Хроники мертвых земель

А. Morgan, A. Morgan A. Morgan

Хроники мертвых земель

ХРОНИКИ МЕРТВЫХ ЗЕМЕЛЬ

Часть I

Арториас

Заговор

Высокие окна залы были распахнуты настежь, и с улицы вливался запах ночного сада: розы, лилии, чуть слышный аромат лаванды. В воздухе плыли огоньки – не свечи, а светлячки, сотворённые руками чародеев, мягко колыхавшиеся в такт музыке. Они отражались в полированном паркете, будто в гладкой воде, и создавали впечатление, что весь зал – это озеро света, на котором скользят нарядные тени.

Бал был организован с редким размахом: по велению короля и при покровительстве капитула магов. Повод держали в секрете, отчего гости пребывали в странном смешении возбуждения и тревожного ожидания. Люди привыкли к обычным празднествам – свадьбы, победы, дипломатические визиты. Но тут… тут нечто иное.

У главных дверей стояли стражники в белых и золотых ливреях, поверх которых был нашит символ королевства – расправленный грифон. За их спинами прибывали кареты: лакеи в расшитых кафтанах помогали дамам выходить, приподнимая подолы длинных платьев, чтобы не испачкать ткань.

Гости стекались в зал, словно разноцветные потоки. Дамы сияли драгоценностями: серьги, как капли росы, мерцали в волосах, ожерелья из жемчуга и рубинов переливались на груди. Их платья были сотканы из атласа и бархата – бордовые, изумрудные, небесно- голубые и тёмно- фиолетовые оттенки. Каждая дама старалась затмить соседку, и потому запах духов смешивался в тяжёлое, головокружительное облако.

Мужчины щеголяли камзолами с серебряной вышивкой, многие надели ордена и цепи – напоминание о своих заслугах. Молодые дворяне держались развязно, шумно обсуждая охоты, турниры и последние сплетни, а более зрелые, с животами и лысинами, говорили тише, склоняясь друг к другу, словно заговорщики.

Особое внимание привлекали чародеи. Они почти не пытались смешаться с остальными. Их наряды резко выделялись: глубокие, тяжёлые ткани, перелившиеся, будто меняли оттенок в зависимости от света. На пальцах – кольца с камнями, что мерцали собственным, холодным огнём. У некоторых волосы, уложенные замысловатыми косами, украшали серебряные цепочки и крошечные подвески в виде звёзд или рун. Их взгляды были отстранённы, словно и не они здесь гости, а хозяева.

Музыка лилась от небольшого оркестра в дальнем углу. Скрипки и лютни переплетались с тонким звоном арфы. Но всё это служило лишь фоном для главного действа: ожидания.

Гости переговаривались шёпотом, сплетались в танцах, поднимали бокалы с вином, но каждая улыбка была чуть натянутой, каждый смех – слишком громким. Все чувствовали, что бал – лишь оболочка. Что настоящая причина, ради которой их собрали под этими высокими сводами, пока скрыта. И именно это придавало вечеру оттенок загадочности и тревоги.

В центре зала стоял длинный стол, накрытый белоснежной скатертью. Он ломился от блюд – жареные фазаны, дичь, редкие фрукты с заморских островов, сладости, от которых сверкали глаза у младших гостей. Но, несмотря на изобилие, ели мало: каждый то и дело поглядывал на возвышение у дальнего конца залы, где пустовало кресло короля и рядом с ним – ещё одно, отведённое, вероятно, для верховного мага капитула.

Когда в зале пробил час, и двери скрипнули, впуская прибывших господ, шёпот смолк. Все взгляды устремились к лестнице. Начиналось то, ради чего собрались сотни лучших людей королевства. И воздух сделался вязким, тяжёлым, словно сам замок затаил дыхание.

Королевские двери распахнулись, и зал охватила волна напряжения, будто каждый вдох внезапно превратился в камень. На лестнице показалась свита Его Величества, и среди неё выделялись трое – стража, чьи имена знала вся столица. Брилиантовые рыцари.

Первым шагнул вперёд низкорослый, плечистый дворф с густой медной бородой, перевитой серебряными кольцами. Его звали Торвин Стоунхарт. Он двигался тяжело, но с уверенностью того, кто знает: один его удар стоит десятка чужих. На нём блестела броня из тёмной стали, усыпанная крохотными кристаллами кварца, что поблёскивали в свете чарованных светляков.

