Дело случая или маргинальное распределение

Александр Заблоцкий

Дело случая или маргинальное распределение

Глава 1

Преамбула.

Чтобы облегчить понимание глубокого смысла последующего текста, который мне никак не удаётся упростить до его комфортного восприятия, полагаю необходимым уточнить содержание терминов «маргинал» и «маргинальное распределение».

В обыденной жизни слово «маргинал» часто ассоциируется с человеком, который ведет асоциальный образ жизни и игнорирует общепринятые моральные нормы и правила поведения. Но это не единственное его значение. Поскольку термин «маргинал» происходит от латинского слова «margo», что означает «край» или «граница», то иногда маргиналом называют вполне нормального, воспитанного человека, который в силу своего мировоззрения находится на границе или вне основной социальной группы или групп, не принадлежа полностью ни к одной из них.

Понятие «маргинальное распределение» используется в теории вероятностей и статистике. Маргинальным распределением называют закономерность распределения определённых случайных событий, выделенных из общего потока событий.

Глава 1. Неожиданное распределение.

Что случилось, то случилось. Когда после торжественного выпуска из ВВМУЗа 1), вручения лейтенантских погон и кортиков, Андрей получил в канцелярии факультета Предписание, обязывающее его по окончании отпуска явиться для дальнейшего прохождения службы в недалеко расположенную от столицы в/ч 4608777 2), Андрей спросил у офицера-кадровика:

– А что это за в/ч?

– Не знаю, вроде институт какой-то. – Ответил тот небрежно и вызвал следующего выпускника.

– Однако! – подумал Андрей. – А почему именно я?

Тут он вспомнил уже совершенно забытый им эпизод где-то двухмесячной давности. В конце апреля его неожиданно вызвали в строевой отдел училища. Когда он прибыл туда, там увидел сухопутного майора в летных погонах. Майор сидел, сосредоточенно углубившись в папку с какими-то документами. Андрей сдержанно представился, но майор, казалось, никак не прореагировал на его появление и ещё некоторое время просматривал лежащие перед ним бумаги. Затем поднял глаза и спросил:

– В Москве или в Подмосковье есть где жить? – И через паузу добавил – Хотя бы первое время?

– Ну, да, – удивлённо пробормотал Андрей – у меня родители живут в Москве.

Майор что-то пометил у себя в бумагах и снова поднял на него взгляд:

– Это всё, больше вас не задерживаю.

Андрей был вовсе не против столь содержательной беседы и радостно вышел за дверь. Вышел и забыл об этом странном случае, даже не задумываясь, что это было.

Ну а теперь, получив на руки Предписание, разбираться было бесполезно, да и некогда, впереди ждёт банкет со всеми вытекающими, прощание с однокашниками, а затем отпуск.

– А-а-а, ладно! – махнул рукой Андрюха и мудро заключил – в конце концов, из НИИ на флот будет перебраться легче, чем с флота в НИИ, по ходу разберёмся.

Отпуск прошёл как один день. Утром следующего дня, обозначенного в Отпускном билете как последний день отпуска, Андрей стоял перед железными зелёными воротами войсковой части, украшенными огромными красными звёздами. К этому ответственному событию – прибытию по новому месту службы, он подготовился со всей военно-морской ответственностью и серьёзностью, а именно: был выбрит, подстрижен, отглажен и абсолютно трезв. Воротничок новенькой офицерской кремовой рубашки был девственно чист, на брюках, облегающих его стройную подтянутую фигуру, не было ни одной лишней складки, запылившиеся по дороге новенькие, но со срезанным по морской моде кантом, корочки (военно-морские чёрные полуботинки) он протёр специально заготовленной салфеткой. Всё новенькое, с иголочки, и только белая фуражка была не новой – её он носил с четвёртого курса и собирался носить всю жизнь. Со специально перешитой, слегка опущенной с задней части тульей, немного укороченным козырьком и шитым крабом 3), его фуражка являлась уникальным хэнд-мейд экземпляром военно-морской моды. Такие фуражки носили на Балтийском и Северном флотах. На Черноморском флоте фуражки носили другие – высокие, жёстко натянутые на огромный внутренний металлический каркас-пружину. Андрей мысленно окинул себя взором, сосредоточился и решительно открыл дверь КПП 4).

