Сексуальные практики в турецких гаремах. Запретные тайны одалисок

Гарем стал такой структурой. Он позволял контролировать рождение наследников, минимизировать влияние внешних родов через брачные союзы и сосредоточить в одном месте всех потенциальных матерей будущих султанов. Более того, Мехмед II ввёл знаменитый закон о том, что новый султан должен убивать всех своих братьев, чтобы избежать внутренних распрей. Этот мрачный указ напрямую связан с гаремной системой: поскольку наследники могли рождаться от разных матерей, борьба между ними была неизбежна – и гарем становился ареной этой борьбы. В таких условиях контроль над гаремом означал контроль над будущим империи.

С течением времени гаремная система усложнялась под влиянием культурных обменов и внутренних потребностей государства. В XVI веке, при Сулеймане Великолепном, гарем достиг своего расцвета не только как резиденция, но и как политический центр. Этому способствовала личность его жены Хуррем-султан, бывшей одалиски, которая нарушила давнюю традицию: ранее султаны не женись официально на наложницах, а Хуррем стала законной супругой и матерью нескольких наследников. Её влияние на политику было столь велико, что историки называют последующий период «женским султанатом» – эпохой, когда гаремные женщины фактически правили империей через своих сыновей и доверенных лиц.

Кизляр-ага, глава евнухов, стал одной из ключевых фигур в государстве, контролируя доступ к султану и управляя обширными имперскими фондами, связанными с гаремом. Таким образом, гарем превратился из частного пространства в публичный институт, где решались вопросы войны и мира, назначались визири, заключались союзы.

Важно подчеркнуть, что гаремная система была не просто данью экзотике или роскоши, а политической необходимостью в условиях многоконфессиональной и многоэтничной империи. Привлекая в гарем девушек из разных регионов – черкешенок, славянок, гречанок, – османские султаны символически интегрировали эти народы в имперскую семью. Ребёнок, рождённый от пленной славянки, становился османским принцем, что смягчало отношения с покорёнными землями. Кроме того, отсутствие браков с представителями местной аристократии предотвращало появление могущественных родов, способных претендовать на власть. В отличие от европейских монархий, где династические браки часто вели как к объединению королевств, так и к междоусобицам, османская модель обеспечивала относительную автономию правителя.

Культурные влияния на гарем были многослойными. Помимо исламских и византийских традиций, османский гарем впитал элементы персидской поэзии, монгольского придворного этикета и даже кавказских обычаев – особенно в отношении черкешенок, которых считали наиболее благородными и утончёнными. Обучение одалисок включало в себя не только религию и музыку, но и политическую грамотность: они должны были понимать, как устроена империя, чтобы правильно воспитывать своих сыновей. Всё это делало гарем уникальным явлением – ни в Китае, ни в Индии, ни в Европе не существовало аналогичной системы, где женская часть двора одновременно была школой, резиденцией, политическим клубом и репродуктивным центром.

Таким образом, гаремная система Османской империи – это не каприз истории, а продукт сложного взаимодействия религиозных норм, политической целесообразности и культурной эволюции. Она возникла не ради удовлетворения похоти, а ради сохранения власти, не для изоляции женщин, а для их включения в государственный механизм – пусть и в рамках строгих ограничений. И именно потому, что гарем был не частным делом султана, а составной частью имперской архитектуры, он просуществовал почти пять столетий, пережив множество реформ, войн и потрясений, и оставил глубокий след в истории не только Турции, но и всего мира.

Глава 4. Масштабы гарема: цифры, статистика и иерархия

Когда речь заходит о турецком гареме, воображение сразу рисует гигантское пространство, заполненное сотнями, если не тысячами, полуобнажённых красавиц, томно ожидающих взгляда повелителя. Подобные образы укоренились благодаря литературе и живописи XVIII–XIX веков, где масштабы гарема преувеличивались до фантастических размеров – якобы для того, чтобы подчеркнуть «азиатскую роскошь» и «необузданную похоть» восточных деспотов.

