Клыки Таваспарана – II

Один из них, старший и опытный стратег, встал и с тревогой произнёс: «Ваше Величество, у нас есть силы для обороны! Мы можем сражаться, мы можем отразить их натиск! Неужели вы готовы пожертвовать всем ради этого отчаяния?»

Другие офицеры поддержали его слова, высказывая свои доводы о том, что город был построен с трудом, что в нём жили семьи, которые отдали свои жизни за его защиту. Они призывали царя к разуму, уверяя его, что они способны противостоять врагу. Но Георгий оставался непоколебим. Его лицо было решительным, а голос – твёрдым. Он понимал, что если римляне захватят город, они не только уничтожат его, но и подчинят всех его жителей. В его глазах пылал огонь решимости: «Я не могу позволить этому случиться. Мы должны сохранить нашу гордость и свободу.

Я предпочитаю видеть, как пламя поглощает наш дом, чем видеть его в руках врага». В конце концов, военачальники поняли, что их попытки переубедить царя тщетны. Они опустили головы, осознавая всю тяжесть его решения. Каждый из них понимал, что это не просто приказ – это была жертва ради будущего их народа. С сердцами, полными горечи и недоумения, они стали готовиться к тому, что им предстояло сделать

Жители Олтиси были охвачены ужасом, когда грузинские воины начали сжигать все, что могло принести пользу врагу. Дома, поля и запасы продовольствия, которые они накапливали, превращались в пепел. Местные жители, наблюдая за разрушением своего имущества и средств к существованию, испытывали чувство безысходности и страха. Они понимали, что эти действия не только лишают их ресурсов, но и создают атмосферу террора и подавленности. Каждый огненный всплеск напоминал им о том, что их жизнь, как они ее знали, может быть уничтожена за считанные минуты. Соседи собирались вместе, пытаясь найти утешение друг в друге, но страх перед будущим оставался тяжелым бременем на их сердцах. В это время Харун, стоя на возвышенности, с горечью наблюдал за варварскими действиями грузинских воинов. Их безжалостные акты разрушения оставляли за собой лишь пепел и горе. Он не мог сдержать своих мыслей, которые метались в его голове, как дикие птицы в клетке.

«СубханАллах и Они считают нас варварами?», – произнес он тихо, но с яростью в голосе. «Но разве они не демонстрируют ту же жестокость, которую приписывают нам?

Их действия не отличаются от тех, что они осуждают. Они сжигают наши дома и уничтожают наши запасы, не задумываясь о том, что за каждым огненным всплеском стоят жизни, мечты и надежды простых людей».

Харун чувствовал, как его сердце наполняется горечью. Он видел страдания люди, их испуганные лица и слезы, которые текли по щекам. В его душе разгоралась ненависть к бездушной жестокости врага. «Мы можем быть разными по культуре и традициям, но разве это дает им право на такие зверства? Они не понимают, что настоящая варвария – это не в том, как мы выглядим или как говорим, а в том, как мы относимся друг к другу». Он вздохнул глубоко, стараясь собрать свои мысли. «Если они считают нас варварами, то я предпочитаю быть варваром с добрым сердцем, чем жестоким завоевателем, который разрушает все на своем пути». Харун понимал, что в этот момент важно сохранять человечность и не поддаваться на провокации ненависти. В его глазах искрилось решимость: они должны выстоять и сохранить свою душу, несмотря на все испытания. Всю ночь город охватывали яркие языки пламени, которые пожирали здания и улицы, превращая их в пылающие руины. Огромные факелы света вырывались из окон и крыш, освещая темное небо и создавая зловещую атмосферу. Гул огня смешивался с криками людей, которые пытались спасти свои жизни и имущество.

На следующее утро город выглядел совершенно иначе. Утренний свет пробивался сквозь густые облака дыма, которые накрывали улицы, словно тяжелое одеяло. Пепел медленно оседал на землю, придавая всему вокруг серый, мрачный оттенок. Остатки сгоревших зданий стояли как молчаливые свидетели ночного хаоса, а в воздухе витал запах горелого, который вызывал тошноту и печаль. Люди бродили по опустошенным улицам, в глазах которых читалась растерянность и страхом. Город, когда-то полный жизни и радости, теперь стал символом утраты и разрушения после этого решения царя картвельских племен.

