

– Все видели остров всю ночь, когда побывали здесь впервые, – в словах Лоера тоже слышалась зависть.

Джар проходил молчаливым и задумчивым до вечера. На лице читались восторг, счастье и полное отсутствие в реальности. Уже мирно раскачиваясь в гамаке, парень, вновь и вновь вспоминал остров и размышлял над своей недалекостью и узостью кругозора. Он совсем не видел мир, а тот оказался велик и прекрасен. А какой разный! Поистине, путешествия представлялись самым удивительным времяпрепровождением, какое только можно представить.

Глава 5. Обитатели двенадцати небес.

– Давай, вставай лежебока! – Лоер сильно потряс гамак. – Хватит дрыхнуть! Дело есть!

Джар разодрал глаза. С трудом разглядел друга в темноте кубрика.

– Да, ладно! Ночь же! – буркнул друг, вспоминая, что его вахта начинается только в обед.

– Уже десять! Мы под Ливитаром идем! – сообщил Лоер. Будто Джару это что-то объясняло.

– А свет зачем выключили? – Джар не стал спорить, а спешно одевался.

– Здесь запрещен свет. Аборигенов это бесит. А они жутко агрессивные. Сами живут без электричества, только простой огонь. – тараторил Лоер. – Половина из них вообще в пещерах живет.

Джар слышал, что-то такое. Про остров, где люди живут сами по себе, не признают Империю и ее законы, там совсем все по первобытному. Вместо домов каменные пещеры, одеваются в шкуры животных, охотятся, собирают ягоды, а еду готовят и греются у простого костра.

– Чего ты со своим мешком не расстаёшься? – в который раз спросил Лоер. У Джара появилась дурацкая привычка, он часто таскал с собой мешок, когда был не на вахте и спал с ним в обнимку. Со стороны, конечно, стало заметно – Джар беспокоится о его содержании. Ребята конечно, поинтересовались почему. Обычно Джар отшучивался.

– Наверное, у тебя там чистое золото! – смеялся Лоер.

– Да, ладно! Точно! Я-то все время думаю почему так спать жестко, – в тон ему отвечал друг, укладывая мешок под подушку.

На борту Страйка строго чтили личное пространство, даже если оно было маленьким и ограничивалось гамаком. В мешок Джара никто не полезет. Даже не подойдет в отсутствие хозяина.

Джар так и не придумал, что сделать с монетами Дум и с синим камнем. Да и если по-честному, у него не часто появлялось время о них думать. Здесь на Страйке все так стремительно закрутилось. Новые друзья, полеты в грозовых облаках, сражения, Эва. История с дельрубами отошла на задний план и стала казаться не реальной. Иногда он и вовсе представлял, что все это произошло давно, вообще не с ним. Может быть дельрубы о нем и думать забыли? А вдруг? Джар так и не понял, зачем они наняли его выкрасть эти монеты, а потом пытались убить? Рыскали за ним по всему Зардису. Он, итак, отдал бы монеты. Ему-то они совсем не к чему. Наверное, они хотели убить похитителя, как свидетеля, обладающего знанием к кому перейдут монеты. Все получилось ужасно странно и не понятно. Что же делать с этими монетами? Интересно, у него еще получится стрясти с Гарда вознаграждение? Если им так нужны эти монеты, пусть платят. Как всегда, когда Джар вспоминал об этих монетах мысли сумбурным неугомонным роем, принимались виться у него в голове. Он метался от одной к другой и запутывался окончательно.

Сначала, Джар, вообще хотел выкинуть эти золотые диски за борт. Но если из-за них вспыхнула погоня, значит они обладали огромной ценностью. Джара точно прибьют за такое. А пока у него есть то, что нужно дельрубам есть шанс договориться и остаться в живых. Может быть получить обещанную награду. А про синий камень дельрубы похоже сами не знали. Или знали и Джар не должен был его вытаскивать? Так предупреждать было надо! Джар не удержался и потрогал мешочек у себя на шее, в котором теперь хранил синий камень. Так он и при нем был постоянно и от монет на расстоянии. Эх, как он в такое вляпался?

Джара ужасно угнетал секрет, который он хранил в мешке и в маленьком мешочке на шее. Ребята на Страйке хорошо к нему отнеслись, приняли в команду. А он! Может быть рассказать все Дорну? Или сэру Люку? Нет. Старший помощник его просто прибьет или посмотрит своим ледяным взглядом и Джар в одно мгновение околеет. А Эва? Что скажет Эва? Даже представить он боялся, что может увидеть в ее глазах. Осуждение? Разочарование? Неприязнь? Что она решит, когда узнает, что он, Джар, вор? Нет, он не может этого допустить. Все же было совсем не так! Это так сложно объяснить. А значит, никому он не должен рассказывать. Он справится со всем сам.