Однако реальность обычно оказывается куда сложнее и интереснее эротизированных клише. Масштабы османского гарема варьировались в зависимости от эпохи, политической обстановки, личных предпочтений султана и даже экономического состояния империи. Гарем не был статичной структурой – он расширялся в периоды расцвета и сокращался в годы упадка, отражая общее состояние Османской империи. При этом важно различать имперский гарем в Стамбуле, расположенный во дворце Топкапы, и гаремы провинциальных вельмож, которые, хоть и подражали столичной модели, были значительно скромнее по численности и организации.

Самые ранние достоверные данные о численности женского двора относятся к XV веку – времени правления Мехмеда II Завоевателя. После взятия Константинополя и переноса столицы в новый город султан начал строить дворец Топкапы, где гарем занял отдельное крыло. В те годы численность гарема исчислялась десятками женщин: несколько жён или наложниц, горстка служанок и наставниц. Но уже к концу XV века, при Баязиде II, количество женщин и служебного персонала в гареме превысило сто человек.

Пик численности пришёлся на XVI–XVII столетия – эпоху наибольшего могущества империи. При султане Мехмеде III (1595–1603) в гареме насчитывалось около 500 женщин, включая одалисок, кадын, служанок и обучаемых неофиток. По некоторым сведениям, общая численность обитателей гарема, включая евнухов и прислугу, могла достигать 1200–1500 человек, что делало его настоящим городом в городе.

Дворец Топкапы был спроектирован так, чтобы обеспечить полную автономность этого внутреннего мира: здесь были собственные кухни, баня, мечеть, школа, мастерские, аптека, хранилища и даже система водоснабжения. Жизнь в гареме регулировалась строгим расписанием, а каждая женщина получала жалованье из султанской казны – в зависимости от статуса. Даже самой младшей служанке полагалось ежемесячное содержание на покупку косметики, сладостей и мелких украшений, а праздники отмечались роскошными подарками: тканями, ювелирными изделиями, парфюмами.

С течением времени, особенно после XVII века, численность гарема начала постепенно сокращаться. Это было связано не только с экономическими трудностями, но и с изменением политической роли гарема. Если в эпоху «женского султаната» (примерно с 1530-х по 1650-е годы) гарем был центром власти, где решались судьбы визирей и провинций, то позже, при усилении бюрократии и ослаблении личной власти султанов, его значение пошло на убыль. К XVIII веку численность женщин в гареме редко превышала 300 женщин, а в XIX веке, когда султаны переехали в новые дворцы – Долмабахче и Йылдыз, – гарем стал ещё более камерным.

Последний османский гарем, при Мехмеде VI, насчитывал едва ли более 100 женщин, большинство из которых были служанками или старшими наставницами, так как сам султан, будучи пожилым, почти не вводил новых одалисок.

Важно еще раз подчеркнуть, что не все женщины в гареме были потенциальными наложницами. Иерархия была строго регламентирована, и подавляющее большинство обитательниц никогда не видели султана вблизи. Только те, кто прошёл двухлетнее обучение и сдал экзамен перед валиде-султан, становились джарийе – официальными наложницами. Но и среди них лишь немногие становились гёзде – женщинами, с которыми султан провёл хотя бы одну ночь. Число гёзде обычно не превышало 100, а фавориток (икбал) было и того меньше – от 7 до 15, в зависимости от темперамента и здоровья султана. Закон шариата ограничивал число законных жён четырьмя, и статус кадын-эфенди (жены и матери наследников) был наивысшим среди женщин гарема.

Таким образом, даже в самый разгар эпохи гарема лишь 20–30 женщин реально обладали политическим влиянием или личной близостью к султану. Остальные – сотни женщин – выполняли вспомогательные функции: обучали новичков, занимались рукоделием, управляли хозяйством, готовили пищу или просто ждали своей очереди, которая могла так и не наступить.

Помимо имперского гарема, существовали провинциальные серали – гаремы высокопоставленных визирей, губернаторов (пашей) и богатых купцов. Их масштабы напрямую зависели от состояния и ранга владельца. Визирь, особенно великий визирь, мог содержать гарем из 50–100 женщин, включая жён, наложниц и служанок. Паша провинции – от 20 до 40. Простой ага или купец средней руки – от 3 до 10.