Глава 3: Раздумия

После разрушения Олтиси и опустошения всего, что попадалось на пути, войско Георгия направилось в сторону Колы, стремясь уйти подальше от армии императора. Вскоре, когда дым еще не успел рассеяться, римская армия достигла разоренного города. Нарсес, увидев масштаб разрушений, был в полном шоке. Город, некогда процветавший и полон жизни, теперь лежал в руинах. Улицы были завалены обломками зданий, а остатки сгоревших домов напоминали о недавнем насилии. В воздухе витал запах гари и разложения, а тишина, царившая вокруг, казалась зловещей.

Нарсес медленно продвигался по разрушенным улицам, его сердце наполнялось тревогой. Он понимал, что это не просто военное поражение – это была катастрофа для местного населения. Взгляд его падал на оставшиеся следы жизни: покинутые дома, разбросанные вещи и мертвые тела, которые еще не успели убрать. Этот ужасный пейзаж заставлял его задуматься о том, какой ценой достается победа в войне. Собравшись с мыслями, Нарсес начал отдавать приказы своим солдатам. Им предстояло не только исследовать окрестности и искать следы врага, но и попытаться оказать помощь тем, кто выжил. Он знал, что восстановление будет долгим и трудным процессом, но это была его обязанность как командира – не только сражаться, но и заботиться о людях. Нарсес, глядя на опустошенные земли, вздохнул с глубокой печалью. Он не мог не думать о том, что Георгий, стремясь к власти и славе, готов был пожертвовать всем ради своих амбиций.

– Эх, Георгий, ради Тао-Кларджети ты готов сжечь эти земли дотла. – произнес он с горечью, осознавая, что за каждым его решением стоят судьбы тысяч людей.

Харви, стоявший рядом, с недоумением посмотрел на него: – Неужели тебе так тяжело? – Ты же против своего народа. – сказал он, пытаясь понять внутреннюю борьбу Нарсеса. Его голос звучал с ноткой сочувствия, но в то же время и с легкой насмешкой.

Нарсес повернулся к Харви, его глаза полны решимости и печали: – Этот народ непоколебим и смел, как и другие народы Кавказа. – Они прошли через множество испытаний и сохранили свою гордость и достоинство. – ответил он, его голос звучал уверенно, несмотря на окружающий ужас.

Но именно это делает их уязвимыми, – продолжал Нарсес. – Георгий не понимает, что его действия не только разрушают их дома, но и подрывают дух этого народа. – Они не просто солдаты на поле боя; они – хранители своих традиций, своей культуры. – Я вижу в их глазах стойкость и решимость, которые ни один враг не сможет сломить.

Харви кивнул, осознавая всю серьезность ситуации: – Ты прав, Но что мы можем сделать? – Мы лишь часть этой войны», – заметил он.

– Мы можем сделать больше, чем просто сражаться. – ответил Нарсес, его голос стал более решительным. – Мы должны стать защитниками их надежд и мечтаний. – Восстановление этих земель – это наша обязанность, Мы должны помочь тем, кто выжил, вернуть им веру в завтрашний день. Это будет наша настоящая победа.

Взгляд Нарсеса стал твердым. Он понимал, что впереди их ждут тяжелые испытания, но он был готов взять на себя эту ответственность ради народа, который заслуживал лучшего будущего. Константин Диоген подошёл к Нарсесу и передал ему приказ: они должны были добраться до Колы и перехватить грузин. Римские войска, следуя этому указанию, начали своё движение в указанном направлении. По пути им встречались многочисленные сёла, которые, к сожалению, подвергались разрушению и грабежу. Каждое из этих селений, когда-то полное жизни и активности, теперь опустошалось под натиском римских легионов. Местные жители в панике покидали свои дома, оставляя за собой лишь воспоминания о былом благополучии. Нарастающее напряжение в воздухе свидетельствовало о том, что война не щадит никого – ни солдат, ни мирных граждан.