Войдя внутрь, Андрей окинул помещение отработанным строгим и требовательным офицерским взглядом, но, к своему удивлению, не обнаружил там ни дежурного по КПП мичмана, ни прапорщика, ни даже матроса или солдата. У двери на старом потёртом стуле сидела бабушка, вернее, самая настоящая бабка в платке, в пальто и в валенках, несмотря, что на дворе стояла вполне комфортная летняя погода. Слегка опешив, Андрей быстро взял себя в руки и командным голосом обратился к старушке:

– Это в/ч 4608777?

– Что вы хотели? – Ответили ему старушка. – Новенький что ли?

Тут Андрей немного растерялся, докладывать о своём прибытии какой-то бабке он не собирался, но и отвечать что-то было надо. Но бабуля уже и не ждала его ответа, не вставая со стула, она сняла трубку такого же старого чёрного телефона и произнесла в трубку:

– Маш, новенький пришёл. Ага, здесь на проходной, выходи давай. – И уже обращаясь к Андрею – Подожди, сейчас придут.

Через несколько минут в противоположной двери КПП, то есть, как теперь уже понял Андрей, не КПП, а проходной, появилась молодая женщина похожая на отличницу старшеклассницу в деревенской школе. Окинув его скромным, но оценивающим взглядом коротко произнесла:

– Пойдёмте. – И не оглядываясь, направилась к главному четырёхэтажному корпусу.

Пока он шёл за дамой по территории части, им встретилось несколько человек и все они были гражданскими. Они приветливо приветствовали сопровождающую при этом, не скрывая интереса, разглядывали Андрея.

Главное здание было достаточно солидное для этого пыльного не слишком ухоженного городка, даже украшенное некоторыми архитектурными излишествами в виде плоских бутафорских колонн. К центральной входной двери вела торжественная широкая белая лестница, по бокам которой возвышались две достаточно высокие голубые ели, что добавляло значимости и солидности всему сооружению. Справа от входа располагалась длинная доска почёта с фотографиями, среди которых Андрей разглядел нескольких человек в военной форме. Это его несколько успокоило, то есть что он все-таки прибыл по назначению. Войдя внутрь здания и пройдя ещё буквально несколько шагов по коридору направо, сопровождающая его гражданка остановилась и, пропуская Андрея вперёд, указала ему на дверь кабинета с табличкой «Начальник отдела кадров» и также коротко сказала:

– Проходите.

Андрей не менжуясь, открыл дверь кабинета, где за столом у окна сидел худощавый благородного вида седовласый с несколько усталым, но твёрдым взглядом подполковник в авиационной форме.

– Разрешите? – прогремел Андрей.

– Да. – Тихо и буднично ответил подполковник.

Андрей сделал два шага вперёд, приложил руку к козырьку и как того требует устав доложил:

– Товарищ подполковник, лейтенант Вишнецкий для прохождения дальнейшей службы прибыл!

Выслушав доклад, подполковник со словами:

– Давайте предписание – жестом указал ему на стул напротив.

Андрей опустился на предложенный стул и протянул подполковнику документ. Прочитав предписание, подполковник не торопясь достал из сейфа папку, очень похожую на ту, что Андрей видел на столе у майора ещё в училище, полистал её, несколько раз удовлетворённо угукнул и поднял трубку телефона:

– Зайди ко мне. – Сказал он и буквально через несколько секунд в дверях появилась та самая сопровождающая его отличница.

– К Добродушнову – сказал подполковник, протягивая ей ту самую папку.

– Понятно. – Ответила она и тут же исчезла, как и не было.

– Ну, что, – сказал подполковник, пододвигаясь к столу как бы для задушевной беседы. – Мы внимательно изучили ваше личное дело и решили, что вы вполне подходите для научной работы. Конечно, вам ещё предстоит обвыкнуться, вникнуть в суть выполняемых работ, что называется, погрузиться в глубины исследований. Мы определили вас в один из ведущих отделов, которым руководит опытнейший специалист в области надёжности полковник Добродушнов. Ваш тёска, кстати, тоже Андрей Петрович. Полагаю, вы в курсе, что актуальность данной области в настоящее время чрезвычайно высока и продолжает расти. Надеюсь, вы быстро войдёте в курс дела и займёте достойное место коллективе. Если вопросов нет, то вас сейчас проводят дальше. Есть вопросы?

