Урок свободы

Ледяная игла прошлась по спине. «Насчёт Лизы». Такое не предвещает ничего хорошего.

– Говори.

– Она… Ну, тебя долго не было год. Жизнь тут не стояла…

Я медленно поднял голову, встретил его взгляд в зеркало заднего вида. В его глазах читалось то, что читалось у людей, которые несли плохие новости и боялись за свою шкуру. Жалость и страх.

– Серый. Последний раз спрашиваю. Что с Елизаветой?

Он сглотнул.

– Она замуж вышла.

Тишина в салоне стала абсолютной, звенящей. Я не услышал гудков машин, не почувствовал движения. Словно мир резко выключили. Осталась только одна фраза, которая ударила в мозг, как пуля дура: «Она замуж вышла». Ну, а что ты хотел, ждать она тебя будет.

Сначала не было ничего. Пустота. Белый шум. Потом из этой пустоты стало медленно, неотвратимо подниматься что-то чёрное, вязкое, удушающее. Не ярость сразу. Сначала – абсолютное, животное непонимание.

– За… кого? – мой голос прозвучал чужим, спокойным.

– За какого-то… ботана. Из хорошей семьи. Чистый. – Серый торопился вывалить всё разом. – Встретились, пока ты был в отъезде. Всё быстро…

Из хорошей семьи. Чистый.

Это слово стало детонатором.

Тишину внутри разорвало.

Всё, на что я потратил эти два года – риск, грязь, кровь, бессонные ночи, страх, ярость – всё это превратилось в один сплошной, бессмысленный, унизительный плевок мне в лицо. Я строил Империю. Копил силу, как дракон копит золото. Для неё. Для нашей будущей неприкосновенности. Пока я ломал кости, чтобы ей было на что купить туфли, она примеряла белое платье для другого.

Моя Елизавета. Мой смысл. Она позволила другому мужчине надеть ей на палец кольцо. Произнести да. Прикоснуться к ней. Назвать её своей.

СВОЕЙ

 дождался, называется, пока подрастет, блять…

Красная пелена накрыла зрение. Я даже не понял, как моя рука сжала стакан для виски в подлокотнике. Пластик хрустнул, как яичная скорлупа, острые осколки впились в ладонь. Тёплая кровь потекла по пальцам. Хорошо. Физическая боль была якорем, который не давал мне взорваться прямо здесь, в машине.

– Останови, – сказал я тихо.

Серый тут же притормозил у обочины. Я вывалился из машины на пустынную ночную улицу. Глубоко, судорожно вдохнул. Воздух не шёл в лёгкие. В груди разрывалась чёрная дыра, и из неё выливается всё: детская песочница, её улыбка, клятвы, которые я давал себе в пятнадцать, в семнадцать, перед отъездом… Всё горело. Превращалось в пепел и яд.

Я поднял лицо к грязному небу. Долгий, бессмысленный, хриплый рёв зверя, попавшего в капкан. В нём была вся моя ярость, вся боль.

игра закончилась?

НЕТ.

Это только начало. И это будет самая грязная игра в её жизни.

Я вытер окровавленную ладонь о брюки, достал телефон. Не её номер. Я набрал другой.

– Алло, – буркнул сонный голос на той стороне.

– Это Марк. Я вернулся. Мне нужна полная раскладка на одного человека. Елизавета. Всё: адрес, расписание мужа, его бизнес, его долги, его тараканы. И на её семью тоже. Всё, что можно использовать. Деньги не проблема. Срок – сутки.

Помолчал, глядя на свою окровавленную руку.

Я бросил телефон в карман. Боль в ладони была чёткой, ясной. Как план.

Она вышла замуж. Прекрасно. Это не конец. Это её новая, уродливая глава.

У неё теперь есть что терять. Муж. Репутация. Видимость счастья. Семья.

Я буду методично, с холодной, выверенной жестокостью, рвать это всё на куски. Пока от её «чистой» жизни не останется ничего.

И тогда, только тогда, когда она будет стоять на коленях посреди руин своей правильной жизни, я протяну ей руку. Не для помощи. Чтобы надеть на её палец своё кольцо. Не обручальное.

Ты думала сбежать, Лиза? Ты думала, что, надев кольцо другого, стала чужой?

Ты была, есть и будешь только моей. Просто тебе потребуется немного… перевоспитания. А я, как выяснилось, за эти года научился не только строить каналы. Я научился их перекрывать. И ломать всё, что стоит на моём пути.

