Снежок под Новый год

Мария Дьяченко

Снежок под Новый год

Близнецы Славка и Галка росли в настоящих Джунглях – обыкновенном поселке с необыкновенным названием. Откуда взялись в русской глубинке Джунгли давно уже позабыли. Ходили слухи, поселок так назвали из-за обильных зарослей рогоза или хмеля. Второй, сродни лианам, настойчиво плелся везде, где не попадя: по деревьям, столбам и заборам. По другой версии Джунгли появились как производное от речушки Мазанки, чье наименование показалось кому-то похожим на Амазонку. Как бы то ни было, в русских Джунглях было ничуть не хуже, чем в любых других.

Дом близнецов располагался на краю большого участка, который летом представлял собой ковер из разнотравья, дебрей колючей облепихи, островка смородины, старой кривоствольной яблони и ручейка, рожденного родниками, которых тут было видимо-невидимо. Напрямую через весь участок журчала незатейливая водная змейка от соседа к соседу и так до самой Мазанки, где пряталась в гуще речной растительности. На свете не существовало идеальней места для взросления: игривая жизнь на природе, сочно-зеленая, до безобразия свежая, в добром соседстве с насекомыми и ивняком за забором.

Целый день здесь слышалось веселое петушиное пение под куриное хоровое кудахтанье. Не давал о себе забыть и еще один житель «фазенды», как любовно звали участок родители, – пес Кузя, хриплый грязно-белый тип неизвестной породы с жесткой короткой шерстью. И если днем шумели те, кого можно увидеть, то ночами фазенда становилась владением тех, кого не разглядеть: стрекочущих сверчков, пищащих летучих мышей, сопящих ежиков и сбегавших из курятника кроликов, рывших нескончаемые подземные ходы.

Славка к своим десяти годам заслужил репутацию сорванца (или «нормального человека», как он сам себя называл), считавшим, что день без экспериментов прожит зря. Родители без конца ругали его за безрассудство и очередные «идеи, от которых спасу нет», но помогало это никак. Чего он только не учинял. То с крыши упадет в попытке поймать воробья, то конфеты все съест, а фантики с камнями бережно оставит семье, то бомбочки из пакетов наделает и кидается в прохожих из-за угла, то кошку покрасит («красная заметнее»), а то и яблоки («красные вкуснее»). Как-то раз дома закрылся на ключ, пока все работу работали, да и уснул, никаким пулеметом не разбудишь. Пришлось на помощь Галку звать – худощавую сестренку, влезшую на раз-два в форточку и открывшую дверь уставшим родителям.

Галка вообще была девчонка, что надо: прилежная, проницательная, с большим сердцем и хорошими отметками. Со Славкой они жили преимущественно в мире и согласии, исключая моменты войны и несогласия. И даже в эти дни задиры обходили Галку стороной. Невидимый купол брата, хоть и не драчуна, но способного вмиг сойти с ума при виде обиженной Галки, окружал девочку с самого детсада.

Соседями по фазенде были братья Мишка с Гариком. Старший из них, Мишка, добродушный пухляш того же возраста, что и Славка, с длиннющей челкой на бок имел смешную привычку дергать головой, откидывая волосы назад. Младший Гарик – вертлявый первоклассник, который, казалось, ходить пешком не умел вовсе. Он либо бегал, либо спал. И то, по рассказам Мишки, Гарик умудрялся бегать по дому во сне.

Осенью в Джунглях царила слякота, а зимой сумасбродные родники и ручейки создавали живописный ледяной ланшафт. Взрослые ругались, так как подняться к магазину по обледенелой дороге было испытанием со звездочкой, зато Славке – веселье, какое летом недоступно. Каждый день зимней порой после школы он бодро садился на портфель, хорошенько отталкивался и мчал до самого дома по ледяным тропинкам, изредка останавливаясь в злополучных местах, посыпанных врагами солью или песком.

В этот последний перед Новым годом учебный день Славка летел домой на всех парусах. Он закончил четверть «на отлично», как он любил выражаться, что значило с тремя пятерками по физкультуре, рисованию и музыке, а также «парой троек по пустяковым предметам». Но это нисколько его не расстраивало, так как на горизонте уже маячили каникулы и долгожданный Новый год. Галка задержалась в школе, чтобы помочь учителю убрать класс перед уходом на каникулы. Она всегда так делала, считая внеклассную деятельность самым приятным временем в школе. Учение, все эти правила и форма, аккуратно заплетенные косички и подстриженные ногти составляли основную и наиглавнейшую часть ее жизни. Славка – совсем другое дело. Как только звенел звонок – его и след простыл, так сильно он любил свободу (желательно подальше от школьных стен).

Итак, Славка несся на всех парах домой, чтоб побыстрее свалить в кучу портфель со школьной формой и, переодевшись и захватив с собой Мишку с Гариком – обладателей главного мальчишеского сокровища – самоката, отправиться на поиски зимних приключений где-то в районе Мазанки. По обыкновению, он положил портфель под себя и приготовился долететь до дома в считаные секунды. Согнув коленки, как следует, Славка уже почти слышал свист ветра в ушах, как вдруг почувствовал, что кто-то сзади его несильно пнул. От неожиданности мальчик подпрыгнул и в полете развернулся на сто восемьдесят. Мысли молнией пронеслись в голове, чего только не успел напридумывать Славка об источнике толчка: от маминого «с ума сошел на портфеле ездить» до версии похищения пришельцами. Однако позади оказался обыкновенный худощавый щенок. Это был рыжий, на коротких лапах дворняга месяцев пяти от роду, с вытянутой мордой в черных разводах, янтарными глазами и ушами-конвертиками, торчащими на макушке вразнобой. Весьма милое создание, надо признать.