У Андрея в голове вихрем пронеслось не менее десятка вопросов, которые как лавина наваливались один на другой: Где он, как он сюда попал, почему именно он? Число вопросов продолжало множится в геометрической прогрессии, и это уже становилось похожим на какую-то внутреннюю истерику. Надо было найти главный, наиболее актуальный на данный момент вопрос, ответ на который хоть немного прояснит его положение на ближайшее время. Опыт и знания службы подсказывали ему, что молодые лейтенанты, прибывающие по новому месту службы, прежде всего становятся вечными дежурными. Ими затыкают все дыры и неудобные (праздничные) даты. Как говорится – «через день на ремень». Ничего более разумного и актуального ему в данный момент в голову не пришло. Поэтому на прямой вопрос: «Вопросы есть?», он ответил не менее прямым вопросом:

– Есть, а в наряды часто ходить?

У подполковника удивлённо вытянулось лицо, в первый момент он даже не понял сути вопроса. Потом в его сознании что-то как бы щёлкнуло, переключившись в другой режим. Он снисходительно поглядел на Андрея и, улыбнувшись, ответил:

– Нет, не много, раза два, максимум три.

«Два – три раза в месяц – это отлично, даже меньше, чем ожидал,» – подумал Андрей, – «А может это в неделю», – и на всякий случай переспросил:

– В неделю или в месяц?

Брови подполковника вновь взметнулись вверх.

– В год. – Несколько обескураженно уточнил он.

– В го-о-од? – Протянул Андрюха, но быстро взял себя в руки и уже по-военному отчеканил – Понял, разрешите идти?

– Да, идите. – Ответил подполковник, и устало опустился на стул.

За дверью Андрея ожидала уже другая, ещё не старая, но уже молодящаяся женщина.

– Идёмте, – сказала она и небрежной лёгкой походкой двинулась вперёд.

Они вышли на улицу и направились к дальнему корпусу. Раиса, так представилась женщина, было попыталась завязать с Андреем непринуждённую светскую беседу, но получив в ответ не очень внятное мычание, попытки прекратила. Андрей тем временем был погружён в собственные мысли. Он готовил себя к чему угодно, но не к этому, и никак не ожидал такого разворота в своей военной карьере. До сих пор он вообще не то что плохо представлял себе, что такое НИИ, что такое наука и как её делают, а даже не задумывался об этом. Учёные, в его представлении, это были люди из другой жизни, этакие «ботаники» в круглых очках, они постоянно ковыряются со своими пробирками, мелкоскопами и прочими приборами и всегда прибывают в состоянии рассеянной задумчивости. Себя Андрей никак не представлял в этой роли.

Раиса привела Андрея в кабинет начальника отдела полковника Добродушного Андрея Петровича. Полковник встретил Андрея очень радушно, как-будто только и ждал, когда же к нему в отдел распределят молодого морского лейтенанта. Он по-быстрому собрал всех сотрудников отдела и представил им Андрея как нового младшего научного сотрудника в лаборатории оценки надёжности. Причём назвал его капитан-лейтенантом, а не лейтенантом, видимо посчитав, что раз моряк, то уже капитан. Андрей был вынужден внести поправочку и объяснить армейским товарищам, что во флоте звание капитан-лейтенант соответствует званию капитан в армии. Это неожиданное для большинства присутствующих открытие вызвало бурные обсуждения, в ходе которых кто-то в шутку спросил Андрея:

– Значит на флоте капитанами становятся только начиная с капитан-лейтенанта?

– Нет. – Ответил Андрей, – звание «капитан-лейтенант» означает, что его обладатель, ещё не капитан, но уже и не лейтенант.

Ответ вызвал весёлое одобрение коллектива, так что знакомство началось с обоюдных положительных эмоций, то есть удачно.