Особенно – твоё дурацкое, наивное счастье с «чистым» парнем.

Возвращайся в машину, Марк. Дела ждут. О том, как вернуть своё.

7 Планы

Утро начиналось не с будильника, а с солнечного зайчика, который, словно наметавшийся путь, медленно полз по стене их спальни, от акварели с венецианским каналом до книжного шкафа. Он будил Елизавету первой. Она приоткрывала глаза, чувствуя тепло на щеке, и несколько секунд просто лежала, слушая. Тихий, ровный звук дыхания Максима рядом. Шуршание листьев за окном в их сквере. Отдалённый гул города, ещё сонный, субботний.

Потом она поворачивалась и смотрела на него. Максим спал, слегка нахмурив брови, даже во сне обдумывая какие-то проекты. Она аккуратно сдвигала прядь волос, упавшую ему на лоб. Он вздыхал, шевелился, не просыпаясь, и хмурость с лица уходила. В эти мгновения её наполняла такая полная, тихая безопасность, что казалось, можно раствориться в этом чувстве, как в тёплом молоке.

Их жизнь за эти годы брака выстроилась в чёткий, гармоничный ритм, как хорошо спроектированное здание. Не скучный, нет. Наполненный смыслом и маленькими радостями. Максим работал в солидный фирме. Лиза вела блог об искусстве, работали дизайнером и иногда проводила экскурсии в небольших частных галереях. Их квартира, которую Максим отремонтировал сам, стала их крепостью. Книги везде. Эскизы на холодильнике. Чашка с остывшим чаем на подоконнике с видом на старые липы.

Вечером они готовили ужин вместе. Максим, сосредоточенно жмурясь, резал овощи идеальными кубиками, а Лиза смешивала соусы, часто импровизируя. Они болтали о пустяках и о важном: о новой выставке, о сложном клиенте Макса, о том, куда поехать в отпуск – в горы или к морю. Их диалоги были как танец – предсказуемый и от этого ещё более приятный. Они научились читать паузы друг друга, понимать настроение по одному взгляду.

И была у них одна, самая главная, самая сокровенная тема. Тема, которая витала в воздухе, пряталась в их случайных взглядах на детскую площадку из окна, в улыбке при виде коляски у подъезда.

Они хотели ребёнка.

Это желание созревало медленно, как спелый плод. Сначала это были осторожные «когда-нибудь», сказанные в темноте перед сном. Потом – обсуждение, «а если мальчик?» или «а если девочка?». Максим, смеясь, говорил, что научит сына или дочь чертить и видеть красоту в линиях, а Лиза мечтала о совместных походах в музеи, о чтении сказок на ночь.

Однажды вечером, сидя на диване под одним пледом, они смотрели старый, ничем не примечательный фильм. На экране герой подхватил на руки смеющуюся маленькую девочку.

– Знаешь, – тихо сказала Лиза, прижимаясь к его плечу. – Я готова.

Максим не ответил сразу. Он взял её руку, переплел пальцы со своими, изучил их сцепление, как изучал узор паркета.

– Я тоже, – выдохнул он. – Я… даже начал думать, как переоборудовать кабинет. Под детскую. Там лучший свет.

Они сидели молча, и это молчание было громче любых слов. В нём был и восторг, и трепет, и лёгкий, естественный страх перед грядущим чудом, которое перевернёт их идеальный мирок. Но это был страх, который хотелось обнять, как обещание бури, после которой воздух становится чище, а жизнь – полнее.

Они начали строить планы. Не конкретные, пока, но такие сладкие. Максим в шутку рисовал на салфетках эскизы колыбели в стиле модерн. Лиза тайком заходила на сайты с детскими вещами и умилялась крошечным комбинезончикам. Они стали чаще гулять в парке, и их маршрут теперь неизменно пролегал мимо песочницы. Они наблюдали за малышами, украдкой переглядывались и улыбались своим мыслям.

Это была их тайная вселенная на двоих. Вселенная, где было место трём.

В ту субботу, проснувшись от того же солнечного зайчика, Лиза потянулась к Максиму. Он уже не спал, смотрел в потолок, его рука лежала у неё на животе.

– Думаешь? – прошептала она.

– Да, – ответил он, поворачиваясь к ней. В его глазах светилось что-то новое, решительное и нежное одновременно. – Думаю, что пора перестать просто думать.