Рядом с ним, почти невесомо ступая по ступеням, спускалась Лиара Северан – утончённая красавица, чьё лицо было столь безупречно, что многие гости не сразу поверили, что она не эльфийка. Белоснежное платье сшито было так, что казалось, ткань сама обвивала её тело, не нуждаясь ни в швах, ни в застёжках. На боку – изящный рапир, инкрустированный сапфирами. Легенды приписывали ей такие же смертельные, как и прекрасные, движения в бою.

Третьим шёл полуэльф – Арден Вэллорн. Высокий, плечистый, с лицом, будто высеченным из камня. В его зелёных глазах горела хмурая решимость, волосы он стянул в строгий узел. Его броня была лишена изысков – матовый металл, практичный и крепкий, но в каждом жесте ощущалась опасность, накопленная годами службы.

Три стража заняли места позади трона, и толпа словно на миг выдохнула: если уж Брилиантовые рыцари здесь, значит, дело серьёзное.

Но не только они приковали внимание. На возвышение поднялись и представители капитула. Во главе – архимаг, эльфийка Элианнель из Летящих Сфер. Её красота была холодной, почти нереальной: серебристые волосы ниспадали волной до пояса, глаза сияли мягким голубым светом, словно в них отразилось ночное небо. На ней – длинный тёмный плащ с узорами рун, которые то и дело вспыхивали мягким светом, словно дышали.

За ней следовали её подручные: худощавый магистр Хальдор, человек с острым лицом и цепким взглядом, и близнецы- ученики – Айрин и Сарис, юные, с одинаково тревожными улыбками. Их длинные одеяния были скромнее, но каждый шаг излучал уверенность в собственной силе.

По залу пробежал гул. Гости переговаривались, пряча рты за веерами и бокалами.

– Ставлю кошель, – шепнул седовласый барон Вельдан своему соседу, – что речь пойдёт о войне. Король не стал бы вызывать архимагов без надобности.

– Война? – фыркнула дама в изумрудном платье, маркиза Лира Вернон. – Глупости. Слишком дорогое убранство для военного совета. Скорее свадьбу нам объявят.

– Свадьбу? С кем? – хмыкнул рыжебородый купец Деррик Флоран, известный своими язвительными замечаниями. – Может, Его Величество решил жениться на самой Элианнель ? Ха! Такую не возьмёшь под венец, она скорее тебя превратит в жука, чем скажет «да».

Собеседники прыснули в кулак, но тут же умолкли, заметив, что один из близнецов- учеников взглянул на них, словно услышал каждое слово.

– А я слышал, – шёпотом поделился юный граф Меррик с девушкой рядом, – что капитул нашёл в горах нечто… древнее. Может, собрались поведать, что в нашем королевстве проснулась сила, о которой лучше бы не знать.

– М- м, – девушка нервно пригубила вино. – Может, лучше бы и вправду не знать.

В это время Элианнель сделала шаг вперёд. Магический свет в её глазах вспыхнул ярче, и зал смолк. Даже музыканты, словно по команде, перестали играть. Архимаг мягко поклонилась королю, а затем обвела взглядом собравшихся.

Его Величество, высокий мужчина с серебряными висками и прямой осанкой, говорил неспешно, с весом каждого слова. Голос его звучал гулко, отдаваясь под сводами залы:

– Я благодарю вас, лорды и дамы, почтенные гости и досточтимые маги, что явились в этот вечер по моему зову. Сегодня мы собрались не ради пиров или забав, не ради дипломатии или торговли. Мы собрались ради памяти… и ради будущего.

Толпа шевельнулась, лица гостей застыли в ожидании.

– Недавняя война, – продолжил король, и в его голосе прозвучала тяжесть, – унесла слишком много жизней. Мы все потеряли друзей, сыновей, братьев, дочерей. Мы похоронили героев, павших в битвах против тьмы, против того, кто дерзал именовать себя владыкой смерти. Некромант Саар- Морр пал, но его падение было оплачено кровью лучших из нас.

При этих словах головы склонились. Несколько женщин украдкой утирали слёзы. В глубине зала кто- то глухо всхлипнул. Даже Брилиантовые рыцари, стоявшие позади трона, отвели взгляды – Торвин нахмурил брови, Арден крепче сжал рукоять меча, Лиара опустила ресницы.

Король сделал паузу, поднял кубок с вином и сказал твёрдо:

– Пусть их подвиги не канут в забвение. Пусть их имена будут вписаны в хроники и сердца. Но сегодня мы собрались не только скорбеть. Сегодня мы чествуем того, кто сумел завершить войну, когда мы все уже видели лишь бездну впереди.