Примечания:

1) ВВМУЗ – высшее военно-морское учебное заведение (ранее – училище)

2) в/ч – войсковая часть, номер вымышленный

3) Краб – крабом во флоте называют офицерскую кокарду. Для большей красоты и элегантности металлическую кокарду заменяют на вышитую вручную золотыми нитями.

4) КПП – контрольно-пропускной пункт.

Глава 2

Глава 2. Неучёный учёный.

Не смотря на вполне добрую радушную встречу, в первые дни, когда Андрей приходил на службу и садился за свой огромный выделенный ему рабочий стол, его не покидало ощущение, что он находится не на своём месте, что он здесь оказался чисто случайно, что это то ли шутка, то ли чья-то нелепая ошибка, что если не сегодня, то завтра, где-то там, наверху, спохватятся и перенаправят его туда, где ему и место, где ему всё будет ясно и понятно, где он сможет показать, на что он способен и сделать достойную военную карьеру. Его непосредственный начальник – начальник лаборатории оценки надёжности, на момент прибытия Андрея в институт был в отпуске, и заданий ему пока давать было некому. Что делать, сам он не очень знал, поэтому первые несколько дней у него были заняты личными знакомствами с новыми коллегами и сослуживцами, выслушиванием их рассказов о работе в институте и наставлений – где что находится, как тут всё устроено, как себя вести, чего можно, а чего лучше не делать. Первое, на что Андрей сразу обратил внимание, что в данной организации понятия воинской дисциплины и субординации были несколько трансформированы: отсутствовала их показушная внешняя составляющая. Так, например, офицеры и гражданские сотрудники, если они были примерно одного возраста, обращались друг к другу исключительно по именам, независимо от званий, заслуг и занимаемых должностей. К коллегам постарше, конечно же, обращались по имени-отчеству. И это не было панибратством, отнюдь, это сближало всех сотрудников, создавало атмосферу интеллектуального равенства и товарищества, научно-технического свободомыслия и равноправия. Кроме того, в эти первые дни Андрей узнал, что должность младшего научного сотрудника была майорской. То есть, до капитана 3 ранга, а это минимум 8 лет, можно вообще не беспокоиться о карьере. Фантастически высокая должность для выпускника училища. В общем, всё вроде бы складывалось более, чем хорошо, но ощущение неясности персональных задач и возможного несоответствия собственной профессиональной подготовленности продолжало тревожить.

Ситуация коренным образом изменилась примерно через неделю. Из отпуска вышел его непосредственный начальник – кандидат технических наук, начальник лаборатории подполковник Тригорьев Виссарион Аркадьевич. Буквально на следующий день после своего появления и знакомства со вновь прибывшим сотрудником он сообщил:

– Андрей, мы посоветовались с Андреем Петровичем Добродушновым и решили – здесь последовала многозначительная пауза, – назначить тебя ответственным исполнителем НИР* «Тихея-1».

– Да, но я … – попытался вставить слово Андрей, но Виссарион Аркадьевич предостерегающе поднял руку. Этот жест заставил Андрея замолчать.

– Твоего согласия, Андрей, не требуется, – продолжил он, – решение принято. Приказ о твоём назначении состоится в ближайшее время. Я просто заранее ставлю тебя в известность. Я являюсь научным руководителем этой НИР. Завтра утром мы с тобой едем в Главк** – представлю тебя заказчику, таков порядок. Теперь можешь задавать вопросы.

– Вы полагаете, я к этому готов? – спросил Андрей.

– Готов, не готов …– время покажет. Раз тебя сюда прислали, значит, должен быть готов. Считай что тебе повезло, моряк, сразу окунёшься в конкретное дело.

– Понял, – спокойно ответил Андрей. – Окунуться я завсегда не против. А что хоть за работа и в чём будут мои основные функции?

– Вот это правильный вопрос. Докладываю: сейчас началась разработка новой сложной электрической системы. Разработкой занимаются несколько различных организаций, наша задача следить за этой разработкой, курировать её в целях обеспечения необходимого уровня надёжности разрабатываемой системы. То есть, мы должны проконтролировать разработчиков, всё ли они делают для того, чтобы эта сложная электрическая система была достаточно надёжной при эксплуатации. Задача, прямо скажу, непростая: оценить надёжность большой сложной электрической системы ещё до изготовления первого образца. У тебя как с теорией надёжности, помнишь?

