Зов сквозь время, или Путешествие между сном и явью. Часть первая «Кровавый заговор»

Виолетта Васильевна положила котлету в миску, а Бари посмотрел сначала на нее, а потом жалобно уставился на меня.

– Можно, Бари. Ешь, – ответил я ему на его умоляющий взгляд.

А пес с удовольствием принялся исполнять привычные для него на почте свои должностные обязанности.

– Какой же он умный песик, – не могла все нарадоваться почтмейстерша.

– Согласен. Но, Виолетта Васильевна, что там сегодня с почтой? – намекнул я ей на работу.

– Ах. Точно! Сейчас! Сегодня, газет нет! Обычных писем двенадцать. А заказных три. Не забудь, пожалуйста, по ним ведомость с росписями получателей потом завести обратно на почту, – копошась в бумагах, ответила Виолетта Васильевна.

– А в Григорово сегодня много? – спросил я про соседнюю деревню, которая тоже относиться к этому почтовому пункту.

– Увы, но туда почти половина корреспонденции. Однако все заказные в поселке.

– Ну да ладно, – смирился я.

– И, кстати сегодня мне получка пришла, так, что держи Сашка свои заработанные полторы тысячи, – с искренней улыбкой сообщила она мне радостную новость и вручила мне доглоданный заработок.

– Ой, Виолетта Васильевна. Спасибо огромное. А я совсем забыл, – обрадовавшись ответил я.

– Ты заслужил! Держи письма и не забудь про ведомость. Я на почте до двух часов дня. Потом поеду, отвезу почту за железную дорогу и домой. Так что я тебя жду.

– Хорошо. Я успею.

Выйдя из почтового пункта, я сразу решил потратить немного деньжат и зашел в магазин, захватив пару шоколадок, свежий батон хлеба с майонезом и минералку.

Дальше нам необходимо было попасть во вторую половину поселка Полушкино, поднявшись по дороге с очень крутым подъемом. Эта дорога была крутая и угол ее наклона, наверное, достигал градусов шестьдесят, если не больше. Поэтому я достал из рюкзака поводок и закрепив его карабином за шлейку Бари, привязал поводок к середине велосипедного руля.

Бари с нетерпением уже рвался покорить эту вершину, и я, сев на велосипед и дав ему команду «вперед», стал активно крутить педали стоя, помогая псу в нелегкой задаче.

– Вперед, Бари! Поехали, – а проезжавшие на автомобилях зеваки, с восхищением смотрели на мою выносливую собаку, отчего меня одолевала только гордость.

– Левее Бари. Левее. Еще немного осталось.

На удивление, мы буквально за несколько минут уже преодолели семисотметровую высоту и уже находились в верхней части поселка.

– Привет Бари! Привет, – кричали игравшие неподалеку ребятишки, а Бари завиляв хвостиком, продолжал гордой походкой идти вперед.

– Молодец Бари! Направо. Пошли сначала в шестой дом.

3.ПОЛУШКИНО

В нашем поселке самыми высокими зданиями являются только три пятиэтажных дома. Два из них в верхней части на возвышенности, шестой и пятый, куда мы только что добрались, а один с магазином и почтой, где мы живем по улице Строителей, в нижней части поселка и это уже первый дом. Он, кстати, окружен лесным массивом, а напротив него, через асфальтовую дорогу, куда дополнительно уходит разбитая проселочная дорога располагается старая заброшенная котельная.

Эта проселочная дорога уже ведет через обильные заросли к величественному зданию заброшенного пансионата Полушкино, чье присутствие в этих безмолвных землях напоминает некий корабль-призрак в просторах какого-нибудь океана. А при взгляде на него, он даже иногда невольно заставляет тебя вздрагивать от жуткой картины.

Например, в пасмурную погоду, которая придает зданию устрашающий вид, отчего кажется, что из глубин его темных окон за тобой постоянно кто-то пристально наблюдает. Можно даже сказать, что это некий местный дом с привидениями.

Насколько мне известно, пансионат был построен еще в начале двадцатого века, а его открытие состоялось двадцать первого июня тысяча девятьсот сорок первого года.

Во время Великой Отечественной войны, пансионат использовался, как полевой госпиталь и при Битве за Москву он находился на передовой. Именно здесь проходил последний рубеж Обороны Москвы на Можайском направлении. А овраг, где начинается деревня Григорово, почти в километре за пансионатом являлся линией фронта. Кстати, этот оборонительный рубеж немцы так и не смогли преодолеть.