По мере продвижения к Коле, римские войска сталкивались с различными трудностями: сложные ландшафты, нехватка продовольствия и необходимость поддерживать боевую готовность. Тем не менее, решимость Константина и его солдат была непоколебимой – они знали, что их цель важна для дальнейших действий Рима в этом регионе.

Всё это время Нарсес, как верный командир, проявлял стратегическое мышление, планируя каждый шаг и учитывая возможные угрозы со стороны грузинских воинов. Впереди их ждала решающая встреча, которая могла изменить ход войны.

В это время армия грузин и леков продолжала своё движение по живописным, но трудным маршрутам Тао-Кларджети. Сначала всё шло гладко: солдаты были полны энтузиазма, а дух единства и решимости поддерживал их в сложных условиях. Однако вскоре ситуация начала меняться. Проблемы стали проявляться, когда запасы еды и воды начали стремительно иссякать. Грузинские воины, привыкшие к суровым условиям жизни, не раз сталкивались с нехваткой ресурсов, но на этот раз ситуация была особенно критичной. С каждым днём они всё больше осознавали, что запасы продовольствия истощаются, а источники пресной воды становятся всё более удалёнными. Командиры армии собрались на совет, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Они понимали, что нужно принимать срочные меры. Некоторые отряды были отправлены на поиски новых источников воды и продовольствия, в то время как другие оставались на месте, готовые к защите лагеря. Но время шло, и напряжение нарастало – усталость и голод начали сказываться на моральном состоянии солдат.

Солдаты, когда-то полные сил и готовые сражаться за свою землю, начали терять уверенность. В их глазах читалась тревога и беспокойство. Каждый день ожидания и борьбы с нехваткой ресурсов становился испытанием для их духа. Грузинские командиры понимали, что необходимо не только найти еду и воду, но и укрепить боевой дух своих людей. Тем временем разведчики возвращались с новостями о приближающейся римской армии. Это известие стало дополнительным источником беспокойства для грузинских военачальников. Им нужно было действовать быстро: организовать снабжение и подготовить своих воинов к возможной встрече с противником. В условиях нехватки ресурсов они должны были проявить не только храбрость, но и мудрость, чтобы сохранить свои силы для предстоящих сражений. Ситуация в лагере грузинских воинов становилась всё более напряжённой. Разногласия, которые изначально казались незначительными, начали перерастать в открытые споры и конфликты. В условиях нехватки еды и воды у солдат возникли острые вопросы о том, кому принадлежат оставшиеся запасы. Каждый из отрядов считал, что именно они заслуживают большего внимания и ресурсов, так как они проявили наибольшую храбрость и преданность делу.

Споры вспыхнули, как только стало известно, что некоторые отряды начали тайно делиться своими запасами с наёмниками, которые присоединились к армии. Грузинские воины, уставшие от лишений, стали подозревать друг друга в предательстве. Они считали, что наёмники могут быть не столь преданными и что их интересы могут противоречить общему делу. Это вызвало волну недовольства и недоверия. Каждый вечер на сборищах, где солдаты собирались, чтобы обсудить свои дела и планы, разгорались споры. Одни утверждали, что наёмники не имеют права претендовать на общие ресурсы, так как они не являются частью грузинской армии и не рискуют своими жизнями так же, как местные воины. Другие же защищали наёмников, указывая на то, что они также сражаются за общую цель и могут принести пользу в предстоящих боях. Споры перерастали в ссоры, и вскоре напряжение достигло своего пика. В один из вечеров, когда группа солдат собрала оставшиеся запасы еды для распределения, вспыхнула драка. Грузины начали толкаться и кричать друг на друга, обвиняя в жадности и предательстве. Наёмники-Леки пытались вмешаться и уладить конфликт, но это лишь усугубило ситуацию. Некоторые из них были восприняты как враги, что привело к ещё большему разделению между группами.

Командиры армии пытались вмешаться и восстановить порядок, но их усилия часто наталкивались на стену недовольства. Они осознавали, что если не удастся быстро разрешить конфликт, это может привести к катастрофическим последствиям для всей армии. Необходимость единства стала критически важной в условиях надвигающейся угрозы со стороны римской армии.