В зале пронёсся ропот. Несколько гостей переглянулись.

– Не может быть… – прошептал граф Меррик. – Я слышала, он один пошёл в сердце крепости Саар- Морра, – отозвалась маркиза Лира. – Без армии. Без отряда. – Сказки, – хмыкнул барон Вельдан, но глаза его вспыхнули жадным интересом.

Король поднял руку, и тишина снова воцарилась.

– Я хочу представить вам героя, нового защитника нашего королевства, молодого чародея, чья сила и отвага позволили нам вырваться из когтей тьмы. Арториас Лилсторм.

Двери залы медленно раскрылись. И вот он вошёл.

Высокий, прямой, с бледной кожей, словно выточенный из мрамора. Волосы его были светлы, пряди падали на лоб, чуть небрежно, будто он вернулся прямо из боя и не потрудился привести себя в порядок. На лице – шрам, что тянулся от скулы к губе, придавая суровость, но в холодных серых глазах горел огонь, заставивший многих гостей невольно отшатнуться. Он был молчалив, сдержан, но в каждом шаге ощущалось нечто такое, что делало его присутствие ощутимее, чем всё великолепие бала.

Арториас Лилсторм двигался уверенно, но без гордыни. На нём был тёмный камзол, простоватый рядом с богатым убранством зала, но под его тканью угадывалась сила. Он поклонился королю, затем повернулся к залу.

На мгновение воцарилась тишина, настолько глубокая, что слышно было, как трещит факел у стены.

– Так это он, – шепнула одна дама, едва прикрывая рот веером. – Один человек положил конец Саар- Морру… – Один человек, – отозвался кто- то за её плечом, – или орудие капитула магов?

Элианнель, архимаг, стояла неподалёку, и её взгляд – спокойный, но пристальный – не отпускал Арториаса. Легкая улыбка мелькнула на её губах, и гости переглянулись: слишком многие понимали, что появление этого чародея связано не только с милостью короля, но и с тайными решениями магического капитула.

Король поднял ладонь, и слова его прозвучали как удар колокола:

– Встаньте и приветствуйте Арториаса Лилсторма – героя, чьи руки завершили войну, что терзала нас.

И зал, сперва неуверенно, а потом всё громче и громче, наполнился аплодисментами. Хлопки, звон кубков, возгласы. Кто- то закричал «Слава!», и подхватили другие.

Арториас же лишь слегка склонил голову. И в этом жесте было больше силы, чем во всей овации.

Вечер понемногу вновь наполнился музыкой и звонким смехом. Оркестр заиграл более лёгкую мелодию, слуги разносили кубки с вином и блюда изысканных яств, а гости – придворные, вельможи, купцы и бароны – один за другим подходили к новому герою.

Арториас отвечал каждому вежливо, но скупо. Он умел склонить голову так, чтобы показать почтение, умел улыбнуться едва заметно, чтобы слова его не показались сухими, но при этом ни на миг не давал себе раскрыться. Его короткие реплики – благодарности, пожелания мира, слова о том, что заслуга принадлежит всем павшим, а не только ему, – только подогревали интерес к нему.

– Лорд Арториас, – говорила ему одна пожилая графиня, сжимая его ладонь тонкими пальцами, – мы молились, чтобы тьма рассеялась. И Господь внял нам, послав вас.

– Не Господь, – мягко ответил он, с лёгкой тенью улыбки. – Всего лишь человек с необходимостью делать то, что должно.

Молодые дворяне смотрели на него с восхищением, дамы – с завистливым любопытством, купцы – с жадной мыслью о том, какому же ордену или покровителю теперь достанется эта фигура. Но среди всех взглядов особенно выделялся один – пристальный, испытующий, словно пронизывающий до глубины души.

Элианнель, архимаг Летящих Сфер, наконец шагнула к Арториасу. Слуги расступились, гости чуть отступили в стороны, и между ними установилась тишина, натянутая, как струна.

– Арториас Лилсторм, – произнесла она певучим голосом, в котором чувствовалась ледяная власть. – Должна признать, ваше имя звучит слишком неожиданно для моих ушей. – Она чуть склонила голову набок, её серебряные волосы блеснули в свете чарованных ламп. – Мы, маги, знаем всех одарённых хотя бы по слухам. Но вас… вас прежде не существовало. Ни в хрониках, ни в списках учеников, ни в наших тайных летописях. Откуда же вы взялись?