С девятнадцатого ноября по одиннадцатое декабря тысяча девятьсот сорок первого года 49-й Стрелковый и 202-й Артиллерийский полки 50-й Стрелковой дивизии 5-й Армии под командованием Н. Ф. Лебеденко насмерть стояли здесь, с честью и достоинством, не пропуская врага к Столице нашей Родины, обломав тут фашисткой гадине ее мерзкие зубы. А уже совместно с остальной 5-й Армией Л. А. Говорова, одиннадцатого декабря тысяча девятьсот сорок первого года наши войска перешли в наступление на всем рубеже Полушкино-Герцено-Агафоново, прорвав немецкую оборону и освободив значительную часть Рузского района.

В начале девяностых он был профсоюзным пансионатом, а в советское время это был ведомственный дом отдыха «Московского завода Ильича». Но в тысяча девятьсот девяносто шестом году в пансионате начали проводить капитальный ремонт, заменяя деревянные пристройки на кирпичные. Однако взрывом газа была уничтожена западная пристройка пансионата. В тысяча девятьсот девяносто седьмом году славная история пансионата закончилась, и он закрылся. Кто-то как-то рассказывал, что его вроде рейдерским способом присвоили какие-то неизвестные лица.

Пансионат со временем всячески опустошили, вывезли из него все самое ценное, что и послужило началом бесконтрольного мародерства для любого желающего. Вынесли все, вплоть до металлических труб и батарей. Мне кажется, если была бы возможность, то даже арматуру из бетона бы унесли. А здание стало заброшенным и никому не нужным.

Пансионат очень массивное трехэтажное строение и своим видом напоминает, какую-то древнеримскую виллу. Тут и мощные колонны с обеих сторон пансионата, и отделанные мозаикой потолки и стены, а на полу еще виднеется удивительная узорчатая отделка.

Грустно осознавать, что такое здание вдруг пришло в негодность.

Если идти дальше вдоль главного здания, проходя после него мимо дачных участков с левой стороны, то уже выходишь к бывшему пляжу этого же пансионата. Там, кстати, до сих пор собираются местные жители для пикника в теплую погоду, чтобы потом уже искупаться в Москва-реке.

А напротив самого пансионата уже расположена «Аллея Боевой Славы», разбитая здесь в честь «Героев битвы под Москвой». Она состоит из одного памятника в виде мемориальной надписи на мраморной плите, трех стел и работавшего на газу, когда был еще цел пансионат, «Вечного огня».

Перед этой аллеей находятся еще развалины двух одноэтажных домов, где, в свое время, жил персонал пансионата, а за ними располагаются еще два, но уже сохранившихся дома, где между прочим до сих пор живут местные жители.

Ну и с противоположной от аллеи стороны можно увидеть окруженное зарослями школьное футбольное поле. А за ним уже стоит наша родная «Средняя Общеобразовательная Полушкинская школа», которую много раз пытались закрыть, и я не удивлюсь, если через несколько лет, к сожалению, ее постигнет схожая с пансионатом судьба.

Если вернуться обратно по нашему маршруту к крутой дороге, по которой мы с Бари поднимались вверх, то слева от дороги на середине подъема, можно заметить старую водонапорную башню. На вершине ее лестницы, мы еще в седьмом классе тайком установили гамаки, которые взяли у родителей моего второго друга Славы. Мы часто приходили туда полежать в них наслаждаясь летним ветерком. Но, в один прекрасный день наши родители узнали об этом и испугавшись, что мы можем упасть с высоты, сняли гамаки и запретили впредь нам туда подниматься.

В верхней же части поселка на улице Дома Отдыха Строитель напротив шестого дома также располагается местный детский сад.

А справа от этой улицы уже проходит основная и единственная дорога, по которой можно добраться в поселок, если не считать выезда со стороны деревни Григорова в нижней части поселка, где я живу. Эта дорога на картах именуется улица Госпиталь, так как к ней примыкает «3-я Детская Городская Больница», огороженная двухметровым забором и находящаяся под ежедневной охраной.

Со временем я выявил такую тенденцию, что в эту больницу зачастую родители отправляют своих детей под каким-нибудь предлогом, например, с искривлением позвоночника, чтобы поехать куда-нибудь одним отдыхать за границу. По крайней мере если верить рассказам этих детей. Ну и мы редко, кого из пациентов этой больницы видели с какой-нибудь серьезной травмой, но были ребята и с гипсами.