Палуба тоже была погружена в темноту. На корабле горели только габаритные огни на самой слабой мощности. Едва заметные туманные пятна. Далеко в небе мерцали линии и косяки из тусклых желтых огоньков.

– Остров огибаем, – пояснил Рив. – На него тень от имперского Драйсона падает, а солнечная орбита проходит очень далеко и высоко. Короче, говоря, здесь всегда ночь. А устроить себе электрический день аборигенам не по карману. При их-то жизни!

Джар с любопытством всматривался в проплывающий остров, в желтые пятна, не очень-то похожие на огонь. Они вяло, едва заметно подрагивали. Факелы и костры. Как ему не хотелось, а больше ничего он разглядеть не мог. Ни как живут островитяне, ни что происходит у них сейчас.

– На острове нет ресурсов? Полезных ископаемых? – поинтересовался Джар.

– А кто его знает? – Рив пожал плечами. – Они не пускают к себе чужих. Даже имперская разведка сюда не наведывалась. Не смогла попасть! Ну или смогла попасть, и осталась навсегда. Потому что уже не получилось покинуть остров. Так что сведений не передала. А островитяне ничего не покупают и ничего не продают. Никуда не ездят. Странные! Живут как первобытные, в пещерах. Еду готовят на огне. Считают, что небо – это божество и непременно покарает, тех, кто ввергся в него. Корабли грех, ловить молнии тоже грех. Все грех.

Рив громко и заливисто засмеялся:

– Только это тоже не достоверно. Потому что, если на Ливитаре никто не был и никто оттуда не приходил, кто же знает, что эти островитяне думают. Но если их осветить фонарями, то на нас с острова посыплется град огненных камней и стрел. Проще не беспокоить и пройти в темноте.

Рив вручил Джару целый рулон мелкозернистой наждачной бумаги и тусклый фонарик на ремешке. Шарик, с заключенным в него кусочком молнии. Фонарик следовало нацепить на лоб.

– Лестницы я уже спустил. По коням!

Риву и Лоеру новое поручение совсем не нравилось. Они тянули время, медлили. Нехотя надевали фонарики, переговаривались и не торопясь отрывали кусок наждачки. А Джар с удовольствием полез за борт. Его радовало, интересовало и восхищало все, чего до этого он не делал. Друзья беззлобно подшучивали над ним за это и обещали рассказать Дорну. Якобы у них теперь есть работник на всю самую нудную и дурацкую работу на корабле. Еще и работать будет радостно и с удовольствием. Джар смеялся вместе с ними и не спорил.

Оказалась, ночью они попали в магнитное облако, с какой-то там минеральной крошкой. Джар точно не понял, что это такое, но белые фарфоровые бока Страйка покрылись красноватыми шершавыми разводами. Если их не отчистить в самое ближайшее время, то они насмерть склеятся с покрытием, разрастутся по всей поверхности, та вздуется и потеряет все свои свойства и красивый внешний вид. Перестанет отталкивать электричество, потрескается.

– Если запустить, то огромные бордовые грибы вырастут! – поведал Рив. – Я как-то видел. Здоровенные, противные пупырчатые шляпки. Под их тяжестью корабль даже упасть может!

– Все равно, лучше в светлое время чистить, – ворчал Лоер. – А еще лучше, кренговать на острове! Там специальные есть штуки, с большой площадью, они быстро отчистят. А мы тут световой год ползать будем!

– Уж как повезло! – Философски пожал плечами Рив. – Тянуть с этим нельзя, а до острова, на котором чистить возьмутся еще дойти надо!

Спустившись за борт на трех веревочных лестницах, ребята принялись ошкуривать белые борта корабля. Работа не сложная, но однообразная, муторная и надоедливая. Очень скоро и правое и левое плечи ломило от монотонных круговых движений, а кисти немели от держания за веревку.

Ребята расположились далеко друг от друга, поделив борт Страйка на три части. Поболтать толком не удавалось, если только кричать. Джар не собирался отвлекаться от работы. Он старался во всю. Ему до сведенной от усердия челюсти хотелось доказать, что можно и уже пора ему доверять дела посерьезнее, чем перетаскивание тюков.

Он самозабвенно водил шкуркой по борту, когда почувствовал какую-то вибрацию. Джар не разу разобрал, что это. Будто-бы воздух стал плотнее и колыхнул его из стороны в сторону. Что-то изменилось. На них надвигалось нечто.