Толпа замерла: разговор между архимагом и героем не был предназначен для простых ушей, но отвести взгляд никто не решился.

Арториас выдержал паузу. Его серые глаза, словно затуманенные далёким холодным светом, встретились с её взглядом.

– Оттуда, где не пишут хроники, – произнёс он негромко. – Из мест, о которых не рассказывают ученикам. Я шёл своей дорогой, и дорога привела меня сюда. Разве этого недостаточно?

Лёгкий шорох пробежал среди гостей: ответ казался уклончивым, но в нём было что- то пугающе честное.

Элианнель улыбнулась уголком губ. В её глазах блеснула искра – не веселья, а любопытства.

– Вы осторожны в словах. Но это не скрывает вашей силы. – Она приблизилась на шаг, её голос зазвенел почти шёпотом, но так, чтобы все слышали. – Капитул чародеев не может позволить себе, чтобы такой человек оставался сам по себе. Вы слишком значимы, Арториас Лилсторм.

– Значимость – бремя, – тихо ответил он, и в голосе его не было ни гордости, ни притворной скромности, только усталость.

Архимаг улыбнулась шире, словно именно этого ответа и ждала.

– Бремя легче нести, когда оно разделено. Я хочу пригласить вас присоединиться к капитулу. Не как пешку, не как инструмент, а как равного. Согласитесь – и вы обретёте не только силу, но и опору.

Зал зашумел. Гости переглянулись, слова Элианнель обрушились на всех, как гром среди ясного неба. Кто- то зашептал о почести, кто- то – о ловушке, кто- то – о новой расстановке сил при дворе.

Арториас же стоял неподвижно, словно высеченный из камня. Его взгляд скользнул мимо архимага к окну, где мерцали огоньки магического света, а затем вернулся к ней.

– Ваше предложение достойно, – сказал он медленно. – Но, прежде чем я дам ответ, мне нужно понять, чем именно станет для меня этот выбор.

В зале постепенно утихали громкие голоса гостей, звуки смеха и музыки становились мягче. В одном из уголков, ближе к высокому окну, где серебряный свет луны ложился на пол, собрались Бриллиантовые рыцари. Их доспехи были сняты и покоились в гардеробной, но даже в простых одеждах они сохраняли то чувство силы и опасности, которое ощущалось при их присутствии.

Торвин, бородатый дворф, тяжело опёрся на древко своего боевого молота и хмыкнул так, что борода его дрогнула.

– Ну и что вы скажете? – прорычал он, глядя, как Арториас вежливо кланяется очередной даме, явно не испытывая ни радости, ни досады от внимания. – Герой, мол. Чародей, мол. А я его ни в книгах, ни в песнях не слышал. Словно из воздуха вытащили.

Лиара скрестила руки на груди, приподняв изящную бровь. В её голосе звучала насмешка, но и тревога пряталась за ней:

– Ты прав, Торвин. Его имя впервые звучит при дворе, и сразу – как имя спасителя королевства. Слишком уж стремительно он вырос из пустоты в легенду. Так бывает только в сказках… или в заговорах.

Арден Вэллорн, высокий полуэльф с суровыми глазами, молчал дольше остальных. Наконец он выдохнул, понизив голос:

– Я не доверяю. Ни его взгляду, ни его молчанию. Убийца или спаситель – без разницы. Слишком ровный, слишком собранный. Я таких видел: они не люди, они – оружие. И если это оружие выпадет из руки хозяина, оно повернётся против всех.

– Ну- ну, – буркнул Торвин, но глаза его прищурились. – Ты у нас всегда чересчур осторожный. Но признаю, и у меня чешется борода. Слишком он… пустой. Я видел настоящих героев. У них в глазах пламя, кровь кипит, а тут – холодный камень.

Лиара усмехнулась уголком губ, но в голосе её не было лёгкости:

– Камень, да. А знаешь, что страшнее всего? Обычно брошенный камень рушит все, когда падает с высоты.

Они переглянулись. Между ними не нужны были долгие объяснения – за годы службы рядом с королём, за войны, за кровь, за ночи, проведённые в ожидании удара в спину, трое понимали друг друга с полуслова.

Арден снова посмотрел на Арториаса. Молодой чародей стоял неподвижно в круге гостей, словно не он был в центре внимания, а сам зал вращался вокруг него.

– Если он вступит в капитул, – тихо сказал полуэльф, – тогда мы потеряем часть власти. Король станет зависим от чужих решений, а мы… мы останемся лишь щитами, пока маги станут мечом.