Еще в шестом классе мы с друзьями тайком проникали на территорию больницы, просто перелезая через забор, чтобы познакомиться и пообщаться с тамошними девчонками.

В поселке новые знакомства были в дефиците, поэтому мы как все нормальные мальчишки искали все возможные пути, чтобы познакомиться с женским полом. А наша единственная школьная одноклассница, по всей видимости из ревности, часто любила тогда при встрече ехидно говорить: «Ну и идите к своим каличам!».

Если двинуться уже от поселка прочь по дороге мимо больницы, то примерно через два километра по густому лесу можно выйти к железнодорожной платформе «Полушкино» на которую прибывают электрички Белорусского направления. А рядом с ней располагается кладбище, куда мы еще в седьмом классе, на спор, хотели пойти ночью, дабы проверить свою смелость, но так и не решились, честно струсив.

Той ночью, как назло кладбище почему-то освещалось каким-то непонятным устрашающим мерцанием, хотя уличных фонарей на его территории не было. Потом мы узнали, что это было фосфорное сияние, которое исходит из земли от захороненных там людей.

Ну а между школой и улицей Дома Отдыха Строитель находится территория Летнего Детского лагеря «Чайка». Лагерь состоит из четырех жилых корпусов, двух игровых корпусов, отдельного медицинского пункта, клуба с танцплощадкой, сцены и библиотеки, отдельной столовой и летнего амфитеатра под названием «Кижи» с деревянной сценой в середине. А в центре лагеря установлена длинная стела, с мозаичным изображением Владимира Ильича Ленина и надписью «50 лет Октября».

Когда в лагерь летом приезжали ребята, то мы часто приходили к ним на дискотеки или на просмотры фильмов в клубе. Это был еще один способ завести новые знакомства в нашем поселке. Так что мы с нетерпением ждали каждый год, когда лагерь начинал свою работу в летний период.

Но как вы уже можете догадаться, через какое-то время лагерь «Чайка» обанкротился и его тоже закрыли. А некоторые его строения к великому сожалению, постигла та же участь, что и пансионат.

Рядом с лагерем находится еще действующая котельная, дающая тепло всему поселку и пока что работающий трехэтажный пансион. За пансионом же у самого леса расположена старая одноэтажная конюшня и несколько частных домов.

Вот в принципе почти все описание нашего поселка, в который, увы, даже автобусы не ходят, поэтому чтобы добраться хотя бы до железнодорожной платформы, местным жителям приходиться идти пешком.

Ну и мне тяжело наблюдать за тем, как поселок с каждым годом только чахнет и меркнет.

4.ПОЧТАЛЬОН

Погода сегодня была чудесная, хоть это и очередной летний денек. Однако казалось, что в этом дне есть что-то особенное.

Я беззаботно крутил педали на своем велосипеде, солнышко припекало мне спину, теплый ветерок нежно ласкал кожу, щебетание птиц заворожило слух, а рядом со мной был надежный компаньон Бари. Казалось бы, что еще надо почтальону для того, чтобы развести почту по адресатам, но одно мне все же не давало покоя.

Я каждую свободную секунду вспоминал, эту девушку из моих снов и задавался постоянно одними и теми же вопросами: «Откуда она? Как ее зовут? Встречал ли я ее раньше? Почему она мне сниться? И вообще, реальна ли она или эта девушка просто плод моего воображения?».

Но на эти вопросы у меня не было ответа и со временем из-за частого размышления на эту тему, наоборот возникало все больше новых вопросов. Поэтому я просто надеялся на то, что рано или поздно, я все-таки ее когда-нибудь встречу.

А еще меня иногда посещала глупая и пугающая мысль о том, что она может мне и вовсе в один момент просто перестать сниться.

Но эти мечты и грезы о загадочной девушке из моих снов не отменяли того факта, что мне до двух часов дня нужно успеть развести все письма в поселке и вернуть ведомость обратно на почту. Поэтому, я продолжал двигаться намеченного пути на велосипеде надеясь, что получатели заказных писем сейчас находятся дома и смогут их получить у меня под роспись, чтобы мне потом не пришлось повторно объезжать этих адресатов в другой день.