– О, здрасьте! – пробормотал удивленный Славка.

Щенок весело завилял хвостом, мол, и тебе привет. Его наивная мордашка сияла искренним добродушием и простотой, которая присуща маленьким щенкам.

– Так, дружище, ты, конечно, славный, но у нас уже есть собака, так что поищи кого-то другого. Понял?

Лупоглазый грязнуля, видимо, ничего не понял, так как после слов Славки начал прыгать и поскуливать, по-человечески открывая и закрывая пасть, словно хотел поговорить по душам.

– Всё, иди, давай. Я уехал. Кыш! – неловко пробубнил Славка, сел на злосчастный портфель и отправился в путь по покатой дороге к дому.

Щенок расценил залихватскую гонку за приглашение и ринулся следом, попеременно скользя на продрогшей щенячьей попе и коротких лапах, комически стремящихся друг от друга. Славка видел своего преследователя, пытаясь отогнать, но щенку было не до того. Он усердно цеплялся (когда успевал) за торчащий капюшон, тявкая на все лады и как-будто по-собачьи улыбаясь.

– Всё, приехали, – в конце пути вымолвил Славка, доставая из портфеля ключи от калитки. – Иди домой, а то заблудишься, дуралей, – хотя в душе мальчик понимал, что никакого дома, вероятнее всего, у собаки нет.

Щенок присел на лапки, склонив морду на бок (учат их что ли этому в щенячьей школе?) и с вожделением просил продолжения веселья. Ну как ему объяснить, что место семейной собаки уже занято Кузей, второй тут не место.

Славка топнул, чтоб отпугнуть щенка, открыл калитку, нырнул по двор и пошел к дому. Навстречу из будки выбежал пес Кузя с просьбой о пропитании, но мальчик махнул на него рукой, и тот снова скрылся в своем логове – знал старичок, от этого не дождешься.

Уже в доме Славка, побросав вещи на пол (в отсутствие родителей это был единственный и, по его твердому убеждению, самый верный способ раздеться), отправился к холодильнику, чтоб по-традиции, пока никто не видит, утолить голод супом прямо из кастрюли и закусить хлебом над раковиной, а после смыть крошки, иначе можно вечером выхватить от родителей. Выпивая залпом третий половник и чувствуя приближение сытости, Славка вдруг почувствовал неладное, какое-то странное внутреннее чувство издалека назойливо жужжало внутри, мешая насладиться трапезой. Он прекратил хлебать, взглянул в окно. Холодный сизый двор с одной стороны, пустая улица с соседским домом напротив с другой, морозные рисунки на стекле. Холодновато сегодня, ну что ж поделать. Он в этом не виноват, не он же придумал зиму и щенков. Какое ему дело до чужой собаки. У него и своя есть. Влез же в голову этот рыжий дурак и не дает насладиться обедом. И только он так подумал, как Кузя во дворе залился истошным лаем.

– Да, что ж такое, – рассердился Славка, раскрыв дверь на распашку, почувствовав укол ледяного дыхания.

Посреди двора сидел, скукожившись в комок, тот самый щенок, а старый седой пес Кузя, сподобившись выбраться из будки и не на шутку рассердившись, с кашлем скакал вокруг в попытке выгнать самозванца восвояси. Понятно, как щенок сюда попал – через узенькую щель под забором, в которую Кузя не пролезал. Опыта не хватило подумать заранее об отступлении – вот и оказался рыжий бедолага в окружении врага.

Славка, как был, в одних трусах, босиком выскочил на снег, отогнал охрипшего агрессора, схватил напуганный рыжий шарик и в два прыжка оказался в доме. Щенка била мелкая дрожь, однако лукавый хвостик не забыл замаячить из стороны в сторону.

– Вот же привязался, – не без удовольствия высказался Славка. – Что мне делать с тобой, человек?

Щенок тем временем пустился бегать по дому, вынюхивая углы и батареи, не забывая вилять хвостом и ежесекундно облизывать замерзший нос.

– На, поешь, и я отнесу тебя обратно, – позвал его Славка, налив в тарелку супа и накрошив в нее хлеба.

Щенок подскочил к месту кормежки, цокая когтями по полу, и с причмокиванием принялся хлебать из тарелки. Когда он снова взглянул на Славку, мальчик не удержался от улыбки- вся морда щенка была испачкана едой, как у малыша в детском саду. Вытерев как следует салфеткой неряшливую физиономию, Славка взглянул в янтарь глаз нового знакомого и вдруг понял, что попал. Он уже не мог просто так взять и выбросить его на улицу, зимой, отправить искать лучшей жизни. Душа откликнулась на зов беспомощного создания, для которого Славка, простой десятилетка, был единственным спасителем и вершителем судьбы. В идейной голове мальчика независимо от него самого созревал план спасения.

Облачившись в прогулочную одежду и захватив с собой старый матрас из-под кушетки в коридоре, Славка с рыжим свертком под мышкой отправился к друзьям-соседям. Мишку он дома застал уже одетым, тот сидел на снегокате и с нетерпением ждал сегодняшней прогулки. Щенок привел его в полнейший восторг – у них дома не было домашних животных, а потребность тискать пушистых питомцев у Мишки зашкаливала. Что касается Гарика, то младший брат Мишки, любивший больше всего на свете кататься с горок, был расстроен, что на речку они не идут, а будут заниматься каким-то «невероятно крутым делом», как выразился затейник-Славка. План спасения состоял в том, чтобы смастерить будку для малыша на время зимы, кормить его два раза в день по очереди и заиметь в итоге уличного друга-пса на веки-вечные.