– А если он не вступит? – спросила Лиара. – Что тогда? Он будет сам по себе, неподвластный никому. И это ещё опаснее.

Торвин сплюнул в ладонь, сжав рукоять молота.

– Так или иначе, держать глаза открытыми – наша работа. Что бы он там ни натворил, я буду рядом, чтоб свернуть ему шею, если понадобится.

Лиара тихо рассмеялась, но смех её был больше горьким, чем весёлым. Арден кивнул, и на его лице проступила тень.

– Мы все будем рядом. Пусть он герой. Пусть он спаситель. Для нас он – неизвестность. А неизвестность в наших делах хуже врага.

Они снова замолчали, продолжая наблюдать, как Арториас обменивался с архимагом редкими фразами, каждое слово – как шаг по натянутой струне. И каждый из рыцарей ощущал: что бы ни произошло дальше, их жизнь уже изменилась.

* * *

В зале отдыха царила иная тишина, чем в большом бальном зале. Там шумели смехи, звенели кубки и струились мелодии, а здесь было лишь потрескивание дров в камине да приглушённый шелест ткани, когда Арториас опустился в тяжёлое кресло, обитое красным бархатом. Он поднял руку, и золотые символы вспыхнули на дверях – заклятие замка сомкнуло пространство. Звук мира за дверью растворился, будто его и не было.

Несколько долгих мгновений Арториас сидел молча, прислушиваясь к ровному биению своего сердца и наблюдая, как пляшущие тени огня скользят по стенам. Лишь затем он, не поворачивая головы, произнёс тихо, но отчётливо:

– Выходи, Виктор.

Из угла, куда свет не доставал, отделилась массивная фигура. Мужчина, закованный не в блестящие, но надёжные кожаные доспехи, шагнул вперёд. На его груди поблёскивали медные застёжки, а на руках тяжёлые кольца. Лицо было суровым, с глубокими морщинами, но в глазах читалась усталость, знакомая всем, кто слишком долго жил войной и ремеслом наёмника. Он скрестил руки на груди, бросив взгляд на Арториаса.

– Как же шумно там, – хрипло сказал Виктор, уголками губ усмехнувшись. – А ведь каждый делает вид, будто наслаждается музыкой, вином и танцами. На самом деле все жрут глазами друг друга, словно голодные волки.

Арториас слегка приподнял бровь.

– Я хотел услышать твои наблюдения. Король, рыцари, архимаг… Что скажешь?

Виктор ухмыльнулся, подошёл ближе, остановился напротив камина и вытянул руку к огню, будто хотел прогреть старые кости.

– Начнём с короля. Лет ему куда больше, чем он старается показать. Под мраморной улыбкой дрожит страх. Я видел таких прежде – старых вождей, которые не хотят отпускать власть, потому что за ними пустота. Он держится на троне не за счёт силы, а благодаря тем, кто стоит рядом. – Виктор покачал головой. – И не зря устроил этот пир. Не удивлюсь, если всё это – завуалированная проверка верности.

Он перевёл взгляд на Арториаса, но, не дождавшись ответа, продолжил:

– Теперь рыцари. «Бриллиантовые». – Он усмехнулся, в голосе послышалась ирония. – Бородатый дворф, по имени, кажется, Торвин. Видно, сразу – старый вояка. Таких не подкупишь. Если уж взялся охранять – будет стоять до последнего.

– Девушка, Лиара, – Виктор чуть прищурился, словно снова видел её перед глазами. – Красота, утончённость, но под ней сталь. В её взгляде нет кокетства. Она смотрит на толпу как шахматист доску. Я бы сказал, что из троих именно она – самая опасная.

– И полуэльф, Арден, – Виктор слегка пожал плечами. – Суров, плечист, будто вырублен из камня. Но в глазах усталость. Человек, который много видел, много пережил. Рядом с ним неуютно – он сам как тень, готовая двинуться при первом шорохе. Они самые приближенные к государю из всех бриллиантовых рыцарей.

Он опустил взгляд, проведя пальцем по массивному перстню на руке.

– Ну а архимаг… – Виктор поднял голову и хрипло усмехнулся. – Элианнель, верно? Прекрасна, как картина, холодна, как лёд. Она не улыбается, она даёт улыбаться другим. Вся свита при ней – лишь тени, повторяющие её жесты. И что самое интересное – в её взгляде нет любопытства к пиршеству, к королю, к рыцарям. Только к тебе.