Первое заказное письмо было для довольно не приветливой особы, которую зовут Евгения Карповна. Раньше по слухам она вроде работала в пансионате «Полушкино» библиотекаршей и по совместительству заведовала актовым залом и кинотеатром самого пансионата. Однако я никогда лично не видел помещения кинотеатра в здании пансионата.

Сейчас же Евгения Карповна была обычной ворчливой пенсионеркой с двумя десятками кошек, которые жили в ее квартире. При этом она не особо жаловала гостей, которые могли бы к ней зайти. А еще она очень не любила собак, так что, поставив велосипед у подъезда дома, я решил оставить Бари около него на охране.

– Бари, сидеть, – скомандовал я псу и заметил, что к нам уже бежит знакомая нам детвора.

– Бари, Бари, – кричали они от восторга заметив Бари, а пес лишь жалобно посмотрел на меня и понял, что его сейчас затискают дети.

– Извини друг. Но ты такой милый, что всем хочется тебя погладить. Сиди, охраняй велосипед и будь вежливым, – потрепав его по голове, сказал я Бари.

– Саша, можно мы его погладим? – спросили окружившие Бари дети.

– Гладьте. Только не замучайте его, – улыбаясь, сказал я и направился в подъезд.

– Спасибо. Спасибо, – радостно вторили ребята.

Закинув пару обычных писем в почтовые ящики, я, собравшись с духом, двинулся на четвертый этаж к нужной мне квартире. Поднявшись на этаж, я пару раз позвонил в дверной звонок, а из-за двери до меня уже донеслись ворчливые возгласы Евгении Карповны.

– И кого там нелегкая принесла? Ходят тут всякие, понимаешь ли, – более отчетливо послышался приближающийся голос пенсионерки, а звук шорканья ее ног по квартире прекратился только у самой двери.

Евгения Карповна, наверное, решила для начала посмотреть в глазок входной двери перед тем, как ее открыть.

– Саша, это ты что ли?

– Да, Евгения Карповна. Это я.

– Ты почему мне в среду влажную газету в ящик положил? А? За что я деньги плачу? – налетела она на меня, неожиданно открыв дверь.

– Извините, Евгения Карповна. В среду дождь был и мой рюкзак промок, – оправдывался я, начиная невольно пятится назад.

– Так ты, что от дождя под ней прятался? Одна страница вообще вверху слиплась. Сумки нет, что ли? – не могла она все угомониться, и продолжала на меня напирать уже выскочив на лестничную клетку.

А смрад от кошачьей вони, доносящийся из открытых дверей квартиры, затуманил мои мысли и убивал меня на повал. Поэтому я с трудом мог сосредоточиться на этом диалоге, с усилием подбирая мысли так-как мне пришлось бороться с возникающим рвотным рефлексом.

– Нет. Я же сказал. Я в рюкзаке вез, и он промок от ливня. Извините еще раз.

– Ладно уж. Ну, смотри мне, если такое повториться…

– Не повториться. Правда.

Ее растрепанный вид, впалые глаза, яркая помада на лице, старый потрепанный халат, и голубые тапочки в виде зайцев, вселяли в меня страх. Иногда я задумывался о том, что ей бы следовало в фильмах ужасов сниматься. Ведь я никогда не мог себе представить, что она могла выглядеть как-то иначе, например в молодости. Но, мысль о том, что время беспощадно и всегда меняет людей до неузнаваемости, заставляло проявлять к ней, некую снисходительность и жалость. А еще я всегда уважал старших. Правда целая свора котов в ее квартире не добавляла ей привлекательности, ведь таким образом она создавала дома антисанитарные условия, которые гостям явно не придутся по вкусу.

– А псина твоя, где?

– Внизу оставил. Ждет меня.

– Ну, правильно. Нечего моих маленьких кошечек стращать. В прошлый раз они, хорошенько перепугались увидев его. Потом они боялись, даже в подъезд выходить.

«Интересно, что им в подъезде делать?» – подумал я про себя.

Вдруг скрипнула дверь и из квартиры вывалилась красивая, но очень толстая кошка персидской породы с шерстью сероватого оттенка. Она с довольным видом, урча и протяжно мяукая начала виться у ног Евгении Карповны уже нагло о них потираясь.

Евгения Карповна аккуратно взяла ее на руки, с такой нежностью, как мать берет свое дитя и мгновенно подобрела. Даже пугающая меня улыбка растянулась на ее суровом лице.