Даже в таких скромных сералях соблюдалась иерархия: обучение новых девушек, разделение на слуг и наложниц, присутствие евнухов (хотя чаще всего одного-двух, а не целого корпуса). Провинциальные гаремы подражали столичной модели, но были менее формализованы: обучение могло быть менее системным, а политическое влияние женщин – почти отсутствовать. Тем не менее, в регионах гарем оставался символом статуса: чем больше женщин в доме, тем выше престиж владельца. При этом даже в провинции рабыни не рассматривались как бесправная собственность – их обеспечивали одеждой, питанием, медицинской помощью, а при старении или уходе хозяина из жизни им часто выделяли приданое или позволяли выйти замуж.

Особую роль в структуре гарема играли евнухи – стражи порядка и посредники между женской и мужской частями двора. В Топкапы их число достигало 100 человек и более: одни охраняли входы, другие управляли хозяйством, третьи обучали принцев. Старший евнух – кизляр-ага – был одной из самых влиятельных фигур в империи, обладая правом беспрепятственного доступа к султану и контролируя не только гарем, но и значительные финансовые потоки, включая пожертвования на священные города Мекку и Медину. Белые евнухи (чаще всего из Балкан или с Кавказа) охраняли внешние границы гарема и занимались обучением принцев, тогда как чёрные евнухи (из Эфиопии и Судана) имели доступ внутрь и непосредственно общались с женщинами. Эта расовая и функциональная дифференциация также свидетельствует о продуманной структуре гарема как института.

Интересно, что численность гарема никогда не была произвольной. Она зависела от доходов казны, ведь каждая женщина получала содержание, а каждая кадын – отдельное поместье (вакыф), доходы с которого шли на её содержание. В периоды экономического кризиса султаны сокращали закупки рабынь на невольничьих рынках, выдавали замуж лишних одалисок или отправляли их на содержание в провинциальные резиденции. Наоборот, в годы побед и расширения границ гарем пополнялся пленницами – особенно после крупных военных кампаний на Балканах или Кавказе. Так, после захвата Буды в 1541 году в гарем поступила целая группа венгерских и чешских девушек, а после Критской войны – гречанки с острова.

Масштабы гарема отражали не только богатство, но и политическую стратегию. Ведь, как уже говорилось, рождение наследников от рабынь, не связанных родственными узами с элитами, обеспечивало преемственность власти без внешнего вмешательства. В этом смысле гарем был не роскошью, а инструментом государственного управления. Даже его архитектура – лабиринт коридоров, решёток и тайных ходов – была продиктована не только соображениями уединения, но и безопасностью: в гареме воспитывались будущие правители, и любой сговор или похищение могли привести к гражданской войне.

Таким образом, масштабы османского гарема – от гигантского двора в Топкапы до скромного сераля провинциального паши – были тщательно регулируемы и подчинены как практическим, так и символическим задачам. Это была не коллекция тел, а сложная социальная организация, в которой каждый человек, от младшей служанки до валиде-султан, имел своё место, роль и значение. И даже когда европейцы видели в гареме лишь источник экзотических фантазий, для османцев он оставался сердцем династии – не потому что там рождалась страсть, а потому что там рождались султаны.

Глава 5. Пополнение гарема: плен, рынок и дары

Девушки, оказавшиеся в османском гареме, редко попадали туда по собственной воле. Их путь начинался не с мечты о роскоши и власти, а с разрушенного дома, пылающей деревни, невольничьего рынка или живого подарка от одного правителя другому.

Система пополнения гарема была тщательно выстроена и опиралась на три основных источника: военный плен, коммерческий невольничий рынок и дипломатические дары. Каждый из этих каналов отражал особенности османской политики, экономики и международных отношений, а также позволял султанскому двору поддерживать постоянный приток молодых женщин, отвечающих строгим критериям отбора.

Важно понимать, что попадание в гарем не было равноценно попаданию в бордель или тюрьму: для многих девушек это становилось неожиданным, но подлинным шансом на социальное восхождение, образование и даже историческую известность. Однако начало этого пути почти всегда было трагичным – оно начиналось с потери свободы и родины.