Они не знали, что в этот самый момент, мчавшемся по ночному городу, другой человек, с окровавленной ладонью и пустотой в глазах, только что произнёс её имя. Елизавета. И что их хрупкий, солнечный мир уже дал первую, невидимую трещину.

8 Центр репродукции

Кабинет был не таким, как Лиза представляла. Никакой больничной стерильности или холодного блеска. Это было скорее похоже на кабинет успешного адвоката или архитектора: тёплый паркет, книжные шкафы с корешками медицинских журналов, большая картина с абстрактным пейзажем на стене. Только идеальная, без единой пылинки, поверхность огромного стеклянного стола и дипломы в строгих рамах выдавали специфику места.

«Центр репродуктивного здоровья „Генезис“». Название казалось Лизе одновременно громким и очень правильным. Начало. Сотворение.

Они сидели рядом на удобном, но не слишком мягком диване, коленки почти соприкасались. Максим положил свою руку поверх её – тёплую, твёрдую, чуть напряжённую. Его большой палец медленно водил по её костяшкам, успокаивающе. Сам он выглядел собранным, деловым, но Лиза знала это его выражение – лёгкая складка между бровями, чуть поджатые губы. Так он включал режим максимальной концентрации.

Дверь открылась, и вошла она – доктор Анна Викторовна. Женщина лет пятидесяти, в элегантном костюме-двойке, с внимательными, умными глазами, в которых читался и опыт, и спокойная, не навязчивая доброта.

– Елизавета, Максим, здравствуйте. Прошу прощения, что заставила ждать, – её голос был ровным, обволакивающим. Она села напротив них, отложив в сторону толстую папку с их именами. – Я ознакомилась со всеми вашими анализами, заключениями.

– Анализы пришли. Не все… такие, как нам хотелось бы. Есть факторы, которые, к сожалению, делают естественное зачатие в вашем случае крайне маловероятным. Практически невозможным.

Тишина повисла тяжёлым, плотным колоколом. Лиза инстинктивно вцепилась в руку Максима, чувствуя, как под ладонью его пальцы резко похолодели. Анна Викторовна сделала паузу, давая им вдохнуть этот новый, горький воздух их реальности.

– Но путь к ребёнку для вас не закрыт, – продолжила она, и в голосе вновь появилась твёрдая, профессиональная надежда. – Есть метод экстракорпорального оплодотворения, ЭКО. Это будет ваш путь. Единственно возможны.

Лизе стало чуть легче. Эти недели обследований, УЗИ, бесконечные пробирки – всё это теперь виделось не как тревожный медицинский квест, а как важная, пройденная ступень.

– Спасибо, – сказала Лиза, и голос её не дрогнул.

– Итак, – доктор сложила руки на столе. – Мы предлагаем вам программу ЭКО по протоколу, который мы детально для вас расписали, с учётом всех нюансов вашего здоровья. Это не гарантия, – она сделала небольшую, но важную паузу, глядя им прямо в глаза, – это самый современный и эффективный шанс. Ваш шанс. Статистика в вашем случае очень обнадёживающая.

Максим кивнул.

– Мы изучали статистику нескольких клиник, – сказал он деловито. – «Генезис» был в топе по показателям успешных имплантаций с первой попытки для вашей возрастной группы. И по… снижению рисков многоплодной беременности. Для нас это важно.

Лиза с любовью и гордостью взглянула на него. Он всё проработал, как финансовый проект. Сравнил, взвесил, построил таблицы. Для неё все эти цифры сливались в пугающий туман, а он превратил их в понятный план.

– Совершенно верно, – доктор одобрительно улыбнулась. – Наша философия – не «больше эмбрионов, выше шанс», а «качественный эмбрион, здоровая мама, успешная беременность». Мы за то, чтобы вынашивание было максимально комфортным. Теперь о процедуре…

Она начала рассказывать. О стимуляции, о пункции, об оплодотворении, культивации эмбрионов и, наконец, о переносе. Говорила чётко, без излишних сантиментов, но и без пугающего цинизма. Лиза слушала, ловя каждое слово, мысленно примеряя на себя эти этапы. Уколы. Наблюдения. Ожидание. Она чувствовала, как внутри всё сжимается от страха и… предвкушения.

– А генетический скрининг? – спросил Максим, когда доктор закончила.

– По желанию. Мы настоятельно рекомендуем, особенно при планировании семьи «с нуля». Это даст вам дополнительную уверенность. Но решать вам.