– Хорошо. Я учту, – заверил я ее, а из квартиры выбежали еще две кошки и тоже начали тереться у ее ног.

– Что у тебя? – сказала она спокойно.

И тут от неожиданной смены настроения Евгении Карповны, я даже сначала впал в ступор, а она лишь умиротворенно начала поглаживать свою кошку и, улыбаясь, посмотрела в мою сторону. Кошка, урча от удовольствия, тоже, полуоткрытыми глазами и высокомерным взглядом уставилась на меня.

– У меня заказное письмо для вас. Вот, – протягивая ей конверт, ответил я.

– Расписаться, где надо? – взяв письмо, спросила она.

А я, задумавшись об этой удивительной ситуации даже немного растерялся.

– Ах, да. Вот здесь, – протягивая Евгении Карповне шариковую ручку и показывая пальцем в графе ведомости, ответил я.

Она расписалась, отдала шариковую ручку и начала с любопытством разглядывать письмо.

– От племянницы. Опять в гости, наверное, зовут. Спасибо, Саша, – развернувшись и двинувшись обратно в квартиру произнесла она.

– Всегда, пожалуйста, Евгения Карповна, – устремившись по лестнице вниз, ответил я.

– Черныш, Муля, давайте домой. Кис, кис, кис, – услышал я, уже спустившись ниже этажом.

Выйдя на улицу, я увидел, как ребятишки облепили бедного Бари, и каждый тянулся к нему, чтобы успеть его погладить хотя бы один раз. А Бари, услышав, что открылась дверь подъезда, быстро перевел на меня взгляд и так жалобно посмотрел, что от этого зрелища я невольно улыбнулся.

– Бари, хороший. Бари, умный, – вторили друг за другом дети.

– Бари, ко мне, – сказал я, взяв велосипед и направляясь к следующему подъезду.

– Ну, Саш. Можно он еще с нами побудет? Тебе все равно, еще в другие подъезды надо будет зайти, – спросили детишки.

А я, заметив грустные и усталые глаза Бари, понимая его умоляющие мысли о пощаде, решил его больше у подъездов не оставлять.

– Мне хотелось бы его оставить вам, да только я слышал, как по лестнице спускается Евгения Карповна и очень сильно недовольна вашими криками у подъезда. Так что лучше бегите отсюда, иначе она будет ругаться, – с устрашающей интонацией произнес я.

А ребятишки игриво и с хохотом начали разбегаться, после моего заявления направившись дальше играть за пятиэтажку на детскую площадку. Детвора побаивалась Евгению Карповну так как она постоянно на них прикрикивает при каждом случае, когда выходит из дома, например в магазин.

Далее избавившись от хвоста, мы с Бари снова продолжили свой путь.

– Гав, гав, – звонко залаял Бари.

– Не благодари. Я понимаю, что они тебя утомили, – подмигнул я псу.

Следующее заказное письмо было для Виктора Петровича. Это мой учитель по истории, ОБЖ и трудам в школе. Виктор Петрович военный летчик на пенсии, боевой офицер, полковник в отставке и ветеран войны в Афганистане. Он рассказывал, что вышел на пенсию сразу после развала Советского Союза. Очень хороший человек, образованный, грамотный, смекалистый и мастер на все руки, который на удивление знает, как действовать в любой ситуации. Одним словом, человек ума и дела. Для меня Виктор Петрович был хорошим примером, и я всегда старался на него равняться.

Оставив велосипед снова у другого подъезда, я на этот раз взял Бари с собой. А Бари с удовольствием следовал за мной, виляя хвостом в благодарность.

Поднявшись на второй этаж, я позвонил в дверной звонок и стал ждать. В квартире было тихо. Я позвонил, еще раз нажав уже пару раз на кнопку звонка, но к двери так никто и не подошел. Тогда я дополнительно постучал в дверь и напряженно стал вслушиваться в тишину. В квартире никого не было.

Расстроившись, что я не застал Виктора Петровича дома, я развернулся и двинулся по ступеням вниз. Спустившись на первый этаж, я вдруг увидел, как входная дверь подъезда открылась, и зашел Виктор Петрович с пакетом в руках. Видимо он отходил в магазин за продуктами, а увидев меня, он удивился и приветливо улыбнулся.

– Здравствуй Саша, – поздоровался со мной за руку Виктор Петрович.

– Здравствуйте, Виктор Петрович.

– И тебе Бари привет, – погладил он добродушно Бари по голове.

