Увидеть Париж и умереть

– Слушаю.

– Мы можем немного прогуляться по городу?

– Кстати, это может стать неплохой идеей, – оживился Жак. – Зомби инстинктивно тянет к исполнению своего последнего желания. Вдруг ноги сами приведут вас к цели. Точнее нога…Прости, Реми.

– Эх, жалко коляски нет, но чего не сделаешь для малознакомого зомби, – Люка посадил Реми себе на спину по типу рюкзака, после чего тот принялся энергично обсасывать шею своего носильщика. – Ты планируешь заниматься этим всю дорогу?

– Ничего не могу с собой поделать. Обещаю не жевать твои уши, – промямлил с набитым ртом Реми.

И они отправились гулять по вечерним улицам Парижа: молодой гробовщик с восставшим трупом за спиной. Сейчас подобной картиной уже сложно кого-то удивить: практически каждый житель города в той или иной мере сталкивался с зомби в повседневной жизни. Хотя человек, который нес поедающего его зомби на спине, все же еще привлекал внимание прохожих.

Друзья (а эта парочка все больше походила на старых друзей) не обращали внимание на людей вокруг, их интересовал сам город, его улицы, витрины, дома. Люка впервые оказался в Париже, после того как был доставлен туда из своей деревни, а Реми не мог точно сказать, видел ли он подобное раньше. Поэтому оба впитывали пространство, как дети, искренне радуясь возможности выбраться на свежий воздух со своего чердака. Через какое-то время они остановились рядом с уличным лотком с хот-догами.

– Уф, я чертовски проголодался и готов съесть целого быка, но пока что буду рад даже обычной сосиске, – прогремел на всю улицу Люка. – Ну, зомби я подобное не предлагаю…

– Тебе я бы тоже не советовал это есть: меня почему-то слегка тянет к этим сосискам, и я не удивлюсь, если при их производстве на заводе случались несчастные случаи, – уставившись на еду, отреагировал Реми.

Вдруг он словно что-то услышал или почувствовал. На мгновение Реми даже перестал слюнявить шею своего транспорта и не мог оторвать взгляда от здания, рядом с которым они сейчас находились. «Мертвый клоун: клуб комедии, стендапа и импровизации» – гласила огромная вывеска, на которую Реми не сразу обратил внимание.

– Люка, я все вспомнил…

– Что ты говоришь? – не понял Люка, все-таки купивший и теперь жующий горячую сосиску. – Что вспомнил?

– Я – комедиант, юморист из провинции, специализирующийся на стендапе и импровизационных шутках. Моей заветной мечтой было выступить в этом клубе (я много о нем слышал), это же и стало моим желанием, которое я вытатуировал на левой ноге. И что же мне теперь делать? – с грустью глядя на себя в отражении витрины, спрашивал у Вселенной зомби.

– Идти и выступать! – ответила Вселенная голосом Люка. – Сегодня как раз вечер открытого микрофона, что бы это ни значило. Уверен, что таких юмористов у них еще не было. Помнишь какие-то свои шутки?

– Вспоминаю понемногу… и уже придумал несколько новых. Но как же я буду выступать в таком виде?

– Разберемся по ходу. Терять тебе явно нечего. Только смотри, не умри со стыда, – подбадривал друга Люка, занося его в двери клуба.

***

Темное небольшое помещение: барная стойка, несколько мягких зон, семь или восемь столиков разного размера, перед которыми расположена сцена. В самой ее середине, в круге света прожектора стоит высокий барный стул, на котором неуверенно сидит Реми, перед ним установили стойку с микрофоном и столик с никому не нужным стаканом воды. Все в зале с недоверием смотрят на зомби, когда Люка, наконец, решается подойти к краю сцены и взять слово:

– Добрый вечер, дорогие гости клуба. Меня зовут Люка, а человек позади – Реми Таво. Он юморист, который очень хотел выступить перед вами, но так получилось, что не дожил до этого дня. Но, как видите, он все равно здесь. Если чего-то действительно хочешь, смерть не станет преградой. О чем это я? Да, точно. Реми. Сейчас он расскажет вам свои шутки, а я буду их повторять, чтобы вы понимали, о чем он вообще говорит. Наверное, для многих из вас проблема распознать речь зомби, а я вот с недавнего времени стал их переводчиком, так сказать. Так что вы не путайте: все, что я буду говорить в микрофон, на самом деле сказал Реми. Это он тут шутить пришел, а не я. В общем, не умрите со смеху, а то я вам все зубы выбью. Я просто гробовщиком работаю, не подумайте ничего такого… Реми Таво!