Они переглянулись. Без слов. Лёгкий кивок Лизы. Твёрдое «да» в глазах Максима.

– Будем делать, – сказал он за них обоих.

Настал самый щекотливый момент. Финансовый. Доктор Ирина Витальевна открыла планшет, развернула его к ним.

– Вот полная стоимость программы, включая все анализы, медикаменты, процедуры, скрининг и ведение первого триместра. Сумма, как видите, немаленькая. Но она фиксированная. Никаких скрытых платежей.

Цифра на экране заставила Лизу на мгновение задержать дыхание. Это было очень серьёзно. Почти как первоначальный взнос за машину. Она почувствовала, как рука Максима сжимает её чуть сильнее.

–У нас есть несколько вариантов оплаты, – продолжила доктор, будто читая их мысли. – Единовременно, двумя частями – перед началом протокола и перед переносом. Или можно оформить рассрочку через наш банк-партнер. Процентная ставка лояльная, многие пары выбирают этот путь.

– Мы оплатим единоразово, – Максим сказал это спокойно, без хвастовства, просто как факт. Он посмотрел на Лизу. – Мы копили. Для этого.

И правда, они откладывали два года. Отказались от большого отпуска, Максим взял несколько сложных, но выгодных частных заказов, Лиза активизировала блог, получила пару выгодных контрактов. Их «детский фонд» лежал на отдельном счёте, неприкосновенный, как святыня.

Доктор кивнула, ничего не комментируя.

– Отлично. Тогда следующий шаг – подписание договора и начало цикла. У вас есть ещё вопросы? Самые глупые, самые страшные – задавайте.

Лиза вдруг спросила то, что боялась произнести вслух:

– А больно ли это будет?

Не физически. Душевно. Если не получится.

Анна Викторовна отодвинула планшет и посмотрела на них с тем особенным, смешанным с профессиональной теплотой пониманием.

– Физически – будут неприятные моменты, мы поможем их минимизировать. Эмоционально… – она взглянула на их сплетённые руки. – Это будет путь. Не всегда лёгкий. Но вы идёте по нему вместе. А моя команда и я – мы будем с вами на каждом шагу. Не как врачи и пациенты, а как союзники. Мы заинтересованы в вашем результате не меньше вас. В этом и есть наша работа.

И в этот момент последний камень тревоги свалился с души Лизы. Они нашли не просто клинику с лучшими показателями. Они нашли место, где их будущего ребёнка ждут. Где к их мечте относятся с уважением.

Через сорок минут они вышли из «Генезиса», держа в руках плотный конверт с договором и диском с их… нет, пока ещё не их, а будущей медицинской историей. Солнце светило ярко. Максим обнял Лизу за плечи, прижал к себе.

– Всё решилось, – прошептал он ей в волосы. – Мы начинаем.

– Начинаем, – выдохнула она, прижимая конверт к груди, как талисман.

Они шли к машине, строя планы уже на ближайшие недели, обсуждая, как организовать график, чтобы Максим мог её возить на процедуры. Мир вокруг казался четким, наполненным смыслом и светом. Они сделали самый важный шаг. Вложили в свою мечту всё: деньги, надежды, доверие.

Они не видели чёрного внедорожника, припаркованного в дальнем углу парковки. Не видели, как из тонированного стекла за ними наблюдают холодные, ничего не забывшие глаза. Глаза, для которых их «детский фонд», их договор и их хрупкая, выстраданная надежда – всего лишь ещё один кирпичик в стене, которую предстоит разрушить.

9 Выставка

Белые стены галереи «Арт-Взгляд» были залиты мягким светом софитов, подчёркивавшим фактуру абстрактных полотен. Воздух пахло дорогим паркетом, сухим вином и едва уловимыми нотами духов – смесь амбиций, денег и хорошего вкуса. Елизавета, поправляя платье-футляр, с лёгкой тревогой ловила взглядом входную дверь. Максим опаздывал. Его задержал срочный звонок от боса.

«Ничего страшного, – убеждала себя Лиза, беря с подноса у официанта бокал минеральной воды. – Я сама по себе тут не пропаду». Она осматривала гостей: узнала пару критиков, галеристку Марго, нескольких коллекционеров. Здесь были архитекторы и дизайнеры. Её же блог об искусстве пока был маленьким личным островком в этом море.

И тут её взгляд наткнулся на него.