– Вы чуете? Рив, ты заметил? – завопил Лоер. Парень висел между ребятами и его слова донеслись до обоих, и до Джара и до Рива.

Сразу три луча света устремились в ночное небо. Ребята старались разглядеть что происходит рядом с ними, но мощность у фонариков предполагалось совсем слабая и луч света, почти сразу упирался в темноту.

Они ничего не видели. Но ощущалась вибрация воздуха. Она становилась сильнее, словно приближалась волна. Островные огоньки вдали, гасли один за другим, справа налево. Их что-то загораживало.

– Что-то летит, – прошептал Джар. – Что-то огромное. Оно между нами и островом.

Он еще не сообразил, что это, как Лоер завопил:

– Это небесный кит! Здоровый китяра! Прям на корабль прет! Кит!

Джар лишь понаслышке знал, что это такое, но в голосе Лоера слышался неподдельный ужас.

Огромные животные, которым на материках в воде, в морях и реках, не хватало места. Они перестраивались. У них отрастали крылья, лопасти или воздушные камеры. Они переместились в небо, потеснив птиц. Гигантские киты и акулы. Котики и некоторые разновидности тюленей. Птицы не могли парить бесконечно, не улетали далеко от материков и островов, а небесные животные летали на какие угодно расстояния, чувствуя себя в небе, как в воде. Фланировали в воздушном просторе, между облаков, не нуждаясь в посадке на землю. Они старались держаться подальше от островов и материков, но иногда залетали и поближе. Встречи с ними не обещали ничего хорошего, прежде всего своей непредсказуемостью. Они могли счесть своей добычей кого угодно и даже что-угодно. Противостоять стае было не возможно. А огромные и неповоротливые киты грозили перевернуть корабль или небольшой остров. Смахнуть во вселенское небо, неудачно толкнув громоздким телом.

– Дозорный! Дозорный! – завопили парни, ринувшись вверх по лестницам.

Тут корабль содрогнулся и накренился на них. Ребята повисли спинами вниз, цепляясь за веревки. Плетеные лестницы крепились на киль корабля, чтобы близко огибать борт, но все равно отошли под весом вниз. Джар держался только руками, беспомощно бултыхая ногами. Лоер цеплялся одной рукой, стараясь дотянуться телом до лестницы. Рив не шевелился, изо всех сил прижавшись к веревкам и всем телом вплетясь в них.

Что-то твердое, похожее на жесткую резину медленно ползло над головой. Очертания животного не просматривались в темноте. Но воздушная махина, наклонила и развернула корабль, лишь слегка задев.

С палубы доносились крики и топот, хруст и скрежет. На корабле что-то ломалось, гнулось и рушилось. Джар подтянулся на лестнице и обвил ее ногами. Его положение стало безопаснее. Теперь, чтобы слететь в небесную пропасть ему сначала придется выпутаться из веревок. Забраться на корабль он не мог. Жесткое тело кита все еще медленно плыло над ними.

– Дозорный проглядел! – вопил Лоер, по примеру Джара он тоже запутался в лестнице.

– Кит нападает на корабль? – прокричал Джар

– Нет, он как и мы ничего не видит в темноте. Случайно залетел сюда, теперь, наверное, сам боится. Поэтому так медленно идет. – Лоер пригнул голову. Кит скользил совсем близко. – Похоже это только плавник! Он весь корабль разбомбит, когда хвостом доберется.

– Огромный, паразит! – донесся голос Рива. – Я такого никогда не видел.

– Он ослепший в темноте. Они когда видят, ну, при свете. От кораблей подальше держаться!

– Мы рухнем? – волновался Джар.

– Не должны! – ответил Рив, но в голосе сквозила неуверенность. – В край, движки включат, до острова какого-нибудь дотянем, сядем.

– Некуда тут садиться, – буркнул Лоер. – И дотягивать некуда. Кроме этих первобытных нет никого. Вверх надо подниматься.

Забраться на корабль никто из них троих не мог. Плавник кита плотно отгородил ребят от борта, свозя их лестницы в сторону. Животное шло медленно, но хвост приближался. Выдержит ли корабль разрушения, которые он принесет?

– Свет, говорите? – у Джара мелькнула мысль. Сумасшедшая, совершенно безумная и не обдуманная. Опасная и непонятная. Джар еще толком не представил, как он осуществит задуманное и не бы уверен, что вообще способен на подобное. Лично он никакими дополнительными движками не обладал и если сорвется, то уже никуда не сядет, но засунув страх и неуверенность куда-то на задворки своих мыслей, он потянулся рукой к голенищу сапога.