В итоге командиры решили организовать собрание, чтобы обсудить возникшие проблемы и попытаться найти компромиссное решение. Они понимали, что только совместные усилия могут помочь им выстоять перед лицом врага. Но для этого им нужно было вернуть доверие между солдатами и наладить взаимопонимание. Сложная задача стояла перед ними: объединить разрозненные группы и убедить их, что только вместе они смогут справиться с трудностями и защитить свою землю.

Грузинские воины, собравшиеся в лагере возле деревни Ширимни, у берегов озера Палакацио, находились в состоянии напряжённого ожидания. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в яркие оттенки оранжевого и пурпурного, когда внезапно раздался гул военных барабанов. Это был звук, который заставил сердца воинов забиться быстрее. На горизонте появились знамена, развевающиеся на ветру, и всадники, стремительно приближающиеся к их лагерю. Царь Георгий, поднял голову и с недоумением уставился в ту сторону. Вскоре стало очевидно – это не просто отряд солдат, а целое войско, возглавляемое императором Василием II Болгаробойцем.

Слухи о его походах и завоеваниях уже давно достигли этих мест, но увидеть его воочию было чем-то совершенно иным. Император, облачённый в блестящие доспехи и с короной на голове, выглядел внушительно. Его войско состояло из хорошо обученных солдат, которые шли в стройными рядами, словно слаженный механизм. Грузинские воины замерли в ожидании, не зная, что делать. Георгий быстро собрал своих людей и приказал им занять оборонительные позиции. Они знали о репутации Василия как жестокого и хитроумного полководца, который не оставлял шансов своим врагам. Волнение нарастало – у грузин не было достаточных запасов пищи и воды, и внутренние разногласия ещё больше ослабили их боевой дух. Когда император приблизился к лагерю, он остановил своё войско и вышел вперёд на переговоры. Его глаза метали искры уверенности и силы. Он обратился к Георгию с предложением: «Мы можем решить наши споры мирным путём. Я пришёл не как враг, а как потенциальный союзник. Объединим наши силы против общего врага. Грузинский царь был насторожен. Он знал, что под маской дружбы может скрываться хитрость. «Почему я должен доверять вам?» – спросил он, стараясь сохранить спокойствие. «Василий, ты уже завоевал многие земли и оставил за собой только горе и разрушения.»

Император усмехнулся: – Я пришёл не для того, чтобы завоевывать ваши земли. – Моя цель остановить нашествие врагов, которые угрожают как вам, так и мне. – Вместе мы сможем создать мощный фронт.

Слова Василия произвели впечатление на некоторых воинов Георгия. Они начали перешёптываться между собой, размышляя о возможностях союза. Однако недоверие всё ещё витало в воздухе. Георгий понимал, что ему нужно принять решение быстро: либо объединиться с императором, либо продолжать борьбу. осознав, что угроза со стороны византийского императора Василия II только нарастает, принял решение о необходимости решительных действий. Он понимал, что дипломатические усилия и альянсы важны, но в данной ситуации единственным способом противостоять императору и его амбициям было собрать свои войска и вступить в открытое сражение.

Георгий начал активно готовиться к предстоящей битве. Он собрал своих верных воинов и лезгин призывая их к единству и решимости. В своих речах он подчеркивал важность защиты родной земли от внешнего врага, который стремился подчинить себе Грузию. Царь знал, что его армия состоит из храбрых и опытных бойцов, готовых сражаться за свою свободу. В то же время Георгий отправил послания своим союзникам, включая армянского царя, с просьбой о поддержке. Он понимал, что объединение сил двух народов значительно увеличит шансы на победу. Армянский царь, осознавая общую угрозу со стороны Византии, согласился на союз и отправил своих воинов на помощь грузинам.