– Вспомню, если надо, – ответил Андрей и иронично продолжил, – если уж попал в науку, придётся учиться. Ведь неучёных учёных не бывает, да?

Подполковник посмотрел куда-то вдаль и негромко произнёс:

– Ещё как бывает, – и, вздохнув, философски добавил: к сожалению их очень и очень много. Ну, да ладно, это лирика. Для начала будешь выполнять мои указания. Когда осмыслишь суть работы, почувствуешь, «куда и зачем едем», дам тебе больше свободы. Пока так.

И с этого дня всё закрутилось, завертелось, да так что, несмотря на, казалось бы, щадящий, по сравнению с корабельным, режим работы, времени у Андрея для внутренних терзаний не оставалось. Кроме того, он разжился умными книгами по теории надёжности, теории вероятности и статистике, которые старательно изучал в свободное время. К его неожиданной радости, он вдруг обнаружил, что всё, что он читал в этих книгах им, оказывается, преподавали в училище. Но какому нормальному курсанту военно-морского училища может прийти в голову, что это может пригодиться в его будущей службе? Конечно, не приходило это и в голову Андрею. Учил он этот предмет только для того, чтобы сдать зачёт и забыть. Теперь же он с благодарностью вспоминал профессора Латинова, который преподавал им теорию надёжности. Преподавал он мастерски: в лёгкой, доходчивой и непринуждённой форме он умело вкладывал в буйные головы курсантов краеугольные понятия и основы этой теории, да так надёжно, что теперь они всплывали в голове Андрея и вновь укладывались на место, но уже переосмысленные и принявшие вполне реальный, а не абстрактный вид.

День за днём, шаг за шагом НИР неуклонно продвигалась вперёд. Алгоритм выполнения столь объёмных работ был отработан и неукоснительно выполнялся всеми участниками. Научный руководитель работы формулировал и раздавал чёткие задания всем исполнителям, а их набралось по различным направлениям более десятка только непосредственно из сотрудников института. Андрей, как ответственный исполнитель работы в целом, должен был координировать работы исполнителей, следить за сроками, полнотой и глубиной проводимых работ, собирать и анализировать материалы и уже в обобщённом виде докладывать научному руководителю. Все исполнители НИР были старше и опытнее Андрея. Среди них были как гражданские специалисты, так и военные, причём военные все были в более высоких званиях, вплоть до подполковника. Но опасения Андрея, что он столкнётся с трудностями по координации работы такой группы, не оправдались. Все были не просто корректны в общении с ним и никак не демонстрировали своего превосходства, но даже стремились помочь ему, передать материалы в наиболее удобном ему и понятном виде, чтобы облегчить их дальнейшую обработку. Кроме того, работа была связана и с регулярными командировками на различные предприятия, участвующие в разработке системы и её составных частей. Работа велась не автономно, а в тесном контакте с инженерами-разработчиками и проектировщиками. За несколько месяцев Андрей объездил в одиночку и в составе групп много городов и приобрёл много новых добрых знакомых и, конечно, много новых знаний, которые со временем превращались в то, что называют словом – опыт.

Проработав в таком плотном режиме около года, Андрей неожиданно осознал, что эта научная работа ему нравится. Дело в том, что, в первую очередь, его работа носила не только и не столько научный, сколько организационный характер. А это как раз то, к чему он стремился. Это и есть самая суть офицерской или командирской деятельности. Ведь задача любого командира, хоть морского, хоть сухопутного, хоть научного – это не просто отдавать приказания, а формировать команду, выстраивать механизм достижения цели, в котором каждому будет определены его задачи, функции, зона ответственности и полномочия. Работа оказалась ему по душе, недаром Виссарион Аркадьевич тогда сказал ему: «Считай, что тебе повезло».

– А ведь действительно повезло, – думал Андрей. – Или это не случай? Неужели кадровики, или кто там ещё, разглядели у него склонность к научной работе? Это вряд ли, он таких поводов за пять лет в училище, вроде бы, не давал.