Пес, обрадовавшись такому вниманию, завилял хвостом и подошел к нему поближе.

– А я вас ищу?

– Что случилось? Книгу, какую-то хотел взять? – спросил он.

Временами, я беру у Виктора Петровича почитать книги. У него очень внушительная библиотека в квартире. Особенно у него много книг по истории и разных приключенческих повестей.

– В другой раз. Я еще «Таинственный остров» не дочитал. Вам письмо заказное пришло, – протягивая ему конверт, ответил я.

– Интересно от кого это? – с любопытством стал разглядывать письмо, Виктор Петрович.

– Неужели, письмо от сына из Брянска, – удивился он и еще больше засиял в улыбке.

– А почему он не позвонит вам? – удивленно спросил я.

– Я, Саша, с ним очень долгое время не разговаривал. Да и телефонных номеров друг друга у нас нет. Мы с ним, к сожалению, очень давно рассорились. Сразу после того, как я с его мамой развелся. Такое бывает в жизни. Поэтому мы очень давно с ним не виделись. Сын не желал со мной больше видеться или разговаривать. Ни на какие мои попытки наладить контакт он также не реагировал. Даже на порог своего дома меня как-то не пустил.

– Грустно, как то, – с сочувствием в голосе произнес я.

– Жизнь вообще суровая штука. Но где только наша не пропадала? Прорвемся, Сашка! – с удивительной уверенностью ответил Виктор Петрович, и было видно, что ему уже не терпится прочитать письмо.

– Не буду тогда вас задерживать. Распишитесь в ведомости, и я пойду дальше, – протягивая шариковую ручку и показав графу в ведомости пальцем в том месте, где требовалась его подпись, ответил я.

– Спасибо Саша за добрую весточку, – вернув шариковую ручку, поблагодарил меня Виктор Петрович.

– Но вы же еще не читали письмо. Как тогда вы узнали, что весточка добрая? – удивился я.

– Письмо от сына, а что там написано не важно. Главное, что помнит о своем старике, – продолжал он добродушно улыбаться.

– Тогда понятно, – согласился я, и попрощавшись с ним, пожал ему руку.

– Заходи, как-нибудь. Буду рад снова вас увидеть. Чайку попьем и о истории снова побеседуем.

– Хорошо. Счастливо, Виктор Петрович.

– Прощай Саша, – и он стал подниматься по лестнице, а я, захватив велосипед, отправился дальше.

– Ко мне, Бари. Пошли.

– Гав, – догнал меня Бари, и с радостным видом двинулся рядом со мной.

Третье заказное письмо было адресовано отцу моей одноклассницы Веры, которая живет в пятом доме. Хорошая девушка, красивая, умная, была круглой отличницей в школе. Конечно, мы с ней особо не общались, но ничего плохого о ней сказать я не могу.

Прислонив велосипед к стене у входа в подъезд, так как в этой пятиэтажке подъезды были очень малогабаритные, я поставил его так чтобы он не мешался на проходе и решил на всякий случай оставить пса все-таки рядом с велосипедом. В этот раз приставучих ребят поблизости не было и лишнее внимание к его особе ему уже не грозило.

– Бари, сидеть! Охраняй!

– Гав, гав, – ответил Бари, смотря мне в след.

– Нельзя со мной, Бари. Охраняй. Я скоро вернусь, – поднимаясь по лестнице, ответил я собаке.

Поднявшись на пятый этаж, я позвонил в дверной звонок и почти сразу мне открыли дверь. Я ожидал, что выйдут родители Веры, но передо мной на удивление стояла сама Вера.

– Привет, Саша, – с недоумением взглянула она на меня.

– Привет, – ответил я, и тут из квартиры послышался голос ее мамы.

– Вера, кто там?

– Это ко мне, мам, – и сказав это, она вышла в подъезд, прикрыв за собой дверь.

– Если честно, не совсем к тебе, – улыбнувшись, сказал я.

– В каком смысле?

– В прямом. Если ты знаешь, я помогаю уже долгое время на почте и принес сейчас заказное письмо для твоего папы.

– Ааа. Тогда, все понятно, – улыбнулась она в ответ.

– Держи и распишись здесь, – протянул я ей письмо и шариковую ручку.

– Хорошо, давай.

И тут на улице около подъезда раздался, какой-то странный металлический лязг об асфальт. А после этого неожиданно залаял Бари.