Он стоял у колонны, чуть в стороне от основной толпы, в идеально сидящем тёмно-синем костюме, без галстука. Он смотрел не на картины, а прямо на неё. И даже через ползала, сквозь мелодичный гул голосов, этот взгляд ударил её чем-то знакомым и давно забытым. Тяжёлым, сконцентрированным, влажным.

Марк.

Сердце странно ёкнуло – не от испуга, а от неожиданности. От воспоминания, которое пришло обрывками: двор детства, угрюмый подросток, который всегда где-то маячил на её горизонте, а потом… исчез. Слухи, что уехал, что «крутится» в каких-то сомнительных делах. Она старалась не думать об этом. О том Марке из прошлого.

А теперь он был здесь. И он шёл к ней, его движения были плавными, уверенными, как у крупного хищника, которому некуда спешить.

– Елизавета, – его голос был низким, немного хрипловатым, но теперь в нём не было подростковой грубости. Была шлифованная, опасная гладкость. – Давно не виделись.

– Марк… Здравствуй, – она улыбнулась, чисто автоматически, вежливо. – Не ожидала тебя здесь увидеть. Ты… увлёкся современной живописью?

Он слегка склонил голову набок, уголок его губ дрогнул в подобии улыбки.

– Можно сказать и так. Инвестирую в разные… активы. А иногда просто прихожу посмотреть на что-то по-настоящему красивое.

Его взгляд скользнул по её лицу, потом по линии плеч, и Лиза почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Это был не взгляд мужчины на выставке. Это был взгляд оценщика. Собственника.

– Ты очень изменилась, – продолжил он, делая шаг чуть ближе. Слишком близко для светской беседы. От него пахло дорогим древесным одеколоном и чем-то ещё, тёплым и чуть металлическим. – Выросла. Расцвела. Я читал твой блог, кстати. Про венецианские зарисовки. Очень тонко.

Лиза от удивления приоткрыла рот.

– Ты… читал мой блог?

– Всё, что связано с тобой, мне интересно, Лиза, – он произнёс её имя нарочито мягко, почти интимно. И взял её бокал из немного дрогнувших пальцев, поставил на высокий столик рядом. – Минералка? На таком празднике? Давай я предложу тебе что-то покрепче. Вино? Шампанское? Или, может, просто прогуляемся? Здесь душно.

Это было откровенным намёком. На флирт. На уединение. Лиза почувствовала лёгкий прилив крови к щекам. И что самое странное – внутри что-то отозвалось. Что-то глупое, девичье, давно уснувшее. Откликнулось на эту опасную самоуверенность, на этот магнитный, не отрывающийся взгляд. Было лестно. Страшно лестно и… возбуждающе.

«Что со мной? – тут же отрезала она себя мысленно. – Это Марк. Тот самый Марк. У меня есть Максим. У меня есть дом. Жизнь».

– Нет, спасибо, – она заставила свой голос звучать твёрже, чем чувствовала. – Я жду мужа. Он вот-вот должен подойти.

Слово «муж» повисло в воздухе между ними, как щит. В глазах Марка что-то мелькнуло – быстрая, холодная вспышка, как от лезвия в темноте. Но он лишь кивнул.

– Максим, да?  Слышал. «Чистый» парень, – он произнёс это слово с такой лёгкой, ядовитой интонацией, что Лизу передёрнуло. – Рад за тебя.

Он не уходил. Он просто стоял и смотрел, и его присутствие было физически ощутимым, как жар от камина.

– А помнишь, как ты в детстве конфетку в грязь уронила? «Мишку на Севере»? – вдруг спросил он тихо.

Лиза смущённо улыбнулась, стараясь сохранить лёгкий тон.

– Боже, как давно это было. Ты до сих пор помнишь?

– Я помню всё, что касается тебя, Елизавета, – его голос упал до шёпота, который она едва расслышала сквозь шум вечера. – Каждую мелочь. Это не стирается.

В этот момент за её спиной раздался знакомый голос:

–Лиза, прости, что задержался, всё… – Максим, слегка запыхавшийся, положил ей руку на талию, и Лиза инстинктивно прижалась к нему, как к спасательному кругу. Он увидел Марка, и на его лице промелькнуло вежливое недоумение.

– Максим, это Марк, мы… со двора детства, – поспешно представила Лиза, чувствуя, как горит лицо.

–Марк, – кивнул Максим, деловито протягивая руку.