Удовольствие от работы усиливалось ещё и тем, что Андрей постепенно погружался в глубины теории надёжности в её реальном воплощении. С каждым днём ему всё ближе и понятнее становились закономерности в надёжности или ненадёжности изучаемой системы и методики их предвидения и оценки, а порой и недооценки. Своими научными познаниями, соображениями и умозаключениями Андрей с воодушевлением и даже с некоторой гордостью делился с Виссарионом Аркадьевичем. Тот внимательно выслушивал его, но никак не комментировал и в научную полемику не вступал, а ограничивался короткими напутствиями типа:

– Хорошо, давай работай дальше, изучай, обобщай, думай, в отчёте потом изложишь.

Откровенно говоря, такая сдержанная реакция несколько смущала Андрея. С одной стороны, если его рассуждения правильны, то почему его не похвалить и не поддержать? А если неправильны, то почему не поправить? Уже позднее Андрей понял, причину такой сдержанности своего начальника. Всё было просто: Андрей излагал свои мысли и выводы как некое научное уж если не открытие, то как приоткрытие, а на самом деле его умозаключения были вполне банальны и очевидны. Мудрый и терпеливый начальник просто корректно давал Андрею возможность дозреть, допонять и самому подойти к действительно ценным и необходимым выводам.

А тем временем научно-исследовательская работа подходила к завершению. А чем заканчивается НИР? Правильно, отчётом.

Отчёт – это, как правило, многотомный труд с результатами, выводами и рекомендациями для последующих действий, посредством которого оценивается значимость всей проведённой работы и профессионализм её исполнителей. Именно по качеству и содержанию отчёта судят о ценности НИР и её исполнителей. И это не просто результат долгого труда, это умело представленный результат. В отличие от обычного документа, отчёт является апофеозом исследовательских усилий. Поэтому умение подготовить отчёт – это важный навык, напрямую влияющий на восприятие и оценку результатов исследования.

Обычно отчёт готовится следующим образом: каждый исполнитель пишет свой отчёт в части его касающейся, на основе этих частных отчётов ответственный исполнитель готовит общий отчёт, научный руководитель корректирует обобщённый отчёт и приводит его к окончательному виду для представления на утверждение вышестоящему начальству и заказчику для окончательной приёмки работы.

Когда Андрей приступил к написанию отчёта, во всей лаборатории и в отделе в целом отношение к нему абсолютно всех сотрудников изменилось. Если раньше он ощущал ровное, дружеское отношение, то теперь все проявляли в отношении его какую-то трепетную заботливость. Старались ничем не отвлекать его, не докучать какими-либо вопросами, и даже начальники обходили его в своих текущих поручениях. Если кто-то посторонний вдруг забегал в кабинет, где в это время работал Андрей, и, не подозревая ни о чём, обращался к присутствующим излишне громко, а на самом деле абсолютно нормально, то все выкатывали глаза, кивали в сторону Андрея и, приложив палец к губам, почти шёпотом говорили:

– Тс-с-с, отчёт пишет!

Нарушитель тишины сразу осекался, виновато втягивал голову в плечи, с пониманием оглядывался в сторону Андрея и тоже переходил практически на шёпот. Написание отчёта – это было практически сакральное действие, а пишущий становился на это время для всех неприкосновенной ВИП-персоной.

Это был первый отчёт Андрея, и он старался, очень старался. Ему хотелось подготовить отчёт не просто как обобщение чужих материалов, а добавить собственных важных наблюдений и выводов. Именно это и давалось ему тяжелее всего. Наблюдения были, интересные результаты были, интересные предложения тоже были. Не было одного важного компонента – умения терпеливо и доходчиво излагать свои мысли на бумаге.

Но нет таких глубин, которых не мог бы достичь военно-морской офицер. В назначенный день и час обобщённый отчёт по НИР «Ахинея-1» лёг на стол научного руководителя подполковника Тригорьева.

Два дня Виссарион Аркадьевич читал представленный материал. Всё это время Андрей пытался предвидеть вердикт по выражению его лица, но это ему никак не удавалось. На третий день, когда Андрей уже сгорал от нетерпения, Виссарион Аркадьевич громко захлопнул отчёт и развернулся на стуле в сторону Андрея. Все замерли.