Георгий и армянский командир встретились на берегу реки, где они обсудили планы на битву. Георгий предложил создать мощный фланг на правом берегу реки, где грузинские лучники могли бы вести прицельный огонь по наступающим византийцам. Армянская кавалерия должна была занять центральные позиции и использовать свою силу для атак на флангах противника. Когда Василий II узнал о союзе грузин и армян, он был встревожен. Император собрал свои войска и направил их к реке Чылдыр с намерением разбить объединённую армию. Он полагался на численное превосходство своих легионов и опыт своих командиров. Тем временем Георгий продолжал готовиться к битве. Он собрал воинов и провел несколько тренировок, чтобы повысить боевой дух и уверенность своих солдат. Важно было не только хорошо подготовиться физически, но и укрепить моральный дух армии.

Сражение началось ранним утром. Византийцы первыми атаковали позиции грузин, леков и армян. Грузинские лучники открыли огонь, их стрелы метко летели в ряды врага. Армянская кавалерия, ожидая своего часа, заняла позиции на флангах. Как только византийцы начали продвигаться вперёд, армянские бойцы совершили мощную атаку с боков, создавая хаос среди римских солдат. Георгий наблюдал за полем боя с возвышенности, понимая, что это его шанс. Он отдал приказ о решающей атаке: грузинская пехота бросилась в атаку на фронт византийских войск. В этот момент армянская кавалерия также вступила в бой, атакуя с флангов и нарушая строй противника.

Сражение длилось несколько часов. Обе стороны проявляли невероятную храбрость и стойкость. Грузинские воины сражались за свою родину, а армяне – за свою независимость. Постепенно силы византийцев начали терять боевой дух под напором объединённых сил.

Глава 4: Битва у Ширимни

Тем временем, на поле боя Харун, предводитель дружины леков, сражался с неукротимым духом. Его воины, известные своей храбростью и мастерством в обращении с оружием, стойко держали оборону против наступающих византийских катафрактов – тяжеловооружённых всадников, которые стремились проложить путь к их позициям. Катафракты, облачённые в блестящие доспехи, наводили ужас своим мощным строем. Они двигались с высокой скоростью, и их копья сверкали на солнце, как молнии. Однако Харун и его лековцы не собирались отступать. Словно единое целое, они выстроились в линию и приготовились к встрече с врагом. Когда катафракты приблизились, лековцы начали метать свои копья, стремясь поразить врагов ещё до того, как те достигнут их.

Скорость и ловкость лековцев позволили им успешно маневрировать между мощными катафрактами. Харун, с мечом в руке, бросился в бой, его движения были быстрыми и точными. Он выбивал врагов из седел, заставляя их падать на землю с глухим стуком. Каждый удар был наполнен решимостью и яростью. Внезапно из-за стенки катафрактов вырвался один из самых опытных византийских военачальников – Нарсес. Его доспехи сверкали, а взгляд был полон решимости. Он бросился на Харуна с яростью, словно волк на овцу. Харун, почувствовав приближение опасности, вовремя заметил врага и увернулся от удара, который мог бы стать для него роковым. Парировав удар Нарсеса своим мечом, Харун ощутил силу и мастерство противника. В этот момент он узнал его – это был знаменитый византийский командир, известный своей тактикой и храбростью в бою. Их взгляды встретились на мгновение; в глазах Нарсеса читалось удивление от того, что перед ним стоит не просто рядовой воин, а достойный противник. Оба воина знали, что этот бой станет решающим моментом для обеих сторон. Они начали обмениваться ударами, каждый из которых был полон силы и ловкости. Харун использовал свои знания о тактике и стратегии, чтобы предугадать движения Нарсеса, в то время как византийский командир стремился использовать свои навыки и опыт, чтобы сломить сопротивление лековцев.

Сражение продолжалось, вокруг них разгорелась настоящая битва: звуки металла о металл, крики раненых и рёв коней смешивались в единую симфонию войны. Харун понимал, что его задача не только одержать победу над Нарсесом, но и вдохновить своих воинов на дальнейшую борьбу. С каждым новым ударом он чувствовал, как его сила возрастает. В этот момент Харун собрал всю свою решимость и вложил в следующий удар всю свою мощь. Он знал, что исход этого противостояния может изменить ход битвы для его народа. Сосредоточившись на каждом движении, он готовился к финальному столкновению с Нарсесом, понимая, что за их схваткой наблюдают как союзники, так и враги. Спустя некоторое время грузины начали успешно отталкивать римлян назад, завоевывая преимущество на поле боя. В ответ на это император Византии принял решение отправить в бой свою варяжскую гвардию – элитное подразделение, состоящее из скандинавских и англосаксонских наёмников, известных своей храбростью и мастерством в бою.