Люка ушел в тень, и Реми остался один на один со зрителями в зале, но не решался заговорить. Прошло секунд двадцать, прежде чем он собрался с духом и начал:

– Добрый вечер. Я – Реми, и я готовился к этому выступлению еще в прошлой жизни. Конечно, я многое подзабыл: так бывает, когда умираешь. Вы еще узнаете. Скоро. Кто-то, возможно, сегодня. Раз уж так вышло, что я умер, попробуем пошутить про зомби…

Моя первая шутка должна была быть про кладбище, но она оказалась слишком замогильной. Да и я туда еще не добрался.

Как вы думаете, сколько зомби нужно, чтобы съесть человека? Достаточно и одного, но с зубами.

Что общего между беззубым зомби и хорошим сериалом? Они засасывают.

Почему зомби-женщины после пробуждения преследуют своих мужей? Потому что у них еще при жизни было только одно желание – чтоб он сдох побыстрей.

Меня недавно спросили: «Почему ты не ешь людей?». А я ответил: «Потому что делать это без зубов – как пытаться открыть банку взглядом. Бесполезно».

Вы когда-нибудь замечали, что зомби никогда не спят? Мы просто лежим и думаем: «Ну и зачем я вообще вставал?».

Меня тут на днях не записали к стоматологу под предлогом, что мне нечего лечить. С одной стороны, денег сэкономил, с другой – обидно.

Я не ем людей, потому что это вредно для фигуры. Хотя я и так уже похудел на одну ногу.

Самое сложное в написании шуток – это оживить публику. Но чтобы оживить этот зал, вас нужно сначала убить, а потом еще подождать дня два-три.

Я всегда мечтал стать комиком, но все говорили, что у меня нет живого юмора. И уже никогда не будет, поняли?

Что ж, пожалуй, вы самая мертвая публика из всех, а ведь мне скоро предстоит выступать на кладбище. Но все равно спасибо вам за внимание! Цените жизнь, ведь она имеет свойство заканчиваться.

Когда Реми закончил свое выступление, в зале прозвучало лишь несколько ленивых хлопков: основная часть аудитории перестала слушать выступающего еще в самом начале. Люка уже привычно подсадил друга на спину и, не проронив ни слова, направился с ним к выходу.

Так, в полной тишине, они дошли до небольшого сквера. Люка опустил молчаливого зомби на скамейку и сам уселся рядом, но не слишком близко, чтобы не искушать товарища.

– Это было потрясающе! – начал восторгаться Люка. – Я повторял за тобой и боялся, что не смогу сдержать смех. А публика, ты их слышал? Они, конечно, немного устали под конец, но в остальное время…

– Спасибо тебе, Люка, – спокойно ответил Реми. – Я все прекрасно понимаю: мне и при жизни не очень удавалось смешить людей, а уж сейчас…

– И что теперь с тобой будет? Твое желание исполнено, и ты сейчас закроешь глаза и все? Давай вернемся к мсье Жаку?

– Мне нужно тебе кое-что рассказать.

– Еще шутки? – испугался Люка.

– Не совсем. Я вас обманул.

– В каком смысле?

– Меня не убивали в лесу. Я услышал ваш разговор, пока лежал в гробу, и решил таким образом привлечь к себе внимание этой историей.

– А лесник? А нога? А как же ты умер?

– Меня зовут Реми Таво. Я юморист-неудачник. Ногу мне ампутировали несколько месяцев назад, когда… впрочем, это не важно. У меня даже была жена, но, став инвалидом, я потерял работу, впал в депрессию, начал пить, и она ушла от меня. Я остался совсем один, понимаешь? Никому не нужный клоун-калека. Тогда я понял, что больше так не могу жить. Я все подготовил: на последние деньги купил гроб, улегся в него и выстрелил себе в сердце.

– А что случилось с твоими зубами?

– Это была моя последняя шутка. Я рассчитал, что через день или два должен прийти мой арендодатель по квартире за очередным платежом. К этому времени я еще не должен был восстать, поэтому оставил для него записку «Денег за аренду ты больше не получишь, но попробуй их из меня выбить».