На память о вступлении в ряды команды Страйка Дорн подарил ему кортик. Изящную вещицу с четверть метра длинной. С позолоченным лезвием и рукояткой из ценной породы дерева. Красивую и совершенно, пока бесполезную, потому что лезвие тупое, не заточенное. Джару он очень понравился. Он носил его за голенищем, собирался заточить.

Парень взвесил в руке совершенно бесполезную вещь. Коснулся рукой проплывающую над головой глыбу, прикидывая куда она движется. Пошарил в темноте фонариком. Вроде должно все сойтись. Никакой уверенности. Но об этом лучше не думать. И без того страшно. Джар выдохнул, собираясь силами и смелостью и пополз вниз лестницы, как обезьяна, цепляясь за веревки, руками и ногами. Дойдя до самого низа, он, дернул кошки, держащие лестницу, и одновременно оттолкнулся ногами. Под его тяжестью лестница полетела в сторону от борта корабля, словно качели. Джар молился, что бы не ошибся в размере кита и форма плавника ему не привиделась в темноте. Веревочная лестница поднялась до края плавника, загнулась вверх и Джар оказался сверху плавника, уже не под ним. Плоть небесного жителя ходила волнами под его ногами. Темная поверхность тела, неотделимая от темноты небес пугала. Казалось парень просто стоит в небе, увязая ногами в темноте. Животное, продолжало медленно дрейфовать, не ощущая веса наездника. Веревочная лестница потянула обратно и трясущимися от возбуждения и страха пальцами Джар отпустил ее. Плавник под ногами парня пошел вниз и Джар потерял равновесие, рухнув на четвереньки. Изо всех сил он замахнулся и воткнул кортик в кита. Кит даже не дрогнул, не то в темноте у него отключилось не только зрение, но и чувствительность, но скорее кортик был слишком мал, чтобы проткнуть шкуру и дотянуться до нервных окончаний. Животное не собиралось метаться в сторону, спокойно продолжило движение. На четвереньках, шаг, за шагом, тыкая позолоченное жало в кита, Джар пополз к голубоватым, едва видимым точкам, линия из которых шла по хребту животного. Крыло, оно же плавник ходило под парнем ходуном. Джара подбрасывало и ухало вниз. Встать невозможно, только ползком. Джар дополз и растянулся на животе, переводя дух. Здесь движение кита ощущалось меньше. Парень глубоко вдохнул и выдохнул, успокаивая бешенный стук сердца.

Хребет торчал плотным забором из толстых иголок и живописно мерцал в темноте. Джар подтянулся к верхушке хребта, почувствовав, как ободрал руки. Ладони обожгло, и они стали неметь.

– Да, ладно! Паралитическая жидкость! Не может быть! – сокрушался парень. – Эта скотина еще и ядовитая!

Как безопасно перевалить через частокол колючек, высотой по пояс, источающих яд размышлять времени не осталось. Если он свалится здесь без чувств, то или скатиться в небо или кит унесет его с собой, впрочем, позже он все равно его скинет. Джар снял с себя рубаху, намотал на левую руку, плотной повязкой. За одно мгновение проколоть не должно.

– Надеюсь, подошвы матросских сапог выдержат, – буркнул он.

У него был только один шанс. Или он осуществит задуманное или погибнет. Вернуться на корабль он уже тоже не мог. Парень схватился за шип, левой рукой, левой ногой шагнул на хребет и изогнувшись дугой, со всего маха, перенес тело за хребет кита. Где-то под коленом и у бедра все-таки кольнуло. Но он перебрался и покатился по боку животного. Тело вертелось по шершавой и прорезиненной на ощупь поверхности, потом он шмякнулся на плавник. Кортик остался на другом боку животного, поэтому остановиться или задержаться он никак не мог. Джар катился по плавнику кубарем. Надеясь, что не ошибся в расчетах, рассчитывая, что животное еще не уплыло далеко и он в нужном месте. Парень изо всех сил верил, что не промажет и рухнет на палубу корабля, а не в небо.

– А-ай! – глухо вскрикнул Джар, напоровшись животом на срез бревна, на обломок рухнувшей грот мачты, подкошенной плавником кита. К счастью она не переломилась полностью, а лишь упала набок, потому что цель Джара висела на ее конце. Парень почти не чувствовал рук и ног, яд, источаемый небесным китом, медленно и, верно, делал свое дело. Но он был на корабле. Джар полез по мачте, оставляя на белом фарфоре голубоватые и красные следы. Паралитическую жидкость и собственную кровь.

