Ирония судьбы для зумеров

Его слова были пошлыми, наглыми, за гранью. Но вместо того,чтобы возмутиться, Алина почувствовала, как по телу снова пробегает предательская дрожь. Ее воображение, услужливое и испорченное, в мельчайших деталях нарисовало картину, которую он описал. Картину, от которой между ног стало влажно и горячо.

Черт. Черт. Черт. Что он с ней делает?

Она отвернулась к двери, вцепившись в холодный металлический поручень. Нужно было что-то делать. Что-то, что вернет ее в реальность. Она снова нажала на кнопку вызова диспетчера. Потом еще раз. Тишина. Тогда она сжала ладонь в кулак и принялась колотить по стальной двери.

Бум. Бум. Бум.

Глухие, беспомощные удары.

– Эй! Есть здесь кто-нибудь?! – крикнула она, и ее голос эхом отразился от стен, возвращаясь к ней искаженным и жалким. – Помогите! Люди в лифте!

– Сомневаюсь, что они тебя услышат, – лениво протянул Кирилл из своего угла. – Звукоизоляция в таких гробах что надо. Чтобы всякие важные шишки могли спокойно обсуждать свои грязные делишки, не боясь быть подслушанными. Или не только обсуждать.

Алина проигнорировала его последнюю фразу. Она продолжала колотить по двери, вкладывая в каждый удар всю свою злость, страх и растерянность. Костяшки на пальцах начали саднеть.

– Прекрати, – сказал он уже серьезнее. – Ты только руку себе повредишь.

– Это не ваше дело!

– Уже наше, – он вздохнул. – Если ты сломаешь себе палец, мне придется оказывать тебе первую помощь. А мои методы могут тебе не понравиться. Они включают в себя много… тесного контакта.

Она замерла, тяжело дыша. Он был прав. Это было бессмысленно. Она опустила руку и прислонилась лбом к холодной двери. Металл приятно холодил горящую кожу. Она чувствовала себя загнанной в угол. Запертой в клетке не только с ним, но и с собственными, внезапно проснувшимися демонами.

Наступило молчание. Неловкое, густое, наэлектризованное. Оно висело между ними, тяжелое, как свинцовое одеяло. Каждый шорох, каждый вздох был слышен так, будто его усилили через динамики. Она слышала, как скрипнула ткань его халата, когда он пошевелился. Слышала тихое бульканье, когда он снова приложился к своей фляжке. Она даже, казалось, слышала, как течет кровь в ее собственных жилах.

Кабина все еще стояла под небольшим наклоном. Чтобы сохранять равновесие, приходилось чуть сгибать колени. Кирилл, кажется, решил сменить позу. Он вытянул свои длинные ноги, и пространство, которое и так было в дефиците, исчезло совсем.

Она почувствовала это раньше, чем увидела. Тепло. Его колено в грубых джинсах коснулось ее бедра, обтянутого тонкой шерстью костюмной ткани. Просто касание. Случайное, неизбежное в этой консервной банке. Но для ее взвинченных до предела нервов это было сродни удару тока.