Он же и послал гроб к вам с мсье Жеромом. Правда, захотел мне отомстить, поэтому дождался пробуждения и перед отправкой назвал по имени, чтобы я чуть больше мучался в темноте. Но, как выяснилось, мне это только помогло в дальнейшем.

– Неужели у тебя не было другого выхода? – не мог поверить в услышанное Люка.

– Может быть, и был, но я слишком устал от всего и не мог больше выносить одиночество.

– А желание? Это хоть правда?

– Когда-то я действительно об этом мечтал. И даже на самом деле набил именно такое тату на левой ноге, но в последнее время у меня было только одно желание, о котором я не мог забыть даже после смерти.

– Какое?

– «Я не умру в одиночестве».

– И …

– Спасибо тебе, Люка. Ты стал мне настоящим другом за эти дни.

– Реми, я…

– Это был прекрасный вечер. Давай помолчим немного, я начал уставать. Можно мне пожевать твой палец?

– Клоун! – улыбнулся гробовщик и подсел поближе.

Через несколько часов Люка зашел в уже ставшее для него родным помещение, сплошь заставленное гробами. Мсье Жером привычно трудился над новым прибывшим. Иногда казалось, что он не отдыхает от своей работы, но в этот момент Люка встретился взглядом с грустными уставшими глазами стареющего человека.

– Вернулись? А где ты потерял Реми? – спросил, оторвавшись от работы Жак.

– Он больше не с нами, мсье Жером. Теперь можно уделить все внимание работе.

– Что ж к этому все и идет всегда: в конечном итоге, все там будем. Вы разобрались с его желанием?

– Да, мы его выполнили.

– Вот и молодец, Люка. Ты все-таки сделал себе татуировку? И что в итоге набил? Бабу? Или женщину?

– «Увидеть Париж и умереть»

– Эммм…

– Лучше пока ничего не придумали.

Роман с Жюли

Время от времени Жак Жером отрывался от своей работы и начинал ворчать, обращаясь не то ко Вселенной, не то к своему помощнику Люка, который уже привык к такому поведению мастера.

– Мы когда-нибудь перестанем этим заниматься? – вновь отложил инструменты Жак и устало посмотрел на свои руки. – Мне не двадцать лет, я старый гробовщик. И я просто хочу тебе напомнить, Люка, что у нас есть работа, которую мы обязаны выполнять и за которую получаем жалование.

– Мсье Жером, вы же сами были не против и принимали в этом участие не меньше, а то и больше меня. Чего сейчас ругаться-то?

– Да потому что у нас все помещение теперь заставлено свежими гробами, и если я еще хоть как-то пытаюсь вернуться в рабочий график, то ты сидишь уже полдня и тупо лыбишься, глядя в потолок. Меня это раздражает! – чуть ли не прокричал Жак.

– Всё-всё, убедили, – поднялся со стула Люка, – принимаюсь за следующего. И как я только посмел найти в нашем деле хоть какое-то удовольствие и практическую ценность для людей? Спасибо, что вернули в реальность, где вы сидите ко мне спиной, а я выдергиваю очередную порцию зубов.

– Всегда пожалуйста. Постарайся только, чтобы твой следующий зомби был совершенно обычным.

– Не я их выбираю, а они меня, – ухмыльнулся Люка и потянулся за ближайшим гробом.

– Болван, – проворчал Жак.

– О, Владычица Судьба и Великая Сила Вселенной, даруйте мне интересный труп! – Люка с закрытыми глазами приблизился к табличке на гробу, потом резко открыл их и прочитал. – Жюльен Фрисон, 78 лет. Скукота.

– Так тебе и надо.

– Зато тут работы должно быть меньше: своих зубов у него скорей всего уже нет, – не унывал Люка, – просто вытащу вставную челюсть и испытаю удачу вновь.

Люка уже привычным движением приоткрыл форточку гроба, чтобы получить доступ к голове усопшего, и уже не глядя потянулся к зубам, как вдруг остановил движение руки и обратился к коллеге:

– Жак! У меня тут вопрос возник…

– Нет, нельзя делать из удаленных зубов себе бусики на память, а если ты не можешь найти у трупа рот, то поищи внимательнее внутри его бороды.