Когда он дополз до большого фонаря и рухнул на холодное стекло лицом, сил почти не осталось. Перед глазами плыли радужные круги. Он то проваливался во тьму, то снова выныривал в реальность.

– Если мачта сломана, то фонарь скорее всего тоже поврежден, – подумал он, догадываясь, что сейчас потеряет сознание. – Фонарь с замкнутой в него молнией слишком сильно тряхнуло, он стоял на маленькой мощности, поэтому погас совсем. Так просто его теперь не зажжешь. Веревка державшая его ослабла и шар едва держался.

Оставался единственный способ. Разбить фонарь. Тогда из него вырвется молния и полыхнет. Изо всех сил полыхнет. Как только может полыхнуть неистовая сила, долго находившаяся в заточении свернутой в крошечный комочек. Джар ощупал шар, с молнией внутри. Джар выдохнул и стараясь не думать куда шибанет электричество, ударил фонарем об мачту. Фонарь не разбился. Не разбился и со второго раза. Руки совсем не слушались. Джар пробовал и пробовал, с остервенением лупя белым шаром по столбу, на котором сидел верхом. Полыхнуло внезапно, ослепляющее и жутко больно, пронизывающе.

Пространство содрогнулось. Джар куда-то полетел. Перед глазами вспыхнула яркая вспышка, потом поплыли радужные круги. Семь цветов радуги.

– Каждый охотник желает знать, где сидит фазан – бормотал парень. – причем здесь фазан? Фазан это фиолетовый. Точно фиолетовые. Именного этого цвета глаза у Эвы. Как же он раньше не рассмотрел? Фиолетовый. Самый красивый цвет радуги.

Потом темнота поглотила все цвета, все круги. И фиолетовый тоже.

Два здоровенных желтых глаза выплыли в темноте, уставились на него, неотрывно следили. Джар попытался скосить взгляд в сторону, но глаза занимали все пространство. Казалось он уперся носом в зеркало и видит только себя. Только у него не такие глаза.

– Это мои глаза? – удивился Джар, понимая, что мысль странная и глупая. – Не, не мои. У меня же не морда дракона. А глаза точно драконьи. И морда.

– Он еще и головой приложился, – пробормотал чей-то писклявый голос. – Ему мерещатся драконы!

– Конечно, приложился, – согласился другой, тихий и мелодичный. – Ты же видел откуда он свалился, пробил крышу головой. И вообще, слезь с него, тогда ему перестанут мерещатся драконы, потому что они перестанут маячить у него перед глазами!

– Я не дракон! Я бабочка! – капризничал писклявый голос, но желтые глаза исчезли.

– Давно?

– Со вчерашнего дня! Я подумал, что я вылезаю из камня, словно бабочка из кокона. Каменный кокон. Значит я бабочка. Особенная бабочка!

– Ты фантазер Ковшик! – раздался тихий смех и Джар его узнал. Приятное обволакивающее тепло разлилось по телу. Там, где должно быть тело, потому что тела он не чувствовал. Пытался пошевелить рукой и ногой, но не ощутил их. Наверное, смех ему тоже пригрезился. И Эва. Это ее смех. Она не может быть рядом с ним. Значит она ему мерещится.

Он снова пошевелился.

– Джар, не двигайся, – над ним появилось бледное, почти перламутровое в тусклом свете, лицо, и серебряные локоны скользнули юноше по уху, мягким шелком. Рисунок на лице девушки оказался очень странной татуировкой. Мерцающая нить, просвечивающая сквозь кожу. И глаза фиолетового цвета. – У тебя может быть сломан позвоночник. Тебе пока нельзя шевелиться. Полежи, пожалуйста, спокойно.

Джара накрыло удивительным чувством эйфории и запахом цветов. Он смотрел в фиолетовые глаза Эвы и не понимал, что происходит.

– Фиолетовые, – прошептал Джар. Разве бывают фиолетовые глаза? Джар дернул рукой, не понимая, что хочет дотронуться до нее.

– Доктор сейчас занят. У нас есть пострадавшие, – продолжила девушка. – Раны я твои промыла и обработала мазью, как он велел. Сейчас, тебе больше ничего не угрожает. Он придет и выяснит… насчет позвоночника.

– Она хочет сказать, что если у тебя сломан позвоночник, то тебе уже некуда торопиться, – опять заговорил писклявый голос и снова появилась драконья морда.

У Джара невыносимо болела голова. Казалось в нее всадили топор и еще не вынули. Но он отчетливо понимал Эва рядом, она ему не мерещится. И дракон тоже.