Наиболее массовым источником наложниц были военные походы. Османская империя на протяжении столетий вела активную экспансию на запад, север и восток, и каждая победоносная кампания приносила не только земли и богатства, но и пленников. Среди них особое внимание уделялось молодым девушкам. По исламскому праву, пленные немусульмане, захваченные в «землях войны» (дар аль-харб), могли быть обращены в рабство.

Например, после завоевания Родоса в 1522 году в гарем поступила целая группа гречанок; после Критской войны – критянки; после походов на Балканы – сербки, болгарки, венгерки. Особенно ценились черкешенки – так в Османской империи называли девушек с Северного Кавказа, включая адыгов, абхазов и черкесов. Их считали особенно благородными, обладающими тонкими чертами лица, светлой кожей и утончёнными манерами. Черкешенки регулярно поступали в гарем вплоть до XIX века, когда Кавказ был окончательно присоединён к Российской империи.

При этом мусульманки, даже если они были пленены, не подлежали обращению в рабство – именно поэтому в гареме почти не было смуглолицых наложниц: большинство из них были мусульманками по происхождению, а значит, свободными. Что же касается чернокожих одалисок, то это очередной европейский миф. Они-то уж точно не могли стать будущими матерями султанов, даря им черный цвет кожи. Таким пленницам отводилась лишь роль прислуги.

Девушек отбирали сразу после взятия города или селения. Критерии были строгими: возраст – от 12 до 14 лет, отсутствие следов болезней, крепкое здоровье, пропорциональное телосложение и, конечно, красота. Но не менее важным считался ум: глупых или упрямых отсеивали на месте. Считалось, что султану нужна не только красивая, но и разумная собеседница.

Отобранных девушек отправляли в Стамбул специальными караванами под охраной. По дороге их обучали основам турецкого языка и исламским обычаям. По прибытии их передавали в гарем, где начиналось двухлетнее обучение под присмотром калф – опытных наставниц.

Вторым важным каналом поступления женщин в гарем был невольничий рынок. Османская империя обладала одной из самых развитых систем работорговли в мире. Центральным рынком был Истанбул, но крупные невольничьи базары существовали и в Александрии, Салониках, Смирне и Алжире.

Рабыни продавались публично, но высококачественный товар – особенно предназначенный для султанского двора – проходил через закрытые каналы. Существовали специальные агенты (köleci) – доверенные лица гарема, которые объезжали рынки в поисках подходящих кандидатур. Они действовали по чётким указаниям: возраст, происхождение, внешность, состояние здоровья. Девушек осматривали, проверяли на наличие родинок, шрамов, дефектов кожи; оценивали осанку, походку, речь.

Цена на такую «элитную» рабыню могла достигать огромных сумм – в десятки, а иногда и сотни раз превышая стоимость обычной служанки. Интересно, что в отличие от африканской или арабской работорговли, где преобладали мужчины-рабочие, в османской системе особую ценность представляли именно молодые женщины. Их покупали не только для гарема, но и для знатных семей, где они становились служанками, гувернантками или даже жёнами. Однако самые красивые и умные направлялись в Топкапы.

Покупка на рынке позволяла пополнять гарем даже в мирное время, когда военные кампании прекращались. Кроме того, рынок давал возможность приобретать девушек из регионов, не входивших в состав империи, – например, из Италии, Франции или даже с берегов Балтики.

Третий, и, возможно, самый дипломатичный путь в гарем – дары от подданных и иностранных правителей. Это была не просто щедрость, а важный элемент политической культуры. Паша, одержавший победу на границе, мог преподнести султану в дар несколько пленных девушек как знак преданности и успешности. Визири, губернаторы, даже купцы-миллионеры иногда дарили наложниц в надежде заручиться благосклонностью двора.