Варяжская стража, как её называли, была сформирована в X веке и стала неотъемлемой частью византийского войска. Эти наёмники, пришедшие в Византию через Киевскую Русь, завоевали репутацию преданных и бесстрашных воинов. Император Василий II, в частности, в 988 году заключил союз с князем Руси Владимиром Святославичем, который предоставил ему отряд из 6000 варягов для борьбы с узурпатором Вардой Фокой. Из этого отряда была организована тагма – военное подразделение, которое быстро зарекомендовало себя как один из основных боевых ресурсов империи. В течение следующих двух столетий варяги участвовали в многочисленных войнах, которые вело Византийское государство, и служили как на поле боя, так и в качестве придворной стражи. Их стойкость и боевое братство становились залогом успеха в самых сложных сражениях. Варяжская гвардия отличалась не только физической силой, но и умением сражаться в тесной взаимосвязи, что делало их особенно опасными противниками.

Когда варяги вступили в бой, они сразу же привлекли к себе внимание. Их внушительные фигуры в тяжёлых доспехах и с массивными топорами или мечами внушали страх врагам. Слаженные действия варяжской гвардии позволили им быстро занять стратегические позиции на поле боя. Они атаковали грузин с мощным напором, используя свои навыки ведения боя и тактическое превосходство. В то время как грузины уже начали ощущать уверенность в своих силах, появление варягов изменило ход сражения. Их мощные атаки и решительность вскоре стали вызывать паническое настроение среди противника. Грузинские воины, которые ранее доминировали на поле боя, начали отступать под натиском опытных и хорошо организованных варягов. С каждым новым столкновением варяги демонстрировали свою силу и мастерство, а их боевой дух вдохновлял византийских солдат, которые чувствовали себя более уверенно рядом с этими легендарными воинами. Варяжская гвардия сражалась не только за императора, но и за свою честь и славу, что придавало им дополнительную мотивацию.

Ситуация на поле боя кардинально изменилась: грузины начали терять инициативу, а византийцы, вдохновлённые появлением варягов, начали контратаку. Этот поворот событий стал решающим моментом для обеих сторон – теперь всё зависело от того, сможет ли грузинское командование выработать новую стратегию или же варяги окончательно сломят сопротивление противника. В разгар напряжённого поединка, который проходил на фоне глухих звуков сражения, Харун и Нарсес сражались с неистовой яростью. Их столкновение было полным динамики и напряжения, каждый из них искал слабое место в защите противника. Обе стороны проявляли невероятное мастерство, но в какой-то момент Харун, используя свою ловкость и скорость, смог перехитрить Нарсеса.

Он внезапно нанес удар ногой, выбив его из равновесия. Нарсес, почувствовав, как земля уходит из-под ног, попытался увернуться, но Харун уже был готов завершить свой замысел. Он поднял меч, готовясь нанести решающий удар, который должен был положить конец этому поединку. Однако в этот критический момент раздался резкий звук – это был звук удара металла о металл. Внезапно на поле боя появился варяг по имени Харви, который, заметив опасность, стремительно бросился на помощь своему товарищу. Словно молния, его топор сверкнул в воздухе и с силой опустился на руку Харуна, заставив его меч скользнуть в сторону. Харви был опытным воином, и его вмешательство стало решающим. Он не только спас Нарсеса от неминуемой гибели, но и перевёл инициативу в свои руки. Слаженные действия варяга и Нарсеса позволили им объединить силы и противостоять Харуну. Теперь они действовали как единое целое, используя свои навыки и тактическое мышление. На фоне хаоса сражения их дуэль продолжалась, но теперь она приобрела новый поворот. Харун, осознав, что его план провалился, начал отступать, но варяг не собирался давать ему шанса. Он преследовал противника с неукротимой решимостью, а Нарсес, восстановив равновесие, присоединился к атаке.