–Максим, – Марк пожал её, слишком сильно и слишком долго. Его взгляд скользнул с лица мужа на Лизу и обратно. – Поздравляю.

Он сказал это с улыбкой, но в словах зазвучало что-то неуловимо неправильное. Максим слегка нахмурился.

–Спасибо. Вы здесь один?

–Нет, у меня дела, – Марк отступил на шаг, его поза снова стала отстранённой, светской. – Лиза, было приятно вспомнить старое. Надеюсь, ещё увидимся.

Он кивнул и растворился в толпе так же быстро, как появился.

– Странный тип, – тихо сказал Максим, обнимая её за плечи. – Ты в порядке?

–Да, да, конечно, – закивала Лиза, цепляясь за его твёрдое, надёжное плечо. – Просто неожиданно. Очень давно не виделась.

Но внутри всё ещё колотилось. И щёки горели. И в ушах звучал этот тихий, хриплый голос: «Я помню всё, что касается тебя».

Она обняла Максима крепче, пытаясь согреться, пытаясь заглушить внезапный холодок, пробежавший по коже. И странное, стыдное, запретное волнение, которое на несколько минут вырвалось из-под контроля. Как будто кто-то тронул струну, о существовании которой она сама забыла. И теперь эта струна тихо, назойливо гудела, нарушая гармонию её безупречного мира.

10 Схемы

Мерседес S-класса был идеален внутри: тишина салона, едва уловимый аромат кожи, баритон Бочелли из динамиков. За окном мелькали огни ночного аэропорта «Шереметьево», но Марк не смотрел на них. Он смотрел на планшет, где сводились цифры из Цюриха, Дубая и Таллина. Цифры были красивыми. Очень.

– Таким образом, после конвертации через финские счета чистая прибыль за квартал составляет двадцать семь процентов, – голос в трубке был лишён акцента, деловито-спокоен. Это был Артур, его «финансовый советник». Не друг. У Марка не было друзей. Были инструменты, как Санёк, и стратеги, как Артур. – Налоговые органы Швейцарии проявляют осторожный интерес к деятельности «Nordic Timber GmbH». Рекомендую сменить директора-номини.

– Сделай, – коротко бросил Марк, перелистывая слайд. Его империя больше не пахла дешёвым табаком и страхом в грязных гаражах. Она пахла деньгами. Легализованными, отмытыми через цепочки лесопилок, транспортных компаний и фондов недвижимости. Страх теперь был другим: не криком в подворотне, а холодным потом на спине у банкира, получившего компромат. Дядя Витя, старый «смотрящий» района, теперь был просто одним из акционеров, который даже не всегда понимал, куда вкладываются его деньги. Марк вышел на международный уровень. И правила игры изменились.

– Следующий пункт, – продолжил Артур. – Встреча с партнёрами из Роттердама перенесена на четверг. Они просят гарантий по логистике нового… «товара».

– Гарантии будут. Пришлю им схему через час. Что ещё?

Наступила короткая пауза, знакомая Марку. Пауза перед темой, которая не входила в финансовые отчёты.

–И… по вашему личному поручению. Отчёт готов. Елизавета. Последние две недели.

Все звуки будто отступили. Даже Бочелли затих в сознании. Марк медленно отложил планшет.

–Говори.

– Она и её муж посетили четыре клиники репродуктивного здоровья. Остановили выбор на «Генезис». Подписали договор на программу ЭКО. Оплата прошла три дня назад единым платежом. Первичные анализы сданы, по предварительному графику, стимуляция должна начаться на следующей неделе. В понедельник у неё запланирован первый визит для забора препаратов и инструктажа. В десять утра.

Марк слушал, не двигаясь. Каждое слово било точно в цель. Платеж. Стимуляция. Сухие термины складывались в невыносимо ясную картину. Они не просто строили свою жизнь. Они строили семью. Чистую, законную, правильную. Ту, в которой ему, Марку, не было и не могло быть места. Это был не просто укол в его гордыню. Это был вызов всей его сути. Его одержимость кричала внутри, заглушая голос Артура.

– Точное время приёма известно?

– Десять ноль-ноль. Кабинет 312. Доктор Анна Викторовна.

– Хорошо. Всё.

Он разорвал соединение. Тишина в салоне снова стала абсолютной, но теперь она была гнетущей, наполненной гулом его собственных мыслей. Он вызвал водителя по внутренней связи.