Особенно ценились дары от правителей вассальных государств: крымские ханы регулярно присылали в Стамбул черкешенок, грузинские князья – грузинок, албанские аристократы – албанок. Но ещё более примечательны случаи, когда в дар султану преподносили европейских аристократок. Самый известный пример – Эме де Ривери, француженка, кузина Жозефины Богарне. В 1784 году, по пути из Франции на Мартинику, её корабль был захвачен алжирскими пиратами, и она оказалась на невольничьем рынке. Её утончённые манеры и образованность привлекли внимание, и вскоре её преподнесли в дар османскому султану. Эме приняла ислам под именем Накшидиль и стала матерью будущего султана Махмуда II. Её история, которую мы расскажем в дальнейшем более подробно, редкое, но не уникальное исключение: в гареме бывали и итальянки, и полячки, и даже немки.

Такие дары подчёркивали не только богатство дарителя, но и его способность доставать «экзотический» товар – белокурых, голубоглазых красавиц, которые резко выделялись на фоне местных женщин.

Независимо от источника, все девушки, поступающие в гарем, проходили обязательную процедуру интеграции. Прежде всего, они принимали ислам – это было не формальностью, а необходимым условием вхождения в османскую культурную и религиозную среду. Затем следовало переименование: старое имя стиралось, и девушка получала новое – турецкое или персидское, часто поэтичное: Гюльфем («цветок лотоса»), Ширин («сладкая»), Фатма (в честь дочери пророка). После этого начиналось обучение, о котором уже говорилось в предыдущих главах. И наконец, только лучшие из лучших допускались к экзамену перед валиде-султан, и лишь из них отбирались те, кого представляли султану.

Таким образом, путь от пленницы до фаворитки был долгим, трудным и маловероятным – но именно он делал гарем не просто местом содержания женщин, а своеобразной академией, где из простой крестьянки могла вырасти мать султана.

Безусловно, стоит отметить, что торговля белыми рабынями вызывала возмущение в Европе, особенно в XVIII–XIX веках. Дипломаты и миссионеры неоднократно пытались выкупать своих соотечественниц из гаремов, и такие случаи действительно имели место. Однако большинство европейских пленниц, оказавшись в гареме, не стремились к побегу. Во-первых, они давно оторвались от родины; во-вторых, их статус в гареме был значительно выше, чем у большинства свободных крестьянок в Европе. Они получали образование, одежду, питание, медицинскую помощь и шанс на будущее. Многие из тех, кого выкупали, позже с сожалением вспоминали о жизни в серале. Это парадоксальное явление – добровольное принятие рабства ради социальной мобильности – трудно понять с позиций современной этики, но оно было реальностью османской системы.

К концу XIX века, под давлением международного сообщества и внутренних реформ, практика пополнения гарема пленницами, а также через рынок пошла на убыль. В 1857 году был издан указ о запрете рабства, хотя на практике он начал соблюдаться не сразу. Последние одалиски поступали в гарем уже не как рабыни, а как служанки по контракту, а некоторые – по рекомендации доверенных лиц. Но к тому времени гарем уже утратил своё былое значение, и в 1922 году, с упразднением султаната, эта многовековая система прекратила своё существование.

Таким образом, пополнение гарема – это не просто история о похищенных девушках – секс-рабынях, а отражение всей османской цивилизации: её военной мощи, торговых связей, дипломатических обычаев и социальной философии. Гарем был зеркалом империи – и в нём отражались не только женщины, но и пути, по которым они приходили туда: пепел разрушенных городов, шум базаров и изысканность церемониального дара. Каждая из них несла в себе не только свою судьбу, но и судьбу целого народа, чьи земли оказались под властью султана.

Глава 6. Отбор и возраст: почему в гарем брали девочек 12-14 лет?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

0

Кадын-эфенди – конкретный титул, а кадын – более широкое понятие, которое порой которое могло относиться к обитательницам гаремов, имевшим разные звания в зависимости от положения.

1

Османская империя получила своё название в честь основателя династии. Государство было создано в 1299 году турками под предводительством Османа Гази на северо-западе Малой Азии.

2

Бейлики (эмираты) – феодальные владения в Анатолии, управлявшиеся беем. В основе организации бейликов были два принципа: территориальный и племенной, но объединение происходило вокруг главы племени и его потомков.