Виктор шагнул ближе, его голос стал ниже, тяжелее:

– Вот что я скажу, Арториас. Сегодня здесь собрались люди, каждый из которых скрывает больше, чем показывает. И все они – либо хищники, либо те, кто ещё не понял, что уже стали добычей.

Он замолчал, опустив глаза в пламя. Несколько секунд горел лишь огонь, трещали поленья. Арториас откинулся на спинку кресла, сложив руки в замок на груди. Виктор сел рядом.

– Скажи мне прямо, – проговорил он, перебивая тишину, – почему мы не можем сделать это здесь и сейчас? Убить короля и тех, кто встанет у нас на пути. Сегодня удачный вечер: охрана расслабленна, гости пьяны. Мы выходим в зал, режем глотки – и власть наша. Твоя магия, мои люди – дело то житейское. Почему не обойти твои дипломатические пафосы и многогранные планы?

Арториас не сразу оторвал взгляд от огня. Пламя играло в его глазах, и в этой игре было то, что другие называли хладнокровием.

– Потому что корона – не вещь, – сказал он медленно. – Это идея. И идею нельзя просто отрезать мечом и ожидать, что люди будут поклоняться тому, кто её унес. Законы, традиции, родословные – это не шелуха. Если убьёшь короля и окропишь руки кровью – кто признает тебя легитимным? Твой меч останется мечом убийцы, а не мечом короля.

Виктор рассмеялся коротко, вздохнул и скептически покачал головой.

– Люди склонны поклоняться силе, – пробурчал он. – Когда видят уверенную руку и трупы у ног, они прильнут к тому, кто держит меч. Власть часто рождается из страха.

– Власть, рожденная страхом, долго не живёт, – ответил Арториас. – Она плодит ненависть и мстительность. Убийца, пришедший к трону, будет окружён заговорщиками и врагами. Кто- то обязательно объявит себя мстителем. Каждый дворянин с амбициями поднимет знамя. Война за трон начнётся сразу, и мы останемся одни – против всех. Законное происхождение даёт время: время, чтобы урегулировать, подтвердить, усыпить подозрения. Время – вот что нам нужно. Не сломать, а перестроить.

– Ты говоришь о терпении, – проворчал он. – Терпение дорого стоит. Пока мы ждём, у нас могут отобрать инициативу. Архимаг, король – все они хитры. Может оказаться, что кто- то из них действует по своим планам, и мы окажемся на обочине истории.

Арториас внимательно посмотрел на мужчину. В его лице не было ни упрёка, ни поношения – только спокойная убеждённость.

– Я понимаю риски, – сказал он, – и именно поэтому нужно действовать так, чтобы наши деяния казались праведными. Убить и захватить – это импульс. Но если мы организуем события так, как будто другого выбора, как применить силу не было. Если мы сможем направить гнев публики и чью- то ярость против тех, кто будет сопротивляться, тогда тело власти останется нетронутым – но её сердце мы заменим. Люди будут помнить не убийцу, а спасителя, того, кто очистил корону от изменников или от внешней угрозы.

Виктор нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы смерть казалась вынужденной мерой? Чтобы народ поверил, что мы избавили королевство от угрозы? И потом – кто признает нас защитниками? Кто подпишет бумагу, что узурпаторы – спасители?

– Именно так, – ответил Арториас. – Архимаг может дать нам институциональную маску. Если капитул чародеев публично возьмёт под контроль расследование угрозы, если они объявят, что прямая угроза со стороны тёмной магии или оставшихся пособников некроманта требовала немедленных мер – тогда смерть тех, кто удерживал власть, будет выглядеть как вынужденная расправа над изменниками. Законность придёт не через меч, а через ритуал и слово. Люди больше доверяют институтам, чем одиночке с кинжалом.

Виктор рассмеялся.

– Значит, ты собираешься играть с институциями? Прячешь меч за мантию архимага и её рунные перья? – Его голос стал тихим и резким. – Что, если она предаст? Что если капитул решит, что проще подмять корону под себя? Ты собираешься отдать судьбу в руки тех, кого сам же ненавидишь?

Арториас слегка наклонил голову, и в его лице мелькнуло то самое упрямое спокойствие.

– Она не предаст. Поверь мне, сегодня я заметил то, что тебе не удалось. За всей этой вычурной маской сильной и независимой женщины, скрывается маленькая напуганная девочка. Если суметь обмануть ее доверие, сблизится с ней, она сделает все что я скажу.